Потому что от нее ждут некоего послания?
«Голубь» — очень странное оскорбление. Американцы называют тайных осведомителей голубями.
Считать ли Анонима — назовем его так — американцем?
«Птичьи мозги» вместо «куриных» — тоже американизм?
Что за послание?
От кого?
Кому?
Как это касается Анонима?
Чего он хочет — получить послание, перехватить, уничтожить?
Как он нашел миссис Таппер?
Был ли он с ней в Скутари?
Пользы это никакой не принесло. Я сильно сомневалась, что записка с угрозой пришла от американца. Америка никак не была замешана в Крымской войне; мало того — было что-то неуловимо европейское в колючем почерке Анонима, и чернила...
Я дополнила свой список:
Индийские чернила — что это значит?
Ими пользуются для чернильных эскизов; возможно.
Аноним художник?
После этого я долго сидела, сверля взглядом лист с вопросами, пока не пришел мой помощник Джодди с утренними газетами и, поскольку на дворе стоял май, с букетиком сирени, который я попросила его принести, потому что мне нравился ее божественный аромат.
Меня так и не посетила ни одна дельная мысль, и все, чего я добилась, — это составила и напечатала на пишущей машинке — самой новой модели, которую приобрела совсем недавно, — следующий текст для колонки объявлений в газете:
У ПОЧТОВОГО ГОЛУБЯ НЕТ ПОСЛАНИЯ, ОН НЕ ЗНАЕТ НИ О КАКОМ ПОСЛАНИИ, НИЧЕГО НЕ МОЖЕТ ДОСТАВИТЬ. ДАЛЬНЕЙШИЕ РАССПРОСЫ БЕССМЫСЛЕННЫ. ПРОШУ БОЛЬШЕ НЕ ПИСАТЬ. МИССИС Т.
«Т», разумеется, означало «Таппер»; имени миссис Таппер я не знала.
Вернувшись в пансион, я с облегчением обнаружила, что она цела и невредима и стряпает на кухне очередной кулинарный ужас. Я показала ей листок с ответом и получила ее одобрение.
На следующий день я напечатала несколько копий, разнесла по всем издательствам Флит-стрит и понадеялась, что на этом все закончится.
Если бы.
Это была среда. «У почтового голубя нет послания...» появилось в утренних газетах в четверг. Тем же вечером, возвращаясь в ветхий пансион миссис Таппер, зажатый между другими домами в Ист-Энде, я думала только об ужине и гадала, не подадут ли мне что-нибудь хоть отдаленно съедобное. А когда поднялась на крыльцо, ожидала, что внутри меня встретит запах еды — тушеной селедки, куриной печени или более-менее аппетитного мяса... Но стоило мне открыть дверь, как все подобные мысли улетучились.
Все ящики были выдвинуты, стулья перевернуты, полки сняты, на дощатом полу валялись осколки посуды.
Пахло здесь только дымом сигар, китовым жиром, вытекающим из разбитой лампы, и страхом.
До меня донесся чей-то приглушенный крик.
— Помохите! — Это был женский голос, и я слышала жалобные всхлипы. — Помохите, пожалста!
У меня сжалось сердце. Что за бессердечный негодяй осмелился навредить милой глухой старушке!
И на что еще он способен?
Возможно ли, что он до сих пор где- то рядом?
Я достала кинжал, спрятанный у меня в корсете и прикрытый большой уродливой брошью, выпирающей между пуговицами, и с оружием в руках прошла в дом, опасливо оглядываясь по сторонам. Там я увидела связанную по рукам и ногам, с кляпом из кухонного полотенца...
...вовсе не миссис Таппер!
— Меня побили!
К стулу была привязана тощая девчушка лет двенадцати с заплаканным покрасневшим лицом, которое я узнала не сразу. А когда я разрезала веревки, она сама вынула кляп — и я поняла, что это Флорри, помощница миссис Таппер. Обычно она заканчивала все свои дела к тому времени, как я возвращалась с работы, и поэтому мы с ней виделись всего несколько раз.
Где же тогда миссис Таппер?
— Они меня трогали! — горько взвыла Флорри. Ясно было, что никакого толку от нее не добьешься.
Живот у меня скрутило от ужаса. Где моя милая хозяйка — в обмороке, ранена, а может, даже...
На первом этаже ее не было, поэтому я стиснула кинжал в кулаке и поспешила наверх, в ее спальню, оставив Флорри биться в истерике. Там меня ждала похожая картина: кровать лежала на боку, содержимое шкафа и комода разбросано повсюду, полностью закрыв ковер. Сначала я даже подумала, что миссис Таппер погребена под этими горами простыней, одеял, обуви, юбок, шалей и нижнего белья.
Отбросив кинжал в сторону, я принялась рыться в них подобно сумасшедшему барсуку, отбрасывая в стороны тряпки, дешевые газеты, домашние и выходные платья, лекарства от ревматизма, фартуки и... старый черный капор для воскресных прогулок?
Я взяла его в руки и посмотрела на нашитые к Пасхе новенькие ленты. В горле все еще стоял комок, но теперь я чувствовала себя немного спокойнее.
Если бы в доме еще оставались бандиты, они бы уже на меня напали, а Флорри давно бы сбежала — но с первого этажа еще доносились ее причитания. С этими мыслями я подняла с пола кинжал и убрала его в ножны.
После спальни миссис Таппер я проверила свою. Как ни странно, там ничего не тронули. Я заглянула в гардероб и под кровать, но миссис Таппер там не нашла, ни живую, ни — страшно подумать — мертвую.
Я помчалась вниз по лестнице. Флорри уже поднялась со стула, и ее стоны постепенно становились похожи на осмысленные фразы, хотя понимала я их все еще с трудом.
— Вот сволочи, бедные мои ножки! Ворвались сюда, нелюди... прилипшую девушку ударили! Дом весь разворотили...
— Где миссис Таппер? — перебила я ее.
— ...крысомордые псы, место им в канаве...
Я взяла служанку за плечи и едва сдержалась, чтобы не встряхнуть:
— Флорри. Где миссис Таппер?
— ...а она тесто месила, рукава закатаны, а они ей по холове, а холова в чепце...
Я не выдержала и принялась трясти бестолковую девчонку:
— Где миссис Таппер?!!
Она вырвалась и закричала на меня в ответ, как будто это я здесь была дубоголовой:
— Так я ж вам и ‘оворю! Они ее забрали!
Всю историю целиком мне пришлось буквально вытаскивать из нее клещами, и на это ушел целый мучительный час. Флорри никак не успокаивалась, ласковые слова ее не трогали, и я пригрозила, что позову констебля. Она же не знала, что я никогда так не поступлю, поскольку сама скрываюсь от Скотленд-Ярда и своих хитроумных братьев. Флорри, как и все жители Ист-Энда, до смерти боялась всего связанного с полицией и немедленно уселась на кухонный стул, готовая отвечать на мои вопросы.
— Одеты они были как жентельмены, а то я б их и не впустила, — сообщила она.
— Сколько их было? — спросила я, ставя чайник на плиту и оглядываясь в поисках хоть одной уцелевшей чашки. Если бы Флорри выпила чаю, она бы, вероятно, немного успокоилась и смогла более последовательно изложить все события.
— Два здоровяка, бородатых таких.
— Как они выглядели?
— Ну бороды у них были прям как у анархистов.
Вероятно, накладные. Я терпеливо продолжила расспросы:
— А кроме того? Какого цвета волосы?
Этого она не помнила.
— А рост?
Точно она сказать не могла. Ей они показались огромными.
— Сколько им примерно лет?
Один выглядел моложе другого, но не так чтобы сильно. И так далее. Бедная девочка ничего не соображала после пережитой травмы.
Я вполне ее понимала. Судя по всему, в дверь постучали двое бородатых незнакомцев, вежливо спросили, здесь ли живет миссис Таппер, а когда их впустили, резко сменили пластинку и стали требовать послание для Птицы.
— Что-что?
— Они все повторяли, мол, давайте што у вас есть для Птицы.
— Может, некоего мистера Титца?
— Нет-нет, просто «Птицы», так они сказали. Ревели ей прямо в рупор: «Мы знаем, што вы шпионили для Птицы!»
Загадочное письмо с угрозой, адресованное «почтовой голубке с птичьими мозгами», требовало от миссис Таппер доставить некое послание — возможно, она была птицей, обязанной отчитываться перед Птицей?
Звучало это нелепо, но все же перед глазами начинала вырисовываться картина. Если бы не эта деталь, мне сложно было бы поверить в сбивчивый рассказ служанки.
— Они все кричали: «Што у вас есть для Птицы?!» Она им твердила, што нечего ей сказать, а потом они ее стукнули...
Мерзавцы! Бедную старую миссис Таппер!
— ...и меня поколотили за то, што я вмешалась...
Флорри пыталась ее защитить?! Я немедленно оттаяла к доброй служанке.
— ...связали и пошли искать.
— Что искать?
— Не знаю, мисс, и миссис Таппер не знала. Она, бедняжка, так перепугалась, что аж заплакала.
— Звери, — пробормотала я себе под нос и поставила перед ней чашку с чаем.
— Да, мисс. Спасибо, мисс.
— Он без сахара, к сожалению. Сахар весь рассыпали, — объяснила я и принялась мерить шагами комнату. — Так эти подлецы нашли что искали?
Флорри отпила чаю и после небольшой паузы ответила:
— Откуда ж мне энто знать, мисс Месхол?
Чтоб ее черти съели! Мне тут же захотелось отобрать у нее чашку. Пускай ее привязали к стулу и посадили спиной к двери, чтобы она ничего не видела — но слышать-то она могла! Я взяла себя в руки и вежливо задала ей еще несколько вопросов. Наконец мне удалось выяснить, что один из злодеев сказал «возьмем старуху с собой, пусть он сам ее спросит».
Кто же этот «он», хотелось бы знать.
Очевидно, бандиты не отыскали «послание для Птицы».
Дьявол, кем же были они сами?
Знала ли Флорри еще что-нибудь полезное?
Я присела рядом, чтобы не нависать над бедняжкой, и заново обо всем ее расспросила. К сожалению, больше ничего не удалось добиться, кроме одной новой детали — у старшего похитителя не хватало нескольких зубов. Из этого я заключила, что он происходит из низших слоев. Когда Флорри — какое дурацкое, но при этом удивительно популярное имя, оно встречалось мне повсюду! — снова ударилась в слезы, я поняла, что допрос пора заканчивать.
— Хорошо, спасибо, Флорри. — Я протянула ей шиллинг. — Беги домой, расскажи обо всем матери. Пусть она поделится новостями с остальными. — Мама Флорри, местная прачка и уроженка Ирландии, славилась у нас в районе своим длинным языком и так или иначе распустила бы слухи по всему Ист-Энду. Я показала служанке фунтовую банкноту, намекая на будущее вознаграждение. — И пусть спросит, не видел ли кто, куда эти двое увезли миссис Таппер, и скажет, чтобы пришли ко мне и доложили, если им хоть что- то известно.