мелы, шёлковой ткани фай, с широким воротничком из органзы и в шляпке в тон на изящной красновато-каштановой шевелюре — то есть парике цвета розового дерева, а главное — с обручальным кольцом на пальце.
— Доброе утро, миссис Джекобсон! — выкрикнул слуга, придерживая мне дверь.
— Доброе утро, Джодди! — ответила ему я и улыбнулась. А если честно, положительно просияла. Наконец-то месяц спустя он научился звать меня как положено. Не то что в то самое первое утро, когда я пришла на работу в дорогом платье, заказанном у швеи (из нансука сливового цвета и с оборками), и с кольцом.
— С этого дня обращайтесь ко мне «миссис Джекобсон», — строго сообщила я тогда всем работникам «доктора Рагостина». Экономка миссис Фицсиммонс, кухарка миссис Бэйли и Джодди собрались по моей просьбе и смотрели на меня с нескрываемым изумлением. — Миссис Джон Джекобсон. — Я вытянула левую руку, демонстрируя обручальное кольцо, купленное накануне у ростовщика.
— С ума сойти! — воскликнул Джодди. Его большие глаза, выглядывающие из-под нелепой шляпы, которой требовала его униформа, округлились. — Это ж золото! Настоящее, да?
— М-м... примите наши поздравления, — сказала миссис Фицсиммонс. — И простите, что не проявляем радости. Признаюсь, мы ошеломлены,
Как и я сама, однако не объяснять же прислуге «доктора Рагостина», что мой брат Шерлок слишком многое обо мне узнал во время расследования дела, связанного с лордом Уимбрелом и таинственным кринолином, и мне пришлось покинуть Ист-Энд, бросить в пансионе все недорогие наряды Лианы Месхол, вульгарные светлые шиньоны и дешёвые побрякушки и в очередной раз подобрать для себя новую маску.
— Вы не проявляли никаких подобающих... э-э... симптомов, — объяснила миссис Фицсиммонс.
— Что за чушь! — воскликнула прямолинейная миссис Бэйли. — Этот мистер Джекобсон, верно, взялся оттуда же, откуда и доктор Рагостин, а?
Миссис Фицсиммонс и Джодди ахнули. Впервые кто-то из прислуги осмелился намекнуть мне на то, что моя карьера построена на выдумке и паутине белой лжи. Само собой, мне следовало сурово осадить миссис Бэйли, однако раздутая, как ежиха, недовольная кухарка так меня позабавила и умилила, что я залилась смехом.
Все трое разинули рты.
— Миссис Бейли, вы совершенно правы, — призналась я, всё ещё улыбаясь. — Однако скажите, хорошо ли вам платят? Хорошо ли с вами обращаются? Нравится ли вам здесь? — произнесла я, обращаясь к ним ко всем, и вопросительно вскинула брови.
Все энергично закивали, вероятно вспомнив о неоправданно щедрой праздничной выплате, которую получили на Рождество.
— Что ж, в таком случае... — продолжила я, глядя прямо на миссис Бэйли, — как меня зовут?
Несомненно, обрадованная тем, что её не уволили за смелое заявление, кухарка заговорщицки ответила:
— Конечно-конечно, вас звать... Ох ты ж, забыла.
— Миссис Джон Джекобсон, — повторила я. Имя достаточно распространённое, а значит, никто не станет предполагать, что именно его знакомый — тот самый Джон Джекобсон, мой воображаемый супруг.
— Да, мэм, миссис Джекобсон, — сказала миссис Бэйли и даже присела в реверансе.
— Прекрасно. Миссис Фицсиммонс?
— Искренне вас поздравляю, миссис Джекобсон.
— Благодарю. — Изменилась не только моя внешность — я позволила себе говорить с более аристократическим акцентом. — Джодди?
— М-м, как скажете, миледи...
Я вздохнула. Ну что же этот дубоголовый мальчишка никак ничему не научится?!
— Не называй меня «миледи»! Как меня зовут, ну?
— Э-э... Миссис Джейкобс?
— Джекобсон.
— Да, миледи. Миссис Джекобсон.
— Прекрасно. Кроме того, я больше не секретарь доктора Рагостина, а его помощница.
— Разумеется, миссис Джекобсон, — поддакнули все трое, признавая моё самоличное повышение.
— Впрочем, для вас это ничего не изменит, — добавила я. — Продолжайте работать, как работали.
Так они и поступили. Все разошлись по своим делам. Я не сомневалась, что они обменяются сплетнями со всеми слугами в нашем районе. К счастью, мы находились далеко как от Шерлока, так и от Майкрофта, и к ещё большему счастью, мои братья не держат слуг. И всё же я переживала, как бы эти слухи не дошли до них.
Однако июнь постепенно перешёл в июль, и единственным значительным событием стало то, что я переехала на новое место, где намного лучше кормили, и моя фигура слегка округлилась — отпала необходимость в больших подкладках, — и тревоги отчасти улеглись.
Я заняла просторную комнату в Женском клубе, в котором состояла и где чувствовала себя в безопасности: туда не пускали мужчин. Это обстоятельство вкупе с переменами в моей внешности заставило меня расслабиться, но моё самодовольство вскоре ожидал жестокий удар.
Впрочем, не ранее чем произошло одно любопытное событие.
Глава вторая
В ВЫШЕУПОМЯНУТОЕ СУДЬБОНОСНОЕ утро, когда я пришла на работу в зелёном, как листья омелы, платье и заняла своё место в кабинете, в дверь внезапно позвонили. И трезвонили так, будто случился пожар.
— Помогите! Ради бога, кто-нибудь, помогите! — Голос был мужской, аристократичный, и звучал он мелодраматично, практически как в опере, без английской сдержанности. Мне даже показалось, будто я уловила иностранный акцент. — Скорее!
— Джодди, открой же наконец дверь, — приказала я слуге.
Он подчинился, и я увидела несчастного с раскрасневшимся и искажённым лицом, жестоко зажатым между блестящим цилиндром и накрахмаленным воротничком. На нём был шёлковый шейный платок и городское пальто. Гость прошёл в мой кабинет, и я поднялась, чтобы принять его. Он с трудом придал своему лицу более спокойное выражение. Дикая красота этого молодого джентльмена навеяла мне мысли о Хит- клифе из «Грозового перевала» Бронте.
— Доктор Рагостин на месте? — вежливо произнёс он, очевидно, потеряв лишь разум, но не манеры. А затем снял шляпу, обнажив волосы цвета воронова крыла.
— Боюсь, что нет, и вернуться он обещал не скоро. — Благородные фай и органза показывали, что я занимаю довольно высокое положение в обществе, и это подпитывало мою уверенность. — Возможно, я, личный ассистент доктора Рагостина, смогу вам чем-то помочь? Прошу, садитесь.
Он устало рухнул в кресло. Тут же, словно по волшебству, учитывая привычную его нерасторопность, в кабинете возник Джодди с кувшином воды со льдом и стаканами на подносе. Я налила гостю холодного напитка, и он с готовностью его принял — несомненно, чтобы немного успокоиться и смочить саднящее горло.
Я тем временем заняла своё место за письменным столом.
— Ваше имя, пожалуйста, — попросила я, пододвигая к себе бумагу и карандаш.
Его брови взлетели, словно крылья ворона:
— Моя супруга, третья дочь графа Чипли-на-Уай, внезапно пропала при загадочных обстоятельствах, полиция ни на что не годна, и мне совсем не хочется тратить время на пустые беседы. Я бы предпочёл лично переговорить с доктором Рагостином.
— Разумеется. Однако я полномочна предпринимать предварительные действия в экстренных случаях. Прошу, сообщите мне все детали, и я запишу их для доктора Рагостина. Ваше имя?
Он выпрямился так, будто ему в спину вставили жердь.
— Сеньор Луи Орландо дель Кампо, герцог каталонских кровей.
Герцог! Испанский герцог!
— Рада служить вашей милости, — машинально отчеканила я. У меня, как и у всех выпускников английских школ, чётко отпечатались в голове названия всех сословий — король, герцог, маркиз, граф, барон — и то, как положено к ним обращаться: ваше величество, ваша милость, лорд, лорд и лорд. По поводу таких любопытных личностей, как императоры, заморские графы, рыцари и младшие сыновья, следовало обращаться к справочнику по этикету. — Что же...
— Моя герцогиня, — важно перебил он, — великолепная леди Бланшфлёр, известная на весь мир своей хрупкой красотой, — самый нежный цветок во всём прекрасном саду женского пола.
— Несомненно, — пробормотала я, ошеломлённая столь поэтичным описанием, хотя фамилия его жены переводилась с французского как «белый цветок». — Правильно я понимаю, что супруга вашей милости пропала?
— Насколько нам известно, её похитили во время прогулки с фрейлинами.
Его кожа стала совсем белой и резко контрастировала с чёрными волосами.
— Вы можете сказать, в какое время совершилось злодеяние?
— Вчера, около двух часов пополудни.
Значит, несчастный не спал всю ночь; неудивительно, что он так взвинчен.
— Где именно это произошло?
—- В Мерилибоне. Если не изменяет память, они гуляли по Бейкер-стрит.
— А, — только и сказала я. — М-м...
Бейкер-стрит! Там находилась квартира моего любимого, выдающегося брата — и там я рисковала встретиться с ним, расследуя это дело.
— Э-э... Бейкер-стрит. Понимаю. Не могли бы вы сказать точнее?
— На Дорсет-сквер...
Прекрасно. Совсем рядом с квартирой Шерлока.
— ...неподалёку от станции метро.
Слово «метро» герцог произнёс с типичной для аристократов неприязнью, с презрением к тёмному и пагубному нововведению, поскольку этим способом передвижения, самым дешёвым в Лондоне, пользовались только низшие слои. Несмотря на то что локомотивы собирали дым в специальном помещении за двигателем и выпускали его исключительно в вентиляционные шахты, в метро неизменно стояла вонь от паровых выхлопов и немытых тел.
Ездил ли мой брат Шерлок на метро? Ни в одном из рассказов доктора Ватсона, ни в одной из повестей великий детектив не заходил на станцию, так удобно расположенную вблизи его квартиры.
— Прошу, ваша милость, расскажите всё в подробностях.
— Позвольте, это просто нелепо! Вы меня терзаете! — Герцог Луи Орландо дель Кампо протестующе вскинул руки в лайковых перчатках. — Не могу же я словно попугай повторять одну и ту же историю. Я требую привести ко мне доктора Рагостина!
Избавлю любезного читателя от описания того, как я увещеваниями, уговорами, стаканами воды и тратой драгоценного времени добивалась от его милости, чтобы он изложил мне свой рассказ. По неизвестным причинам его жена, благородная герцогиня, спустилась в адскую пасть лондонской подземки на Бейкер-стрит. Одна фрейлина осмелилась последовать за ней. Вторая осталась у входа. Чуть позже первая выбежала из метро, встревоженная и растерянная — она потеряла герцогиню! Обе дамы отправились на поиски, но те ни к чему не привели. Аристократичная красавица Бланшфлёр дель Кампо исчезла бесследно.