Возможности объяснения резко возросли с появлением архетипических теорий К. Г. Юнга и его последователей. Особенно богатые и убедительные исследования были проведены юнгианским психологом Эрихом Нойманом. Юнгианские исследования архетипов коллективного бессознательного также оказали глубокое влияние на бесчисленное множество современных художников, писателей и кинематографистов. Психоделические исследования мощных творческих открытий и глубинной работы художников, прошедших ЛСД-психотерапию, также свидетельствуют о глубоком источнике вдохновения. Некоторые из новых или возрожденных творческих импульсов, проявленных в искусстве этих художников, отражают тенденции современных движений, таких как абстракционизм, экспрессионизм, импрессионизм, кубизм, дадаизм, сюрреализм и фантастический реализм. Я завершаю этот раздел рассказом о неудачном и неразрешенном сеансе с мескалином Жана Поля Сартра, который оказал глубокое влияние на его жизненную философию и карьеру.
Десятая глава продолжает тему высшего творчества и прометеевского импульса. Интеграция перинатальной и трансперсональной областей психики и сознания проливает намного более яркий свет на творческий процесс. В своей книге «Высшее творчество: освобождение бессознательного для прорывных прозрений» Уиллис Харман рассказывает о том, как такие гении, как Исаак Ньютон, Рене Декарт, Альберт Эйнштейн, В. А. Моцарт и Фридрих Ницше получали свое вдохновение через холотропные состояния сознания и становление посредниками космической творческой энергии. Томас Кун также подробно описывает, как часто величайшие научные открытия, творческие прорывы и изобретения являлись своим создателям в виде видений, снов, трансовых состояний, молниеносных озарений и других холотропных состояний сознания. Рассказы о далеко идущих теоретических прорывах такого рода можно найти еще у древних греков.
Я также рассматриваю примеры высшего творчества в исследованиях Фридриха Августа Кекуле, который разработал структурную теорию органической химии, вдохновляющий сон русского химика Дмитрия Менделеева, который разработал периодическую таблицу элементов, эпохальные сны Отто Леви, Нильса Бора и Рене Декарта, а также удивительные эзотерические и религиозные произведения, обнаруженные в неопубликованных работах Исаака Ньютона. Другие примеры включают эксперименты Эйнштейна по визуализации, которые предшествовали его крупным открытиям, потрясающий творческий гений Николы Теслы и необыкновенные когнитивные способности индийского математика Шриниваси Рамануджана.
Другая область вдохновения, оказавшая глубокое влияние на человечество, – это вдохновение основателей великих мировых религий, а также их пророков, мистиков и святых; они были результатом мощных холотропных состояний сознания. Среди других примеров можно назвать Хелен Шукман, через которую осуществился ченнелинг «Курса чудес», а также духов-проводников, помогавших К. Г. Юнгу и Роберто Ассаджиоли. Этот раздел завершается исследованием влияния психоделиков на творческое вдохновение гениев компьютерной индустрии и программирования, включая Стивена Джобса. Я также даю обзор исследований, описывающих увеличение связности и открытости мозга, которые наблюдаются при сканировании мозга людей, употребляющих психоделические вещества.
В одиннадцатой главе исследуются изначальные космические структуры и управляющие принципы в коллективной психике, которые Юнг назвал архетипами. Один из самых важных архетипов – путешествие героя – играет центральную роль в ритуальной и духовной жизни человечества. Работа с холотропными состояниями показала, что, несомненно, архетипические переживания – это не случайные продукты патологии мозга неизвестного происхождения («эндогенные психозы»), а творения Anima Mundi – Мировой души, – возникающие в индивидуальном сознании. Корреляции между планетарными транзитами и временем и содержанием возникающего материала в холотропных состояниях сознания, обнаруженные благодаря моему сотрудничеству с Ричардом Тарнасом, являются наиболее убедительным из всех виденных мною доказательств этого процесса. Основываясь на книге Тарнаса «Страсти западного разума», я также рассматриваю два основных мифа современной эпохи: Потерянный рай и Восхождение человека. Среди других доминирующих архетипических мотивов нашего времени – Психодуховная смерть и возрождение, Похищение Женского начала и насилие над ним, Ученик чародея, Фауст, Франкенштейн, Блудный сын и Возвращение Женского начала.
Юнг неоднократно замечал, что архетипы лежат в основе состояний, которые он называл психической инфляцией. Джозеф Кэмпбелл пишет, что «полезное божество (или архетипическая фигура) должно быть прозрачным для трансцендентного». Оно должно указывать на Абсолютное Сознание, которое находится за пределами всех форм и полярностей, но не быть ошибочно принятым за него. Человеческая тенденция воспринимать различные культурно-специфические архетипы (такие как множество богов и богинь по всему миру) как непрозрачные и поклоняться им – это опасная форма идолопоклонства и серьезное препятствие на духовном пути.
Раздел завершается мощным столкновением с архетипом Апокалипсиса, которое я пережил во время сеанса МДМА в высокой дозе под руководством Саши Шульгина и Лео Зеффа. Этот сеанс убедил меня в том, что, хотя архетип Апокалипсиса может проявиться в истории человечества в какой-то момент, истинное значение Апокалипсиса у греков – это «снятие завесы», или «откровение», – раскрытие тайных знаний, которые ранее были скрыты. Человечество проходит через время радикального внутреннего пробуждения и трансформации, напоминающее коллективные родовые схватки. По удивительной синхронности наш нынешний период совпадает с прохождением Солнца в период зимнего солнцестояния через центр Галактики, что происходит раз в 25 772 года и воспринималось майя как глубокий союз между Космической Матерью и Космическим Отцом.
В центре внимания двенадцатой главы – глубокие психологические корни человеческой жадности и агрессии, а также знания, которые современные исследования сознания предоставили для решения этих проблем в условиях нынешнего глобального кризиса. Жадность и насилие играли мощную и шокирующую роль в истории человечества. Хотя в прошлом общество в конце концов справлялось с последствиями войн, разработка атомных и водородных бомб и других видов оружия массового уничтожения привела нас к очень опасной ситуации. Мы – первый в истории вид, способный как уничтожить себя, так и поставить под угрозу эволюцию жизни на этой планете.
Несколько многообещающих попыток изучить психологические корни политически вовлеченного насилия – это область психоистории, инициированная Ллойдом де Моузом, и исследования Сэма Кина в его книге «Лица врага». В целом, однако, модели психики, ограниченные постнатальной биографией, слишком в малой степени учитывают глубину и диапазон человеческих деструктивных и саморазрушительных качеств. Эти силы становятся гораздо более понятными, когда мы включаем в рассмотрение перинатальные и архетипические измерения психики. Хотя корни человеческого насилия гораздо глубже и ужаснее, чем традиционная психология могла себе представить, современные исследования сознания, такие как психоделическая терапия и работа с дыханием, открыли высокоэффективные терапевтические стратегии, которые способны уменьшить и трансформировать человеческую склонность к насилию. Еще одна полезная тенденция в новой психологии выживания – внедрение более гуманных методов деторождения.
Учитывание перинатальной и трансперсональной сфер бессознательного также проливает убедительный свет на человеческую склонность к ненасытной жадности. Кен Уилбер пишет, что стремление к духовной трансценденции является нашей высшей человеческой потребностью. Не имея такого опыта, люди автоматически стремятся компенсировать его отсутствие, применяя стратегии, которые Уилбер назвал «заменителями Атмана». Одними из самых важных таких компенсаций являются еда, секс, деньги, слава, власть, внешность, знания и многие другие. Однако без духовного опыта наши глубочайшие потребности никогда не могут быть полностью удовлетворены, и эти заменители будут неудовлетворительными. С другой стороны, когда люди и культуры имеют доступ к подлинным путям трансценденции, они автоматически открывают в себе внутренние позитивные человеческие ценности. К ним относятся более мирный и устойчивый подход к жизни, экологическая чувствительность, стремление к осмысленной работе и пробуждение к духовности неконфессионального, инклюзивного, универсального и всеобъемлющего характера. Поскольку эти мистические пробуждения основаны на личном опыте, они приносят глубокое удовлетворение и являются подлинными. Переживания трансцендентности в холотропных состояниях сознания работают на разрушение и замену как материалистического, атеистического мировоззрения современной науки, так и жестких, фундаменталистских систем верований, основанных на буквальном понимании религиозных писаний.
В тринадцатой главе исследуются психодуховные аспекты смерти и умирания. Смерть – это универсальный опыт, имеющий личное значение для каждого человека. Однако до конца 1960-х годов западная индустриальная цивилизация демонстрировала почти полное отсутствие интереса к этой теме – очевидно, это было связано с массовым психологическим отрицанием и страхом. Одним из печальных результатов этого стало то, что людям, столкнувшимся с этим самым глубоким из всех мыслимых кризисов, предлагалось очень мало эмоциональной поддержки. В своей книге «Отрицание смерти» Эрнест Беккер показывает, что большая часть современного общества представляет собой тщательно разработанный защитный механизм от столкновения с нашей смертностью. Он предполагает, что люди пытаются преодолеть страх смерти путем создания «проектов бессмертия», которые позволяют им представить, что они являются частью чего-то большего, чем они сами, чего-то, что переживет смерть. По мнению Беккера, столкновения проектов бессмертия различных человеческих групп ответственны за большую часть зла в мире, включая войны, геноцид, расизм и фанатизм. Отрицание смерти в нашей индустриальной цивилизации резко контрастирует с мировоззрением древних и доиндустриальных культур, в которых смерть играла центральную роль в их духовной, ритуальной и повседневной жизни. Хотя религиозная деятельность все еще широко распространена и поощряется, мощное влияние нашего материалистического научного мировоззрения низвело упоминания о рае, аде и обителях потустороннего мира в область сказок и справочников по психиатрии, а опыт этих сфер стал патологизированным.