Знаете, я рос в шестидесятые, и у меня имеется некоторый опыт в этих делах… и я никогда не сталкивался с тем, чтобы прием большого количества лекарств мог прояснить чей-то разум. По крайней мере, насколько я помню!
Джо улыбнулся. Юмор Ричарда заставил его еще больше расслабиться на этой утренней сессии.
Большинство психиатров просто не знали ничего лучше. У них были добрые сердца, но за редким исключением они были настроены лечить всех одинаково. Они не собирались пробовать что-то новое. И именно здесь у меня было преимущество. Я решил: если то, что делают эти люди, не работает – значит, все, что я делаю, будет иметь больше шансов на успех. Психиатры убеждали Чарли, что на самом деле он не разговаривает с дьяволом. А Чарли отвечал: «Да, дьявол предупреждал меня, что вы будете так говорить. А еще он просил передать, что скоро вы встретитесь».
Лично я считаю, что если шизофреник оторван от реальности, значит, нужно просто изменить реальность. В действительности изменение реальности – отличная идея, даже в том случае, когда вы не шизофреник. Ведь нам часто кажется, что наш собственный способ видениями мира абсолютно верен. Но это до тех пор, пока не будет доказано, что мы ошибаемся. Реальность не всегда так постоянна, как мы о ней думаем.
На протяжении многих веков люди утверждали, что Земля плоская, – именно поэтому вам не удастся обойти вокруг света на яхте, ведь вы просто упадете. Поэтому какое-то время никто и не пытался это сделать… пока в один прекрасный момент не нашелся тот, кто сказал: «К черту все, давайте попробуем!» И открыли новый мир, с целыми континентами. Тогда они сказали: «Вот это да, посмотрите на это!»
«А ведь и правда», – подумал Джо. Когда-то он верил во множество вещей, а потом понимал, что ошибается. Джо начал мысленно спрашивать себя: «Сколько идей, в которые я верил, только мешали мне наслаждаться жизнью? От скольких целей я отказался лишь потому, что считал их не слишком достойными для того, чтобы тратить время на их достижение? Сколько вещей я упустил потому, что был убежден, будто не смогу их получить?» До Джо начало доходить, что его реальной проблемой были именно убеждения.
– Причина, по которой мне удалось достичь успеха в работе с клиентами, от которых все отказались, именно в том и заключалась, что я от них не отказывался. И далеко не сразу срабатывало то, что я предпринимал для решения их проблем. Просто я был твердо настроен помочь им справиться с проблемами. Я думаю, это необходимое качество для всякого, кто хочет перемен. Нужно быть решительным.
Я всегда смотрел на историю болезни как на список методов, которые не сработали. Меня же интересуют реально работающие методы – начиная с правильных убеждений. Возьмите, к примеру, плацебо. Часто люди относятся к этому с пренебрежением. Они говорят: «Это просто эффект плацебо». Простите, что? Просто эффект плацебо? Речь идет о том, что мы способны вырабатывать свои собственные обезболивающие или антидепрессанты. И мы сейчас не говорим об индийских гуру или святых подвижниках. Мы говорим о медицинских исследованиях. Статистика показывает, что ваше сознание может действовать точно так же, как болеутоляющее средство. Об этом свидетельствуют обширные исследования, проведенные на совершенно нормальных людях. На самом деле исследователи теперь знают: ваш мозг начинает функционировать по-другому после того, как вы примете плацебо.
Моя теория такова: давайте уже начнем создавать свои собственные плацебо в виде убеждений, которые помогут нам сделать свою жизнь лучше. Та «реальность», которую вы творите в своем уме, благодаря могучей силе ваших убеждений, может быть такой же настоящей, как и любой внешний фактор. Это потрясающе, сколько энергии вы можете высвободить.
Джо уже приходилось слышать о том, что мы способны исцелять наши тела с помощью разума. Но сказать по правде, он считал это чепухой – и должен был это признать.
Джо всегда был убежден, что вылечить человека может только медицина. Теперь же он был заинтригован тем, какую силу имело плацебо.
– Я видел людей, которые творили невероятные чудеса и совершенно случайно получали исцеление. Я познакомился с одним человеком, чей отец был смертельно болен. Его отправили из больницы домой и даже не объяснили причин. Дома этот больной начал вставать и выходить на задний двор и в сад. Там он что-то делал или просто гулял. А семья только охала, что «он тратит последние силы». Ему, однако, не говорили ни слова. Прошло полгода, и домашние начали волноваться. Они позвонили доктору и сказали: «Вы утверждали, что он умрет, а он все еще жив». Доктор ответил: «Вы, должно быть, шутите? Я был уверен, что он уже несколько месяцев как мертв». Они сказали: «О нет, он цветет и пахнет. Он готовит еду, хлопочет на кухне, встречается с друзьями». Тогда доктор попросил привезти этого человека, чтобы он мог его осмотреть. Когда они привезли его и он сдал все необходимые анализы, выяснилось, что болезнь исчезла. Это назвали спонтанной ремиссией. Однако отец моего знакомого был опечален.
– Простите, – сказал он доктору, – зачем все эти анализы? Вы ведь меня уже давно вылечили.
– Что? – не понял доктор.
– Ну, вы ведь отправили меня домой. Разве вы могли бы так сделать, не будь я здоров?
Таким образом, случайное убеждение в том, что он поправился, в действительности привело к спонтанной ремиссии. Теперь, что касается доктора. Мне пришлось позвонить ему и спросить, правда ли это. Доктор ответил: «О, нет. Должно быть, вкралась ошибка и на самом деле результаты первоначальных анализов были неверны». Можно привести множество примеров, когда люди сталкиваются с очевидными на первый взгляд вещами, которые невозможно объяснить и оправдать. Именно в таких ситуациях мы склонны не видеть того, что лежит на поверхности. А между тем ежегодно фиксируются тысячи случаев спонтанной ремиссии.
Джо подумал – не был ли ошибочным диагноз этого человека? Неужели у него действительно случилась спонтанная ремиссия? Джо и раньше слышал о подобном.
Совершенно ясно, что многие смертельно больные люди все равно умрут – вне зависимости от того, верят они в выздоровление или нет. Возможно, вера в то, что ты можешь выжить, дает больше шансов преодолеть серьезное заболевание? Даже если преимущество мизерное – все равно это нечто беспрецедентное.
– Ваши убеждения могут вас либо заманить в ловушку, либо сделать свободными. То, во что вы верите, будет определять то, что вы решите сделать. Если вы действительно стремитесь к изменениям, то вашим первым шагом должна стать стопроцентная вера в то, что вы это можете, – и вы это сделаете.
Вскоре объявили кофе-брейк. Джо присоединился к Марку и Питеру – они как раз беседовали о том, как важно поверить в свою способность строить жизнь, о которой мечтаешь. И о том, как можно изменять убеждения других людей.
Джо обратил особое внимание на то, что говорил Питер. Казалось, он был настроен довольно скептично.
– Если ты во что-то веришь, из этого совсем не следует, что это реально. К примеру, я могу поверить, что побью мировой рекорд, – но это не значит, что я это сделаю.
Марк был с ним не согласен.
– Хорошо, а что ты скажешь о Роджере Баннистере? Долгое время считалось, что человек не может пробежать милю меньше, чем за четыре минуты. Это просто нереально. Но в 1954 году Роджер Баннистер стал первым, кто сделал это. А что случилось потом? Примерно спустя два месяца после этого прорыва Джон Лэнди в Финляндии пробежал милю меньше чем за четыре минуты. Затем в течение трех лет шестнадцать других бегунов смогли сделать то же самое. Это было реально. И этот факт означал, что другие поверили в такую возможность, именно поэтому они тоже смогли побить рекорд.
Питер согласился с этим доводом и молча кивнул.
Джо захотелось задать еще какую-нибудь тему для обсуждения.
– Пожалуй, я тоже соглашусь с этим. Поразительно, к каким результатам привело достижение Баннистера. Но я понимаю, к чему ты клонишь, Питер. Возьмем, к примеру, публичные выступления. Есть люди, которые в этом очень хороши, а есть те, для кого это проблема. У меня с этим полная катастрофа, так что я знаю это как никто другой. У каждого из нас есть свои сильные и слабые стороны.
Питер кивнул. Марк погладил подбородок, пытаясь осмыслить слова Джо.
Этот разговор доставлял Джо настоящее удовольствие. Тем не менее, он не мог не заметить, что сегодня «парень-горилла» и его приятель уже не липли к шатенке.
Она была одна и просто глядела в пространство немного озадаченным взглядом.
Вернувшись на сцену, Ричард начал говорить о музыке и искусстве.
– Кому из присутствующих, когда они были моложе, доводилось слышать, что у них нет музыкальных способностей?
Около трети сидящих в зале подняли руки.
– А кому говорили, что у них нет художественных способностей?
Еще треть подняла руки.
– А теперь я хочу задать два вопроса: «Кто им это сказал?» и «Откуда они об этом знали?» Я завел об этом речь, потому что мне говорили то же самое. Когда я учился в школе, меня попросили нарисовать дерево, что я и сделал. Учитель подошел ко мне и сказал: «Эта картина кошмарна. У тебя просто нет таланта». В течение следующих тридцати лет я не притрагивался к кисти, потому что верил в то, что было сказано. Но однажды моя жена принесла домой краски и кисти и сказала: «Давай рисовать!» А я поймал себя на том, что возражаю ей: «Ведь я не художник». Она приподняла бровь и посмотрела на меня. Знаете, есть в этом что-то такое – посмотреть на кого-то, приподняв бровь. Это своего рода вызов.
Я отправился в Ковент-Гарден в Лондоне и нашел одного художника, весьма талантливого и мастеровитого. Я задал ему вопрос: как он рисует свои картины? Его объяснение было простым: он смотрит на предмет, который собирается нарисовать, а потом представляет его на холсте. Он проделывает это несколько раз – до тех пор, пока ему не удается ясно и четко разглядеть форму предмета на полотне. Затем он следует за воображаемыми линиями, воспроизводя то, что видит снаружи. Таким образом, я начал вырабатывать этот навык и вдруг понял, что учусь рисовать.