«Прилет весны румяной нам…»
Op. 1.
Прилет весны румяной нам
Наглядней ясен этот день
Жестоких бед короче тень.
Доступней грезы светоснам
Живи живое край родной
Где ныне плещет первомай
Великий день труда рекой
По всей земле прольется зной
Идем душой в родимый край
Где детский избах смех и плач
Где серп и молот на кумач
Могуче бросил первомай
Летим душой страну крестьян
В страну рабочих огневых
Теперь там каждый светел миг
И счастьем серпомлатным рьян!
«Как склянки с опиумом башни…»
Op. 2.
Как склянки с опиумом башни
Вокруг Кремля столпились рядом
Всяк очарован их вчерашним
Столетий выспренним нарядом
По ним сегодня брызги стали
Царизма в хрусте скорлупа
«Тьмы» Эдигеевы видали
Здесь коммунистская толпа!
Москва небоскребная
Op. 3.
На красной будет небоскреб
Еще при Пушкине твердили
Когда попы клеймили лоб
И крестный ход по златопыли.
В Москве построим небоскреб
Мечтой ползли при Николае
Когда свободы крепкий гроб
Тонул в дворянском мерзко-лае…
Смотрите выкусите нате
Гигант растет поспешно, бойко
Линкольны сняв штаны в сенате
Безынтересны боле;
Все интересы ныне в – стройке.
«Россия без устали только равнина…»
Op. 4.
Россия без устали только равнина:
С пригорка в долинку, опять бугорок…
И так бесконечно, А моря помину.
Не виден синеющий где то кусок.
Равнина волнами живет по наслышке.
Ветрило волнует верблюдам горбы
И только под стрехой соломенной вышки
Услышишь морские завывы трубы.
Огонь путеводный в окрайной избушке,
У бабы гульливой в дорожную темь
Блеснет мимолетной винтовочной мушкой.
Как сказочный терем…
Над топью дорожной, жандармским разъездом
Кабацкою удалью водочный штоф…
Приветно мигает лукошка берестой
Сквозь осень мокромох…
В России киты удивляют селенья:
Они под землею, в кошаре, в овсе…
А то не слыхали о рыбине вовсе
И ребра китовы – поленья…
Мысль о зиме
Op. 5.
На родине теперь пахнуло снегом первым
Колеса заменили легко дровни
Морозец благотворно действует на нервы
И движется и дышится проворней.
Под вечер дым валит из труб столбами
И снегохруст приятен слуху
Старуха древняя прошамкает губами
Кляня новизн житейскую разруху.
Отца далекая московская могила –
Под снегом первых дней затейницы буранной…
Для сердца моего каких велений сила
Под скатертью метелей самобраной?
1926
Отрывок
Op. 6.
Вставай! Рано! спит страна
Мужик греет овчину, барин шелка…
В России было невиданное: миллионы рабов.
Запрягшись в рыдваны везли поклажу
Кормленых бездельных распутных.
Везли без дорог, целиной.
Услаждая в пути яствами
Услаждая вином, бабьими ласками;
Громадны были гаремы в помещичьих гнездах:
Больше библиотек; не полки – кровати…
На них пышные красивым телом спали.
Шли к ним дворяне, шли к ним купцы.
Душу и тело отвесть даровщинкой.
Сколько было затей – зверя
Помещика, злобы издевки:
Он на конюшне порол, он издевался и в спальне.
Он без конца измывался над долею женской.
Князья: Аракчеев, Голицыны –
Лютые тигры; помещиц разнузданность лихо…
Время прошло… их прогнали избыли
Сожгли и тихо…
Строится новая жизнь, полная правды и смысла!.
Сухарева башня
Op. 7.
За переулком, переулок
Сожравши потрясенный мост,
Промчишься мимо меднобулок
Всегда сияющий и прост;
А там на синей высоте
Кружит твоя прямая стрелка
На каждой времени версте
Торчит услужливо горелка,
Чтобы студент иль забулдыга.
Бредя домой в рассветный час.
Мог разгадать времен интригу,
Когда последний свет погас;
Когда над темью спящих улиц.
Над тишью синих мостовых
Смогла века она сутулиться
Во имя дней совсем иных.
1912–1928.
Москва. Нью Норк.
Зима
Op. 8.
Когда обнаженным невыносимо.
А нос краснеет от холода
Зима, сосем твое вымя
Застывшее, как колода;
Совсем другое начало
Уст поцелуй пустота
На вешках желтеет мочало
Цокает зубом верста.
И только над старой усадьбой
Прокаркает хрип воронье
Зловещей бесовскою свадьбой
В пустыни зимы пропоет;
Да мятель метнет свои карты.
Гадая… далеко ль до марта
И много ль под снегом костей.
Обглоданных жадно волками…
Под дудки лихих свистунов.
Незрячими руками
Исполнят партитуру снов
«Бывают дни: пока лежат снега…»
Op. 9.
Бывают дни: пока лежат снега
На крышах, на суках, в лиловости-полях:
Природа схимником строга
И плащ мятелей меж дубовых плах.
Лип длятся и лучи несмелы.
Но твердь в закате дивно хороша!
Земли лежит окутанное тело
И хрусталях тихонею душа…
И вдруг случится час внезапной катастрофы
Обрушатся снегополян лавины…
«Весна пришла приперла…»
Op. 10.
Весна пришла приперла
Отбила все замки
Опухло речек горло
И облака легки
Весна как конокрадка
Лошадок всех свела
Пастись в лугах помадках
За клетями села
Слезает нонче с печки
Кряхтящий мшистый дед
Глядит он как овечки
Свой кушают обед
По-прежнему слободка
Ярится в хоровод
Беременна молодка
Дитя она зовет!
Но в храмах ныне клубы
И поп свистит в кулак
Былое время зубы
Теряет по углам!
Он опий для народа
Растил в не добрый час
Теперь пришла свобода
И колокол угас
Над сочными полями
Над озером зеркал
Разносит вечерами
Ветр
Интернационал.
Избранные стихи
Градоженщина
Нет не извозчик не трамвай
Авто рычащий диким вепрем
Под зеленью бульварных вай
Громополете улиц терпим
СЕДАМА мчит окорока
Заградноблестким ресторанам
Вези не час вези века
Царица трепетных дурманов
Электрзеркалоресторан
Продажночеляди улыбкожабы
Бубукцион различных стран
Жирафы бегемоты крабы
И еженочь сюда столам
Мы сливки общества упорно
Стремятся толпы муже дам
Под танец похоти волторны
Вознесся столп официант
Белафрикон своей манишки
Утонченапетитатлант
Тошноты мутной и отрыжки
При входе взгляд и возглас липкий
Не посетитель общезал
Корсетебутшампаноскрипки
Я сердце музы заказал
Нет мне не общий Тенибак
И не селедку череп пуля
О отрицательной сюжет
Самоубийцохоля
1910
Москва
Клопотик
Снимать корсет, порвать подтяжки,
Пружиной резать старотик,
Китами тикают по ляжкам.
Невыразимый клопотик!
Но лип пилон корсет курсистке,
Отринув панталонный стыд;
Се не огонь, что вызвал виски –
Мещанством пораженный быт!.
Клопотиканье на тике,
Египтовека глазотик
И путешественники по Эротике –
Ничтожнейшие математик.
1917
«Волн змеистый трепет…»
Волн змеистый трепет
Скалы острова
Ветра нежный лепет
Влажная трава
Брошены простыни кто то вдаль уплыл
Небо точно дыни полость спелой вскрыл
День сраженный воин обагрил закат
Кто то успокоен блеском светлых лат
1907
Лето
Ленивой лани ласки лепестков
Любви лучей лука Лазурь легка
Ломаются летуньи листокрылы
Лепечут ЛОПАРИ ЛАЗОРЕВЫЕ ЛУН
Лилейные лукавствуют леилы
Лепотствует ленивый лгун
Ливан лысейший летний ларь ломтя
Литавры лозами лить лапы левизну
Лог лексикон лак люди лая
Любовь лавины латы льну.
1911
Поющая ноздря
Кует кудесный купол крики
Вагон валящийся ваниль
Заторопившийся заика
со сходством схоронил.
1915
Пританьезракодар
Иероглифы весеннего забора
Оттаявших причин не прочитать
Помимо скрепы разговора
Грядущему всегда подстать.
Не только это но науки
Вскрыть сокровеннейший курьез
Отсутствием чему нет веры – смеховнуки
Дыханье слово кукуроз.
Земле покажется условно
Он не растраченный пятак
И погружаясь сусло нов
О видит знаменитый зрак
На талом снеге хладнокровном
Двух сбрачившихся собак.
1918
Обрызганный катер
Не в силу боли и не от смущения
Что лопнули штаны выше голени
Во время падения
Во сне закричал авиатор.
1918
Щастье Циника
Из «Садка Судей-1-го.»
Op. 2.
Шумящее весеннее убранство
Единый миг затерянный цветах
Напрасно ждешь живое постоянство
Струящихся быстро бегущих снах
Изменно все и вероломны своды
Тебя сокрывшие от хлада льдистых бурь
Везде во всем красивость шаткой моды
Ах, циник, щастлив ты! Иди и каламбурь
«Плати – покинем навсегда уюты сладострастья…»
ПЛАТИ – покинем НАВСЕГДА уюты сладострастья.
Пускай судьба лишь горькая издевка
Душа – кабак, а небо – рвань
ПОЭЗИЯ – ИСТРЕПАННАЯ ДЕВКА
а красота кощунственная дрянь.