О! О, чтоб меня черти съели!
Как и все мои смелые — или безумные — идеи, эта пришла внезапно, и я тут же ответила:
— В вашу конюшню.
— Простите? — нервно переспросил он.
— Туда, где вы ставите лошадь и повозку, — уточнила я и через окошко в крыше протянула ему фунт. — Не бойтесь, я щедро вам заплачу.
Только к тому времени, как мы подъехали к уже знакомой мне конюшне на Серпентин-роуд, я осознала, какие меня могут ждать препятствия. Если мой кучер работает на крупную компанию, возможно, ничего и не выйдет или придётся подкупить ещё кучу народа. Мысли безнадёжно спутались. Я буквально физически ощутила вес невидимого ворона на плече — того, о котором говорила цыганка. Я снова рассердила Шерлока, а мамино письмо, спрятанное на груди, будто прожигало мне сердце — но всё это следовало отложить на задний план и сосредоточиться на поисках герцогини дель Кампо.
Признаться, я радовалась, что у меня есть уважительная причина не думать о семейных делах, хотя мне было за это немножко стыдно. Получив от Шерлока конверт, я загорелась желанием скорее прочитать мамино послание, но теперь остыла. Мне хотелось отложить письмо на потом, чтобы хоть ненадолго сохранить надежду на слова любви и привязанности. В глубине души я понимала, что это мой последний шанс и разочарование разобьёт мне сердце. А потому трусливо откладывала момент истины.
Тем временем мы проехали мимо конюшни на Серпентин-роуд, несколько раз завернули за угол и остановились в маленьком стойле за скромным домишкой.
Я вылезла из салона и сразу перешла к делу:
— Прекрасно. Значит, вы работаете на себя?
— Эт верно.
То есть никто не вмешается. Замечательно.
Кучер всё ещё сидел наверху.
— Спускайтесь, друг мой, — сказала я и без лишних предисловий бросила на тюк соломы шляпку и парик. Кебмен ахнул, но меня это не смутило. — Сколько вы зарабатываете за день?
Какое-то время он растерянно шлёпал губами, уже спустившись ко мне, а затем пробормотал:
— Фунта три в лушшем слушае.
— Я заплачу вам десять, если одолжите мне на сегодня свою лошадь, кеб, шляпу и верхнюю одежду.
Я поклялась себе, что никогда не переоденусь мужчиной — но ведь не собиралась же я надевать штаны, верно? Кучера со всех сторон закрывали дверцы, и нижнюю часть моего туловища всё равно никто бы не увидел.
— Прошу, — сказала я, вкладывая бумажку в десять фунтов в руку ошеломлённому кебмену.
Разумеется, всё оказалось не так просто. Пришлось долго его уговаривать: денег он больше не просил, хотя я бы с радостью дала ещё, но переживал, что кеб мне нужен для неких гнусных целей. Я сердечно его заверила, что не имею злых намерений и не собираюсь нарушать закон, что буду осторожна и верну лошадь вместе с экипажем до наступления ночи.
Мне в самом деле хотелось всего лишь чувствовать себя в безопасности, знать, что Шерлок Холмс не найдёт меня даже с помощью нашего колли Реджинальда, пока я еду на восток Лондона в поисках старухи с жабьим лицом и щетинистым подбородком, заманившей герцогиню дель Кампо в метро.
Потому что я не сомневалась, что это миссис Калхейн из лавки поношенной одежды Калхейна.
Так сложилось, что мы с этой любопытной особой познакомились во время первого моего приключения, в поезде, который привёз меня в Лондон. Тогда на ней был уродливый, похожий на гриб капор, и хотя в Лондоне наверняка сотни или даже тысячи жутких старух в похожих старомодных капорах, далеко не все из них продают поношенную одежду! Более того, я знала миссис Калхейн как человека жестокого и отчаянного, и интуиция мне подсказывала, что это именно она заманила герцогиню дель Кампо в ловушку. Хотя она вряд ли справилась бы в одиночку и, учитывая, с кем она якшалась, в метро на Бейкер-стрит её, скорее всего, ждали двое или трое подельников. Правда, я пока не решила, с какой стороны подойти к миссис Калхейн, но кебмену с уверенностью заявила, что беру экипаж на благородные цели.
Он закатил глаза, но всё же сдался.
— Дурак я, конешно, што сохлашаюсь, ну да што ж, если тока вот для энтого, и всё. Ты пока положь в кеб бумажку с моим именем и адресом, штоб он ко мне вернулся, если вдрух што.
Я без колебаний достала бумагу и карандаш и приготовилась записывать.
— А вас как звать, миссис?
Как хорошо, что он мне об этом напомнил! Я сняла обручальное кольцо и бросила в парик. А на вопрос доброго кебмена смущённо ответила:
— О боже, у меня так много имён, что даже не знаю, какое назвать!
Как ни странно, этот честный, но необычный ответ полностью его удовлетворил. Он пожал плечами с лёгкой полуулыбкой и мирно дождался, пока я замажу лицо, уберу под шляпу-котелок закреплённые на макушке волосы и скрою лиф платья — к счастью, с не слишком высоким воротником — под его курткой. Хотя я не нуждалась в помощи, всё же с благодарностью приняла её, и кучер по-джентльменски помог мне взобраться на козлы и затворить дверцы, чтобы спрятать мою юбку. Он протянул мне плеть и поводья, вывел лошадь из стойла, пожелал удачи и отправил на улицы Лондона.
Глава двенадцатая
Поскольку я слабо себе представляли, как управлять лошадью, на месте кучера хэнсомовского экипажа мне было немного не по себе. Высоты я не боялась и ловко лазала по деревьям, но они-то не двигались! А здесь меня окружали ещё и другие огромные средства передвижения, причём все, какие только можно вообразить: экипажи и телеги, кебы и кареты, одни лёгкие и быстрые, другие тяжёлые и медлительные, одни ехали вперёд, другие назад, и так близко, чуть ли не соприкасаясь колёсами — а иногда всё же сталкиваясь, за чем обычно следовала громкая ругань, а то и драка.
К счастью, мне удалось этого избежать. Мой конь с очень подходящим именем Каштан, учитывая его гнедую масть, знал своё дело и спокойно шагал по дороге, огибая все экипажи.
— Кеб! — визгливо закричали две дамы с пышными формами в роскошных нарядах, драгоценностях и великолепных капорах. Настолько разряженных модниц не часто встретишь на улицах Лондона.
Как бы меня ни поразило то, что я увидела знакомые лица, самообладания я не потеряла и сразу покачала головой, как будто меня уже где-то ждал пассажир, а затем спокойно поехала дальше. Правда, спустя несколько секунд пожалела, что не облила их водой из лужи. Ведь это были вздорные тётки леди Сесилии, которые сговорились с её отцом и заперли несчастную в четырёх стенах, где морили голодом, чтобы она согласилась на брак без любви! К счастью, теперь Сесилия жила со своей любящей матерью в полной безопасности. Возможно, в будущем нам ещё уготована встреча. Эта мысль подняла мне настроение, и я широко улыбнулась, хотя ещё не знала, чем закончится моя сегодняшняя авантюра.
Я собиралась зайти в лавку миссис Калхейн и оглядеться, но если бы она меня узнала, это повлекло бы за собой ужасные, возможно даже смертельно опасные, последствия.
Однако я старалась не беспокоиться и надеялась, что на месте разберусь, как лучше поступить. Когда я покинула центр города и въехала в более бедный район, на обочинах узких улочек появились торговцы с тележками и корзинками, от которых исходил заманчивый аромат. Я остановила кеб и взяла мясной пирог за два пенса, показав на него плетью. Пекарь завернул его в коричневую бумагу и бросил мне. Повсюду сновали рабочие, нищие, продавщицы и прачки. Один попрошайка развлекал толпу ручной черепахой, которая за лакомство вставала на задние лапки и тянулась вверх, пока не падала на панцирь, после чего принималась раскачиваться из стороны в сторону, словно деревянная лошадка, ко всеобщему восторгу.
Я наблюдала за этой сценой с высоты своего сиденья и жевала мясной пирог. Меня выступление черепахи рассмешило не меньше остальных зевак. Я покачала головой и бросила попрошайке пенни. Кого только не встретишь в Ист-Энде — и торговцев имбирными кексами, и танцующих медведей, и продавщиц шнурков и пуговиц, и самых эксцентричных бедняков. Один нищий со спичками прямо на моих глазах уселся рядом с продавцом сигар, от которого шла ужасная вонь. И как мужчины могут наслаждаться курением этой гадости?! Правда, некоторые смелые, пользующиеся дурной славой женщины...
Минутку.
В основном актрисы, но встречались и...
По плечу ли мне такое?
Боже. Если я попробую...
Пожалуй, у меня всё получится, особенно если верхнюю юбку в горошек я спрячу под курткой.
Произведёт ли мой внешний вид должное впечатление на миссис Калхейн?
Почти наверняка.
Что ж, была не была!
Я приподнялась, чтобы убрать верхнюю юбку, совершенно не обращая внимания на возгласы и взгляды вдвойне ошеломлённых ист-эндцев: мало того что кебмен оказался женщиной — так она ещё чуть ли не разделась у всех на глазах! Меня это не волновало. Никто из них больше никогда меня не увидит.
Пропустив мимо ушей крики, смех и улюлюканье, я снова уселась на сиденье и применила все свои знания кучерского дела, чтобы развернуть экипаж туда, где сидел попрошайка со спичками. Купив у него коробок, а у его соседа — сигары, я зажгла одну, но закуривать, конечно, не стала, а втиснула её между стенкой кеба и каретным фонарём, и мы с терпеливым Каштаном снова повернули на восток.
К тому времени, как мы доехали до пересечения Сент-Тукингс-лейн и Киплстрит, сигара сгорела почти до середины и потухла. И хорошо, потому что я не знала, как полагается курить, и учиться этому не хотела. Сигара мне требовалась исключительно для образа.
Сунув её в рот и зажав между зубами, я изобразила пренеприятную улыбку.
Остановив кеб перед лавкой миссис Калхейн, я неизбежно привлекла внимание толпы — торговок рыбой и уличных бродяжек: ведь сюда экипажи приезжали крайне редко. А когда я сошла на мостовую, их интерес ко мне возрос во сто крат. Все ахнули, увидев мою простую тёмно-синюю юбку. Такие смелые, чуть ли не по-мужски одетые женщины встречались редко и осуждались за попрание идеалов женственности, и чаще всего их можно было увидеть с бульдогом на поводке. К сожалению, бульдогом я не располагала, но, привязав лошадь к фонарному столбу, забрала плеть и прямо с плетью в руке вошла в лавку миссис Калхейн.