– Миссис Аллен такая милая, – объявила Энн в один из воскресных дней. – Она ведет наш класс, и лучшей учительницы я не знаю. Она сразу сказала, что несправедливо, когда вопросы задает только учитель, – помните, Марилла, я тоже так считала. Мы можем задавать ей любые вопросы, какие хотим. Больше всех задаю вопросы я. Никто не обгонит меня по вопросам, Марилла.
– В этом я не сомневаюсь, – последовал выразительный комментарий Мариллы.
– Больше никто вообще вопросов не задает, кроме Руби Джиллис, которая спросила, организует ли воскресная школа этим летом пикник. Я не уверена в уместности вопроса, ведь он не имел никакого отношения к уроку: мы проходили «Даниил в яме со львами». Но миссис Аллен улыбнулась и сказала, что ей кажется, пикник будет. У нее такая милая улыбка и очаровательные ямочки на щеках. Как бы я хотела иметь такие ямочки! Я и вполовину не такая худая, какой была, когда приехала, но ямочек у меня пока нет. Будь они у меня, я могла бы влиять на людей во благо. Миссис Аллен сказала, что нам надо всегда стараться влиять на людей во благо. Она так интересно обо всем рассказывает. Раньше я не догадывалась, что религия такая увлекательная вещь. Мне она всегда представлялась занятием меланхолическим, но с миссис Аллен я поняла, что это не так. И я хочу быть христианкой – похожей на нее, но не на директора мистера Белла.
– Нехорошо так отзываться о мистере Белле, – строго сказала Марилла. – Он замечательный человек.
– Конечно, замечательный, – согласилась Энн, – но, похоже, это не доставляет ему радости. Если б я была замечательной, я танцевала бы и пела весь день от счастья, что я такая хорошая. Я понимаю, что миссис Аллен достаточно взрослая, чтобы танцевать и петь, да это и не пристало жене священника. Но я чувствую, что она рада быть христианкой и осталась бы ей, даже если б ее забрали на небо просто так.
– Думаю, надо пригласить мистера и миссис Аллен в ближайшее время к нам на чай, – задумчиво произнесла Марилла. – Они почти у всех побывали. Надо подумать. Следующая среда – подходящее время. Только Мэтью об этом ни слова. Если он узнает об их визите, то обязательно найдет какой-нибудь предлог и сбежит. К мистеру Бентли он привык и никогда не уклонялся от встреч с ним, но знакомство с новым священником он может счесть трудным делом, не говоря уж о молодой жене, которая напугает его до смерти.
– Я буду держать рот на замке, – пообещала Энн. – Но, Марилла, позвольте мне самой испечь пирог по этому случаю. Мне так хочется сделать что-то для миссис Аллен, тем более, как вы знаете, я научилась печь пироги.
– Хорошо. Испеки слоеный пирог, – разрешила Марилла.
В понедельник и вторник в Зеленых Крышах кипела работа. Визит священника с женой был серьезным и важным событием, и Марилла не хотела ударить в грязь лицом. Энн постоянно пребывала в состоянии волнения и восторга. Во вторник они с Дианой, сидя в сумерках на больших красных камнях у Ключа Дриады, обсуждали предстоящую встречу, рисуя радуги веточками, смоченными в смоле.
– У нас все готово, Диана, за исключением моего пирога, который я должна испечь утром, и печенья в сахарной пудре, которое Марилла приготовит перед самым чаем. Поверь, Диана, мы два дня хлопочем с Мариллой с утра до вечера. Принимать в гостях семью священника – большая ответственность. Раньше ничего подобного в моей жизни не было. Заглянула бы ты сейчас в нашу кладовую. Это надо видеть! Мы подадим на стол заливную курицу и холодный язык. У нас два вида желе – красное и желтое, взбитые сливки, лимонный пирог и вишневый пирог, три сорта печенья и фруктовый торт, и еще знаменитое варенье Мариллы из желтых слив, которое она держит специально для священников, и пудинг, и слоеный пирог, и печенье в сахарной пудре, о котором я уже упоминала. Хлеб тоже заготовили – и свежий, и подсушенный, на тот случай, если у священника проблемы с пищеварением. Миссис Линд говорит, что у священников такое часто встречается, но мистер Аллен еще молод и вряд ли нажил себе эту профессиональную болезнь. Что до моего слоеного пирога, то при мысли о нем я обливаюсь холодным потом. А что если он у меня не получится! Ночью мне снилось, что меня преследует страшный гоблин и вместо головы у него слоеный пирог.
– Не волнуйся. Все пройдет хорошо, – сказала Диана, всегда готовая утешить подругу. – Я помню вкуснейший кусок испеченного тобой пирога, что ты принесла на завтрак в Приют Безделья две недели назад.
– Да, но у пирогов есть скверная привычка получаться плохо, когда тебе обязательно надо, чтобы он удался, – вздохнула Энн, пуская по воде особенно густо пропитанную смолой веточку. – Мне остается только довериться Провидению и не забыть насыпать муку. О, взгляни, Диана, какая прелестная получилась радуга! Как ты думаешь, когда мы уйдем, Дриада выйдет, чтобы накинуть ее на шею, как шарфик?
– Ты ведь знаешь, что дриады не существуют, – сказала Диана, помня, как мама страшно рассердилась, когда услышала истории о Зачарованном Лесе. В результате Диана решила воздержаться от безудержных полетов фантазии и не позволяла себе верить даже в безобидных дриад.
– Но так легко вообразить, что она есть, – сказала Энн. – Каждый вечер перед сном я выглядываю из окна – не сидит ли перед источником Дриада, расчесывая свои локоны, как перед зеркалом. Иногда я ищу следы ее ног на росе. О, Диана, не теряй веру в нашу Дриаду!
Наступило утро среды. Энн поднялась на рассвете – она была слишком взволнована, чтобы спать. Балуясь предыдущим вечером на источнике, она подхватила сильную простуду, но ничего, кроме разве крупозного воспаления легких, не могло ослабить сегодня ее интерес к кулинарии. После завтрака она занялась пирогом. Закрыв наконец духовку, она издала облегченный вздох.
– Я уверена, что на этот раз ничего не забыла положить. Как вы думаете, Марилла, пирог поднимется? А вдруг разрыхлитель не хорош? Я взяла его из новой банки. Миссис Линд говорит, что в наше время нельзя точно знать, хороши ли продукты – все теперь подделывают. Этим вопросом должно заняться правительство, но она думает, что на правительство консерваторов рассчитывать не приходится. А что если пирог все же не поднимется, Марилла?
– У нас и без него всего полно, – равнодушно отнеслась к такому предположению Марилла.
Пирог однако поднялся и вынутый из плиты выглядел легким и воздушным, похожим на золотую пену. Покраснев от удовольствия, Энн украсила его слоями рубинового желе и мысленно представила себе, как миссис Аллен его ест и, возможно, даже попросит положить еще кусочек.
– Вы, наверняка, достанете лучший сервиз, Марилла, – предположила она. – А можно мне украсить стол папоротником и дикими розами?
– Мне кажется это пустым занятием, – фыркнула Марилла. – Главное – хорошее угощение, а не бессмысленные цветы.
– А вот миссис Барри украсила свой стол, – сказала Энн, которая иногда не гнушалась прибегнуть к хитрости. – И священник отвесил ей по этому поводу изящный комплимент, назвав обед пиршеством не только для желудка, но и для глаз.
– Ну, делай, как знаешь, – согласилась Марилла, которая не могла позволить миссис Барри или кому-то еще ее превзойти. – Только не забудь оставить место для посуды и блюд с едой.
Энн превзошла самое себя, постаравшись украсить стол с бо́льшим вкусом, чем миссис Барри. Используя много роз и папоротников и обладая отменным художественным вкусом, она превратила обеденный стол в изысканный предмет искусства. Священник с женой, подойдя к столу, не удержались от восхищенных возгласов, вызванных такой красотой.
– Это дело рук Энн, – призналась сухо Марилла. А одобрительная улыбка миссис Аллен была для Энн высшей наградой.
Мэтью тоже сидел за столом, но как удалось этого добиться, знали только Энн и высшие силы. Видя, что брат находится на грани нервного расстройства, Марилла в отчаянии отступила. Но Энн взяла дело в свои руки, да так успешно, что Мэтью теперь сидел за столом в своем лучшем костюме с белым воротничком и вел не лишенную интереса беседу со священником. С миссис Аллен он и словом не перемолвился, но, похоже, этого от него никто и не ожидал.
Все шло как по маслу, пока очередь не дошла до пирога. Миссис Аллен, пресытившись разнообразием и обилием разных вкусностей, от него отказалась. Но Марилла, видя огорчение Энн, сказала с улыбкой:
– О, вы должны хотя бы попробовать, миссис Аллен. Энн испекла пирог специально для вас.
– В таком случае я обязана его отведать, – рассмеялась миссис Аллен, кладя себе на тарелку вслед за священником и Мариллой аппетитный треугольный кусочек.
Миссис Аллен откусила от него, и, хотя на ее лице появилось странное выражение, она, ничего не говоря, доела кусок. Заметив эту перемену, Марилла поспешила попробовать пирог.
– Энн Ширли, – воскликнула она, – что ты в него положила?!
– Все точно по рецепту, Марилла, – ответила Энн с горестным видом. – Что-то не так?
– Что-то не так! Да хуже не бывает. Мистер Аллен, не прикасайтесь к пирогу. А вот ты, Энн, попробуй, что у тебя получилось. Что за специи ты употребила?
– Ваниль, – сказала Энн с пунцовым от стыда лицом после того, как попробовала свою выпечку. – Только ваниль. Наверное, дело в разрыхлителе. Я подозревала, что…
– Разрыхлитель! Что за ерунда! Пойди принеси мне ту ваниль, что ты положила в пирог.
Энн покорно побежала в кладовую и вернулась с маленькой бутылочкой, частично заполненной коричневой жидкостью. Наклейка на бутылочке гласила: Первосортная ваниль.
Марилла взяла бутылку в руки, откупорила ее и понюхала.
– О, боже… Энн, ты добавила в тесто болеутоляющее средство. На прошлой неделе я разбила бутылочку с ним, а остатки вылила в старую емкость от ванили. Частично это моя вина – я должна была тебя предупредить. Но как ты умудрилась спутать запах ванили?
Энн разразилась слезами не в силах пережить двойной позор.
– Я не чувствовала запаха – у меня был сильный насморк. – После этих слов она помчалась к себе в комнату, рухнула на кровать и горько разрыдалась.