якую истину, то невозможно допустить, с церковной точки зрения, чтобы без руководства вспомоществующей благодати Божией могло обойтись дело церковной П. Вот почему церковь в своих канонах усвояет право литургийной П. только лицам, имеющим благодать священства, и притом только епископам и пресвитерам (Прав. апост. 68-е и прав. 64-е VI-гo вселен, собора), и при поставлении во священство в посвятительной молитве испрашивает у Бога посвящаемому «благодати» учительства, почему епископ и священник проповедуют за литургией не иначе, как имея на себе знаки своих благодатных полномочий, по меньшей мере омофор (епископ) и епитрахиль (священник). Что касается античного ораторского искусства, то в древней церкви независимость от него П. доходила до того, что языческих ораторов и риторов по профессии церковь принимала в свои недра и допускала ко крещению не иначе, как по оставлении ими своей ораторской профессии и по отречении от нее. Затем от своих проповедников– пастырей церковь древняя никогда не требовала предварительного изучения языческого искусства красноречия, находя его по природе отнюдь не тождественным с П. церковной. Если ораторство иногда имеет место в П. даже отцов церкви, то не как черта природы христианской П., а признак случайный, являющийся у них вследствие того, что они изучали языческое ораторское искусство в то время, когда о вступлении на служение церкви еще не думали, а готовились к гражданским должностям. Некоторые сектанты – мистики и русские хлысты – думают, что всякая П. может быть продукцией только «непосредственного вдохновения» от Св. Духа, даваемого, по силе веры только, каждому верующему. По мнению пиетистов (Шпенер и др.) П. возможна для каждой личности, «возрожденной и благодатствованной» в таинствах, каковы и миряне. Православная церковь (как и католическая) учит о необходимости для храмовой литургийной П. особой благодати, кроме той, какая преподается в таинствах каждому христианину для жизни – благодати таинства священства. При этом церковь не отрицает пользы и необходимости для П. естественных дарований разума и слова, в том числе дарований и знаний ораторских. Определив церковную П., как одну из функций благодатной жизни церкви, Св. Писание и церковное предание указали и ее разновидности по форме или прототипы. В кн. Деяний и в 1 пос. к Коринф. указаны три таких прототипа: глоссолалия, профития и дидаскалия, различие между которыми обуславливается степенью присутствия в пастырепроповеднике Духа Божия. Первоначальная по времени форма П. глоссолалия glwssaiV lalen) апостольских времен, названная так по временной ее особенности – благодатному дару говорить на языке, дотоле неведомом говорящему. С психической стороны состояние глоссолала характеризовалось состоянием экстаза; под наитием преизбыточествующей благодати, при созерцании благ и величия истин христианства, проповедник становился вне себя («аще в теле, аще вне тела, не вем,» говорит о себе апостол Павел); речь его была до того восторженна, что становилась нестройной, почему такие речи часто должны были сопровождаться речами «истолкователей». Профития была пророчеством в том смысле, в каком это служение в церкви вообще определяется в богословии. Будучи также даром Св. Духа, оно в психическом отношении составляет проявление более спокойного и сознательного, чем экстаз глоссолалии – энтузиазма, при котором проповедник не утрачивал самообладания и говорил речью стройной и общепонятной. Дидаскалия – вид учительства по преимуществу рефлективного, произносилась под управлением разума, содержала в себе рассуждения и доказательства, и действовала не только на чувство, но и на логическое восприятие. По мере того, как христианское общество осваивалось с новым учением, усваивая его не только чувством, но и логической рефлексией, первоначальный экстаз и энтузиазм учителей уменьшался, и уже при апостолах дидаскалия преобладала. Но в церкви и после того продолжали существовать и глоссолалы и профеты (о них говорят Иустин, Мильтиад, Ириней, Евсевий), и никогда глоссолалия и профития апостольских времен – психическая их основа – не прекращались совершенно в церковной П., как ее понимали отцы церкви (подробнее см. в «Истории первобытной христ. П.», проф. Н. И. Барсова, СПб., 1885). П. миссионерская, обращаемая к неведущим Христа, тоже поручается не иначе, как священникам или иеромонахам, или по меньшей мере их непосредственному руководству. Следует еще отличать П. внебогослужебную или так назыв. внебогослужебные собеседования, в храме или в простой зале. Здесь священник говорит хотя и от лица церкви и во имя церкви, но больше в силу своей богословской компетенции; здесь он говорит не ex cathedra, голос его здесь не непосредственный голос самой церкви, и проповедь его не часть богослужения церковного, а частное личное отправление им своей пастырской обязанности. Поэтому в экстренных надобностях внебогослужебные собеседования поручаются в храмах и залах и лицам, не имеющим священства, но имеющим достаточный богословско-образовательный ценз, каковы ,например, готовящиеся к священству студенты духовных академий и семинарий.
Следует упомянуть также об одном чрезвычайном явлении в проповеднической практике церкви – о сказывании П. в храме мирянами. Это исключение из общего правила делается иногда, по особенному разрешению местного епископа, под его непосредственным и ближайшим надзором и руководством, для лиц, выдающихся проповедническими дарованиями и готовящихся к священному сану. В III веке местный епископ позволил проповедывать мирянину Оригену ради его великих дарований. У нас в России митрополит московский поручил объяснение катехизиса на литургии юноше-студенту Левшину (впоследствии – митрополит московский Платон); его преемник – студенту Дроздову (впоследствии – митрополит московский Филарет). Основание для подобных исключений, равно как для существовавшего в русских духовных академиях и семинариях обычая поручать ученикам старших классов, для того посвященным в стихарь, произносить свои опыты П. в академических и семинарских церквах, можно находить в обычае древней церкви упражнять готовящихся к пастырскому служению в составлении и произношении П., о каковом обычае свидетельствует одно слово св. Астерия Амасийского «Об образе св. Евфимии» (см. «Представители ораторско-практического типа П. на Востоке в IV в.» Н. И. Барсова, Харьков, 1888). Эти школьные упражнения в проповедничестве, которым, впрочем, не присваивалось названия П. (logoV wmilia), замененное названием EkjrasiV: (собеседование), введены были в христианских школах, имевших значение позднейших духовных семинарий, по подражению языческим риторическим школам. В этом же обычае древних церковных школ имеет свое основание старинный местный обычай Киева, по которому профессоры киевской акад. из мирян произносят П. в храмах на так назыв. пассиях, вечерних богослужениях двух недель великого поста. Подробнее см. «Гомилетика», Я. К. Амфитеатрова (Киев, 1857); Барсов, «Учение о существе или природе христианской литургийной П.» (СПб., 1897); его же, «История первобытной христианской П.» (СПб., 1885).
Н. Б – в.
Просвещение
Просвещение (Aufklarung) – культурно– исторический термин, которым обозначается преимущественно умственное движение на зап. Европы в XVIII в. (siecle des lumieres). В связи с этим термином стоят другие, каковы: просветители, просветительная литература, просвещенный (или просветительный) абсолютизм. Как синоним П. употребляется выражение «философия ХVIII века». В истории нового времени П. принадлежит очень важное значение. П. является естественным продолжением гуманизма XIV – XV веков , как чисто светского культурного направления, характеризующегося притом индивидуализмом и критическим отношением к традициям. Но эпоха П. отделена от эпохи гуманизма эпохой религиозной реформации и католической реакции, когда в жизни Зап. Европы снова взяли перевес теологические и церковные начала. П. является продолжением традиций не только гуманизма, но и передового протестантизма и рационалистического сектантства XVI и XVII вв., от которых он унаследовал идеи политической свободы и свободы совести. С наибольшим удобством переход от идей реформационной эпохи к идеям эпохи П. наблюдается в Англии конца XVII и начала XVIII в., когда получил свое развитие деизм, бывший завершением религиозной эволюции реформационной эпохи и началом так называемой «естественной религии», которую проповедовали просветители XVIII в. В частности, как на родоначальника просветительной литературы XVIII в., можно смотреть на Локка. Подобно гуманизму и протестантизму, и П. в разных странах получало местный и национальный характер. Общеевропейское значение в XVIII в. получила французская просветительная литература в лице Вольтера, Монтескье, Руссо, Дидро и др. писателей . Общая их черта – господство рационализма, направившего свою критику во Франции на вопросы политического и социального характера, тогда как немецкие просветители этой эпохи были более заняты разрешением вопросов религиозных и моральных. Основным стремлением П. было найти путем деятельности человеческого разума естественные принципы человеческой жизни (естественная религия, естественное право, естественный порядок экономической жизни физиократов и т. п.). С точки зрения таких разумных и естественных начал подвергались критике все исторически сложившиеся и фактически существовавшие формы и отношения (положительная религия, положительное право и т. п.). Под влиянием идей П. предприняты были и реформы, которые должны были перестроить всю общественную жизнь (просвещенный абсолютизм и французская революция). В начале XIX в. П. вызвало против себя реакцию, которая, с одной стороны, была возвращением к старому теологическому миросозерцанию, с другой – обращением к изучению исторической деятельности, которая была в большом пренебрежении у идеологов XVIII в. Уже в XVIII в. делались попытки определения основного характера П. Из этих попыток наиболее замечательная принадлежит Канту («Beantwortung der Frage: was ist Aufklarung?», 1784). П. не есть замена одних догматических идей другими догматическими же идеями, а самостоятельное мышление: в этом смысле Кант противополагает просвещению просветительство. Историческая литература о П. весьма обширна. Ср. Геттнер, «История всеобщей литературы ХVIII в.»; Laurent, «La philosophie du XVIII siecle et le christianisme»; Lanfrey, «L'eglise et la philosophie du XVIII siecle»; Stephen, «History of english thought in the XVIII century»; Biedermann, «Deutschlands geistige, sittliche und gesellige Zustande» и др.