— Ничто не уязвить легче, чем гордость.
— Это что, уже стало пословицей? — спросила Вирломи. — Мне ее записать?
— Предложение остается в силе, — сказал Графф. — До тех пор, пока ты жива.
— Почему бы вам не предложить то же самое Питеру? Ему как раз не помешало бы отправиться куда подальше.
Решив, что лучшей завершающей фразы не придумаешь, она медленно и грациозно направилась к двери. Никто не сказал ей вслед ни слова.
Матросы помогли спуститься обратно в шлюпку и отчалили. Питер даже не подошел к борту, чтобы помахать ей на прощание, — всего лишь очередное проявление невежливости. Впрочем, Вирломи не взглянула бы на него, даже если бы он появился. Что касается Граффа и Рэкхема, она знала, что достаточно скоро они сами придут к ней за финансированием — нет, за разрешением на деятельность их мелкого колониального министерства.
Доу доставила ее в другую рыбацкую деревню — не в ту, из которой она отправилась в путь. Ни к чему было облегчать задачу Алаю, если он узнал о ее отъезде из Хайдарабада и последовал за ней.
Вирломи вернулась поездом в Хайдарабад, выдавая себя за обычную индуску — на случай, если мусульманским солдатам хватит смелости обыскать поезд. Но люди ее узнавали — в лицо ее знала вся Индия. А поскольку она не была мусульманкой, лицо ей закрывать было незачем.
«Первое, что я сделаю, когда стану править Индией, — подумала она, — переименую Хайдарабад. Не обратно в Бхагнагар — хоть он и был назван по имени индийской женщины, имя этому месту дал мусульманский принц, уничтоживший изначально существовавшую здесь индийскую деревню, чтобы построить мечеть Чарминар, монумент его собственной власти, якобы в честь его любимой жены-индуски.
Индия никогда больше не будет разрушена ради удовлетворения жаждущих власти мусульман. Новым именем Хайдарабада станет изначальное название деревни — Чичлам».
Со станции она отправилась на тайную квартиру в городе, а оттуда ее помощники помогли ей перебраться обратно в хижину, где она якобы медитировала и молилась за Индию все три дня своего отсутствия. Там она несколько часов поспала.
Проснувшись, Вирломи послала помощника, чтобы тот принес ей изящное, но простое сари, в котором, как она знала, она будет выглядеть красивой и грациозной и которое показывало ее стройную фигуру во всей красе. Облачившись и уложив прическу, она вышла из хижины и направилась к воротам Хайдарабада.
Солдаты у пропускного пункта уставились на нее, раскрыв рты. Никто из них не ожидал, что она попытается войти, и никто не имел ни малейшего понятия, что делать. Пока они лихорадочно пытались получить указания от начальства, Вирломи просто вошла внутрь. Остановить ее не посмели — никто не хотел брать на себя ответственность за развязывание войны.
Она знала город не хуже любого другого, и ей хорошо было известно, где находится штаб-квартира халифа Алая. Хотя она шла грациозно и не спеша, ей не потребовалось много времени, чтобы туда добраться.
На часовых, служащих, секретарей и важных мусульманских чиновников Вирломи не обращала никакого внимания. Для нее их словно не существовало. Наверняка они уже слышали о решении Алая, и решение это явно заключалось в том, чтобы ее пропустить, поскольку никто ей не препятствовал.
Разумный выбор.
Какой-то молодой офицер даже засеменил перед ней, открывая двери и показывая, куда идти. Он привел ее в большой зал, где ее ждал Алай, а вдоль стен стояли около десятка высших офицеров.
Вирломи прошла на середину:
— Почему ты боишься одной-единственной женщины, халиф Алай?
Прежде чем он успел ответить, что вовсе ее не боится, поскольку позволил ей беспрепятственно пройти через комплекс штаб-квартиры прямо к нему, Вирломи начала разматывать сари. Мгновение спустя она уже стояла перед ним обнаженная. Подняв руку, она распустила длинные волосы и расчесала их пальцами.
— Как видишь, при мне нет спрятанного оружия. Индия стоит перед тобой — нагая и беззащитная. Почему ты ее боишься?
Алай отвел взгляд сразу же, как только понял, что она раздевается. Так же поступили и более набожные офицеры, но некоторые, похоже, решили, что в отсутствии у нее оружия все же стоит убедиться. Она наслаждалась их замешательством, их смущением — и, как она подозревала, невольным желанием. «Вы ведь явились сюда, чтобы изнасиловать Индию? — подумала она. — И все же вам меня не заполучить — потому что я пришла не к вам, мелкие сошки. Я пришла к вашему хозяину».
— Оставьте нас, — сказал Алай остальным.
Даже самые скромные, выходя из комнаты, не смогли удержаться, чтобы не посмотреть.
Наконец дверь закрылась, и они остались вдвоем.
— Весьма символично, Вирломи, — сказал Алай, все так же не глядя на нее. — О таком уж точно пойдут разговоры.
— Мое предложение как символично, так и вещественно, — ответила она. — Этот выскочка Питер Виггин зашел чересчур далеко. Зачем мусульманам и индусам враждовать, если вместе у нас хватит сил, чтобы сокрушить его голые амбиции?
— Его амбиции не такие голые, как ты, — заметил Алай. — Оденься, чтобы я мог на тебя взглянуть.
— Разве мужчина не может смотреть на свою невесту?
— Династический брак? — усмехнулся Алай. — Я думал, ты уже сказала Хань-Цзы, как ему следует поступить с подобной идеей.
— Хань-Цзы нечего мне предложить. Ты — глава мусульман Индии. Из-за бесплодной вражды немалая часть моего народа оказалась оторвана от Матери-Индии. Но ради чего? Посмотри на меня, Алай.
Возможно, на него подействовал ее властный голос, а может, он просто не смог сопротивляться желанию или решил, что, поскольку они одни, ему незачем изображать идеал нравственности.
Он молча окинул ее взглядом с головы до пят, никак не реагируя. Вирломи подняла руки над головой и повернулась кругом.
— Вот она перед тобой — Индия, — сказала она. — Которая больше тебе не сопротивляется и не избегает тебя, но приветствует тебя и готова стать твоей женой, плодородной почвой, в которой зародится семя новой цивилизации объединившихся мусульман и индусов.
Она снова повернулась к нему лицом. Он продолжал изучать ее взглядом.
— Ты меня интригуешь, — заметил Алай.
«Кто бы сомневался, — подумала она. — Мусульмане никогда не отличались добродетелью, хоть и пытаются убедить всех в обратном».
— Мне нужно подумать, — сказал он.
— Нет, — ответила Вирломи.
— По-твоему, я могу мгновенно принять решение?
— Мне все равно. Но через несколько мгновений я выйду отсюда — либо одетая в сари, как твоя невеста, или голая, оставив одежду. Я пройду голой по всему твоему комплексу — и голой вернусь к своему народу. Пусть сами решают, что, по их мнению, сделали со мной за этими стенами.
— Ты готова спровоцировать войну? — уточнил Алай.
— Твое присутствие в Индии — само по себе провокация, халиф. Я предлагаю тебе мир и единство между нашими народами. Я предлагаю тебе постоянный союз, который позволит нам вместе, Индии и исламу, объединить мир под общим правительством, а заодно избавиться от Питера Виггина. Он никогда не был достоин носить фамилию брата и потратил впустую слишком много времени и внимания всего мира.
Она подошла ближе к Алаю, соприкоснувшись с ним коленями.
— Рано или поздно тебе все равно пришлось бы иметь с ним дело, халиф Алай. Так не лучше ли, если при этом Индия будет в твоей постели и на твоей стороне, чем если большей части твоих войск придется остаться здесь, чтобы не дать нам атаковать вас с тыла? Ибо я так и поступлю. Либо мы любовники, либо враги. Решай сейчас.
Алай не пытался угрожать, что убьет ее или арестует, — он прекрасно понимал, что сделать этого не может, так же как и не может позволить выйти из комплекса обнаженной. Настоящий вопрос заключался в том, станет ли он ее мужем с неохотой или с радостью.
Помедлив, он взял ее за руку.
— Ты сделал разумный выбор, халиф Алай, — сказала Вирломи. Наклонившись, она поцеловала его, так же как целовала Питера Виггина, на которого ее поцелуй не произвел никакого впечатления.
Алай ответил теплым поцелуем. Его руки начали гладить ее тело.
— Сперва поженимся, — сказала она.
— Дай-ка догадаюсь — хочешь, чтобы прямо сейчас сыграли свадьбу?
— Прямо в этой комнате.
— Может, все же оденешься, чтобы мы смогли показать видео с церемонии?
Рассмеявшись, она поцеловала его в щеку:
— Для публики — оденусь.
Она попыталась отойти, но он схватил ее за руку, привлек к себе и снова поцеловал, на этот раз со всей страстью.
— Хорошая мысль, — сказал он. — Смелая и опасная. Но хорошая.
— Я всегда буду рядом с тобой, — отозвалась она.
— Не впереди, — заметил он. — Не позади, не выше, не ниже.
Обняв его, она поцеловала его головной платок, затем сняла его с головы и поцеловала волосы.
— Теперь придется потрудиться, чтобы надеть его обратно, — сказал Алай.
«Тебе над многим придется потрудиться, если я захочу, — подумала она. — Сегодня в этой комнате я только что одержала победу, халиф Алай. Может, ты и твой Аллах этого не понимаете, но здесь правят боги Индии, и они подарили мне победу, ради которой в бессмысленной войне не погиб ни один солдат.
Какие же глупцы были в Боевой школе, что принимали так мало девочек! В итоге, вернувшись на Землю, мальчики оказались полностью беззащитными перед любой женщиной».
18Ереван
От: PetraDelphiki@FreePeopleOfEarth.fp.gov
Кому: DinkMeeker@colmin.gov
Тема: Не могу поверить, что у тебя такой адрес
Когда Боб рассказал мне, что произошло на вашей встрече, я подумала, что знаю одного парня, который никогда не согласится ни с каким планом Граффа.
Потом я получила твое письмо, в котором ты сообщал, что у тебя сменился адрес. Тогда я подумала еще немного и поняла: на Земле нет ни единого места, куда вписался бы Динк Микер. У тебя чересчур много способностей, чтобы тебя удовлетворила какая бы то ни было служба.