– Это на случай вторжения недружественных пришельцев, – хмыкнул Гектор.
– Как видно, не помогло, – сказал Ахилл.
– Пришельцы могли прикинуться дружественными, – сказал Гектор.
– Или не выглядеть пришельцами, – добавила Маша. – Ну что, готовы?
– Первый готов, – сказал Ахилл.
– Второй готов, – подтвердил Гектор.
– Третий готов, – сказала Маша. И, не удержавшись, фыркнула: – Звучит глупо. Будто мы с парашютами прыгать собрались!
– Таков порядок, – сказал Гектор значительным голосом.
– Мало ли что, – добавил Ахилл. – Вдруг за разговорами мы не заметили, как одного из нас похитили недружественные пришельцы. Кстати, сколько нас было вначале?.. Открывай, Мария.
Маша извлекла из нагрудной сумки мастер-ключ в виде жесткой черной карточки из пластика с синими металлическими вставками. Он был изготовлен специально для спецкомиссии в точном соответствии с описанием из архива Института космических исследований. Даже цепочка со звеньями в форме маленьких космических корабликов не была упущена. И кое-кому пришлось повозиться, чтобы правильно его запрограммировать. Маша провела ключом по панели сканера и отступила на шаг. Запоры с тяжким чмоканьем отомкнулись, створки неожиданно легко разошлись, в куполообразном помещении по ту сторону двери вспыхнул свет. В потревоженном воздухе плясали пылинки.
Переступив комингс, Маша прошла внутрь и остановилась напротив пульта между креслами первого и второго навигаторов.
– Кивилев, первый навигатор, сидел, положив руки на панель управления, – сказал за ее спиной Гектор. – Как будто собирался ввести команду на торможение.
– Я знаю, – сказала Маша, не оборачиваясь.
– Между прочим, – заметил Ахилл, оставшийся в коридоре, – команда была введена и выполнена.
– Не могла же мумия управлять кораблем, – сказал Гектор. – Значит, кто-то делал это за нее.
– Или что-то, – добавил Ахилл.
– Поэтому я здесь, – сказала Маша.
– Мы не будем тебе мешать, Мария, – обещал Гектор. – Если хочешь, я тоже выйду.
– Нет необходимости, – сказала Маша. – Никаких особенных ритуалов я выполнять не собираюсь. Я просто хотела увидеть своими глазами. А думать можно где угодно.
– Понятно, – сказал Гектор, который, однако же, ничего не понимал.
Он все же вышел в коридор. Наверное, ему было не по себе в этом прекрасно освещенном и медицински чистом склепе. Маша слышала, как он энергичным шепотом втолковывал Ахиллу: «Там негде спрятаться, понимаешь? Совсем негде! И потом, регистраторы бы все показали. Но на записях ничего нет странного. Совсем ничего!»
Гектор ошибался.
Потому что Маша, в отличие от него, видела все записи внутренних регистраторов на главном посту. А не только те, к которым были допущены рядовые члены спецкомиссии.
Разумеется, регистраторы не могли работать все сто лет, что корабль провел в космосе. Они были настроены таким образом, что включались, когда экипаж занимал места, и выключались с его уходом. Присутствие экипажа было необходимо в критические моменты: при старте, при финише, при выполнении маневров возвращения и торможения. Все остальное время навигаторы, как и научный персонал экспедиции, должны были провести в гибернаторах.
На записях Маша видела, как навигаторы с шутливым облегчением оставили главный пост, когда «Луч» вошел в разреженную область пояса Койпера. Как они, бледные и не слишком здоровые на вид, вернулись каждый в свое кресло перед сближением с Проксимой Центавра. Только трое навигаторов, и никого больше. По существовавшим в ту пору правилам, никто посторонний не должен был переступать порог главного поста. Регистраторы старательно запечатлели напряженные лица навигаторов, негромкие реплики, многократно отработанные до автоматизма движения. И момент, когда жизнь оставила этих людей. Словно ее сдуло порывом ветра.
Стиснув зубы, Маша снова и снова пересматривала тот фрагмент записи. Она пыталась понять, что произошло.
Но понять такое было невозможно.
Только что человек был жив, смотрел перед собой живыми глазами, чему-то усмехался про себя живой усмешкой. Спустя мгновение лицо превращалось в посмертную маску, взгляд делался пустым и расфокусированным. Ничего вроде бы не менялось. За исключением одного: на место жизни заступала смерть.
Маневр вхождения в пределы звездной системы Альфа Центавра так и не был выполнен, звездолет летел дальше – в никуда.
Но экипаж не вернулся в гибернационные камеры, и спустя короткое время регистраторы выключились.
Поэтому компетентная часть спецкомиссии, не исключая Маши, знала, как далеко промахнулся «Луч» мимо своей цели и в какой точке мироздания совершил разворот. Но что там, в этой точке с известными галактическими координатами, произошло, и почему неуправляемый звездолет вдруг решил воротиться домой, можно было только гадать.
Или поручить разгадку энигмастеру двадцати четырех лет от роду, с профессиональным опытом, близким к нулю.
Маша подозревала, что личный состав спецкомиссии относился к ней с симпатией, поскольку никто не верил, будто ей удастся разобраться в этой странной истории. Дело выглядело безнадежным. А энигмастеры не умеют заглядывать в прошлое и видеть то, чего никому не дано увидеть. Они такие же люди, оперируют тем же объемом информации. Интуиция и воображение не всесильны. А от симпатии до сочувствия рукой подать.
Маша еще раз оглядела вогнутые стены в белой упругой обивке под кожу.
– Ничего мы тут не найдем, – сказала она с тяжким вздохом.
– А где? – с громадным любопытством спросил Гектор.
– Завтра прогуляемся по технической палубе.
– Снова пешком? – осведомился Ахилл с неудовольствием.
– Конечно. И будем весьма настороженно озираться.
– Тогда я все же возьму оружие, – сказал Гектор.
– Хорошая мысль, – сказала Маша. – Хотя что-то мне подсказывает, что озираться будем только мы с Ахиллом.
– А я что же? – обиделся Гектор.
– А ты станешь следить за своим оружием, – пояснила Маша, – чтобы ненароком не подстрелить никого из нас, – она протянула руку в толстой перчатке и коснулась стены. – Здесь покойно. Уютно. Как…
– …в могиле, – мрачно подсказал Гектор.
– Дурак, – сердито сказала Маша.
Она стащила перчатки, села в кресло первого навигатора и устроила пальцы на сенсорной панели перед собой.
– Плохая примета, – сказал позади нее мнительный Ахилл.
– Не нажми там чего-нибудь, Мария, – сказал Гектор. – А то снимемся и улетим куда-нибудь дьяволу в пасть.
– Не волнуйся, – сказала Маша. – Все системы корабля надежно деактивированы.
Не сдержавшись, добавила:
– Защита от дурака.
– В данном случае – от дурочки, – отомстил Гектор.
Маша сидела, глядясь в темные, умершие вместе с кораблем вогнутые экраны. В них ничего не отражалось. Это было сделано специально, с тем, чтобы световые блики, которые легко принять за звезду или какой иной космический объект, не сбивали с толку экипаж. «Мне ничего не приходит в голову, – думала Маша. – Вечером со мной захочет пообщаться Пармезан, а мне даже нечего ему сказать. В голове информационный вакуум. Гектор прав: я бесполезная дурочка…»
Она не успела додумать эту богатую мысль.
Что-то изменилось вокруг нее. Ненадолго – на неуловимую долю секунды. Изменилось – и тут же вернулось к прежнему состоянию.
Будто волна холодного воздуха накрыла ее с головой, скользнула под скафандр со всей его теплозащитой, мгновенно добралась до самых костей. И пропала, как и не было. Оставив в качестве напоминания о себе мурашки по всей коже и даже на затылке под волосами.
Маша все так же сидела в навигаторском кресле, опустив ладони на безответные сенсоры. Только глаза у нее были почему-то зажмурены изо всех сил. И пальцы сведены судорогой.
Она открыла глаза и посмотрела на собственные руки.
Команда финишного торможения.
– Что это было? – спросила Маша перехваченным голосом.
– Мария, ты о чем? – беспечно откликнулся Ахилл.
Гектор привстал на цыпочки и заглянул Маше через плечо.
– Клево, – сказал он. – Точь-в-точь как пальцы у первого навигатора, когда его здесь нашли.
– Вот что, – сказала Маша. – Закройте дверь и подождите меня с той стороны. Я хочу остаться ненадолго одна.
– Зачем? – удивился Ахилл.
– Подумать в тишине, – соврала Маша. – У нас, энигмастеров, так принято.
– Может быть, в другой раз? – спросил проницательный Гектор. – Когда я буду при оружии?
– Глупости, – сказала Маша. – Ты как ребенок. Какое может быть оружие?! Просто дайте мне побыть в комфортном уединении.
– Как скажешь, – промолвил Гектор недоверчиво. – Ты большая девочка.
– Мария, если через десять минут ты не появишься, – добавил Ахилл, – мы заходим внутрь…
– Балда! – шепотом выговорил ему Гектор. – Вдруг она решила поправить бретельку у бюстгальтера, а тут вламываешься ты, такой супермен!..
– …предварительно постучав, – закончил фразу Ахилл.
Маша насмешливо фыркнула, но ничего не возразила.
Створки с тихим шорохом сомкнулись у нее за спиной. Теперь ничто ей не мешало собраться с мыслями.
Что произошло? Шутки растревоженного воображения? Первые симптомы нервного стресса, вызванного предчувствием профессионального фиаско? Никто не ждет чудес даже от энигмастеров. Но страшно не хочется оставлять после себя неоправданные надежды…
Или все же на корабле что-то есть. Что-то, не замеченное сканерами, упущенное службами дезактивации, просочившееся сквозь сети биологического контроля.
Что-то, способное дать ответы хотя бы на некоторые вопросы.
Или несущее угрозу всему живому.
Что-то, убившее экипаж «Луча».
Маша остро ощутила свою беззащитность. Если какая-то злая сила желала ее смерти, не было ничего, что могло бы ей помешать.
Кроме непоколебимой Машиной уверенности в том, что с ней никогда и ни за что не случится ничего плохого.
Наверное, она явилась на свет с этой уверенностью. И за всю ее недолгую жизнь не произошло ничего, что заставило бы ее хотя бы на чуть-чуть усомниться в своей счастливой звезде. Это просто было с ней, как охранительный знак. Оставалось гадать, кто Машу таким знаком наградил. Возможно, мама, с ее вулканическим оптимизмом. Или папа, с его веселым, немного ироническим мироощущением. Или все поколения предков соединили свои охранительные качества и раскинули над нею непроницаемый для всех напастей зонт.