– Ну что? Никто тебя там не поймал? – полюбопытствовала, впустив её в дом, безжалостная Марилла.
– Ах, Мар… Марилла, – заикаясь, ответила Энни. – Отныне я буду радоваться тому, что места здесь обычные.
Глава 21. Торт с сюрпризом
– Боже мой! Вся наша жизнь – это сплошные встречи и расставания. Так говорит миссис Линд, и она права, – жалобно простонала в последний день июня Энни, кладя на стол грифельную доску и книги и вытирая глаза уже изрядно увлажнённым слезами носовым платком. – Правда, Марилла, я очень удачно захватила сегодня в школу дополнительный носовой платок? Будто предчувствовала. И он действительно мне сегодня понадобился.
– Вот уж предположить не могла, что ты настолько любишь мистера Филипса, что изведёшь целых два носовых платка, осушая слёзы по поводу его отъезда.
– Думаю, я плакала не из-за того, что он мне так уж сильно нравится, – с задумчивым видом объяснила Энни, – а потому что все остальные плакали. Первой начала Руби Гиллис, хотя мы раньше от неё только и слышали, как она его ненавидит. Но стоило ему встать и обратиться к нам с прощальной речью, слёзы у неё так и хлынули. А следом за ней – у всех других девочек. Одна за другой разрыдались. Я до последнего сдерживалась, Марилла. Специально припомнила все случаи, когда мистер Филипс меня унижал. И как с Гил… с мальчиком заставил сидеть, и как нарочно написал на доске моё имя без «и», и как называл меня самой тупой в геометрии, и как над моим правописанием смеялся. Ну и другие случаи, когда он был очень противным и саркастичным. Но в результате мне тоже не удалось сдержаться. И Джейн Эндрюс, которая целый год уверяла, что, когда мистер Филипс уедет, даже слезинки не проронит, а, наоборот, только обрадуется, сегодня тряслась от рыданий сильнее нас всех и даже была вынуждена одолжить платок у брата. Мальчики-то, конечно, не плакали, а она, выходя из дома, не догадалась запастись вторым носовым платком. О, как же это было душещипательно! Мистер Филипс произнёс такую прощальную речь!.. Она начиналась словами: «Пришло нам время расстаться», – и мы все сразу ужасно растрогались. И у него самого слёзы на глаза выступили. А я вдруг начала ужасно раскаиваться за все случаи, когда болтала во время уроков, рисовала на него карикатуры на грифельной доске или что-то плохое о нём говорила. Ах, как мне теперь жаль! Взять бы вовремя себя в руки, Марилла, и превратиться в такую же идеальную школьницу, как Минни Эндрюс. Её-то совесть чиста перед ним. Мы, девочки, потом плакали всю дорогу из школы домой. Кэрри Слоан то и дело повторяла: «Пришло нам время расстаться». И хотя мы к тому моменту уже успокоились, снова начали рыдать. Мне невероятно грустно, Марилла. Но нельзя же быть вечно погружённой в пучину отчаяния, когда впереди целых два месяца каникул, правда, Марилла? К тому же нам повстречались по пути новый священник и его жена, которые шли со станции. Согласитесь, Марилла, даже при всей нашей грусти о мистере Филипсе невозможно было без интереса отнестись к такой встрече. Жена у священника очень красивая. Не совсем по-королевски красивая, так как по-королевски красивой женой он, возможно, подаст плохой пример прихожанам. Именно это не нравится миссис Линд в священнике из Ньюбриджа. Она говорит, что его жена слишком модно одевается, чем подаёт очень плохой пример пастве. Жена нашего нового священника была в синем муслиновом платье с красивыми рукавами-буфами и в шляпе, украшенной розами. Джейн Эндрюс считает такие пышные рукава слишком мирскими для жены священника, но я не могу судить так строго. Ах, Марилла, я сама прекрасно знаю, как сильно одолевают мечты о пышных рукавах. К тому же она совсем недавно стала женой священника, и нам надо быть к ней снисходительными, правда, Марилла? Их дом ещё не готов, и они пока поживут у миссис Линд.
В тот же вечер Марилла направилась к миссис Линд, объяснив цель своего визита причиной вполне обыденной, а именно возвращением пяльцев для лоскутных одеял, взятых на время прошлой зимой. Стоит ли её упрекать, что она вспомнила про эти загостившиеся у неё пяльцы благодаря вполне понятному интересу к новому священнику, который с ней разделяло большинство жителей Авонли? В этот день к миссис Линд вереницей потянулись должники, возвращая вещи, которые миссис Линд одалживала, порой даже не рассчитывая получить назад.
Новый священник, да ещё с женой, оказался объектом вполне объяснимого жгучего любопытства для маленького и столь бедного событиями сельского поселения. Старый священник, мистер Бентли, тот самый, которому, по мнению Энни, не хватало воображения, прослужил в Авонли восемнадцать лет, появившись там уже вдовцом и вдовцом оставаясь, несмотря на то, что молва регулярно женила его на какой-нибудь незамужней прихожанке. В феврале он подал в отставку и уехал из этих мест. Многие сожалели о нём. Хоть он и не отличался даром проповедника, однако люди относились к нему с симпатией и доверием.
После его отставки воскресные службы в Авонли довольно долго проводили кандидаты на вакантное место. Одни нравились прихожанам больше, другие меньше. Слушала их, затаившись в углу старой скамьи Катбертов, и рыжая девочка, которая потом щедро делилась своими наблюдениями с Мэттью. Марилла от этих обсуждений категорически отказалась.
– Мистер Смит мне не кажется подходящим, Мэттью. Миссис Линд говорит, что с подачей проповеди у него совсем плохо. Но главный его недостаток такой же, как и у мистера Бентли: у них обоих отсутствует воображение. А у мистера Терри его, наоборот, слишком много. Оно заносит его не меньше, чем меня в случае с Призрачным лесом. К тому же миссис Линд считает сомнительными его богословские постулаты[28]. Мистер Гришэм – человек очень хороший и очень религиозный, но он рассказывал слишком много забавных историй и изо всех сил старался рассмешить прихожан. По-моему, это не очень достойно. Священники не должны заискивать, правда, Мэттью? Мистер Маршалл кажется мне привлекательным. Но миссис Линд навела о нём справки, и выяснилось, что он не женат и даже не помолвлен. Она считает это большим недостатком для священника Авонли. Ведь он может потом жениться на какой-нибудь из прихожанок, а это, вполне вероятно, может привести к недоразумениям и проблемам. Миссис Линд – дальновидная женщина и в таких делах разбирается, правда, Мэттью? Поэтому я рада, что выбрали мистера Аллана. Он мне понравился. Проповедь у него была интересной. И молился он искренне, от души, а не по привычке. Миссис Линд, правда, тоже считает его неидеальным, но сама же и сказала, что за семьсот пятьдесят долларов годового жалованья нам нечего рассчитывать на идеального. А с богословскими постулатами у мистера Аллана полный порядок. Миссис Линд его тщательно расспросила об этом. И ещё она знает родственников его жены. Они очень почтенные люди. А женщины в этой семье – самые хорошие хозяйки. Миссис Линд говорит, что мужчина со здравыми взглядами и женщина, хорошо ведущая дом, – идеальное сочетание для семьи священника.
Священник и его жена, молодая супружеская чета приятной наружности, ещё пребывавшая в счастливом состоянии медового месяца, были полны самых радужных надежд, планов и устремлений на избранном жизненном поприще. Авонли принял их сразу с открытым сердцем. И старым, и молодым понравился искренний молодой человек, наделённый высокими идеалами, и изящная, небольшого роста, добродушная женщина, деятельно принявшая на себя роль хозяйки дома. Энни достаточно быстро распознала в миссис Аллан ещё одну родственную душу и сильно к ней привязалась.
– Миссис Аллан совершенно прекрасна, – заявила она однажды после воскресного обеда. – Она взяла наш класс в воскресной школе и оказалась великолепной учительницей. Между прочим, сразу сказала, что считает несправедливым, когда учитель только задаёт вопросы. А именно об этом я всегда и думала, Марилла. Теперь нам разрешено задавать любые вопросы. «Спрашивайте у меня что хотите», – сказала миссис Аллан. И я много всего у неё спросила. Я умею задавать вопросы, Марилла.
– Вот уж не сомневаюсь, – с выражением подтвердила та.
– А больше никто у неё ничего не спросил, кроме Руби Гиллис, – продолжала Энни. – Она спросила, будет ли этим летом воскресная школа снова устраивать пикник. Мне её вопрос показался неуместным. К уроку он отношения не имел, а проходили мы историю про Даниила в логове львов. Но миссис Аллан просто улыбнулась и ответила, что, она полагает, пикник состоится. У неё такая очаровательная улыбка… И такие изысканные ямочки на щеках… Я так мечтаю о ямочках на щеках, Марилла! Я уже совсем не такая худая, как тогда, когда сюда приехала, но ямочек на щеках по-прежнему нет. Если бы они у меня появились, я стала бы положительно влиять на людей. Миссис Аллан сказала, что мы должны стараться положительно влиять на людей. Она всё объясняет так мило и весело. Никогда раньше не думала, что религия может быть такой жизнерадостной. Мне раньше казалось, это какая-то меланхолия, но у миссис Аллан она совершенно другая. Мне нравится быть христианкой, если можно быть такой, как она, и совсем не хотелось бы быть такой христианкой, как мистер директор воскресной школы Белл.
– Нехорошо с твоей стороны так говорить о мистере Белле, – одёрнула её Марилла. – Он по-настоящему хороший человек.
– О, конечно же, он хороший, но, похоже, совсем не получает от этого удовольствия. Если бы я могла быть хорошей, то от радости целыми днями пела и танцевала бы. Миссис Аллан, полагаю, уже чересчур стара, чтобы петь и танцевать. И конечно, это не подобает жене священника, но я всё равно чувствую, как ей радостно, что она христианка, и уверена: она была бы христианкой, даже если бы знала, что в рай попадёт и без этого.
– Вероятно, нам следует пригласить мистера и миссис Аллан на чай, – задумчиво проговорила Марилла. – Они уже побывали почти у всех, кроме нас. Дай-ка подумать… Следующая среда вполне подойдёт. Но Мэттью не говори ни слова. Если узнает заранее, у него уж найдётся предлог куда-нибудь улизнуть в этот день из дома. К мистеру Бентли-то он так привык, что уже совсем его не стеснялся, но знакомиться с новым священником ему будет трудно. А уж жена и вовсе перепугает его до полусмерти.