Вполне возможно, что корриганы состоят в родстве с корред. Они не выносят даже упоминания о Христе: сутана священника приводит их в ярость, а имя девы Марии звучит как ругательство. Каждую весну у них бывает праздник, на котором они по очереди пьют из хрустального кубка, приобщаясь к тайнам поэзии и земной мудрости.
Ростом корриганы около двух футов и прекрасно сложены. Они носят развевающиеся белые одежды, могут по желанию менять обличье, становятся то пауками, то угрями или змеями. Ночью корриганы кажутся невыразимо прекрасными, их золотистые волосы светятся собственным светом. Днем же волосы тускнеют, глаза наливаются кровью, а кожа высыхает, словно у древних старух.
В бретонской балладе «Сеньор Нанн и фея» (речь идет именно о корриган — К.К.) рассказывается, что жена некоего рыцаря родила ему двойню. Желая сделать ей подарок, рыцарь отправился на охоту. До самого вечера он преследовал белую лань и наконец остановился попить воды из родника. А родник принадлежал корриган, которая сидела на берегу, расчесывая волосы.
— Ключей моих ты мутишь влагу,
Но проклянешь свою отвагу.
Ты в жены должен взять меня
Иль проживешь всего три дня.
Иль чахнуть будешь до кончины
Семь лет подряд, как от кручины.
Рыцарь ответил:
— Твоих не замутил я вод.
Притом женат я целый год.
Чем брачный свой обет нарушу,
Скорей отдам я богу душу!
Три дня спустя проклятье корриган исполнилось — рыцарь умер. Жене его о том не сказали, но по дороге в церковь она увидела свеженасыпанную могилу:
Подходит к церкви госпожа.
Земля разрыхлена, свежа,
И холм на родовом кладбище
Скрывает новое жилище.
— Кто спит здесь, господи помилуй? —
Она глядит на холм унылый.
— Дитя мое, супруг твой милый
Сегодня ночью взят могилой![34]
Проклятье корриган продолжало действовать, и несколько дней спустя жена рыцаря отошла в мир иной следом за мужем.
Фридрих фон Штассен. Золото Андвари (1914 г.). Вверху изображены норны, прядущие нить судьбы, внизу — хозяйка преисподней Хель.
КРИОНЫ.
В фольклоре жителей полуострова Бретань духи, состоящие в родстве с корред. Они еще более жестоки, чем их родичи. Когда человек, которого они заманили в свой хоровод падает от изнеможения и умирает, крионы весело хохочут — настолько им смешно.
КСАНЫ.
В испанском фольклоре прекрасные златовласые феи маленького роста. Они обитают в пещерах и источниках. В день святого Иоанна ксаны играют золотыми украшениями и иными драгоценностями и щедро одаряют смертных, которые сумеют превратить их в обыкновенных женщин.
Ксана.
ЛАЗАВИКИ.
В фольклоре белорусов крохотные существа, одноглазые старики, которые живут в маленьких домиках на болотах. Ростом они с ноготь, у каждого имеется длинная борода и кнут в семь саженей. Расхаживая по трясине, лазавик обычно размахивает кнутом, а его глаза сверкают как огоньки (ср. западноевропейские представления о бродячих огоньках).
ЛАМИНЬЯКИ.
В испанском фольклоре духи, хранители родников и ключей, «состоящие в родстве» с бретонскими корриганами. Ламиньяки более терпимы к христианству. Считается, что в свои слова они вкладывают прямо противоположный смысл. Если ламиньяки утверждают, что сегодня чудесная погода, значит, на улице слякоть. Если же они предрекают дождь или снег, будет вовсю светить солнце.
ЛЕМБОЙ.
В русском фольклоре лесной дух: на Севере лембоем (а также лембой и леманом) называют лешего. Это слово образовано от финского lempo.
См. ХИЙСИ.
ЛЕШИЙ (ДИКАРЬ, ДИКОНЬКА, ЛЕСОВИК, ЛЕШАК, ЛИСУН, ПОЛУВЕРИЦА).
В мифологии восточных славян хозяин леса и зверей. Считается, что он предпочитает селиться в еловых лесах — предпочтительнее в тех, за которыми начинается сосняк Облик у него человеческий, только кожа отливает синевой, поскольку кровь у лешего синяя. Волосы у него на голове зачесаны налево, правого уха нет и в помине, равно как и бровей и ресниц. Одет леший, как правило, в звериную шкуру или в кафтан, левая пола которого запахнута за правую. Обувь у него перепутана: правый башмак на левой ноге, а левый — на правой. Глаза у лешего горят зеленым огнем. Увидеть лешего можно через лошадиное ухо.
Когда он идет по лесу, то становится ростом с самое высокое дерево, но может и уменьшится до такой степени, что свободно укроется под листом земляники. Ему повинуются все звери и птицы. На особом положении находятся у лешего зайцы и белки: это своего рода «крепостные», которых он просто может проиграть в карты соседнему лешему. По замечанию С.В. Максимова, если белки «переселяясь несметными полчищами и забывая всякий страх перед человеком, забегают в большие города, причем скачут по крышам, обрываются в печные трубы и прыгают даже в окна, то дело ясное: значит, лешие целой артелью вели азартную игру, и побежденная сторона гнала проигрыш во владения счастливого соперника. По рассказам старожилов, одна из таких грандиозных игр велась в 1859 году между русскими и сибирскими лешими, причем победили русские, а продувшиеся сибиряки гнали затем из тайги свой проигрыш…»
Ф.Ф. Федоровский. Леший. Эскиз костюма к опере Н.А. Римского-Корсакова «Снегурочка» (1910 г.).
По нраву своему лешие не столько злонамеренны, сколько проказливы. Однако их шутки не отличаются особой утонченностью — скорее, наоборот. Так, они «обходят» человека, зашедшего в лес, то есть заставляют долго плутать на одном месте, пугая вдобавок громкими криками, ауканьем и свистом (им дана одна минута в сутки, чтобы сманивать людей в лес). Еще они всегда не прочь похитить девушку или женщину. Считается, что девушка, украденная лешим, никогда не родит. Кроме того, леший ворует у людей скот и обожает играть в щекотки: того, кто согласился с ним поиграть, он может защекотать насмерть.
Уберечься от проказ лешего несложно: он боится соли и огня, а также матерной брани (как замечает Д.К. Зеленин, «это одна из причин столь широкого распространения такой брани у русского народа»). Кстати сказать, с бранью следует быть поосторожнее, поскольку многие лешие настолько ее не терпят, что сурово карают за одно-единственное ругательство: к примеру, если роженица в муках проклянет себя и ребенка, такой ребенок становится собственностью лешего. Этого ребенка леший уносит к себе, а вместо него подкладывает подменыша. Если же ребенка успели окрестить в момент рождения, леший будет ждать семь лет, а потом все равно сманит в лес.
Еще от лешего можно избавиться крестным знамением и молитвой или произнести его любимую приговорку: «Шел, нашел, потерял». Самый же распространенный способ таков: поняв, что его водит леший, человек должен вывернуть наизнанку свою одежду (хотя бы куртку) и надеть левый сапог на правую ногу, а правый — на левую, или соответствующим образом поменять рукавицы. Тогда леший примет этого человека за своего собрата и перестанет морочить.
На Севере существует легенды о том, что всеми лешими правит лесной царь. Пастухи заключают с простыми лешими договоры, а если леший нарушил договор и похитил скот, лесному царю подают на этого лешего жалобу, а в лесу на перекрестке оставляют в качестве жертвы яйцо или лепешку из ржаной муки.
Леший.
ЛИДЕРЦ.
В венгерском фольклоре бродячий огонек, который способен принимать человеческий облик. Он сходится с людьми, которые из-за этого потом заболевают. Еще лидерц насылает ночные кошмары. Как правило, он вылупляется из яйца, двадцать четыре дня находившегося под мышкой у человека (ср. представления о василиске и огненном змее). Своему хозяину лидерц приносит всякое добро, но связь с ним изнуряет человека. Чтобы освободиться от лидерца, следует дать ему невыполнимое задание — к примеру, принести воды в решете. Считается также, что бродячий огонек отмечает место, где зарыт клад.
ЛИЕККИО.
В финском фольклоре бродячие огоньки, вьющиеся над лугами и болотами. Они предвещают несчастье и даже смерть путникам, которые идут за ними, принимая их за свет из окон фермы. Считается, что лиеккио — духи детей, похищенных когда-то злобной ведьмой. Они могут вернуться на землю, если кто-то согласится их заменить, поэтому матери предупреждают своих отпрысков, чтобы те никогда не бегали за бродячими огоньками.
ЛИМНАДЫ.
В греческой мифологии нимфы озер и болот.
ЛИСУНКИ.
В мифологии восточных славян жены леших. Их главная отличительная особенность — длинные груди, закинутые за плечи. От леших у лисунок рождаются дети — лешени. Удары грома нередко превращают лисунок в россомах.
А.Н. Афанасьев излагает легенду о бабе, которая нашла в лесу младенца-лешеню. Тот лежал голый и горько плакал. Баба прикрыла младенца своею свиткой — и тут появилась лисунка, которая наградила бабу горстью горячих угольев. Когда баба вернулась домой, оказалось, что уголья превратились в золотые червонцы.
Любопытно, что в чешском фольклоре есть схожие персонажи. По свидетельству того же А.Н. Афанасьева, «они отличаются диким и злобным нравом; тело их покрыто волосами, длинные распущенные косы развеваются по воздуху; груди так велики, что, стирая белье… они употребляют их вместо вальков; на голове носят красные шапочки».
Г. Кольбе. Наяда.