для капитализма (буквы с индексом 1) и для социализма (с индексом 2). Шкалы «А» «Пл-1» — плата за труд, капитал. «Пл-2» — социализм (пунктир). «Пл-0» — за «нулевой» труд — соцпомощь. Платы со шкалы «А» переходят на квадрат «Б» — «Плата — чувства» — на ней нарисованы характеристики: Ч–1 при капитализме, Ч–2 (пунктир) — при социализме. Для каждой свои уровни притязания. «Пртз-1» — максимум платы при капитализме. «Пртз-2» — притязания при социализме. Квадрат «В»: «Чувства — Труд», на котором суммируются чувства от «платы» — «Ч–1» — капитализм. «Ч–2» — социализм (пунктир), с чувствами утомления от труда: «Ут-1» кривая утомления при капитализме — с высокой тренированностью, «Ут-2» — то же для социализма — с низкой тренированностью (благодаря малым нагрузкам). Точки максимума на кривой суммы чувств УДК-1 — капитализм, УДК-2 (пунктир) — социализм, обе примерно на одном уровне, с малым минусом. Эти же точки на абсциссе отсекают напряжение труда «Тр-1» и «Тр-2» — второе передается по шкале общества — «А» для получения «платы»
Примерная методика показана на рис. 21 в виде расчета напряжения труда и УДК для капитализма и социализма примерно одинакового уровня экономики.
Хочу обратить внимание на следующие различия между обеими идеологиями. На левом квадрате «труд — плата» шкала «платы» у капиталистов идет круто вверх, обеспечивая рост доходов для наиболее сильного и квалифицированного работника. «Плата за нулевой труд» выражает социальную помощь. В развитых странах она тоже достаточна и даже выше, чем при социализме. Однако за работу при некотором пороге напряжения платят много больше. При социализме (пунктир) плата уравнительна, идет плавный подъем от нулевого труда, т. е. можно получать зарплату, почти не работая. Для капитализма добавлена кривая вероятности безработицы при плохой работе. Она идет ниже нулевой линии, стимулируя «страх». Он суммируется к минусам УДК, связанным с низкой оплатой.
В среднем квадрате (Б) — «Плата — Чувство» отмечаются различные величины «платы», поскольку различны шкалы платы за разный труд. Однако разница в чувствах (УДК) не столь велика, как в плате, за счет уменьшения притязаний при социализме, учитывая их полную нереальность. При капитализме «приятность» круто нарастает до самого максимума возможностей. При социализме нарастание очень пологое. Кривые утомления тоже не одинаковы: «капиталисты» более тренированы, поэтому характеристика у них смещена вправо в сравнении с «социалистами». Различна и «степень несчастья» при нулевом труде.
Характерен ход суммарных кривых чувств и сравнимых с ним мотивов. При капитализме точка максимума на суммарной кривой «Чувства — Труд» отсекает напряжение труда вдвое больше, чем при социализме: «капиталисты» работают вдвое напряженнее, чем «социалисты». Тем не менее, разница в УДК невелика: у «советских» УДК повышается из-за скромности в притязаниях (поскольку недостижимы) и отсутствия страха безработицы, у «капиталистов», наоборот — «счастье», т. е. УДК, понижается от высоких притязаний. Состав мотивов исходит из значимости потребностей и притязаний, которые, в свою очередь, зависят от материального и социального положения, культуры, организации социальной группы. В конечном счете, все от тех же координат идеологии.
Предупреждаю читателей: не воспринимайте всерьез представленные модели. Все они — не что иное, как упражнения в «эвристическом моделировании» применительно к социальным системам: иллюстрация для логики общества, для его механизмов. Во-первых, наполнить эти модели статистикой практически невозможно. Во-вторых, самоорганизация поломает все модели, еще до того как они будут созданы. И тем не менее модели как схемы — полезны: их качественное содержание призвано помочь в управлении обществом. Я понимаю уязвимость этого моего заявления. Дескать — зачем? Если без толку? Сознаюсь: не утерпел — уж очень красиво!
Границы устойчивости
Зоны устойчивости социальных систем в трех главных координатах идеологий: власть, собственность и уровень экономики — показаны на рис. 22. Все другие коррелируют с ними. Абсцисса «X» выражается процентами собственности государственной и частной. Условно это соответствует отношению плановой и рыночной экономики и, кроме того, отражает неравенство. Если огрубить еще больше, то это доли «социализма-капитализма». Ордината «У» представляет системы власти. На рисунке они перечислены от тоталитаризма до плюралистической парламентской демократии. Там же показаны условные «проценты прав и свобод».
Третья координата, «Z», отражает меру богатства общества. Она очень важна, т. к. богатство напрямую удовлетворяет потребность в собственности, а косвенно — в информации и защищенности от всех несчастий бедности. Фактически, именно уровень экономики выбирает две другие координаты идеологии, хотя и допускает их значительный разброс в силу традиций, высокой приспособляемости людей и наличия резервов в жизнеобеспечении, предоставляемых НТП.
Важной задачей является определение «полюсов» устойчивости. При конкретном анализе устойчивость оценивалась как достаточная, если режим власти и собственности не менялся в течение двух поколений, т. е. 40–50 лет. В структурной модели общество считали неустойчивым при «проценте хаоса» более 70. Хаос — это падение экономики и морали и неподчинение властям. Общество теряет устойчивость, когда более половины граждан недовольны жизнью в результате падения доходов или несоответствия системы власти уровню культуры. Впрочем, этого мало. При тоталитарной власти страх парализует выражение недовольства, и народ высказывает «одобрямс!» любому режиму, пока его не тряхнут извне. Это и было в странах соцлагеря, пока Горбачев не торпедировал социализм в Советском Союзе. Правда, он сам этого не ожидал и думал всего лишь усовершенствовать экономику, расширив самостоятельность предприятий и обновив технику.
Конечно, устойчивость очень условная величина, и я отнюдь не настаиваю на траекториях ее границ на рис. 22. В значительной степени они сделаны не по расчетам, а по анализу материалов ООН, касающихся экономики и политики стран с разным уровнем развития.
Прирост экономики считается признаком здорового общества. Уменьшение ВНП или его величины 0 +2 % — это плохо, +4, +5 % — удовлетворительно, больше 5 % — хорошо. Встречаются цифры и в 10–15 %, но они вызывают недоверие к статистике. Источники прироста известны — это напряжение труда и квалификация рабочих, инженеров, организаторов и хозяев. Но все не так просто. Воспитание этики труда и накопление знаний требуют традиций и времени процветания. А может быть и генов.
Во всякой деятельности прежде всего нужно искать биологические мотивы. Таковыми для труда являются голод, собственность, лидерство, страх. Надежно только второе. Голод проходит с насыщением даже дешевой пищей. Боль и страх — сильные чувства, но в массе и постоянно их трудно организовать. Лидерство, то есть конкуренция как соревнование за первенство, как мотив, доступно сильным, а их 10–15 %. Зависть тоже идет от лидерства, но мотивы от нее ненадежны. Коллективная собственность вообще «не работает».
Высокий средний личный доход — это не только большой ВВП/д, но и высокий КПД экономики. Он выражается в доле личного потребления в произведенном. При социализме она составляет 35–40 %, у капиталистов — 60–70 %. Снижение идет за счет потерь и качества продукции, а также затратной технологии и военного производства. Зато тоталитарные государства могли показывать высокие темпы роста, до минимума снизив потребление и пуская всю продукцию в накопление. Заводы работали — чтобы делать новые заводы. И еще танки и пушки. Впрочем, темпы прироста ВВП завышались, поскольку подсчитывались только по выпуску основного продукта, не учитывая огромного отставания в инфраструктуре и личной собственности.
Вопроса о счастье граждан, как критерия идеологии, я уже касался. Для всеобщего удовлетворения надежны только высокие показатели благосостояния, исключающие голод и нужду для всех. Средние и низкие доходы на душу предполагают значительный процент бедных и для суждения о «среднем счастье» требуют дополнительных коэффициентов. Главный из них — неравенство, второй — система власти и бесправие, оскорбляющие достоинство. Третий — культура. Она определяет притязания на благополучие, и еще — на экологию. Дело в том, что пока очень мало людей физически страдают от плохого состояния природы. К среде привыкают и начинают замечать ее вредности только… от культуры, когда читают в газетах. Это не значит, что критерий экологии второстепенный в оценке идеологий. На него замыкаются глобальные проблемы, т. е. будущее человечества.
Полюсы зон устойчивости — то есть пределы «свободы» и «частной собственности», достаточные для устойчивости (с учетом адаптации) — показаны на рис. 22 для стран с разной экономикой. Разумеется, цифры сугубо приближенные. Есть самоорганизация, способная сломать устойчивость при любых показателях, увлекая публику даже заведомо ложными идеями.
Вот несколько пояснений к цифрам и графикам для пределов устойчивости стран с разным уровнем экономики, а значит, и всех других показателей «зрелости».
Полная плюралистическая демократия встречается только в высокоразвитых странах. Для бедных и средних доступна лишь «усеченная» демократия с избирательными цензами и президентским правлением.
При социализме (80 % госсобственности и 40 % «свободы») невозможно достигнуть высокого уровня личного потребления, а большие проценты экономического роста на поверку оказываются не пригодными для сравнения, поскольку учитывают только госсектор. Это касается Советского Союза при Сталине, а также Китая. Отсутствие должных стимулов к труду для всех социальных групп, низкий КПД и большие потери ставят пределы росту. Если при этом все же удается установить демократию, то либо она будет неустойчива и смещается к диктатуре, либо активные граждане со временем потребуют частную собственность в производстве, и социализм превратится в капитализм. То, что и произошло в странах СНГ. Поэтому трудно выбрать оптимум политического устройства, а точнее пределы демократии и гражданских прав при социалистической экономике.