Ирина: А потом у вас с Андреа появился общий ребёнок, дочка Вирджиния.
Вероника: Да, но могу вам сказать такую забавную вещь: мы с годами настолько привыкли говорить, что у нас двое сыновей, что после рождения дочери, когда меня спрашивали, сколько у тебя детей, я не всегда отвечала правильно: двое, нет, трое – я не считала свою дочь, потому что она, будучи девочкой, с самого детства очень независимая. У Вирджинии другой характер и поведение по сравнению с обоими мальчиками. И, мне кажется, когда у родителей появляется третий ребёнок, они уже относятся к нему спокойнее, чем к первым, понимаете? Я помню, как я старалась быть строгой с Амосом и Маттео. Всё по расписанию, ничего не упустить. С Вирджинией я уже гораздо спокойнее. Все её балуют. Я думаю, это происходит во всех семьях с третьим.
Ирина: И потом, вы сами уже гораздо старше, чем были, когда Маттео и Амос были маленькими.
Вероника: Да, и тогда я не работала так много, как работаю сейчас.
Ирина: Да и вообще, девочкам больше доверия.
Вероника: Ну, не знаю, не знаю. Мне кажется, с мальчиками мне очень повезло. Еще посмотрим, что вырастет из девочки. Она сейчас быстро взрослеет по сравнению с мальчиками и пытается им во всём подражать. Было забавно, помню, как пару лет назад она подошла ко мне и говорит: я хочу тебе представить моего друга – а она в основном общается с друзьями Амоса и Маттео, которым лет по 18. Я говорю: это же не твой друг, это друг Амоса и Маттео. А она – нет, это мой друг! Она считает себя гораздо старше, чем есть. Но такова жизнь, она выросла среди взрослых. У нас нет друзей, у которых были бы дети её возраста. У меня была такая же история. Я выросла со взрослыми, у меня не было ни сестры, ни брата. И потом, у нас с ней всё время проблемы с режимом. Если мы идём в театр, то это не детский спектакль, а Малер, и начало в восемь вечера в воскресенье. Нормальный ребёнок до 10 вечера не продержится, а ей приходилось расти в таком режиме. И постоянные путешествия.
Ирина: Вирджиния уже начала заниматься музыкой?
Вероника: У нас в семье все занимаются – хочешь не хочешь. Например, Амос стал авиакосмическим инженером. Ему сейчас 24 года, он работает в ЕКА, Европейском Космическом Агентстве по специальности, но он закончил курс фортепиано. Маттео учится в консерватории. Он занимается вокалом.
Он исполнял дуэт вместе с Андреа для альбома «Si» («Да»). Песня называлась «Следуй за мной». Это песня о доверии и об отношениях между отцом и сыном – как раз в точности их ситуация. А Вирджиния два года назад начала заниматься фортепиано. Конечно, она ещё в самом начале, ведь мы очень много путешествуем. Ей нравится, но она репетирует не настолько усердно, как следовало бы.
Ирина: Дочка всегда путешествует с вами?
Вероника: Да, всегда. Ей семь лет, она во втором классе, потому что начала учиться раньше, чем обычно. Я сходила к её учителю и сказала, что для меня школа стоит на первом месте, я уважаю правила, и вы должны предупредить меня, когда наши поездки начнут мешать учёбе. Как только вы скажете, мы прекратим её брать с собой. Но я постаралась добавить немного драматизма, сказала: «Вам решать, жить ли девочке одной или ездить вместе с родителями». Они сказали, конечно, с родителями. Ну и отлично!
Ирина: Ещё один показательный красивый эпизод личной и рабочей жизни – вы устраивали гала-концерт в поддержку вашего фонда в театре Арена-ди-Верона. Перед этим концертом был благотворительный ужин, на котором и я имела удовольствие присутствовать. Там было порядка сотни гостей.
Вероника: Там был и Ричард Гир, и Катрин Денёв, Микеле Плачидо, Джина Лоллобриджида, Морган Фриман… И Софи Лорен тоже приезжала.
Ирина: В чем была ваша идея? Насколько важно было пригласить столь именитых людей?
Вероника: Я повторю слоган нашего фонда: «Один ты можешь многое, но вместе мы можем ещё больше»! Да, конечно, я руковожу группой коллег. Но я руковожу группой незаметных тружеников, без которых я ничего не смогла бы сделать. Конечно, идеи принадлежат мне, и, к счастью, я работаю вместе с Андреа, поэтому дело не во мне, а в той фамилии, которую я ношу. Люди поддерживают его, доверяют ему, и это доверие они переносят и на меня. В начале нашей работы нам удалось собрать средства для нашего фонда, и это, конечно, было основной целью, одновременно мы распространяли информацию о наших проектах, доносили до людей нашу миссию, и, наконец, исполняя музыку, доставляли удовольствие людям. Ведь сегодня у людей всегда есть выбор – столько возможностей интересно провести время – поэтому мы собирали людей, которые будут готовы совершить доброе дело.
Ирина: И заодно послушать музыку.
Вероника: Послушать любимую музыку Андреа. Вы же видели концерт в Вероне? Там была сплошная опера. Опера – его страсть.
Ирина: И рядом с Андреа – невероятные солисты. Тогда пела наша замечательная Аида Гарифуллина.
Вероника: Да, Андреа обожает её голос. В Метрополитен-опера билеты на их концерты расходятся за секунды. И, как это ни забавно звучит, но Андреа до сих пор этому радуется. Иногда до смешного доходит. Когда он слышит своё выступление по радио, он бежит ко мне: ты послушай, послушай, меня транслируют по радио. Ну конечно, Андреа, кого же ещё? Он до сих пор радуется, как ребёнок. Я думаю, именно это зрители и любят в нём. Артист, которому уже 60 лет, обладает энергией, позволяющей ему делать то, от чего другие валятся с ног. Вы знаете, после турне мы на ногах не стоим, а он через минуту уже поёт с Амосом и Маттео, чему вы сами были свидетельницей.
Ирина: А как часто Андреа выступал в Метрополитен-опера?
Вероника: Он раньше выступал чаще, потом была семилетняя пауза и сейчас он снова вернулся. Он выступал с удивительной программой – такую музыку либо обожают, либо терпеть не могут – романсы, начиная с XVIII века. Это было своего рода путешествие сквозь триста лет любовной лирики. У него было три разных сопрано: Надин Сьерра, Аида Гарифуллина, Изабель Леонард, разные типы волшебных голосов, что позволяло представить большой диапазон музыки. Можно было закрыть глаза и слушать их волшебные голоса, а можно было открыть глаза и наслаждаться прекрасными женщинами на сцене. Это было блаженство.
Ирина: А как часто сейчас Андреа поёт в оперных спектаклях?
Вероника: Скажем так, он занимался этим в прошлом. Опера – это его страсть, и раньше он любил петь в опере, но это требует очень много времени для репетиций. Обычно, как вы знаете, сопрано или тенор должен участвовать в репетициях, по меньшей мере, месяц, прежде чем будет готов к выступлению. Сцена, сценография, костюмы и всё прочее, мы это всё, конечно, любим, но это очень непростой образ жизни. Гораздо проще подготовиться к концерту, выйти на сцену и вернуться домой к семье и жить спокойно месяц. В общем, петь в опере Андреа любит, но мы предпочитаем участвовать в спектаклях поближе к дому. Например, в Генуе, в Риме или в Неаполе. Оттуда хотя бы можно нормально возвращаться домой. Я не представляю себе, как бы Андреа участвовал в спектакле за рубежом – он не может без семьи. А семья – это значит все мы. Конечно, я всегда езжу с ним, можно брать с собой Вирджинию, пока она учится в школе. Но как быть с остальными двумя членами семьи? Нет! Наше правило – не более 15 дней. Это правило установилось с момента нашей встречи. Он никогда никуда не уезжал дольше, чем на 15 дней, если мальчики не ехали с ним вместе.
Ирина: Прекрасное правило! В результате такие прекрасные отношения в семье.
Вероника: Расскажу забавную историю – как-то раз мы были в Вашингтоне, шёл 14-й день тура, последний концерт, и вот Андреа уже, можно сказать, стоял с чемоданом в руках, и вдруг раздался звонок из президентской администрации: «Мы бы очень хотели пригласить вас завтра, у нас замечательное мероприятие в Белом доме». Андреа сказал мне – нет. Я говорю: «Да ты что!? Как мы можем отказать самому президенту?» А он ответил мне: «Знаешь почему? Потому что ты – мой менеджер. Если я сейчас скажу тебе да, и мы пробудем тут 16 дней, ты начнёшь и дальше нарушать. Ты должна помнить наше правило. Кто бы нас ни приглашал, ответ – нет».
Ирина: Вот это характер!
Вероника: Я была вне себя, но в итоге пришлось отказаться.
Ирина: Но вы ведь его за это уважаете?
Вероника: Нравится мне или нет, но дела обстоят именно так. И как раз за это я его и люблю. Конечно, мы обсуждаем наши решения. Иногда он соглашается с моим мнением, иногда – я с его. И это проявление взаимного уважения. Но когда мы работаем вместе, я не принимаю его отказы без боя, я же не секретарша. Так что бывает по-разному.
Ирина: Вероника, вы говорили, что каждый член вашей семьи имеет какое-то отношение к музыке. А как насчёт вас?
Вероника: Я обычно на такой вопрос отвечаю, что моя концертная деятельность – это пение под душем. Мы все на одной волне, я тоже люблю музыку. Скажем, я люблю петь, когда мы все дома. Хотя было несколько ситуаций, когда мне приходилось выступать.
Ирина: Но вы выступали на сцене с Андреа?
Вероника: На сцену я никогда не хотела. Это не моё, я не рождена для этого. Я очень уважаю и люблю людей, которые способны выйти на сцену и показать свой талант. Но в это нужно самому верить. Ты должен знать, что способен донести своим выступлением какую-то мысль, а у меня такой уверенности нет. Я могу попеть дома ради удовольствия, но для сцены у меня недостаточно навыков. Хотя это случилось один раз – мы, забавы ради, записывали что-то дома, и поскольку такая запись была, нам пришлось спеть вместе на сцене театра «Кодак» на церемонии вручения «Оскара». Там я выступила. Но, конечно же, я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Я там была только потому, что рядом был Андреа. Я никогда и не мечтала ни о какой другой карьере, кроме как быть за кулисами. Мой дар – выводить людей на сцену.