Я написала:
Он знает, что я:
похожа на него внешне.
умею лазать по деревьям, умею ездить на велосипеде, притворялась вдовой.
притворялась нищенкой, продающей перочистки.
притворялась монахиней.
раздавала хлеб и одеяла бедным, прячу кинжал в корсете.
нашла двух пропавших людей, навела полицию на след двух злодеев, дважды побывала у него дома на Бейкер-стрит.
называлась Лианой.
Скорее всего, от доктора Ватсона он знает, что девушка по имени Лиана Месхол работала у первого и единственного в мире научного искателя.
На последней записи я тяжело вздохнула. Я искренне восхищалась добрым доктором Ватсоном, хотя мы встречались всего три раза: когда он пришёл на консультацию к научному искателю доктору Рагостину, чтобы помочь своему другу Шерлоку Холмсу найти сестру; когда я пришла к нему задать один вопрос и он дал мне лекарство от головной боли; и когда я сбросила на его руки полумёртвую юную леди. Доктор Ватсон был воплощением галантности и твёрдости, настоящим английским джентльменом, готовым помочь всем и вся. Мне он очень нравился, почти так же сильно, как Шерлок. Да, брата я любила всем сердцем, хоть и знала его в основном только по известным рассказам доктора Ватсона, которые читала с тем же упоением, что и всё население Англии.
Ну почему, почему те, кто мне дорог, для меня опаснее всего?!
Я вздохнула, поджала губы и несколькими жирными линиями вычеркнула «Лиана Месхол».
И что теперь?
Меня страшил не только выбор имени, но и то, что я никак не могла решить, кем хочу быть и чем заниматься. Что за человек станет моей новой личиной? Простая девушка, Мэри или Сюзан? Как скучно! Но я не могла выбрать мои любимые растения вроде розмарина, символа памяти, из которого получилось бы красивое имя «Розмари», и фиалки, символа верности и скрытой красоты, которой соответствовало имя «Вайолет», поскольку Шерлок знал о нашем с мамой тайном шифре.
Выбрать одно из своих вторых имён? У меня их, разумеется, было несколько: меня крестили как Энолу Евдорию Хадассу Холмс. Энола Е.Х. Холмс. Э.Е.Х.Х. Звучит так же неопределённо, как я сейчас себя чувствую. Хадасса — имя покойной сестры моего отца. Шерлок сразу его узнает. А уж Евдорию тем более — ведь это первое имя моей матери.
Не могу сказать, что мне хотелось подражать матери.
Или хотелось?
— Чёрт возьми! — выругалась я и написала:
Вайолет Верне
Верне — девичья фамилия мамы, и её Шерлок Холмс, разумеется, тоже узнает. Но если её развернуть...
Енрев
Ну нет. А если переставить буквы?
Енвер Невер
Добавить пару букв.
Верно
Вечно
И что значит «вечно»? Вечно одинокая? Вечно покинутая? «Нет, — строго сказала я себе, — вечно непокорная». В вечной борьбе за свободу. Да, это я — мечтательница, бунтарка, искательница потерянного. Тут меня озарило, что для моей карьеры научной искательницы будет полезно найти работу в каком-нибудь издательстве на Флит-стрит, где я смогу узнавать свежие новости, ещё не попавшие в газеты, и...
Вдруг я услышала медленные черепашьи шаги на лестнице и громкий крик моей хозяйки:
— Газеты, мисс Месхол!
Миссис Таппер, будучи глухой, как тетерев, считала необходимым производить как можно больше шума.
Я спрыгнула с подоконника и побежала к двери, по пути выбросив все свои записи в камин. Хозяйка постучала в дверь с такой силой, что могла бы расколоть кулаком грецкий орех.
— Газеты, мисс Месхол! — заорала она мне в лицо, как только я ей открыла.
— Спасибо, миссис Таппер.
Она меня, разумеется, не услышала, но, надеюсь, увидела на моём лице вежливую улыбку, с которой я забрала у неё из рук газеты.
Однако уходить она явно не собиралась. Нет, обычно сгорбленная, миссис Таппер расправила плечи и выпрямилась во весь небольшой рост. Она посмотрела на меня выцветшими глазами и храбро отчеканила с видом человека, исполняющего свой Моральный Долг:
— Мисс Месхол, не годится торчать всё время в четырёх стенах! Не моё дело, конечно, чего там у вас стряслось, но нельзя же чахнуть у себя в комнате. Денёк чудо — весенненький, солнце светит, ветерок свежий. Берите-ка шляпку и идите гуляйте, а не то...
По крайней мере, я предполагаю, что она сказала нечто подобное. Признаюсь, я не стала её слушать и захлопнула дверь прямо у неё перед носом. Меня привлёк заголовок на первой странице «Дейли Телеграф», и я уставилась на него в недоумении.
ДРУГ ШЕРЛОКА ХОЛМСА
ТАИНСТВЕННО ИСЧЕЗ
МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ ДОКТОРА
ВАТСОНА НЕИЗВЕСТНО
Глава вторая
Я ДАЖЕ НЕ ПОТРУДИЛАСЬ ПРИСЕСТЬ и прямо так, стоя у камина в дешёвом домашнем платье из хлопка, подол которого грозил вот-вот загореться, прочла:
«Загадочное происшествие в Блумсбери заставит любого трепетать от ужаса и вскоре займёт умы всех жителей Лондона, если пропавшего английского джентльмена не найдут. Доктор Джон Ватсон, уважаемый врач общей практики, более известный как друг знаменитого детектива мистера Шерлока Холмса и автор произведений о его приключениях, пропал бесследно. В первую очередь друзей и родных пропавшего тревожит вполне очевидный вопрос: а вдруг несчастный попал в руки некоего преступного врага мистера Шерлока Холмса и стал пешкой в гнусном плане похитителя, заложником или козлом отпущения, посредством которого злодей решил отомстить детективу? Также есть вероятность, что на терапевта с чёрной врачебной сумкой могли напасть противники вакцинации из Ист-Энда. На данный момент нельзя сказать однозначно, что именно произошло, и нельзя исключить ни одной версии, даже самой жестокой. Скотленд-Ярд выясняет, чем занимался доктор Ватсон в прошедшую среду — в тот самый день, когда он вышел по делам и не вернулся вечером домой. Полиция опрашивает кебменов...»
И так далее и тому подобное; статья многословно повествовала ни о чём. Исчезновение доброго врача и не подумали бы освещать в газете, если бы он не был связан с моим братом. В среду утром доктор Ватсон поцеловал на прощание жену и вышел из дома. Сегодня была пятница — прошло уже два дня. Наверняка полиция рассматривала и самые безобидные варианты, и вполне оправданно, и первые несколько дней в Скотленд-Ярде ждали письма или телеграммы с объяснениями, что произошло, где и почему. Скорее всего, полицейские пока ничего не «выясняют», иначе в статье упомянули бы фамилию ответственного инспектора. Нет, сейчас доктора Ватсона ищут двое: его жена и лучший друг, Шерлок Холмс.
Точнее, уже трое — включая меня.
Но постойте-ка. Вдруг доктор Ватсон на самом деле не пропал, а это мой коварный брат решил таким образом заманить меня в ловушку?
Шерлок знал, что я ввязалась в два дела о таинственном исчезновении. Даже если он не понял, что доктора Лесли Рагостина, научного искателя, на самом деле не существует, он вполне мог предположить, что я работала на этого воображаемого учёного. Быть может, Шерлок понял, что моё призвание — искать потерянное?
И догадался, что мне дорог милый доктор Ватсон — идеальный образ отца?
Не стоит ли мне отнестись к этой новости с подозрением?
Однако, несмотря на сомнения, я бросила газету в камин и принялась рыться в шкафу, подбирая себе маскировку и гадая, как лучше выяснить подробности исчезновения доктора Ватсона и с какой стороны подойти к решению загадки. Да, меня бы не остановила и смирительная рубашка.
Хотя я понимала, что должна вести себя как можно осторожнее.
К сожалению, всё было не так просто. Почти целый месяц я провела взаперти в своей комнате, расстроенная тем, что мать не пришла мне на помощь, когда я в ней нуждалась. Другими словами, бездельничала и дулась на маму. И вот теперь оказалась не готова к активным действиям. Мне не хватало около дюжины вещей.
Я закуталась в бесформенную шаль и отправилась на их поиски. Миссис Таппер осталась бы довольна: я наконец вышла на прогулку.
Весь путь я прошла пешком, потому что мне хотелось разобраться в своих чувствах — непростых, как лабиринт улочек в трущобах, и привести в порядок мысли — неясные, как нависающие надо мной силуэты покрытых сажей зданий с угловатыми мансардами.
Впрочем, атмосфера здесь не располагала к умиротворённым размышлениям. Торговец пирогами кричал: «Хорячие мясные пирохи, две штуки всехо за пенни!», а вокруг него суетились ребятишки в обносках и насмешливо повторяли: «Щенки и котята! Кошки и крысы!» — вероятно, намекая на содержимое пирогов, и к ним спешил хмурый констебль, недовольный тем, что они заняли чуть ли не всю улицу. День и правда был «весенненький», как выразилась миссис Таппер, но из-за тёплой погоды усилилась вонь от уборных, каждой из которых пользовалось, наверное, не меньше двух сотен «плебеев» Лондона, от протекающей неподалёку Темзы и от газовых заводов, возвышающихся над трущобами, словно раздувшаяся светящаяся гусеница на стальных ножках, уничтожающая всё вокруг себя.
Да, видимо, я не могла по достоинству оценить красоту солнечного дня — редкости для вечно затянутого туманом и дымом Лондона, но согласитесь: весенняя погода делает жизнь на задворках города только опаснее и хаотичнее.
Районная медсестра в старомодном чёрном капоре, белом фартуке и пальто спешила по узкой улочке, пересечённой бельевыми верёвками, а все вокруг — мужчины, дети и даже некоторые женщины — забрасывали её проклятиями, комками грязи, камнями и лошадиным навозом.
«Какая же она храбрая», — подумала я. Правда, следующей же моей мыслью было: «Подойдёт ли мне костюм медсестры в качестве маскировки?» Или лучше нарядиться по-военному, в чёрную юбку и тонкий красный свитер, под девушку из «Армии спасения» Уильяма Бута? У меня сложилось такое впечатление, что, встречая человека в форме, люди смотрят не на него, а на его одежду.