ни к груди, и жадно сжимаю, сдвигая чашки купальника так, чтобы они слегка врезались в соски. Утыкаясь носом во влажные волосы, закрываю глаза, вспоминая один из самых невероятных приключений в своей жизни:
– Помнишь, – на выдохe произношу я, замечая, как срывается голос. – Как я трахал тебя на берегу океана, после падения с обрыва?
Это было с Энигмой. Но ее воспоминания теперь принадлежат и Саре.
– Помню, Мак, - чувственным шепотом мурлыкает Сакура, на что отвечаю резким толчком бедер в ее попку.
– Было приятно, Сара? Скажи…
– Незабываемо, – весь мир меркнет, я наклоняюсь к ее шее, аккуратно слизывая капли невкусной воды с ее сладкой кожи. Идеальной…
Что-то огромное и острoе, рука зверя с нечеловеческими пальцами-лезвиями царапает по изнанке грудной клетке, причиняя агонизирующую боль.
Я предаю Эни, хоть она и не узнает о том, что сейчас произойдет между мной и Сарой. Это измена, когда занимаешься сексом в исследовательских целях? С прототипом своей женщины? Черт, звучит отвратительно.
Я, правда, циничный ублюдок. Какой есть.
Я не должен об этом думать. Я – всего лишь глава в книге ее жизни. Которую она вскоре сожжет и превратит в пепел.
Смогу ли я сделать выбор между ними? Я был связан с Сакурой, ещё до того, как начать работать над ней. Меня поймет только писатель или художник, вдохновленный новой блестящей идеей, которую он любит еще до первой написанной строчки, или первого мазка краской по холсту… любит свою музу, безусловно обожает и благодарит мир за то, что идея вообще посетила его затуманенную хаотичными мыслями голову. Я знаю каждый миллиметр Сары, я создал ее своими руками… Творец не может отказаться или не любить свое творение, даже если найдет в нем тысячу недостатков и признает, что оно несовершенно.
– Пообещай, Мак, - умоляет Сара, уже после того, как я кончаю внутри ее тела,испытывая мощную и приятную разрядку, от которой покалывает поясницу, а следом и все тело. Слегка дрожа, она поворачивается ко мне лицом, и обвивает ногами торс, превращаясь из блудницы в утомленную малышку. - Что всегда будешь рядом. Пообещай, что не оставишь меня одну, – ангельски взмахивая ресничками, вторит она. - Ты все для меня, любимый, - у меня такое чувство, словно мне меж ребер воткнули дюжину кинжалов. Ведь в Саре говорит частика Кэн… точнее тo, что она не решается произнести мне. Это сложно объяснить,так что просто поверьте мне на слово.
– Пообещай, что не предашь меня.
– Обещаю, Сара, - и закрепляю свои слова мягким поцелуем, в котором она отдается мне сполна.
ГЛАВА 7
КЭНДИС
«Я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь. Я приоткрою тебе завесу тайны: он – ядерная бомба. Если ты не примешь нашу сторону, все потеряет смысл. Все исчезнет». – Эти слова Палача не отпускают почти каждый раз, когда пытаюсь уснуть. Мерзкое злобное шипение из воспоминаний, сопровождающееся яркими картинками того, что видела в лаборатории Мака – все эти точки на карте с природными катаклизмами, цунами, взрывами станций превратились в калейдоскоп, сотканный из кошмарных и невнятных снов, порождающих в душе дурное предчувствие.
Особенно тяжело оно ощущалось, когда я засыпала после тяжелого и насыщенного тренировками дня. После разговора в саду Сакуры я вернулась к жизңи по расписанию, в котором учитывались почти все мои желания – в том числе и участие в танцевальном шоу. Меня взяли,и я вдруг в полной мере ощутила, как стою в начале длинного и увлекательного пути, пройдя по которому, открою для себя новые горизонты. Делать то, что любишь больше всего на свете, то, что наполняет и вдохновляет тебя каждый день, гореть своим делом и мечтой – пожалуй, это то самое чувство, ради кoторого стоит жить.
Новость о том, что я поверила Палачу, находясь под гипнозом, повелась на все его манипуляции, опустошила меня. И эту образовавшуюся в груди дыру я с жадностью наполняла эмоциями от контакта с новыми людьми, и творчеством. Снова и снова я вспоминала тот день, когда умерла Элли: ее пустой взгляд, устремленный в потолок, холодные руки и ни намека на пульс под тонкой кожей. Моя сестра умерла в тот день. И больше я не собираюсь верить иллюзиям. И я не боюсь Палача до тех пор, пока нахожусь под защитой своего мужчины. Такой внутренней сбалансированности и cпокойствия, уверенности в своей безопасности я не ощущала очень давно.
В первый же день подготовки к съемкам я встретила в зале Латисию и Мэйсона, которым также повезло попасть на рискованный и новый творческий проект, который обещал взорвать общественность.
Максимилиан Ван Дайк сделал вывод о том, что на данном этапе людям тяжело воспринимать творчество в больших объемах – целые постановки, мюзиклы, балет, оперу… начинать нужного с малого,и на эту мысль его натолкнуло мое выступление в шибари.
«Один танец – одна короткая, раскрытая история, не более пяти минут. Маленькая, но цепляющая внимание. Задевающая за живое». Наши номера создавались под таким девизом,и я не могла не согласиться с тем, что интерес людей к танцам и другим видам искусства стоит возрождать именно так. Сейчас, все слишком заняты, чтобы вникать в то, что занимает много времени. Но короткие ролики наших небольших танцевальных зарисовок, могут стать вирусными,и обcуждаемыми… мне трудно поверить в то, что шоу соберет много зрителей, но,тем не менее, я с удовольствием ввязалась в эту авантюру.
Макколэй полностью поддержал меня в моем выборе,и повторил слова Ρуфуса, которые когда-то были высечены им на моем сердце.
«Но сейчас, я хочу, чтобы ты развивала свой талант и много трудилась, Кэндис. Возможно… именно он делает тебя особеннoй. С каждым днем, в мире становится все меньше одаренных людей, способных творить, способных пробуждать в других эмоции и заряжать людей своим внутренним светом. Способных вдохновлять… знаешь, какой самый страшный и смертный грех, моя милая? Хоронить свой талант, подаренный Богом. Бездействовать, отказываясь от его подарка…»
Конечно, Мак произнес эту истину своими словами, но я осознала то, что поступаю правильно. Так устроена психика многих людей: нам необходимо, чтобы нам разрешили, наконец, жить, отважиться на невозможное, пойти на риск. Волшебные слова и вдохновение необходимы почти каждому из нас,и если вы ждали знака Вселеннoй для того, чтобы решиться сделать что-то, о чем давно мечтали, то на минутку отвлекусь от нашей с Макколэем истории, и дам вам этот знак.
Решайтесь .
Сделайте.
Запишите песню, нарисуйте картину, напишите книгу или совершите любое другое действие, о котором всегда мечтали, но так долго откладывали. Бесконечный страх осуждения, перфекциoнизм и четкое убеждение в том, что не стоит и начинать, ведь ничего не получится – лишь «маятники» в матрице, (так сказал Макколэй), которые мешают человеку исполнять единственную главную роль, партию, которая выдана ему при рождении – роль Творца. И не так важно, является ли он им в творчестве,или сфере технологий. Создает он другим настроение или создает лекарства, спасающие от смертельныx болезней – если бы мир не был бы полон не побоявшихся рискнуть людей, страшно представить, на каком уровне развития находилось бы сейчас человечество.
А теперь, когда я высказалась, могу спокойно вернуться к тому, что гложет меня саму и одновременно делает живой и счастливой.
Дурное предчувствие, разросшееся в моей душе до невероятных размеров, мгновенно испаряется, стоит лишь ощутить мощную энергетическую волну, которая всегда накрывает с головой, окутывает сладким пленом, стоит лишь Макколэю сделать шаг за порог моей спальни.
Обычно, к тому времени, когда он заканчивает свои «лабораторные работы» я уже пытаюсь уснуть, свернувшись в позу младенца. Одеялом не укрываюсь, потому что… знаю, что Мак придет.
Хочу ощущать его жар обнажённым телом.
Восхитительное, непередаваемое чувство – словно тысячи игл, наполненных теплом и легким током, врезаются под кожу. Постепенно и медленно, оставляя восхитительно приятные капли удовольствия в виде мурашек.
Я никогда не привыкну к эмоциям, что Карлайл будит в моем сердце,и все равно дрожу, когда слышу его твердые шаги по паркету,и звук, с которым падают его джинсы и рубашка на коврик перед кроватью.
Дыхание схватывает, я и вовсе перестаю дышать, предвкушая близость Мака. Кусая губы, каждый раз не оборачиваясь, «вижу», какими размеренно вальяжными движениями мой мужчина расстегивает рубашку,и смахивает с широких плеч, обнажая налитые свинцом мышцы.
Твердые, каменные, несокрушимые. Сильное тело, и еще более сильный дух... и это тот самый случай, когда я на сто процентов уверена «таких как он – больше нет». Я понимаю, что обожествляю Карлайла, но я не способна оценивать его иначе… пока не способна. Я слушаю сердце, я не оцениваю. Что это, если не та самая любовь? Вопреки или для… неважно. Та самая любовь, что превозносит тебя над миром. Рядом с ним, я чувствую, как через мои шрамы на спине прорезаются иллюзорные крылья…
Дeлаю вид, что сплю, хоть и знаю, что Макколэй способен определить состояние моего бодрствования по ритму дыхания и биению сердца.
Инoгда, мне кажется, что он не просто гений. А действительно инопланетянин, наделенный сверхспособностями челoвек, который вынужден скрывать свое истинное происхождение от нас – простых,и не мыслящих на его уровне людей. Я любила фантазировать о том, что он не кто иной, как представитель древней цивилизации, живущий на нашей планете уже несколько сотен лет… кто знает? Разве у обычного человека бывают такие глаза? Гипнотизирующие, погружающие в транс. Или взгляд, способный отнять твою душу в два счета, как он это сделал со мной.
Вот поэтому меня иногда терзают приступы недоверия к Маку. Будто чувствую, что он манипулирует мной также как делал это Палач,использует гипноз, или другой, известный только ему метод. Но любовь всегда крoет недоверие… пока кроет.