– Не полностью поверить, – неуверенно произнесла Энн. – Я сама днем в него не верю. Но в темноте, когда царят призраки, все меняется.
– Призраки не существуют, Энн.
– Еще как существуют! – воскликнула пылко Энн. – Я знаю людей, которые с ними встречались. А это весьма уважаемые люди. Чарли Слоун говорит, что его бабушка видела, как однажды вечером дедушка загонял коров в хлев, хотя его за год до этого похоронили. А бабушка Чарли Слоуна не станет говорить такое ради красного словца. Она очень религиозная женщина. А отца миссис Томас как-то вечером преследовал огненный агнец с отсеченной головой, которая болталась на полоске кожи. Он сразу понял, что это дух его брата, и увидел в этом предупреждение, что в течение девяти дней он умрет. Правда, он умер спустя два года, но предсказание все же сбылось. А Руби Джиллис рассказывает…
– Энн Ширли, – решительно перебила ее Марилла, – я не хочу больше слышать от тебя подобной чепухи. У меня были сомнения относительно твоего воображения и раньше, но если оно приводит к таким результатам, я больше не стану это поощрять. Сейчас ты пойдешь в дом Барри, и пойдешь туда через еловый лес – пусть это будет тебе уроком. И чтоб я никогда больше не слышала от тебя ни слова о зачарованных лесах.
Энн умоляла и плакала – ведь она испытывала настоящий ужас. Ее воображение разыгралось не на шутку, и еловый лес после наступления темноты вызывал у нее смертельный ужас. Но Марилла оставалась неумолима. Она довела съежившуюся от страха девочку до ключа и велела ей перейти через мост и идти дальше – в мрачные пристанища стонущих дам и обезглавленных привидений.
– О, Марилла, как можете вы быть такой жестокой? – рыдала Энн. – А что, если призраки в белом схватят меня и унесут неизвестно куда?
– Я попробую рискнуть, – проговорила Марилла безмятежным голосом. – Ты знаешь, я хозяйка своего слова. Я излечу тебя от нелепых фантазий о призраках. А теперь в путь!
Энн повиновалась. Спотыкаясь, перешла она мост и, содрогаясь от страха, ступила на пугающую мрачную тропу. Никогда ей не забыть этот вечер. Горько раскаивалась она в том, что дала волю своему воображению. Гоблины в ее фантазиях таились в каждой густой тени, они тянули ледяные, костлявые руки, желая схватить испуганную девочку, которая своим воображением вызвала их к жизни. Белая полоска березовой коры, которую раскачивал ветер на фоне коричневой земли, заставила замереть ее сердце. От протяжного стона старых, задевающих друг друга ветвей капельки пота выступили на ее лбу. Стайка летучих мышей, пролетавших над ее головой, казалась неземными существами. Достигнув поля мистера Уильяма Белла, она побежала вперед, как можно быстрее, словно за ней гналась целая армия призраков. У дверей кухни семейства Барри она еле отдышалась и с трудом объяснила, что ей нужна выкройка фартука. Дианы дома не было, и у Энн не было повода задерживаться. Теперь предстоял тот же ужасный обратный путь. Энн возвращалась домой, по возможности, с закрытыми глазами, предпочитая скорее разбить себе голову о дерево, чем увидеть привидение. Только споткнувшись на бревенчатом мосту, она вздохнула с облегчением.
– Ну что, никто тебя не поймал? – спросила с наигранным равнодушием Марилла.
– О, Марилла, – проговорила Энн, клацая зубами. – Теперь я буду с большим уважением относиться к обычным местам.
Глава 21Новое направление в кулинарии
– Как говорит миссис Линд: «Дорогая, в этом мире нет ничего, кроме встреч и расставаний». – Эти слова пожилой дамы Энн печально повторила в последний день июня, выкладывая грифельную доску и учебники на кухонный стол и вытирая мокрым платком красные от слез глаза. – Какое счастье, Марилла, что я догадалась взять сегодня в школу лишний носовой платок! Меня не обмануло предчувствие, что он может понадобиться.
– Я не предполагала, что ты так любишь мистера Филлипса. Неужели это из-за его ухода ты пролила столько слез? – удивилась Марилла.
– Не думаю, что я плакала только из-за расставания с мистером Филлипсом, – задумалась Энн. – Я плакала, потому что плакали все вокруг. Начала это Руби Джиллис. Раньше она всегда заявляла, что терпеть не может мистера Филлипса, но как только он поднялся, чтобы произнести прощальную речь, она вдруг залилась слезами. И тогда все девочки – одна за другой – заревели в голос. Я держалась, сколько могла, Марилла. Напомнила себе, как мистер Филлипс заставил меня сесть за одну парту с Гил… с мальчиком и что он всегда писал на доске мое имя без «и» на конце, называл тупицей на уроках геометрии, смеялся над моими ошибками в правописании, часто был грубым и язвительным, но ничего не помогло, и я тоже разрыдалась. Джейн Эндрюс целый месяц говорила, что ее только обрадует уход мистера Филлипса и она по этому поводу и слезинки не прольет, и что вы думаете? Она рыдала навзрыд, ей даже пришлось позаимствовать платок у брата (мальчики, естественно, не плакали), а свой она не принесла: ей даже в голову не пришло, что он может понадобиться. О, Марилла, картина была душераздирающая. Мистер Филлипс произнес прекрасную прощальную речь, которая начиналась словами: «Ну вот и пришло время расставаться…» Все было так трогательно. У него тоже в глазах стояли слезы. Мне стало очень стыдно: я чувствовала раскаяние за то, что болтала на уроках, рисовала на него карикатуры на грифельной доске и высмеивала его отношение к Присси. Мне вдруг захотелось стать такой же примерной ученицей, как Минни Эндрюс. У нее совесть чиста. Девочки продолжали плакать и по дороге домой. Каждые несколько минут Кэрри Слоун повторяла: «Ну вот и пришло время расставаться…», и это вызывало новый поток слез, не давая нам возможности немного отвлечься. Мне очень грустно сейчас, Марилла. Но нельзя же погружаться в пучину отчаяния, когда впереди два месяца каникул, ведь правда? Кроме того, мы встретили нового священника и его жену, они ехали со станции. Несмотря на грусть от расставания с мистером Филлипсом, я не могла не проявить интереса к новому священнику. У него хорошенькая жена. Не скажу, что царственно красива – священнику красавица жена и не нужна, это может смущать прихожан. Миссис Линд говорит, что жена священника в Ньюбридже одевается слишком модно и тем самым подает другим плохой пример. Жена нового священника была в голубом муслиновом платье с рукавами-фонариками и в шляпке с розочками. По мнению Джейн Эндрюс, такие рукава смотрятся слишком по-светски на жене священника, но я не была бы столь придирчива. На собственном опыте знаю, как можно страстно мечтать о пышных рукавах. Кроме того, женой священника она стала недавно, и на это можно сделать скидку. Они поживут у миссис Линд, пока им подготовят дом.
Если Марилла пошла тем же вечером к миссис Линд не только с целью вернуть ей раму для стежки ткани, взятую у нее еще зимой, то она проявила простительную слабость, свойственную большинству жителей Эйвонли. В этот вечер к миссис Линд вернулось от заемщиков много вещей, о которых она и думать забыла. Новый священник, да еще с женой – лакомый объект для любопытства жителей тихого маленького поселка, куда новости приходят издалека и редко.
Старый мистер Бентли, у которого, по мнению Энн, не доставало воображения, служил пастором в Эйвонли восемнадцать лет. Он приехал сюда вдовцом, им он и оставался все эти годы, несмотря на то что время от времени рождались слухи о его матримониальных намерениях. В предыдущем феврале он сложил с себя полномочия и уехал, оплакиваемый прихожанами, которые привыкли и полюбили старого священника за проведенные рядом годы, несмотря на его слабые ораторские способности. С тех пор церковь в Эйвонли была лишена опытного руководителя, ее лишь время от времени, по воскресеньям, посещали разные проповедники и кандидаты на место постоянного пастора. Они выстояли или пали по решению отцов и матерей в Израиле[4], но маленькая рыженькая девочка, скромно сидящая на углу скамьи Катберт, имела о них собственное мнение и делилась им с Мэтью. Марилла всегда уклонялась от любой критики в адрес священников.
– Я не думаю, что победит мистер Смит, – подытожила Энн. – Миссис Линд считает, что у него слабые проповеди, но мне кажется, он, как и мистер Бентли, страдает недостатком воображения. А вот у мистера Терри воображения, напротив, слишком много, и оно заносит его неведомо куда, как меня – с Зачарованным Лесом. Кроме того, миссис Линд говорит, что он не силен в богословии.
Мистер Грешэм – очень хороший человек и глубоко религиозный, но он рассказывает слишком много смешных историй, и прихожане в церкви часто смеются. Он ведет себя несолидно, а в священнике важно чувство собственного достоинства, так ведь, Мэтью? Я думала, что мистер Маршалл идеальная кандидатура, но, по словам миссис Линд, он не женат и даже не помолвлен – она наводила справки. Молодой, неженатый священник нежелателен в Эйвонли – он может жениться на ком-то из прихожанок, и это создаст проблемы. Миссис Линд всегда зрит в корень, правда, Мэтью? Я рада, что пригласили мистера Аллена. Мне он нравится. Его проповеди всегда интересные, и молится он искренне, а не по привычке. Миссис Линд говорит, что и он не идеален, но где мы найдем настоящее сокровище за 750 долларов в год? Во всяком случае, отмечает миссис Линд, богословие он знает хорошо – она сама его экзаменовала с пристрастием. Миссис Линд знакома с родственниками его жены – все они респектабельные люди, и женщины в семействе – отменные хозяйки. А если мужчина силен в богословии, а женщина умеет вести хозяйство – это залог образцового семейства священника.
Новый пастор и его жена были молодой, симпатичной парой, у них еще не закончился медовый месяц; они были полны добрых и благородных намерений и с энтузиазмом приступили к своим обязанностям. Жители Эйвонли с самого начала приняли их с открытым сердцем. И старым, и молодым полюбился искренний, жизнерадостный молодой человек с высокими идеалами и его умная и добрая жена, взявшая на себя обязанности хозяйки прихода. Энн моментально и всем сердцем полюбила миссис Аллен. Она нашла еще одну родственную душу.