торическую вину перед закрепощенным народом, которого нет у западноевропейского демократизма, созданного классовой борьбой. Льва Толстого (статьи «Шуйца и десница гр. Л. Толстого» написаны в 1875 г.) М. понял весьма рано, имея в своем распоряжении только педагогические статьи его, бывшие предметом ужаса для многих публицистов «либерального» лагеря. М. первый раскрыл те стороны духовной личности великого художника-мыслителя, которые стали очевидными для всех только в 80-х и 90-х гг., после ряда произведений, совершенно ошеломивших прежних друзей Толстого своею мнимою неожиданностью. Таким же критическим откровением для большинства была и статья М.: «Жестокий талант»; вытесняющая одну сторону дарования Достоевского. Великое мучительство Достоевский совмещает в себе с столь же великим просветлением; он в одно и тоже время Ариман и Ормузд. М. односторонне выдвинул только Аримана – но эти Аримановские черты вытеснил с поразительною рельефностью, собрав их воедино в один яркий образ. «Жестокий талант», по неожиданности и вместе с тем неотразимой убедительности выводов, может быть сопоставлен в нашей критической литературе только с «Темным царством» Добролюбова, где тоже критический анализ перешел в чисто творческий синтез. Ср. о М.: Н. Л. Лавров в «Отечественных Записках» (1870 г., № 2); в «Заре» 1871 г. №2; С. Н. Южаков, в «Знании» 1873 г. № 10; Цитович, ответ на «Письма к ученым людям» (Одесса, 1878); П. Милославский, в «Православном Собеседнике» (1879 г.), и отд. («Наука и ученые люди в русском обществе», Казань, 1879); М. Филиппов, в «Русском Богатстве» (1887 г., № 2); В. К. в «Русском Богатстве» (1889 г., №3 и 4); Л. З. Слонимский, в «Вестнике Европы» (1889, № 3 и 5); Н. Рашковский, «Н. К. Михайловский перед судом критики» (Одесса, 1889); Н. И. Кареев, «Основные вопросы философии истории»; Я. Колубовский, "Дополн. к Ибервег-Гейнце (С. Южаков, в «Русском Богатстве», 1895, № 12); А. Волынский, в «Северном Вестнике» 90-х гг. и отд. «Русские критики» (СПб., 1896).
С. Венгеров.
М. – как социолог, примыкает к русскому направлению позитивизма, характеризующемуся так называемым (не вполне правильно) субъективным методом. Первая его большая работа была посвящена проблеме прогресса («Что такое прогресс?»), разрешая которую, он доказывал необходимость оценивать развитие, руководясь известным идеалом, тогда как объективистические социологи смотрят на прогресс лишь как на безразличную эволюцию. В конце концов идеал М. – развитая личность. В целом ряде работ М. подвергает весьма основательной критике социологическую теорию (Спенсера), отожествляющую общество с организмом и низводящую человеческую индивидуальность на степень простой клеточки социального организма («Орган, неделимое, общество» и др.). Проблема человеческой личности в обществе вообще составляет весьма важный предмета социологических исследований М., причем его все сочувствие – на стороне индивидуального развития («Борьба за индивидуальность»). Вместе с этим М. весьма заинтересован вопросом об отношении между отдельною личностью и массою («Герои и толпа», «Патологическая магия»), что приводит его к весьма важным выводам в области коллективной психологии. Особую категорию социологических взглядов М. представляют собою те критические замечания, которые были вызваны приложением дарвинизма к социологии («Социология и дарвинизм» и др.). В последнее время в нескольких журнальных заметках М. вел полемику с так называемым экономическим материализмом, справедливо критикуя эту социологическую теорию, как одностороннюю. Все социологические воззрения М. отличаются цельностью, многосторонностью и последовательностью, благодаря чему могут быть уложены в весьма определенную систему, хотя автор никогда не заботился о систематическом их изложении и даже некоторые из начатых работ оставлял неоконченными. Последователь Конта, Дарвина, Спенсера, Маркса, М. отразил в своей социологии наиболее важные в данной области идеи второй половины XIX века, умея в тоже время оставаться вполне самостоятельным. В общем, в социологической литературе (и не только одной русской) работам М. принадлежит весьма видное место.
Н. Карпев.
Михайловское
Михайловское – сельцо Псковской губ., Опочецкого у.; дв. 8, жит. 46. Родовое имение Пушкиных. Здесь в течение 2 лет и 1 месяца (1824 – 1826) проживал А. С. Пушкин. В 4 в. от М. он похоронен, в Святогорском м-ре.
Мичиган
Мичиган, oзepo (Michigan Lake) – самое большое озеро в пределах Соединенных Штатов Сев. Америки из цепи 5-ти Верхних озер, воды которых изливаются в Атлантический океан посредством р. Св. Лаврентия. М. лежит на высоте 175 м. над ур. моря, между 41°35ў – 46° с. ш., имеет овальную форму; наибольшая длина его – 544 км., а ширина – 140 км., наибольшая глубина 310 м., плошадь его = 61660 кв. км. М. имеет ежемесячный прилив, плоские берега, соединяется с озером Гуроном проливом Маккинак и составляет восточную границу штата Висконсина, зап. границу нижнего полуо-ва М и касается частей штатов Иллинойса и Индианы; на берегах его стоят известные гг. Чикого и Мильуоки и менее известные Расин и Манитовон. Из его островов наиболший около 25 км. длины. М. принимает в себя pp. Ст. Джозеф, Гранд, Каламазу, Мускегон, Манисти, Меномони и Фокс. Озеро богато белорыбицей и форелью. Пароходное и парусное сообщение беспрерывно, несмотря на сильные бури.
Мишле
Мишле (Jules Michelet) – знаменитый французский историк, род. 21 августа 1798 г., в небогатой семье, которую он сам называет «крестьянской». Отец его переселился в Париж и существовал устроенной им здесь типографией Пока при республике печать пользовалась относительной свободой, дела типографии процветали, но с установлением империи семье М. пришлось испытывать горе и нужду бедственное положение ее дошло до того, что дед, отец, мать и 12-летний М. сами должны были исполнять типографскую работу. Ученье молодого М. не могло идти правильно; уроки чтения ему пришлось брать рано утром у одного старого книготорговца, прежнего школьного учителя, пылкого революционера: от него М. наследовал восхищение революцией. Веру в Бога и в бессмертие (он не был крещен в детстве) вызвала в нем книга «О подражании Христу». На последние средства родители поместили М. в коллегию Шарлемань. Стеснявшемуся своей бедности, непривыкшему к обществу М. ученье давалось трудно, но редкое прилежание помогло ему победить предубеждение, с которым относились к нему сначала его учителя; они признали в нем дарование, особенно литературное, и из последних рядов он перешел прямо в первые. В 1821 г. М. сделался учителем в коллегии Sainte Barbe, где почти против своего желания стал преподавать историю; его привлекали в то время древняя литература и философия; докторская диссертация его посвящена Плутарху и идее бесконечности Локка. Из историков его увлек прежде всего Вико; сделанное им извлечение из этого писателя и составленное им «Precis de l'histoiге moderne» доставили ему литературную известность, и в 1827 г. он получил место проф. философии и истории в нормальной школе. В его преподавании история и философия шли рука об руку; в курсе первой он давал историю цивилизации, стараясь обрисовать характеры различных народов и их религиозную эволюцию. В это же время в уме его зародилась философская концепция, что история есть драма борьбы между свободой и фатализмом. Когда вскоре в школе были разделены два предмета, ему порученные, М. желал удержать за собой философию и лишь неохотно посвятил себя истории. Ходом занятий ею явились две работы: философская – «Introduction a l'histoire universelle» и первый большой исторический труд его – «Histoire romaine: Republique» (Пар., 1831). Основная мысль первого очерка заимствована у Гегеля, но гегелевская, философия истории у М. лишена своего метафизического смысла и значения и приведена к совершенно другому результату: венцом всемирноисторического процесса у М. является Франция, а процесс освобождения мирового духа, приходящего к самосознанию в человечестве, становится реальным прогрессивным торжеством свободы, в борьбе человека с природой, с материей или роком. В бойкой своей книге о римской республике М. попытался сделать результаты нибуровских трудов достоянием французской публики, но эта попытка его поколебать рутину преподавания осталась бесплодной; сам он позже уже не возвращался к древней истории. Июльская реводюция доставила М. место заведующего историческим отделом в национальном архиве. Здесь ему открылась возможность заняться историей отечества; он временно увлекся теорией беспристрастия, с которой выступала школа Гизо. В написанных им в это время первых 6 тт. истории Франции (1831 – 1843) он проявляет добросовестную эрудицию, глубокое знание оригинальных документов и в тоже время творческий гений, проникающий в душу действующих лиц, возвращающий их к жизни и заставляющий действовать. Позже, увлеченный публицистической струей, он уже не мог вернуться к такому пониманию средневековой жизни. Не ужившись с Кузеном, новым директором нормальной школы, М. в 1838 г. перешел в College de France, где в первый раз очутился перед вольной аудиторией, требовавшей от лектора не ознакомления с научными открытиями, а живого красноречивого слова. Кафедра для М. превратилась в трибуну, с которой он развивал свои идеи о политической и социальной добродетели. Его лекции все более и более принимали характер проповеди, creer des ames – создавать души – все более и более становилось целью его профессуры. Когда с 1840 Июльская монархия окончательно усвоила себе политику, несовместную с прогрессом, то в числе многих, пришедших к крайним мнениям и революционным тенденциям, был и М. В это время особенно развились в М. две усвоенные им до упоения страсти: вольтеровское «ecrasez l'infame» по отношению к клерикализму – и культ народа, которому положил начало Руссо. В 1843 г. он, совместно с Э. Кинэ, издал ожесточенный памфлет против иезуитов, «Des Jesuites», получивший громадное распространение: он появился в газете, расходившейся в числе 48000 экземпляров, перепечатывался кроме того провинциальными газетами и расходился в массе дешевых изданий среди народа. Не меньшее распространение получила брошюра: «Le pretre, la femme et la famille» (1845), где М. развивает направленную против иезуитских духовников мысль, что краеугольным камнем храма и фундаментом гражданской общины должен быть семейный очаг. В политической сфере идеалом его сделалась демократическая республика; руководящей нити в путанице современных вопросов он стал искать в изучении «великой революции» 1789 г. Его историю революции называют эпической поэмой, с героем – народом, олицетворенным в Дантоне. Первый том ее вышел в 1847 г., последний – в 1853 г. Свои мысли о народе он изложил в книгах «Le peuple» (1848)и «Le Banquet» (1854). М. является здесь решительным противником социализма. Последний желает уничтожения частной собственности, а жизненный и нравственный идеал настоящего народа, т. е. крестьянства, обусловливался, в глазах М., именно обладанием частной собственностью, своим куском земли, своим полем, он даже требовал, в интересах этой частной собственности, уничтожения переживших революцию остатков общественной собственности. Несимпатичен был ему и элемент насильственности у сторонников коммунизма; он не понимал братства без свободы, его гуманная натура отвергала с негодованием всякие террористические меры для осуществления идеала любви. Но, отвергая социалистические и коммунистические мечтани