раним вам жизнь».
Проходите ежегодную диспансеризацию и скрининги. Принимайте таблетки. Сделайте эту операцию. А потом еще вот эту. А если вы этого не сделаете, то можете умереть. Страх смерти используется для того, чтобы заставить пациентов делать все что угодно: принимать больше лекарств, делать процедуры, операции и посещать специалистов. Подтекст таков: если вы откажетесь, отложите лечение или пойдете более естественным путем, вы просто можете умереть раньше. Это давление особенно сильно на современном Западе, где – в отличие от многих восточных культур – мы склонны избегать разговоров о смерти или любопытствовать о ней, что приводит к тому, что для многих она становится экзистенциальным страхом. Многие авторы, чьи тексты выдержали испытание временем: Руми, Халиль Джебран, Хафиз, Марк Аврелий, Йогананда, Сенека, Лао-цзы, Тхить Нят Хань и другие – призывают нас изучить смерть и поверить, что она естественна и ее не стоит бояться. Но почему-то эти призывы до сих пор не дошли до основной экосистемы здравоохранения, где смерть считается неприемлемой.
Для меня смерть была самым большим страхом с детства и до зрелого возраста, и именно с ним мне пришлось столкнуться лицом к лицу, чтобы преодолеть преграды, отделяющие меня от хорошей энергии. Я беспокоилась о том, что я или моя семья можем умереть, больше, чем о чем-либо другом. Именно из-за этого страха я поступила в медицинский институт.
То, что произошло с моей матерью в начале 2020 года, навсегда изменило мой взгляд на беспокойство, особенно о смерти. Встревоженная повышением у нее уровня глюкозы и холестерина, я отвезла ее в клинику, где она прошла курс, включающий проверенные меры по улучшению метаболического здоровья: длительное голодание, погружение в холод, физические упражнения, утренние прогулки. Прошел год, прежде чем мы обнаружили у нее рак поджелудочной железы.
Голодавшая уже три дня и находящаяся под воздействием кетонов, я чувствовала эйфорию, когда мы с мамой вместе смотрели на возвышающиеся горы. В темноте мы поднялись на вершину хребта, где проходил особый обряд – круг барабанов в полнолуние, о котором мы узнали в местной художественной галерее, и мы с ней танцевали вместе под лунным светом, не жалея сил.
Глядя на возвышающиеся скалы, я не могла избавиться от мысли о том, что горы и я сделаны практически из одного и того же. Атомы, из которых состоит мое тело, существуют на Земле с момента ее создания, то есть около 4,6 миллиарда лет. И в течение короткого промежутка времени мои митохондрии вырабатывают АТФ, чтобы обеспечить организацию этих атомов в ткани, органы и в конечном счете меня.
В клинике мы с мамой говорили о том, что идеи «самости» и окончательности смерти – это иллюзии. На самом деле большая часть нашего тела регулярно умирает – каждый из нас ежедневно теряет около полукилограмма клеток. Наши клетки составляют до 88 % пыли в наших домах. В медицинской школе я рассматривала кусочки тела на предметных стеклах под микроскопом и была удивлена, увидев полный спектр жизни и смерти, происходящих внутри, казалось бы, «взрослого» живого организма. Но на микроскопическом уровне клетки умирали, делились, рождались, старели с совершенно разной скоростью. На клеточном уровне мы умираем и возрождаемся триллионы и триллионы раз за одну жизнь. Сброшенная материя наших тел возвращается в землю и в конечном счете образует новые организмы. Ископаемое топливо, которое сегодня обеспечивает 80 % энергии на Земле, – это не что иное, как останки животных и растений, существовавших миллионы лет назад. Мы буквально питаем наши автомобили и дома атомами, из которых состояли наши предки.
Это всего лишь недостаток кругозора, из-за которого мы не видим этих бесчисленных реакций, происходящих каждую секунду в нашем теле, и постоянного создания и воссоздания, из которых состоит наш мир.
Я рассуждала с мамой о том, не превратятся ли выброшенные частички моего «я» в аппетитный кусочек брокколи, который накормит ребенка. Или, может быть, я предоставлю несколько углеродов, которые будут встроены в идеальный алмаз. А может, я подарю атомную пыль порыву ветра, который поможет сформировать еще не существующие горные хребты. Возможно все вышеперечисленное плюс другие формы, которые я даже не могу себе представить.
Влияние, которое мы оказываем на других – людей, которых мы любим, людей, с которыми мы плохо обращаемся, людей, которых мы учим, людей, которые читают наши книги, – буквально навсегда меняет их биологию и жизнь. Когда мы с мамой танцевали и обнимались под лунным светом, я думала о том, что этот опыт любви к ней буквально меняет физические нейронные пути и биологию моего тела благодаря выбросу нейротрансмиттеров и гормонов, укреплению синапсов и передаче элементов микробиома друг другу. Мой опыт общения с ней – и со всеми людьми, с которыми я решила взаимодействовать, – физически закодирован во мне.
Седьмого января 2021 года, когда я готовила ужин, мне позвонила моя мама и со слезами на глазах сообщила, что умирает, что ей придется покинуть меня и что она не встретится с моими будущими детьми. Она сообщила, что ранее в тот день узнала, что ее неясные боли в животе на самом деле были широко распространенным метастатическим раком поджелудочной железы 4-й стадии, а по всему животу у нее были опухоли.
В течение следующих 13 дней, последних дней пребывания моей мамы в сознании, она получила сотни писем о том, какое влияние она оказала на жизни людей. Я никогда не забуду благодарность и эмоции на ее лице, когда она читала их, сидя на крыльце с видом на Тихий океан. Письма говорили о том, что люди изменились биохимически благодаря влиянию моей матери. Как мы и говорили раньше, я чувствовала, что она, по сути своей, бессмертна благодаря своему влиянию на всех и энергетическому эффекту пульсации во Вселенной, с которой каждый из нас связан и в которую вносит свой вклад самим своим существованием. Она не испытывала страха, когда держала меня за руку и говорила, что чувствует, как ее жизненные силы быстро уходят.
Через несколько дней после ее смерти мы похоронили ее на кладбище у береговой линии. Какой глубинный смысл был в том, чтобы опустить ее тело в землю среди бескрайних просторов у кромки океана! Эта женщина, внутри которой жили мы с братом, наш источник, которая создала мое тело и сознание, которая путешествовала по миру и оказала влияние на тысячи людей, распалась в земле, чтобы питать деревья, цветы и грибы над ней в вечном цикле. Беспокойство о существовании ее физического тела на Земле казалось таким неважным, и я поняла, что страхи о моей смертности и смертности моей семьи были напрасной тратой энергии. Смерть не поддается контролю, и это нормально. Я знаю это, потому что чувствовала, обнимая ее в последний раз, что с ней все было в порядке. В последние минуты жизни она прошептала мне, что мы здесь, чтобы защищать энергию Вселенной. Что все это – и жизнь, и смерть – было прекрасно.
Опустив маму в землю, я испытала глубочайшее чувство, что мы с мамой – и я, и все остальные – неразрывно связаны друг с другом и ничто не может этого изменить. Я вспомнила слова Руми: «Не горюй. Все, что вы теряете, возвращается в другой форме» и «Зачем думать отдельно об этой жизни и следующей, если одна рождается из другой?» И, укрепившись в этой вере, я почувствовала, как передо мной открывается следующий слой хорошей энергии: бесстрашие.
Мучившие меня с раннего детства экзистенциальные переживания и хронический страх начали перерабатываться и высвобождаться, и тогда я почувствовала, что мои базовые показатели здоровья изменились, и мне захотелось продолжить путь к обретению силы благодаря своей истинной природе, хотя этому меня никогда не учили в рамках моего медицинского образования. Мой разум расслаблялся, а клетки становились свободными, чтобы выполнять свою работу самым лучшим образом.
Почему преодоление хронического страха так важно для хорошей энергии? Потому что во многом наш разум управляет нашим метаболизмом. Когда мы говорим о хорошей энергии и мозге, получается замкнутый круг: отсутствие здоровых привычек ослабляет защиту мозга от хронического стресса, а хронический стресс и страх могут напрямую вызвать еще большую метаболическую дисфункцию, которая ухудшает настроение и сопротивляемость организма. Вспомните, что 75–90 % заболеваний человека вызваны биологическими нарушениями, связанными со стрессом, и многие факты указывают на близость психологических стрессоров и метаболической дисфункции. Ваши клетки «слышат» все ваши мысли через биохимические сигналы, и сообщение, которое они получают от хронического стресса, – это: «Прекращайте производить хорошую энергию». На самом деле сильный острый стресс и хронический стресс вызывают все симптомы плохой энергии.
1. Хроническое воспаление. У мышей всего 6 часов острого стресса приводят к «быстрой мобилизации» иммунной системы, с повышением концентрации воспалительных цитокинов. Цитокины – это специфические иммунные клетки, на ранних стадиях защищающие от атак инфекций. Они также участвуют в экспрессии генов путей миграции иммунных клеток (путь, по которому иммунные клетки добираются до места, где им нужно сражаться). Стрессовые мысли вызывают нейровоспаление (воспаление в мозге). Нейровоспаление приводит к метаболической дисфункции в мозге, а она – к метаболическим заболеваниям, таким как депрессия и нейродегенерация. Нейровоспаление также влияет на весь организм, запуская стрессовый каскад нервной системы: подключается симпатическая нервная система (СНС) и включает реакцию fight-or-flight («сражайся или убегай»). Чрезмерная активация СНС приводит к резистентности к инсулину, гипергликемии и мобилизации воспалительных клеток и цитокинов по всему телу, что способствует производству плохой энергии повсюду. Длительные периоды психологического стресса, например жестокое обращение в детстве, вызывают повышение уровня воспалительных цитокинов CRP, TNF-α и IL-Один из исследователей отмечает, что хроническое воспаление, вызванное стрессом, представляет собой «общую почву» для широкого спектра метаболических заболеваний, таких как рак, жировая болезнь печени, болезни сердца и диабет 2-го типа. Помните, что воспаление напрямую ведет к выработке плохой энергии, блокируя экспрессию глюкозных каналов, препятствуя передаче сигнала инсулина внутрь клетки и способствуя высвобождению жирных кислот из жировых клеток, которые затем могут быть поглощены печенью и мышцами и вызывать резистентность к инсулину.