я, которая когда-то повелевала этой планетой, но теперь ушла, оставив после себя столько артефактов… и ловушек.
Наш ксенобиолог — примечательный юноша, который даже не принимает благодарности за спасение наших жизней, — говорит, что тела жукеров просто изъедены пылевыми червями. Очевидно, отдельные особи столь мало значили для королевы, что она не делала никаких попыток контролировать или предотвращать болезнь. Напрасные потери жизней! К счастью, Сэл обнаружил, что в определенной фазе развития пылевые черви питаются лишь одним определенным видом растений. Сейчас Сэл разрабатывает методы уничтожения этой культуры. Он называет это экоцидом — ужасным преступлением с точки зрения биологии. И места себе не находит от чувства вины. И все же какая у нас альтернатива? Делать инъекции в течение всей жизни или генетически модифицировать рождающихся у нас детей, чтобы наша кровь стала для этих пылевых червей ядовитой.
Если выражаться коротко, то Сэл — это наш Просперо. Королева улья — Сикоракса. Жукеры — Калибан. Ариэлей пока что нет, хотя здесь боготворят каждую женщину детородного возраста. Мы собираемся провести лотерею, приз в которой — брак. Я не стал участвовать, иначе меня обвинят в том, что я подстроил для себя выигрыш. Никому не по душе этот неромантичный и несвободный план, но мы проголосовали о способе наилучшего применения скудных ресурсов, и Сэл убедил большинство, что поступить нужно именно так. У нас нет времени для охов, душевных терзаний или горечи отказа.
Я говорю это вам, потому что не могу говорить об этом ни с кем, даже с Сэлом. У него и без того достаточно забот, чтобы я взваливал ему на плечи еще и свои.
Кстати, капитан вашего корабля по-прежнему пишет мне так, словно считает себя вправе отдавать мне приказы насчет управления «Колонией-1», — и без всякой ссылки на вас. Мне думается, вам следует об этом знать, чтобы предпринять определенные меры для предупреждения проблем с «квазиправителем» по прибытии. Он производит впечатление «человека мира» — бюрократа, который расцветает в военных рядах лишь в отсутствие войны, потому что его истинным врагом является любой офицер, занимающий желаемую для него должность. А вы — тот, кого он ненавидит больше всех, — человек войны. Будьте начеку: человек мира попытается оказаться за вашей спиной с кинжалом в руке.
Кому: GovAct%Colony1@colmin.gov
От: GovNom%Colony1@colmin.gov
Тема: Придумал название
Уважаемый Виталий Денисович!
Я придумал название: «Шекспир»! Предлагаю назвать так и саму планету, и первое поселение на ней. Следующие поселения можно будет называть именами героев из «Бури» и из других пьес.
Между тем некоего адмирала мы можем называть ковдорским таном[36], чтобы не забывать о неминуемой расплате за самонадеянные амбиции.
Устраивает ли вас «Шекспир» в качестве названия? Мне представляется подходящим назвать новую планету именем великого человека, писавшего о человеческих душах. Но если вы считаете название слишком английским, слишком привязанным к определенной культуре, я начну искать иное название.
Благодарю вас за доверие. Надеюсь, в течение полета я его не утрачу, пусть даже из-за растяжения времени уйдут недели на каждый обмен сообщениями. Разумеется, это означает, что я не буду находиться в стазисе: пятнадцатилетний губернатор все же лучше тринадцатилетнего.
И чтобы вы знали, наш полет продлится не пятьдесят лет, а ближе к сорока: определенные усовершенствования были внесены как в двигатели-«яйца», так и в инерционную защиту кораблей, так что мы сможем быстрее ускоряться и замедляться в звездных системах и больше времени проводить на релятивистских скоростях. Может, мы и получили всю нашу технологию от жукеров, но это не значит, что мы не в силах ее улучшить.
Кому: GovNom%Colony1@colmin.gov
От: GovAct%Colony1@colmin.gov
Тема: Re(2): Выбор названия для колонии
Дорогой Эндер!
Шекспир принадлежит всем, но сейчас это слово имеет особое значение для нашей колонии. Я высказал эту идею нескольким колонистам, и те из них, кому было не все равно, сочли это хорошим названием.
Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы выжить до того, как вы прилетите подкрепить наши ряды. Но я помню свой собственный полет на войну: ваши два года будут восприниматься дольше, чем наши сорок. Мы будем постоянно чем-то заняты. Вы же будете чувствовать неудовлетворенность и скуку. Те, кто выбрал полет в стазисе, были счастливее. И все же ваше решение прилететь пятнадцатилетним я назову мудрым. И думаю, я лучше вас понимаю ту жертву, на которую вы идете.
Я буду направлять вам отчеты каждые несколько месяцев — для вас это будет несколько дней, — чтобы у вас появились определенные мысли о том, кто такие наши колонисты и как функционирует деревня, о социальной жизни, сельском хозяйстве и технологиях, а также о наших достижениях и проблемах, с которыми мы сталкиваемся. Постараюсь приложить все силы к тому, чтобы вы узнали наших лидеров. Но им я не стану говорить об этом, иначе они сочтут, что за ними шпионят. Когда вы прилетите, постарайтесь не сообщать им, сколько всего я вам о них рассказал. Вы сможете казаться проницательнее, а это хорошо для репутации.
То же самое я сделал бы для адмирала Моргана, поскольку есть шанс, что именно он обретет власть: солдаты на его корабле подчиняются ему, а не вам, а если он решит незаконно применить силу на планете — ближайшие власти в сорока годах лету. Наши колонисты будут безоружны, без опыта боевых действий, а потому сопротивления не окажут.
Однако адмирал Морган упорствует в своих распоряжениях. Причем он ни разу не поинтересовался условиями, в которых мы живем и работаем, — ничего сверх того, что он читал (или не читал) в моих официальных отчетах. Его также довольно явно раздражает то, что я не реагирую так, как ему хочется (хотя я полностью отвечал на все его законные запросы и требования). Подозреваю, что по прибытии его первой задачей будет выставить меня из кабинета. По счастью, демография дает основания полагать, что я умру раньше, чем он сюда доберется, а потому это чисто академический вопрос.
Может, вам всего тринадцать, но вы хотя бы понимаете, что не в состоянии вести за собой группу незнакомых людей. Их можно либо принудить к этому силой, либо подкупить.
Сэл Менах так долго пялился в микроскоп на инопланетную плесень, что у него разболелись шея и спина. «Если так пойдет дальше, я до тридцати пяти заработаю горб, как у старика».
Впрочем, работай он в поле — разрыхлял бы почву, не давал бы вьющимся сорнякам взбираться по стеблям кукурузы и загораживать солнце, — его ждала бы та же участь. И там его спина тоже согнулась бы в три погибели, а кожа стала бы коричневой. Под местным жгучим солнцем различия между земными расами почти стерлись. Сэлу это представлялось чем-то вроде образа будущего, в котором ему виделось, как колонисты, набранные со всей Земли, породнились между собой, так что через три поколения — а то и два — исчезнет сама концепция расы или национальности. Все эти хирурги, геологи, ксенобиологи и климатологи, а также военные летчики, уничтожавшие некогда владевшего этим миром врага, — всем им теперь предстояла мирная жизнь.
И все же на каждой планете-колонии у людей будет своя неповторимая внешность и свой акцент общефлотского языка, который, в сущности, тот же английский, только с некоторыми изменениями в написании слов. По мере того как колонисты начнут перемещаться между планетами, возникнут новые различия. А Земля между тем по-прежнему будет домом для всех старых языков, этносов и национальностей, так что различие между колонистами и землянами станет все более и более выраженным и важным.
«Не моя проблема, — подумал Сэл. — Я могу заглянуть в будущее, это каждый может; но здесь, на планете, названной Шекспир, не будет никакого будущего, если я не сумею найти способ искоренить эту плесень, уничтожающую земные злаки. Да как вообще здесь могла возникнуть плесень, специфически поражающая травы, когда земные травы, в том числе и злаки, не имеют здесь генетического аналога?»
Вошла Афрайма с образцами из опытного сада и теплицы. В этом была своя ирония: все эти высокие фермерские технологии, сельхозоборудование, доставленные сюда истребителями, прятавшимися в брюхе межзвездного транспортника… И если что-то сломается — целых пятьдесят лет не будет ни запчастей, ни замены. Может быть, сорока — если новый межзвездный двигатель действительно умеет гнать корабль с колонистами быстрее. Но все равно к тому времени, как корабль сюда доберется, он может обнаружить колонистов в лесах, копающих корешки и напрочь утративших какие-либо технологии.
«Или наоборот — удача мне улыбнется, и я сумею адаптировать и приспособить наши злаки к местным условиям, и тогда у нас появится избыток пищи, которого хватит на то, чтобы у людей освободилось время для развития технологической инфраструктуры.
Мы прибыли сюда с чрезвычайно продвинутыми технологиями — и без средств для их поддержки. Если потерпим крах, нам откроется путь вниз».
— Посмотри, — сказала Афрайма.
Сэл послушно оторвался от своего микроскопа и заглянул в ее:
— Угу. Это что?
— А что ты видишь? — спросила она.
— Давай не будем играть в угадайку.
— Я прошу независимого подтверждения и поэтому ничего не могу тебе сказать.
Значит, это нечто важное. Он присмотрелся внимательнее:
— Это часть листа кукурузы. Он взят из стерильной секции, потому что на нем ни следа плесени.
— Он не из стерильной секции, — возразила она. — Из секции Дэ-четыре.
Сэл испытал такое облегчение, что был готов заплакать; и в то же время он разозлился. Через мгновение злость победила.
— Ты ошибаешься, — резко сказал он. — Ты перепутала образцы.