ю границу между данными категориями провести достаточно сложно, если вообще возможно.
И обыкновенные, и — тем более — сверхъестественные животные, птицы и рыбы наделяются весьма сложной мифологической семантикой. Так, животный мир — мифологическая и символическая парадигма, своего рода символический код мироздания, «модель человеческого общества и природы в целом» (В.Н. Топоров). Элементы этого кода имеют каждый фиксированное значение, однако способны и объединяться в комплексы, обнимающие разные сферы бытия — ср., например, соотнесение конкретного животного со стороной света, растением, цветом, стихией, временем года. Животные кодируют время (двенадцатилетний животный цикл китайского календаря) и пространство («ни конь не доскачет, ни волк не допрыгнет»), воплощают космическую и божественную энергию (звериные божества Египта или животные Зодиака).
По замечанию В.Н. Топорова, «представления о реальных способностях животных в сочетании с их использованием в классификациях, являющихся способом объяснения человеком самого себя и окружающей природы, создают возможность для… мифологической персонификации себя в природе, для подчеркивания своего единства, объяснения ландшафта как наглядной истории своих предков».
Во многих традициях животные — свидетели миротворения; их распределение по миру связано с трехчастной структурой мирового дерева. С верхом, как правило, соотнося птицы, с серединой — копытные животные, с низом — пресыщающиеся земноводные, редко хищники (медведь).
В «обиходе» все животные символизируют человеческие инстинкты, плодородие и изобилие.
Птицы, как существа крылатые, небесные, прежде всего, олицетворяют собой небо и все, что с ним связано — подъем, отрыв от земли, взлет, солнце, ветер, облака, свободу, жизнь, плодородие, вдохновение, пророческий дар. На мировом древе птица обычно сидит на самом верху, тем самым как бы «причащаясь» неба и противопоставляя себя низу — хтоническим чудовищам, змеям, рыбам. Например, в скандинавской традиции на вершине мирового ясеня Иггдрасиль восседает орел, а корни этого дерева гложет дракон Нидхегг.
Известны мифологические и фольклорные сюжеты о птицах, поднявших землю со дна мирового океана, добывших для людей свет и огонь. Птица также выступает в образе первопредка, тотема того или иного племени.
Будучи небесными, а, следовательно, близкими к божествам тварями, птицы часто символизируют человеческую душу. В египетской традиции птичий облик имеет Ба — один из элементов человеческого естества, олицетворение жизненной силы человека, которое продолжает существовать и после смерти тела. Как «воплощение» души, птица также может представляться вестником смерти, ее появление сулит «отлетание» души. Индейцы-тлинкиты «различали» души по породам птиц; у них считалось, что душа утонувшего ребенка воплощается в морскую утку, душа младенца, задушенного матерью во время сна, — в сову и т. д.
Облик птиц зачастую имели божества, прежде всего боги неба, солнца, грома — египетский Тот, греческий Зевс, римские Пик, шумерские Иштар и Адад, китайский Шан-ди, индийский Гаруда и др. Кроме того, птицы нередко выступают как священные атрибуты божеств; к примеру, петух — птица Марса, гусь — птица Юноны и пр.
В упанишадах рассказывается о птицах Дживатма и Атма, сидящих на ветвях Древа Жизни. «Две птицы, неразлучный спутницы, живут на одном дереве: первая питается его плодами, вторая смотрит на них, но не ест. Первая птица — Дживатма, вторая — Атма, или чистое знание, свободное от условностей; и когда они рядом, одну не отличишь от другой»[78].
Птичий язык, понимание которого доступно лишь избранным, таким как, например, герой Зигфрид или святой Франциск Ассизский, — эмблема сокровенной, небесной мудрости, открывающейся лишь тем, кто этого достоин. Известны гадания по полетам птиц: какой стороны птица появлялась в поле зрения гадающего и куда летела — эти обстоятельства открывали волю небес.
Рыба — олицетворение нижнего уровня в вертикальной модели мироздания, и в этом качестве она противопоставляется птицам как представителям верха. Несмотря на общую отрицательную семантику низа, образ рыбы, обитающей в нижнем мире, обладает как отрицательной, так и положительной символикой.
С одной стороны, рыба — олицетворение и слуга злого бога Сета (Египет), съедающая уд Осириса, прислужница библейского демона Асмодея и пр. Довольно часто библейский Левиафан изображается и как морское чудовище, и как рыба.
С другой стороны, повсеместно распространено представление о том, что мир стоит на спинах рыб, чаще всего китов.
Кроме того, рыбы во многих традициях символизируют плодородие, воспроизводство жизни, воскресение (отчасти именно поэтому в раннем христианстве рыба трактовалась как эмблема Христа). Известны «рыбные» аватары ведических божеств Брахмы и Вишну: по индийскому мифу, Вишну принял образ рыбы, чтобы предупредить первого человека Ману о надвигающемся всемирном потопе. В иранской мифологии перворыба Кара охраняет мировое древо посреди озера Ворукаша.
Предания о чудесной фауне играют значительную речь в мифо-поэтической традиции, подтверждением чему могут служить неизменно популярные бестиарии — сборники сведений о сверхъестественных животных наподобие знаменитого «Физиолога».
АВАНК.
В валлийском фольклоре свирепое водяное существо, похожее, по одним источникам, на громадного крокодила, по другим — на исполинских размеров бобра.
Существует легенда об аванке, который время от времени появлялся в заводи Ллин-ир-Аванк. Он утаскивал под воду коров, лошадей, овец и даже людей. Избавиться от него удалось только хитростью. Девушка, которую он любил, убаюкала аванка своими песнями, и тот заснул. Сонного, его заковали в цепи, и два быка поволокли кровожадное существо прочь от воды. Аванк начал вырываться, но не смог пересилить быков и горестно воскликнул:
Эх, когда бы не быки,
Только б вы меня видали!
Еще бытует предание о том, что один из рыцарей короля Артура отправился на бой с Адданком — то бишь с аванком. Возлюбленная дала ему с собой камень, благодаря которому он мог видеть аванка, сам оставаясь невидимым. Рыцарь проник в пещеру аванка, взял в левую руку камень, что дала ему дама, а в правую — меч. И когда он вошел, то увидел Адданка и тут же срубил ему голову мечом.
АГИСКИ (АГИШКИ).
В ирландском фольклоре водяные лошадки, которых можно обнаружить едва ли не в каждом морском заливе. Чаще всего они выбираются на берег в ноябре; если поймать агиски и оседлать, из него выйдет замечательный конь. Но тот, кто захочет держать у себя агиски, должен помнить: его ни в коем случае нельзя подпускать к воде (и даже допускать, чтобы он учуял запах моря), иначе агиски утащит своего седока на дно и там разорвет на кусочки. Рассказывают также, что дикие агиски порой нападают на домашний скот. Обычно они принимают обличье жеребят с пышной гривой.
АДСКИЕ ПСЫ.
В английском фольклоре свора жутких безголовых псов. Они охотятся и за людьми, и за демонами. Рассказывают, что псы служат дьяволу; однако в одном предании говорится, что они как-то появились в Плимуте следом за призраком великого мореплавателя и пирата сэра Фрэнсиса Дрейка, которого признавали своим повелителем.
Индра верхом на слоне Айравате (XI в.).
АЙРАВАТА.
У индийцев прародитель слонов. Он вышел из мирового океана во время его пахтанья богами и асурами. Айравата — старший над диггаджи (слонами-хранителями восьми направлений света), а также ездовое животное (вахана) и боевой слои Индры.
АЙТВАРАС.
В литовском фольклоре огненный змей или дракон (может также принимать облик черной вороны или кошки). Подобно василиску, айтварас вылупляется из яйца, снесенного семилетним петухом; еще его можно получить, продав дьяволу чью-либо душу (вовсе не обязательно свою). Айтварас приносит благополучие дому, в котором селится: он доставляет своим хозяевам еду и деньги. Его любимое развлечение — заплетать гривы лошадям и насылать на людей кошмары. Если айтварас начинает слишком уж сильно надоедать, его можно прогнать и даже убить; последнего, впрочем, делать не следует, ибо убийство айтвараса неминуемо приведет к пожару, в котором дотла сгорит дом убийцы.
Птица алконост. Русский рисованный лубок.
АЛКОНОСТ (АЛКОНОС).
В византийских и славянских легендах чудесная «райская» птица с человеческим лицом. Яйца алконост откладывает на морском берегу, затем погружает их в воду, успокаивая море на шесть-семь дней, по истечении которых из яиц вылупляются птенцы. Голос алконоста настолько дивен, что человек, который его услышал, забывает обо всем на свете. Кроме того, у алконоста есть привычка хватать клювом собственный хвост. В церковной символике алконост олицетворяет Божий промысел.
Н.А. Клюев писал:
Резник Олеха — лесное чудо,
Глаза — два гуся, надгубье рудо,
Повысек птицу с лицом девичьим,
Уста закляты потайным кличем.
Заполовели у древа щеки
И голос хлябкий, как плеск осоки,
Резчик учуял: «Я — Алконост,
Из глаз гусиных напьюся слез!»
АМАЛФЕЯ (АМАЛТЕЯ).
В греческой мифологии чудесная коза, кормилица Зевса. Случайно сломанный им рог Амалфеи Зевс превратил в рог изобилия, а саму козу, повзрослев, вознес на небо (звезда Капелла в созвездии Возничего). Из шкуры Амалфеи была сделана эгида — щит, который обтянули козьей шкурой. Зевс прикрепил к эгиде голову Горгоны Медузы и, вооруженный таким образом, вступил в сражение с титанами (титаномахия).
АМАМАТ (АМТ, АММУТ).
В египетской мифологии чудесное животное, наполовину лев и наполовину гиппопотам с крокодильей головой. Согласно мифам, на загробном суде Осириса это животное сидело напротив бога и пожирало тех умерших, кого суд признавал недостойными пребывания в Полях Иалу (египетском загробном мире).