Наконец, на 39–й неделе беременности у меня начались схватки. Что интересно, в тот день М. решил поработать утром дома. Я не могу объяснить, откуда у него возникло это предчувствие, но он оказался прав. Около двух часов дня мы поехали в Вейхерово. Там я должна была родить моего первого ребенка.
Когда я добралась до родильной палаты, схватки были каждые пять-восемь минут. Палата оказалась неплохая – с душем, с гимнастическим мячом, с возможностью выйти на прогулку. Мой М. был рядом со мной все роды. Он массировал мне спину, помогал сменить позу, подавал воду и следил, чтобы у меня было все необходимое. Сегодня, уже имея за плечами опыт трех родов, я знаю, насколько важно, чтобы кто-то был рядом с роженицей. Кто-то, кто позаботится о ней, пока она считает время между схватками.
25 июня 2009 года около половины седьмого вечера мы приветствовали нашего сына. Я не могла поверить своему счастью, когда, наконец, после нескольких часов схваток и молитв о том, чтобы малыш поскорее вышел, ибо силы мои были на исходе, мне на живот положили крошечного, перепачканного водами, бледного и сморщенного ребенка. Мне было трудно поверить, что это существо находилось внутри меня столько месяцев, что сначала это были несколько клеток, а теперь у него есть руки, ноги и оно кричит. Только когда его придвинули к моей груди, он успокоился и заснул. Затем мы втроем отдыхали два часа. Наконец, пришла и акушерка помогла приложить ребенка к груди. Мне было страшновато, но он начал сосать, как настоящее млекопитающее, и сосал довольно долго. Мы выписались из больницы только на третьи сутки, потому что у малыша не хотел заживать пупок. За нами приехал М. на только что купленном «Форд Фокусе». Я до сих пор помню страх в его глазах, когда он в первый раз вез всю нашу семью.
Жизнь с маленьким Янеком была чудом.
Чудом, но не раем, нет. Первый год после рождения нашего малыша для меня, свежеиспеченной мамы, был очень трудным. Инфекция за инфекцией, лекарства, антибиотики, больницы, обследования. О коликах, длящихся так долго, что при одной только мысли о них я начинаю дрожать, а по спине пробегают мурашки, я предпочла бы забыть. Равно как и не возвращаться к воспоминаниям о постоянном недосыпе или засыпанию в местах, где меня сморило.
Кроме того, нужно было закончить учебу. Академический отпуск в мои планы не входил. Я знала, что если я им воспользуюсь, то к учебе уже не вернусь. Но как-то всей семьей мы справились. Раз в неделю, по выходным, мы ездили к маме М., и там у нее я сидела над проектами, пока она заботилась о внуке по очереди с его отцом. До сих пор помню, как он упаковывает большой монитор, без которого я не смогла бы работать, аккуратно кладет его в багажник, затем несет сумку с детскими вещами и, наконец, самого ребенка. Помогала нам и сестра М. С их помощью, а также благодаря пониманию со стороны преподавателей я смогла закончить учебу. Незадолго до первого дня рождения Янека я защитила диплом на «четверку».
В первый год жизни сына эндометриоз оставил меня в покое лишь на пять месяцев после родов. Сколько я кормила Янека грудью, столько у меня не было месячных. Потом все началось снова, только теперь мне было еще тяжелее, чем раньше. Бывало, что полугодовалый ребенок плачет, а мне срочно нужно в туалет, потому что я уже не могу терпеть. Я делала свои дела бегом, в стрессе, только лишь бы сынок не оставался надолго один. Ночью я вставала и к ребенку, и по нужде. Месячные изматывали меня физически и морально. У меня было такое впечатление, что они длятся целую вечность и что это настоящее кровопролитие. Ну, разве это нормально – ходить в туалет по двадцать раз в день, чтобы поменять прокладку? Выглядела я плохо, а чувствовала себя просто ужасно. Оттого, что я носила ребенка, у меня начались проблемы с позвоночником. После каждых месячных уровень гемоглобина падал ниже нормы, а препараты железа, которые я принимала, приводили к проблемам с опорожнением кишечника. Я как будто попала в замкнутый круг и уже была готова ненавидеть то, что я женщина. Я следила за домом, нагоняла учебную программу… Каждый божий день мне приходилось выживать. Это был невероятно тяжелый год, который мне удалось пережить только благодаря моему сыночку, вере, что дальше будет легче, и помощи М. Спасибо, М., что мы справились!
А потом я сделала свой первый арт-проект для общественного учреждения. Наш сын, когда ему исполнилось полтора года, пошел в ясли, ну, и я нарисовала там в спальне спящих мышей, чтобы воспитателям было легче укладывать детей. Раз мыши спят, значит, и дети тоже спать должны. В столовой появились картинки, как улитка ест салат, а кролик – морковь. По моей задумке, все это должно было действовать на подсознание малышей. Но, к сожалению, Янек ходил в ясли от силы неделю в месяц. Все остальное время он болел.
Через полгода мы отказались от яслей. План был такой, что малыш посидит со мной дома, а с сентября, может, пойдет в сад. К этому времени я должна вернуться на рынок труда. До сентября оставалось около трех месяцев. Я размышляла, как заработать, пока сижу с Янеком. Я знала, что умею рисовать и писать. Арт-проект в детсаду придал мне уверенности в своих силах. Я решила поискать в Интернете предложения, которые соответствовали бы моим увлечениям. И случайно наткнулась на предложение проиллюстрировать детскую книгу. Я откликнулась и подписала договор, слово в слово. Тогда я еще не знала рыночных реалий. Я сделала работу, а мне за нее не заплатили. Речь шла о небольших деньгах, так что игра не стоила свеч и таскания нечестного заказчика по судам. Потом я пыталась найти работу парт-тайм (частичная занятость) на выходные, что, однако, было бессмысленно при тех почасовых ставках, которые мне предлагали. Так что я осталась дома и, не особо печалясь после первой неудачи с договором, решила написать книгу для детей. Таким образом, после двух месяцев сочинительства и рисования (пока ребенок спал) появилось небольшое произведение. Я им очень гордилась. И, хотя я понятия не имела о книжном рынке и в итоге так и не смогла найти издателя, первый шаг был сделан.
К гинекологу я ходила примерно раз в три месяца. Я принимала гормоны, чтобы держать эндометриоз под контролем. Месячные по-прежнему были очень интенсивными, и первые два дня цикла я безвылазно сидела дома, каждый час заглядывая в туалет. Я постоянно чувствовала себя уставшей. Сил хватало только на ребенка. Все остальное было побоку. Я не заботилась о себе как о женщине, настолько было не до того. При этом я понимала, что такой ритм и образ жизни я выстроила сама, своими руками.
Как-то доктор спросил меня, не планирую ли я еще одного ребенка, потому что, если да, то нужно поторопиться. Снова появилась киста. Придется опять поменять препарат. Меня бросило в холодный пот. Янеку было два годика. Передо мной нарисовалась картина очередной реорганизации всей нашей жизни, регулярные визиты к врачу, операции, швы на животе и долгое восстановление после этого. Но, к счастью, смена препарата помогла. И как помогла!
Через два месяца я узнала, что беременна.
Я запаниковала.
Как такое может быть? Ведь мой Янек – один случай на миллион. Сколько раз одной женщине может выпасть шанс забеременеть один раз на миллион, к тому же невзирая на противозачаточные средства? Я лежала на кушетке и судорожно вспоминала, как это вообще могло случиться. Я не слышала, что мне говорил врач, у меня просто мозг кипел от напряжения. Пока наконец не вспомнила тот раз. Да, был один незащищенный раз. Было дело. Один безумный раз, просто в беспамятстве.
Я проверила, могла ли я забеременеть в тот день. Календарь говорил, что без шансов.
Таким образом, у женщины с эндометриозом четвертой стадии, с очагами в брюшной полости, случилась вторая незапланированная беременность. Второй раз – одна на миллион!
Я смотрела на фасолинку на мониторе: она была именно там, где должна была быть.
И я снова спрашивала себя: «Как мне сказать об этом М.?!». На этот раз я дождалась, когда он вернется с работы. Я не звонила.
– Я беременна, – сказала я и начала нервно смеяться.
– А к этому я не готов, – М. тоже начал нервно смеяться.
И что теперь делать?
Все планы к черту!
Никакой работы теперь у меня не будет. Хорошо, что М. за это время поменял свою и наше финансовое положение изменились в лучшую сторону. Я боялась повторения всех этих развлечений: коликов, инфекций, больниц, отделения неотложной помощи. Стоило Янеку один раз чихнуть, как меня охватывало отчаяние, что он опять заболеет. А если так же будет со вторым ребенком?
Я чувствовала, что могу не справиться.
Однако мой живот рос, самочувствие было хорошим, набор веса шел умеренно и настроение постепенно улучшалось. Только первый триместр беременности дал мне хорошенько прикурить. Я уже поняла, что это у меня природа такая, потому что, как и в первый раз, чувствовала себя неважно. Но меня радовало отсутствие месячных и связанных с этим проблем. Даже результаты анализов были гораздо лучше, чем до беременности. В третьем триместре врач сказал отменить препараты железа, а то уже будет перебор. Это был единственный раз в жизни, когда у меня был идеальный уровень железа.
Мы подготовили комнату для встречи нового члена семьи.
М. хотел девочку, но довольно быстро выяснилось, что у нас опять будет сын. Я родила здорового крупного мальчика. Это было 24 февраля 2012 года. Рожала в той же больнице, что и раньше, но на этот раз у меня остались от нее не лучшие воспоминания. Я чувствовала себя брошенной, некому было мне помочь, рядом со мной не было М., который повез нашего первенца на другой конец Трехградья к бабушке. В палате он появился через пять минут после рождения Габриэля. М. подошел, спросил: «Ну что, действительно мальчик?» – и взял его на руки, точно так же, как и старшего сына меньше трех лет назад.
Через два дня мы вернулись домой. К счастью, Габриэль оказался противоположностью Янека. Он нормально спал. Просыпался, как по расписанию, каждые три часа, оставлял здоровенную кучу (я до сих пор не понимаю, как она у него такая получалась), наедался так, что молоко вытекало из носа, и спал дальше.