Эта ситуация изменилась благодаря впечатляющему вкладу Раймонда Моуди («Жизнь после жизни»), Элизабет Кюблер-Росс, Кеннета Ринга, Майкла Сабома и других пионеров танатологии. Работа с холотропными состояниями в практике шаманизма, обрядах перехода, древних мистериях смерти и возрождения и ритуалах исцеления аборигенов также предлагает возможность пережить «умирание до смерти». Участники этих событий имеют непосредственный опыт психодуховной смерти и возрождения, что освобождает их от страха смерти и преобразует их восприятие процесса умирания. Систематическое изучение возникающего материала во время психоделических сеансов, мощных нелекарственных форм психотерапии и спонтанно возникающих психодуховных кризисов показывает, что в холотропных состояниях люди могут столкнуться с целым спектром мощных внутренних переживаний, включая последовательности агонии и умирания, прохождения через ад, столкновения с божественным судом, перерождения, достижения небесных сфер и столкновения с воспоминаниями из предыдущих воплощений. Эти состояния поразительно похожи на те, что описаны в эсхатологических текстах древних и доиндустриальных культур. Из этих древних книг мертвых ясно, что встреча со смертью в холотропных состояниях не только освобождает нас от страха смерти, но и преобразует наш образ жизни и бытия в мире.
Доминирующая академическая наука защищает – часто довольно агрессивно и авторитетно – свое основное метафизическое предположение о том, что человеческое сознание является продуктом нейрофизиологических процессов в мозге и полностью содержится внутри черепа. Это материалистическое убеждение имеет глубокие последствия для нашего морального поведения. Однако очень немногие люди, включая большинство ученых, понимают, что у нас нет абсолютно никаких доказательств того, что сознание действительно порождается мозгом, и даже нет отдаленного представления о том, как такое может происходить. Опыт холотропных и психоделических состояний, включая поддающиеся проверке воспоминания о прошлой жизни у взрослых и детей, предполагает возможность выживания сознания после смерти. Расширенное сознание, возникающее в результате этих переживаний, оказывает положительное влияние на моральное, этическое и экологическое поведение людей.
В четырнадцатой главе энциклопедии рассматривается космическая игра и самые дальние пределы человеческого сознания. На определенном этапе пути психологического исцеления этот процесс превращается в духовный поиск и исследование Вселенной в целом. Искатели начинают задавать фундаментальные вопросы о существовании. Как возникла наша Вселенная? Является ли мир, в котором мы живем, всего лишь продуктом механических процессов с участием неживой материи? Возможно ли, чтобы создание такой Вселенной, как наша, и ее эволюция происходили без участия высшего космического разума? И если существует высший творческий принцип, то каковы наши отношения с ним?
Метафизические открытия, полученные во время психоделических сеансов, и ответы на эти фундаментальные онтологические и космологические вопросы, которые дают эти исследования, находятся в резком несогласии с ньютоново-картезианской, материалистической парадигмой западной науки. Однако они имеют далеко идущие параллели с великими мистическими традициями мира, которые Олдос Хаксли назвал вечной философией. Эти знания также совместимы с революционными достижениями современной науки, обычно называемой новой или развивающейся парадигмой. Путешественники в холотропных состояниях могут иметь непосредственный опыт имманентного Божественного и постигнутой Вселенной, трансцендентного Божественного и архетипического царства, супракосмической и метакосмической пустоты, взаимодействия гилотропных и холотропных импульсов во Вселенной, проблемы добра и зла, процесса творения и многих других элементов космической игры.
К. Г. Юнг, прародитель трансперсональной психологии, в своих трудах описывает жизненную стратегию, которая затрагивает как светские, так и космические измерения нашего существа и существования. Он предполагает, что все, что мы делаем в повседневной жизни, должно быть дополнено постоянным внутренним поиском в самых глубинах нашей психики. Этот внутренний археологический поиск позволяет подключиться к более высокому и более интегрированному слою нашего существа, который Юнг называет самость, и получить его руководство на нашем пути к индивидуации. Если мы последуем совету Юнга, то важные решения в нашей жизни могут быть основаны на творческом синтезе разума и души, объединяющем прагматичные знания материального мира с мудростью, почерпнутой из коллективного бессознательного. Я лично убежден, что такая стратегия существования не только значительно повысит качество нашей индивидуальной жизни, но и при достаточно широкой практике может существенно повысить наши шансы на преодоление нынешнего глобального кризиса, угрожающего жизни на нашей планете.
На протяжении многих лет я был свидетелем такой трансформации у многих тысяч людей. Я надеюсь, что нынешний ренессанс интереса к психоделическим исследованиям и холотропным состояниям сознания сделает возможным для людей, живущих в индустриальной цивилизации, присоединение к остальному человечеству и включение ответственной психонавтики в свою социальную структуру. Это осуществит великую мечту Альберта Хофмана, родившуюся семьдесят пять лет назад, о Новом Элевсине.
Глава VIIСамоисследование и терапия с использованием психоделиков: важность установки и обстановки
История применения ЛСД и прочих психоделиков в качестве терапевтических средств полна трудностей и ошибок. Хотя психоделики использовались самым разным образом, эти попытки первоначально не имели особого успеха. Поворотным пунктом стало обнаружение тесной зависимости успешности терапевтического эксперимента от нефармакологических факторов, названных «установкой и обстановкой» (set and setting). Эти факторы включают, среди прочего, личность того, кто предлагает вещество, личность самого субъекта, намерение и цель эксперимента, а также коллективные астрологические транзиты и индивидуальные транзиты всех участников.
Путаница, царившая в экспериментах, во многом объяснялась устаревшей мировоззренческой установкой, с которой исследователи подходили к этому новому веществу, имевшему потенциал, при его правильном понимании и применении, стать беспрецедентной и революционной альтернативой общепринятым методикам и направлениям терапии. Первое предположение о терапевтическом потенциале ЛСД можно обнаружить в историческом труде Вернера Штолля «ЛСД – фантастикум из группы производных спорыньи» (Stoll, 1947). Однако тема терапевтического применения ЛСД была упомянута в статье Штолля вскользь и не получила серьезного развития.
Первый полноценный эксперимент был проведен два года спустя швейцарским психиатром и психотерапевтом Г. Кондро. Он исследовал возможность терапевтического использования ЛСД в качестве антидепрессанта и следовал формуле, применяемой при лечении депрессии раствором опиума, вводя увеличивающиеся, а затем уменьшающиеся дозы этого вещества (Condrau, 1949). Результаты его разочаровали. Кондро описал, что в отдельных случаях имело место усиление, а не ослабление симптомов. Это вполне объяснимо, поскольку ЛСД, при его правильном применении, исцеляет по принципу гомеопатии и может приводить к временному усилению симптомов.
Не оправдали ожиданий и попытки других исследователей, которые применяли данный подход либо использовали единичные, средние дозы ЛСД, проверяя его эффективность как химического антидепрессанта. Два терапевтических эксперимента были основаны на клиническом наблюдении, согласно которому острые психотические эпизоды поддаются терапии лучше, нежели медленно развивающиеся эпизоды с малым количеством симптомов. Идея была в том, чтобы использовать ЛСД в качестве агента, активизирующего симптомы, а затем провести «настоящую терапию». Сейчас, по прошествии времени, неудачные эксперименты с применением ЛСД, которые проводили Жост и Викари, кажутся ужасающими и даже преступными тем из нас, кто лично пережил действие этого вещества. Эти исследователи активировали симптомы пациентов при помощи ЛСД, а затем, прямо посреди сеанса, применяли электрошоковую терапию (Jost 1957, Jost and Vicari, 1958). Сэндисон, Спенсер и Уайтлоу использовали похожую методику, заменив электрошок на препарат торазин (Sandison, Spencer and Whitelaw, 1954).
Еще один ужасающий пример использования ЛСД в рамках устаревшей парадигмы мышления – это применение его в качестве шоковой терапии, подобно электросудорожной терапии и инсулиновой коме, когда пациенту вводилась «одиночная сокрушительная доза» без всякой предварительной и сопроводительной психотерапии. Худший из этих экспериментов был проведен в 1968 году канадским психиатром Эллиотом Баркером, заместителем заведующего и руководителем по лечебной работе в строго охраняемой клинике для «опасных душевнобольных» в Онтарио. Баркер на одиннадцать дней изолировал в комнате обнаженных преступников и вводил им высокие дозы ЛСД (2000 мкг) в сочетании с противоэпилептическими препаратами. Пациентам приходилось принимать пищу через трубки, прикрепленные к стене. Их побуждали громко выражать свои агрессивные фантазии (Barker, 19). После этой «терапии» у многих больных произошел рецидив. Баркера уволили, но не по причине ЛСД-экспериментов, а в ответ на бурное недовольство пациентов. Рост рецидивов среди участников эксперимента также не повлиял на его увольнение. Спустя какое-то время данное исследование продолжилось.
Одна из программ, которая начиналась как шоковая терапия, со временем трансформировалась в «психоделическую» терапию в том виде, в каком ее использовали многие американские и канадские терапевты. Она подразумевает несколько сеансов с применением высоких доз психоделиков с целью переживания трансцедентального опыта. Европейские терапевты предпочитали другой подход, названный «психолитическим» (облегчающий напряжение, устраняющий конфликты в психике, от греч. «лизис» – растворение). Этот метод представляет собой длительную серию психоделических сессий с применением малых и средних доз вещества и во многом опирается на фрейдовский психоанализ.
События, которые привели к разработке полноценной психоделической терапии, складываются в крайне увлекательную историю. В 1959 году Дитман и Уиттлси опубликовали в «Архивах общей психиатрии» статью, демонстрирующую некоторое сходство между ЛСД-переживаниями и белой горячкой (Ditman and Whittlesey, 1959). Канадские психиатры Абрам Хоффер и Хамфри Осмонд обсуждали эту статью во время ночного перелета и, находясь в гипнагогическом состоянии сознания (между сном и бодрствованием), пришли к мысли о том, что «бэд-трипы», возникающие при приеме ЛСД, можно использовать для лечения алкоголизма. Они исходили из клинических наблюдений, указывающих на то, что ужасы белой горячки зачастую отвращают алкоголиков от дальнейшего употребления спиртных напитков и порой приводят к кардинальному сдвигу в их жизни.
Абрам Хоффер (1917–2009), канадский психиатр и первопроходец в области психоделической терапии, известный своей «адренохромной гипотезой» этиологии шизофрении.
Вдохновленные этой дискуссией, Хоффер и Осмонд запустили программу в своей клинике в Саскатуне, провинция Саскачеван, целью которой было вызвать самые ужасные переживания («бэд-трипы») у пациентов-алкоголиков, имитируя симптомы белой горячки при помощи ЛСД. Все становится еще интереснее, когда на сцене неожиданно появляется легендарный Альберт (Эл) Хаббард, наиболее таинственная фигура в психоделической истории. Очень трудно адекватно описать этого человека, ведь его биография напоминает сценарий какого-нибудь голливудского блокбастера.
В 1919 году, когда Хаббарду еще не было и двадцати, он, якобы находясь под воздействием потусторонних сил, изобрел «энергетический трансформатор Хаббарда». Это был генератор, который, как утверждается, черпал энергию напрямую из радиоактивной руды. Наука того времени была не в состоянии объяснить подобную технологию. Газета Post Intelligencer, выходившая в Сиэттле, сообщала о том, что двигатель Хаббарда, спрятанный в небольшой коробке (11 на 14 дюймов), трое суток питал энергией судно размером с паром, которое безостановочно кружило по заливу Портедж близ Сиэттла. Хаббард продал 50 % прав на свое изобретение Радиевой корпорации Питтсбурга за 75 000 долларов. Список его мест работы и профессий невероятен. В различные периоды жизни он работал в канадских спецслужбах, в Министерстве юстиции Соединенных Штатов, в Бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ США, в Управлении стратегических служб и, предположительно, также был связан с ЦРУ.
Эл Хаббард (1901–1982), легендарная и загадочная фигура в психоделической истории, известен как «Джонни Эпплсид с ЛСД», раздавший ЛСД 6000 человек.
Во время сухого закона Хаббард работал таксистом в Сиэттле. Он разработал сложное коммуникационное устройство, подававшее сигналы с лодок на берег и спрятанное в багажнике его машины. Таким образом, он помогал контрабандистам перевозить по морю ром в обход береговой охраны США и Канады. Его называли «королем бутлегеров с северо-запада». В конце концов, его поймало ФБР, и 18 месяцев он просидел в тюрьме. Какое-то время он работал уборщиком в Стэнфордском исследовательском институте в Калифорнии. В сорок с небольшим Хаббард осуществил свою давнюю мечту – быть миллионером. К 1950 году он стал начальником научного отдела в Урановой корпорации Ванкувера, владел собственным авиапарком, стометровой яхтой и островом Дэймен в ванкуверском заливе.
Свое прозвище «Капитан Хаббард» он получил благодаря диплому капитана морских судов и обучению в Академии торгового флота США. Его также называли «Джонни Эпплсид с ЛСД», так как он, по некоторым оценкам, раздал ЛСД 6000 человек, включая ученых, политиков, сотрудников разведки, дипломатов и церковных служителей. По рассказам друзей, Хаббард мог держать в руках оголенные провода, находящиеся под напряжением в 120 вольт, и убеждал других последовать его примеру. После того как их ударяло током, он давал им совет: «Не нужно бороться с электричеством, сдайтесь ему». Хаббард появлялся со своим черным чемоданчиком в самых разных местах, а потом быстро исчезал, так что пошли слухи о его возможной способности к билокации.
Мирон Столярофф (1920–2013), первопроходец в области психоделических исследований, изучавший влияние ЛСД и мескалина на творчество.
В 1953 году Хамфри Осмонд получил приглашение от Эла Хаббарда пообедать с ним в Королевском яхт-клубе Ванкувера. Во время беседы Хаббард резко раскритиковал методы ЛСД-терапии, которые Осмонд и Хоффер применяли для лечения алкоголиков. Он настаивал на том, что подход должен быть прямо противоположным. Пациентам необходим глубокий, полностью трансформирующий их жизнь трансцедентальный опыт. Для этого сессии следует проводить в красивом месте, украшенном цветами и универсальными духовными символами и сопровождать их возвышенной музыкой. Хоффер и Осмонд последовали его совету, что привело к значительному улучшению результатов лечения (Hoffer, 1970). Подобный метод стал стандартным для лечения алкоголизма и наркомании с применением ЛСД в Канаде и США и получил название «психоделическая терапия».
В середине 1960-х годов чехословацкая фармацевтическая компания «Спофа», единственный производитель чистого ЛСД помимо швейцарской лаборатории «Сандоз», попросила меня побеседовать с Элом Хаббардом и выяснить, известен ли этот человек в научных кругах, поскольку он прибыл в Прагу с целью приобрести 2 грамма ЛСД для голливудской клиники в Ванкувере. Тот факт, что он числился в соавторах статьи «Психоделический опыт» (Stolaroff, Harman and Hubbard, 1964) наряду с Мироном Столярофф и Уиллисом Харманом, стал для чешских властей достаточным свидетельством легитимности его запроса. Его покупка двух граммов чешского ЛСД была весьма выгодной. В то время ампула с 100 мкг вещества стоила 10 американских центов.
Во время нашей беседы Эл открыл свой черный чемоданчик и показал мне юридически заверенные документы правительств США и Канады, позволявшие ему перевозить любые вещества через границу этих двух стран. Я воспользовался возможностью задать ему вопрос, который волновал меня с тех пор, как я узнал про его совет Осмонду и Хофферу, касавшийся использования ЛСД: откуда он получил эту информацию? Его ответ поразил меня. Он рассказал, что за десять лет до обнаружения психоделических свойств ЛСД Альбертом Хофманном ему (Хаббарду) в видении явилось архетипическое ангелоподобное существо и сообщило об уникальном веществе, которое будет открыто в Швейцарии, и о том, как его надлежит использовать.
Летом 1967 года, во время моего визита в Пало-Альто, Калифорния, пионер психоделических исследований Мирон Столярофф пригласил меня лететь вместе с ним на четырехместном самолете фирмы «Цессна» в гости к его близкому другу Элу Хаббарду. Мы пролетели над горным хребтом Сьерра-Невада и навестили Эла в его горном приюте в Onion Valley. Днем мы втроем отправились в поход по горам, во время которого Мирон рассказывал мне удивительные истории о жизни и невероятных способностях Эла. В какой-то момент, к моему удивлению, он признался, что воспринимает его как высшее духовное существо, равное Иисусу Христу.
Ранние терапевтические эксперименты с ЛСД привели большинство исследователей к выводу, что данное вещество само по себе не является химиотерапевтическим агентом. Для получения нужного эффекта следует использовать его в рамках психотерапевтической программы в специально построенной обстановке. Однако история проб и ошибок на этом не закончилась. Когда ЛСД вводилось маленькими дозами в качестве дополнения к психотерапии в течение целого ряда сеансов, оно не оказывало заметного воздействия на терапевтический процесс. Оно лишь значительно удлиняло сеансы и временами обостряло симптомы. Более действенным был другой подход – увеличить дозу ЛСД и использовать психотерапию для обработки и интеграции переживаний.
Еще одной неудачной попыткой была гипноделическая терапия – процедура, разработанная Левиным и Людвигом для лечения алкогольной и наркотической зависимости и представлявшая собой сочетание приема ЛСД и гипноза (Levine and Ludwig, 1967). Пациентов подготавливали к гипнозу. Во время латентного периода, следующего за приемом ЛСД, их подвергали гипнозу. К моменту возникновения эффектов вещества они уже пребывали в состоянии гипнотического транса. С помощью гипнотического внушения пациентов побуждали отпустить контроль, сдаться своим переживаниям, преодолеть страх, вслед за чем с ними прорабатывали определенные аспекты их биографии. Это была сложная процедура, отнимавшая много времени и требовавшая подготовки как от клиентов, так и от тех, кто проводил эксперименты, и ожидаемых результатов она не принесла.
Амбициозное, но плохо продуманное исследование эффективности гипноделической терапии показало удручающие результаты. Авторы распределили 176 пациентов по следующим четырем группам:
1. «Психоделическая терапия» с применением ЛСД.
2. Гипноделическая терапия с применением ЛСД.
3. Прием средних доз одного лишь ЛСД.
4. Вообще никакой конкретной терапии (терапия средой).
К тому же половине пациентов каждой группы было предложено лечение антабусом после завершения эксперимента. Авторы не обнаружили заметных различий в результатах терапии между этими группами, и общий уровень ремиссий был чрезвычайно низким. Через шесть месяцев от 70 % до 80 % пациентов снова начали пить, а через год это число составляло уже 80–90 % (Ludwig, Levine and Stark, 1970). Терапевты, принявшие участие в этом эксперименте, были в большинстве своем интернами, у которых не было должной мотивации и адекватной подготовки в применяемых методах лечения. Чарльз Сэвэдж подверг данное исследование резкой критике, о чем я подробно пишу в своей книге «ЛСД-психотерапия» (Grof, 2001).
Некоторые терапевты, вдохновившись ранними исследованиями Зигмунда Фрейда и Йозефа Брейера (Freud and Breuer, 1936), изучали возможный абреактивный эффект ЛСД, но это так и не привело к созданию отдельной разновидности ЛСД-терапии (Robinson, 1963). Абреактивный метод стал особенно популярным во время Второй мировой войны при лечении военных неврозов, но был сочтен неэффективным для лечения психоневрозов (Fenichel, 1945). В ЛСД-психотерапии абреакция – это важный терапевтический механизм, но она не является основной целью или отдельным методом лечения.
Лондонские психоаналитики Джойс Мартин и Полин МакКририк разработали весьма интересную процедуру, названную ими «терапией слияния». Она предназначалась для лечения пациентов, столкнувшихся в раннем младенчестве с эмоциональной депривацией и чувством покинутости. Джойс и Полин давали пациенту среднюю дозу ЛСД, после чего тот ложился на кушетку в полутемной комнате и накрывался одеялом, а терапевт ложился рядом с ним и крепко обнимал его, подобно матери, успокаивающей своего ребенка.
В 1965 году презентация Джойс и Полин на конференции в Амитивилле, посвященной ЛСД-психотерапии, разделила тех, кто послушал лекцию и посмотрел их фильм, на два лагеря. Некоторые терапевты сочли терапию слияния оправданным подходом к серьезной клинической проблеме, которая не укладывается в рамки вербальной терапии. Другие указывали на недопустимость столь тесного контакта между терапевтом и клиентом в связи с проблемой переноса/контрпереноса. Терапия слияния не получила широкого признания, оставшись уникальным экспериментом двух женщин, опиравшимся в немалой степени на индивидуальные черты их характера. Большинство других терапевтов, особенно мужчин, сочли неприемлемым вступать в столь рискованный контакт с клиентами за закрытыми дверями своих кабинетов.
Мне повезло провести неделю в Лондоне вместе с Джойс и Полин в их клинике на Уэлбек-стрит, а также испытать на себе действие этой техники на сеансах с Полин, один раз в Лондоне, и позже – в Амстердаме. Мои собственные переживания и беседы с пациентами убедили меня в том, что это весьма эффективный способ исцеления травмы, вызванной эмоциональной депривацией, или, как я это называю, «травмы в результате бездействия». Я использовал технику слияния в работе с психоделиками, а также на семинарах и тренингах, посвященных работе с дыханием, и убедился в ее невероятной эффективности и пользе. Свои переживания и наблюдения во время сеансов с Полин я описал в книге «Когда невозможное возможно», глава «Королева умирает» (Grof, 2006).
Первые попытки использовать ЛСД в групповой терапии также не были успешными. Малые дозы, которые давали пациентам в программах терапии с использованием трансакционного анализа, разработанного Эриком Берном, не улучшали динамику группы сколько-нибудь заметным образом. Когда дозы увеличивали, пациенты обычно сосредоточивались на индивидуальных переживаниях, теряли интерес к групповой работе и чаще всего уходили в свой внутренний мир.
В конечном счете групповая терапия с применением психоделиков начала развиваться в двух направлениях.
1. Агрегатная психоделическая терапия, во время которой большое количество людей одновременно принимали психоделические вещества. При этом во время действия препарата не было попыток координированной работы с группой как с целым. Главным преимуществом такого подхода была экономия времени, учитывая соотношение между числом терапевтов или фасилитаторов и числом пациентов в группе. Этот метод особенно эффективен в группах, состоящих из участников, имеющих определенный опыт, особо не нуждающихся в помощи и способных адекватно воспринимать громкие выражения эмоций других пациентов и интегрировать это в свои собственные переживания. При таком подходе два опытных фасилитатора могли работать с группой из 14–16 человек, особенно в тех случаях, когда участники групп встречались регулярно и выработали чувство общности и взаимного доверия. Метод был наиболее эффективным в тех случаях, когда сопровождался последующим обсуждением участниками группы своих переживаний и переработкой полученной информации.
Яркий и неординарный пример агрегатной психоделической терапии – это психосинтез, процесс групповой психотерапии, разработанный мексиканским психиатром Сальвадором Рокуэтом (не путать с психотерапевтической системой, также называемой психосинтезом и разработанной в Италии Роберто Ассаджоли). Под руководством Рокуэта большие группы (до тридцати человек) собирались на ночные сеансы («праздничные ритуалы»). Участников каждой группы тщательно отбирали, чтобы группа была наиболее разнородной по возрасту, полу, клиническим проблемам, длительности лечения и психоделическому опыту (Roquet, 1971).
Мексиканский первопроходец в области психоделических исследований Сальвадор Рокуэт (1920–1995) и Станислав Гроф на Третьей Международной трансперсональной конференции в Инари, Финляндия, в 1976 году.
Некоторым участникам предлагали такие растения, как разновидности псилоцибиновых грибов, пейот и дурман (Datura ceratocaulum), в то время как другим давали ЛСД и кетамин. Важной целью отбора было обеспечение широкого спектра переживаний и фигур для проекций и воображаемых ролей: образы отца и матери, братьев и сестер или объекты сексуального интереса. Во время психоделических сессий Сальвадор подвергал членов группы сенсорной перегрузке, используя для этой цели фильмы с шокирующими, экспрессивными образами, связанными с нацистской Германией, сексуальными и садомазохистскими сценами, а также сценами насилия.
Целью Сальвадора было создание оптимальных условий для переживания субъектом смерти и возрождения эго. Он был весьма эксцентричным человеком и довольно противоречивой фигурой в глазах коллег. Как-то раз он пригласил группу мексиканских психиатров и психологов к себе на вечеринку и накормил ничего не подозревавших гостей бутербродами с психоделическими грибами. Терапевтические методы Сальвадора были тесно связаны с его неординарной личностью и остаются любопытным фактом в истории психоделических исследований.
Поощрение проекций и использование внешних стимулов для усиления конкретного вида психоделического опыта переводит фокус внимания субъекта с внутренних процессов и препятствует спонтанному самоисцелению с помощью возможностей психики. Безусловно, внутренняя траектория процесса исцеления зачастую включает темные области человеческого бессознательного, в том числе переживание уничтожения, смерти и возрождения. Однако попытки сконструировать «бэд-трип» и ускорить дезинтеграцию могут оказаться контрпродуктивными и отбить у пациента желание продолжать терапию. Подобная методика также может помешать естественной траектории психоделического сеанса, которая могла бы привести человека к экстатическим и исцеляющим мистическим переживаниям (скорее «нептунианский», нежели «плутонический» трансперсональный опыт).
В 1974 году Рокуэта обвинили в распространении наркотиков и в нанесении вреда здоровью пациентов. Обвинения были сняты в апреле 1975 года, после того как он был признан невиновным на заседании Верховного суда. Он также провел девять месяцев в знаменитой, особо охраняемой тюрьме «Черный дворец» (Palacio de Lecumberri) в Мехико.
2. Психоделические ритуалы. Еще один подход к групповому психоделическому опыту – это ритуальное использование психоделических веществ, которое присутствует во многих туземных культурах: употребление пейота в Церкви коренных американцев и у индейцев Уичоли, употребление священных грибов мацатеками, церемонии аяуаски у адептов религии Санто-Дайме и членов бразильской церкви Uniao de Vegetal (UDV), прием ибогаина в ритуальных целях у некоторых племен Центральной Африки. Эти ритуалы представляют собой упорядоченную церемонию. Они могут требовать особого облачения, принятия специальной позы, следования определенным правилам поведения, включать групповые танцы, пение и так далее.
Британский антрополог Виктор Тернер, посвятивший свою жизнь изучению туземных ритуалов, пришел к выводу, что ритуалы, приводящие к холотропным состояниям сознания, дают участникам глубинное переживание чувства общности, «коммунитас» (Turner, 1969). По этой причине подобные практики несут в себе огромную ценность для индустриальных обществ, ведь одна из наиболее характерных черт современной эпохи – это отчужденность.
Мы не чувствуем связи с собственным телом, с другими людьми, с природой, со Вселенной, с Божественным. Ритуалы с использованием психоделиков или другие формы холотропных состояний могли бы стать эффективным способом преодоления отчужденности. Холотропное состояние сознания, переживаемое участниками ритуала, приподнимает их над обыденными ситуациями их жизни. Оно растворяет иерархическую структуру общества, по крайней мере во время поведения ритуала, и позволяет ощутить равенство. Важно отметить, что групповые туземные ритуалы обладают глубокой социальной динамикой и представляют интерес с антропологической точки зрения. Тем не менее из-за своей преимущественно внешней ориентированности они не способствуют интроспективной направленности и глубокому самоисследованию.
В ходе непростой истории исследований, описанной выше, выделились два основных направления психотерапии с использованием ЛСД для самоисследования: психолитическое и психоделическое.
1. Психолитическая терапия. Этот термин был придуман британским психиатром и психотерапевтом Рональдом Сандисоном. Он относится к процессу облегчения напряжения, разрешения конфликтов в психике. Его применяли преимущественно европейские терапевты (Ханскарл Лейнер, Вильгельм Арендсен-Хейн, Джон Букман и Томас Линг, Милан Хауснер, Юрай и Соня Стик, Питер Бауман, Питер Гассер и другие). Этот метод основан на теории психоанализа, однако он не следует принципам и ограничениям фрейдистской практики, таким как особая поза терапевта, запрет на выражение эмоций действиями, воздержание от ответов на вопросы, техника молчания, запрет на прикосновение к пациенту и так далее.
Ханскарл Лейнер (1919–1996), немецкий психиатр и первопроходец в области психоделических исследований, автор психотерапевтического метода «кататимного переживания образов» (также известного как символдрама).
Психолитическое лечение включало от пятнадцати до сотни сеансов с применением средних доз ЛСД-25 и интервалом между ними от одной до двух недель. Вид и степень поддержки пациентов со стороны терапевта во время сеансов могли варьироваться. Я, например, обычно находился со своими пациентами 5–6 часов, после чего поручал наблюдение за ними медсестрам, которые прошли подготовку на подобных сеансах с применением ЛСД, либо другим пациентам, которые участвовали в исследовании и имели непосредственный опыт применения ЛСД.
Ханскарл Лейнер действовал по совершенно иной схеме. Его пациенты обычно оставались в одиночестве. Они могли позвонить в колокольчик и вызвать медсестру, если им требовалась помощь. Все остальные терапевты из тех, которых я знал лично, использовали нечто среднее. Они проводили часть сеанса вместе с клиентами, а затем поручали их медсестрам или студентам, исполнявшим роль ситтеров.
Многие психолитические терапевты поддерживали вербальный контакт с пациентами. Они выслушивали их рассказ о переживаниях, время от времени комментировали их слова и порой предлагали свою интерпретацию. Пациентам разрешалось находиться с открытыми глазами, устанавливать зрительный контакт с терапевтом и оглядываться по сторонам. Их побуждали описывать то, что они видят, говорить о том, как изменилось их восприятие мира. Многие терапевты просили пациентов приносить с собой на сеансы фотографии мужа или жены, партнеров и родственников и смотреть на них на завершающих стадиях психоделического опыта.
Психолитическая методика имела свои преимущества и недостатки. Она была идеальным инструментом для исследования динамики человеческой психики. Используя ее на раннем этапе своих исследований, я смог последовательно добираться до различных слоев бессознательного. Один из моих пациентов назвал этот процесс «химической археологией», а другой описал его как «очищение луковицы бессознательного». У меня также была возможность изучить и понять логику оптических иллюзий, возникавших у моих пациентов: почему их восприятие меня и окружающего пространства трансформировалось определенным образом на разных этапах сеансов и на различных стадиях лечения.
Я собрал сотни примеров данного процесса, которые демонстрируют как детерминированность, так и сверхдетерминированность видений и оптических иллюзий, возникающих под воздействием ЛСД. В них были задействованы те же механизмы, которые обнаружил Фрейд, когда анализировал работу со сновидениями. Я описал многие из этих трансформаций в своей книге «Области человеческого бессознательного» (Grof, 1975). Наиболее значимым и ценным плодом данной исследовательской методики было обнаружение способности человеческой психики к самоисцелению, которая направляет терапевтический процесс, подводя к самым важным бессознательным воспоминаниям, лежащим в основе тех или иных симптомов. Постепенное раскрытие психики в течение последовательных сеансов дало мне уникальную возможность составить новую картографию человеческой психики и обнаружить ее руководящие динамические принципы: системы конденсированного опыта (СКО), базовые перинатальные матрицы (БПМ) и архетипические образы коллективного бессознательного.
Учитывая малые дозировки вещества, тот факт, что пациенты проводили значительную часть времени с открытыми глазами, а также частое вербальное взаимодействие, трудно было рассчитывать на быстрое достижение заметных терапевтических результатов. Я прекрасно осознавал, что ценой, которую я платил за удовлетворение своего любопытства и за все эти невероятные прозрения, было замедление темпа лечебного процесса. Данная стратегия заменяла процесс сфокусированного вертикального исследования – которое является наиболее эффективным методом обнаружения причин эмоциональных проблем – на горизонтальное зондирование. Это было интересным с интеллектуальной точки зрения, как для меня, так и для моих пациентов, однако, к сожалению, это также способствовало тому, что пациенты больше сопротивлялись и уклонялись от наиболее болезненных для них тем.
Поняв это, я изменил общее направление терапии. Я увеличил дозировки и создал более подходящие условия для интернализации процесса: повязки для глаз, ограничение вербального взаимодействия и использование музыки для углубления психоделического опыта. Подобные изменения сделали мой метод больше похожим на «психоделическую терапию», разработанную в Канаде и описанную мною выше.
2. Психоделическая терапия является еще одним популярным методом лечения с использованием психоделических веществ. Она предполагает небольшое количество сеансов и высокие дозы ЛСД: 400–600 мкг («одиночная сокрушительная доза»). Главная черта этих сеансов – постоянная интроспективная направленность. Для этой цели часто используют повязки для глаз и наушники. Комнаты, в которых проводится терапия, украшены красивыми картинами и цветами, на протяжении всего сеанса звучит возвышенная музыка. Наблюдение обычно осуществляют два фасилитатора. Предпочтительно, чтобы это были мужчина и женщина.
В качестве подготовки к сеансу с пациентом проводится беседа, длящаяся несколько часов и не включающая прием препаратов. Цель терапевта – познакомиться с биографией пациента и его клинической историей, установить с ним хорошие терапевтические отношения и объяснить, какими эффектами обладает психоделическое вещество, которое он примет. После сеансов терапевт вновь проводит беседу, на которой обсуждает с пациентом его переживания и помогает ему с их интеграцией. Данный подход применялся преимущественно канадскими и американскими терапевтами, среди которых были Абрам Хоффер, Хамфри Осмонд, Росс МакЛин, Дункан Блюэтт, Ральф Мецнер, Ричард Альперт, Тимоти Лири, Мирон Столярофф, Джеймс Фадиман, Роберт Могар, Уиллис Харман и другие. Мы также применяли подобную методику в наших проектах в Мэрилендском центре психиатрических исследований при лечении невротиков, алкоголиков, наркозависимых пациентов и больных раком, а также на своих обучающих семинарах для специалистов в области психиатрии (Pahnke et al., 1970, Grof, 2001).
Использование данного подхода приносит впечатляющие терапевтические результаты. Жизни многих пациентов кардинально меняются в результате одного-трех психоделических сеансов, однако механизмы подобных перемен остаются неясными. Ситуация напоминает исследования Дэвида Розена, который обнаружил внутренние изменения у выживших самоубийц, прыгавших с моста Золотые Ворота и с моста между Сан-Франциско и Оклендом (Rosen, 1975). Тем не менее, используя наблюдения за сериями психолитических сеансов, можно предположить, что высокие дозировки, используемые в психоделической терапии, ускоряют и усиливают механизмы, лежащие в основе подобных изменений, что и приводит к соответствующим результатам.
Джеймс Фадиман, первопроходец в области психоделических исследований, специализирующийся на воздействии психоделиков на творчество и на эффектах микродозирования.
Представители психолитического и психоделического подходов нередко подвергали критике противоположный лагерь. Психолитические терапевты утверждали, что сторонники психоделической терапии игнорируют биографический материал и идут «обходным путем». Психоделические терапевты ставили оппонентам в упрек то, что те тратили свое время на «анализ мелочей» и упускали возможность достигнуть пикового психоделического переживания, которое способно в корне изменить жизнь пациента.
Теперь, после краткого экскурса в историю терапевтических экспериментов с ЛСД, мы можем рассмотреть основные принципы, усиливающие пользу и снижающие возможные риски использования данного вещества. Большинство этих принципов применимы и к другим психоделикам.
Микродозирование ЛСД
Начнем с микродозирования – практики, которую рекомендует и изучает Джеймс Фадиман. В настоящее время Джим проводит исследование микродозирования ЛСД как способа улучшить общее состояние человека (Fadiman, 2017). Микродозирование (или прием субперцептивных доз) означает употребление незначительных доз, которые для ЛСД составляют от 10 до 20 мкг. Цель микродозирования – это не переживание необычных состояний сознания, а улучшение когнитивных функций и общей работоспособности (ноотропный эффект).
В этом исследовании добровольцы самостоятельно принимают вещество примерно раз в три дня, наблюдая за тем, как это влияет на их повседневную жизнь и отношения. Среди добровольцев, участвующих в исследовании, есть ученые, люди творческих профессий и студенты. Судя по их сообщениям, их состояние остается в пределах нормы, при этом они говорят об улучшении концентрации, большей креативности, эмоциональной ясности, а также незначительном улучшении физического состояния. Альберт Хофманн был знаком с микродозированием и называл его «наименее изученной областью применения психоделиков».
Использование ЛСД и других психоделиков в рекреационных целях
При условии, что человек знает состав и дозировку употребляемого вещества, а также свою реакцию на него, он может принимать малые дозы (для ЛСД это 25–75 мкг) для большей глубины и ясности восприятия в естественной обстановке. Большинству людей такая дозировка не помешает жить в обычном режиме (исключением, пожалуй, будет вождение автомобиля). Это может усилить впечатление от пешей прогулки, плавания в реке, озере или океане, а также придать новое измерение занятиям любовью. Совместный психоделический опыт с единомышленниками, сопровождаемый прослушиванием музыки, вкусной едой, беседами на философские и духовные темы, может создать неповторимую атмосферу на светских мероприятиях.
Одним из примеров могут послужить встречи Клуба любителей гашиша, парижской группы, целью которой было исследование переживаний, вызванных употреблением различных наркотических веществ. Среди членов этого клуба были представители французской интеллектуальной элиты, в том числе Виктор Гюго, Александр Дюма, Шарль Бодлер, Жерар де Нерваль, Эжен Делакруа, Теофиль Готье и Оноре де Бальзак. Прежде чем использовать психоделики в рекреационных целях, важно проверить свою реакцию на определенное психоделическое вещество без участия посторонних. Воздействие психоделиков на отдельных людей может быть самым разным. У некоторых людей даже относительно небольшая доза ЛСД может вызвать очень сильную реакцию.
Психотерапия и самоисследование с использованием психоделиков
Когда речь идет о более высоких дозировках, способных активировать глубинные слои бессознательного, наиболее продуктивный и безопасный подход – это постоянная интроспективная направленность во время сеанса, сведение к минимуму контактов с внешним миром, за исключением музыки. Очень важно находиться в уединенном месте, где нет посторонних шумов и где человек может свободно выражать все то, что ему захочется выразить. Для того чтобы сеанс был безопасным и способствовал исцелению, необходимо также присутствие ситтера – человека, имеющего опыт употребления психоделиков и чувствующего естественное течение процесса.
Хотя я понимаю, что многие читатели употребляют психоделики при разнообразных условиях с целью самоисследования и духовных переживаний, здесь я опишу те случаи, когда мы проводили сеансы терапии с людьми, имевшими серьезные эмоциональные проблемы и обратившимися к нам за помощью. Некоторые из предостережений будет полезны даже в тех случаях, когда психоделические вещества употребляются вне терапевтического контекста. Важным условием любой работы с психоделиками, а также для других практик, связанных с холотропными состояниями сознания, является медицинское обследование.
Прежде всего, необходимо узнать о состоянии сердечно-сосудистой системы человека. Трудно предсказать, насколько интенсивными могут быть эмоциональные переживания, спровоцированные психоделическими веществами. Повышенное артериальное давление, сердечная аритмия, перенесенные инфаркты и острые сердечно-сосудистые заболевания, а также наличие аневризмы увеличивают риск осложнений. В то время как с биологической точки зрения ЛСД – это достаточно безопасное вещество, использование энтеогенов, относящихся к классу амфетаминов, таких как МДА, ММДА, МДМА, значительно повышает опасность сердечного приступа. Дозировки всегда должны оставаться умеренными, а людям с сердечно-сосудистыми заболеваниями необходимо полностью исключить прием препаратов указанной группы. Несоблюдение этих мер предосторожности приводило к летальным исходам во время некоторых экспериментов.
Еще одним важным обстоятельством является общее физическое состояние лица, принимающего психоделическое вещество. Сеансы, особенно с применением высоких дозировок, могут быть эмоционально и физически изматывающими. Болезни, протекающие в тяжелой форме, истощение, вызванное перенесенными заболеваниями, недавние операции или травмы могут стать противопоказанием. Подобные ситуации следует рассматривать индивидуально. В рамках нашей мэрилендской программы ЛСД-терапии для больных, умирающих от рака, мы отсеивали лишь пациентов с серьезными сердечно-сосудистыми заболеваниями. Из 200 пациентов ни один не умер во время сеанса, ни у кого не было критических ситуаций. Тем не менее один из них скончался через четыре дня после сеанса. У него был рак кожи, который уже дал метастазы по всему телу, но парализующий страх смерти заставлял его отчаянно держаться за жизнь. Во время сеанса у него было очень глубокое и интенсивное переживание психодуховной смерти и возрождения, которое избавило его от этого страха. Четыре дня спустя он ушел в мир иной умиротворенным. После ряда попыток мы также решили не проводить сеансы с пациентами с опухолями головного мозга. Их переживания были несвязными и хаотичными. Кроме того, у них были трудности с концептуальной интеграцией их содержания.
Беременность, особенно на поздних сроках, также может быть противопоказанием. Женщины, заново проживающие собственное рождение, могут одновременно с этим переживать опыт родов. Существует риск возникновения сильных маточных сокращений. Я работал с женщинами, которые во время переживания своего собственного рождения и родов, начинали менструировать в середине цикла. Сокращения матки могут вызвать преждевременные роды. За долгие годы я разрешал многим беременным женщинам участвовать в сеансах холотропного дыхания, но у нас была договоренность о том, что они остановятся в том случае, если у них начнется переживание рождения/родов. В психоделической терапии подобной договоренности достигнуть нельзя, поэтому лучше всего не проводить сеансов с беременными женщинами. При этом послеродовой период является прекрасным временем для психоделической терапии, поскольку беременность и роды активируют перинатальные воспоминания и дают возможность эффективно взаимодействовать с ними.
Хорошим завершением сеанса зачастую является работа с телом. При этом есть состояния, требующие ограничения или видоизменения физического вмешательства. Это недавние переломы и перенесенные операции, грыжа межпозвоночного диска, хлыстовая травма шеи, остеопороз, диафрагмальная или пупочная грыжа, колостома и т. д. Застой крови и боли в районе половых органов можно снять при помощи непосредственной работы с телом. Также их можно устранить с помощью упражнений для ног, которые описаны в главе «Холотропное дыхание» (см. том I).
Еще одним важным фактором является эмоциональное состояние человека, участвующего в психоделическом сеансе или сеансе холотропного дыхания. Если человек проходил лечение в психиатрической клинике – особенно длительное, – необходимо установить природу психического расстройства, то, в какой форме это выражалось и какими обстоятельствами было вызвано. Подобную оценку может дать человек, знакомый как с традиционной психиатрией, так и с трансперсональной психологией. Во многих случаях состояние, которое было продиагностировано как психотический эпизод, в действительности представляло собой психодуховный кризис. В этом случае мы без колебаний допускали человека к сеансам холотропного дыхания или на психоделическую терапию, и обычно никаких проблем не возникало.
В идеале терапевты или ситтеры должны ознакомиться с биографическим материалом человека, с которым проводится сеанс. Это включает природу пренатального существования и рождения (если такая информация доступна), присутствие заботы в раннем младенчестве и детстве, основные события в жизни, травмы, о которых они помнят, и конфликты, которые осознают. Очень полезно выяснить, имеются ли повторяющиеся паттерны в их жизни в отношениях с определенными категориями людей: с начальниками, коллегами, мужчинами или женщинами (межличностные системы конденсированного опыта). Все это может быть активировано и воспроизведено во время сеансов и порой способно привести к проблемам.
Важной задачей подготовительных бесед является создание хороших, доверительных отношений между терапевтом и пациентом. Если кандидат на участие в эксперименте не обладает нужной информацией об эффектах вещества, которое он будет принимать, и о природе этих переживаний, следует кратко ознакомить его с этим. Среди прочего нужно сообщить о длительности сеанса, о необходимости постоянно поддерживать интроспективную направленность, договориться о том, как будет происходить коммуникация, рассказать об основных категориях переживаний, с которыми он может столкнуться. Хотя вербальная информация о перинатальных и трансперсональных переживаниях не может адекватно передать их глубину, интенсивность и степень воздействия, очень важно и полезно знать об их существовании и о том, какую форму они могут принять.
Необходимо исправить заблуждения западной цивилизации и традиционной психиатрии в вопросе о том, что считать нормой, а что – сумасшествием. Люди должны знать, что такие переживания, как повторное проживание своего рождения или эпизодов пренатальной жизни, родовые или филогенетические переживания и воспоминания прошлых воплощений, встречи с архетипическими существами и посещение архетипических миров, являются абсолютно нормальными аспектами эмпирического спектра холотропных состояний сознания. Подобные переживания могут расширить наше мировоззрение и стать важными компонентами в процессе духовного раскрытия и внутренней трансформации.
Безусловно, критически важными факторами в экспериментах с психоделиками являются природа используемого вещества, его качество и дозировка. В нынешней ситуации, если нет надежного источники химически чистых веществ, лучшим выбором будут препараты растительного происхождения. В некоторых штатах и странах разрешено в частном порядке выращивать марихуану, псилоцибиновые грибы, пейот или аяуаску. У знающих и добросовестных целителей можно раздобыть околоушные железы и кожные выделения колорадской жабы. Уличные образцы веществ, купленные на черном рынке, – это всегда риск. Они могут быть очень опасны, поскольку невозможно с точностью установить состав вещества, его качество и дозировку.
В 1970-е годы Стэнли Криппнер проанализировал образцы «уличной кислоты» и опубликовал результаты. Изучение образцов выявило присутствие восемнадцати загрязнений и примесей других препаратов, включая амфетамины, «ангельскую пыль» (РCP), незначительные количества стрихнина и даже следы мочи. К сожалению, психонавты не смогут быть до конца уверенными в том, что именно они употребляют, пока психоделики не будут декриминализированы и доступны в чистом виде. Несмотря на нынешнее возрождение интереса к психоделикам, в легальном психоделическом сеансе могут участвовать лишь те, кто входит в определенную категорию: больные раком, пациенты с ПТСР, мигренями, тревожным неврозом и т. д.
За исключением тех случаев, когда вектор исследований предполагает изменение или сравнение дозировок вещества, предпочтительнее всего использовать высокие дозы ЛСД, составляющие примерно 250–500 мкг. Это может потребовать более тщательного наблюдения за протеканием сеанса, однако такой подход приносит более быстрые и действенные результаты и является более безопасным. Меньшие дозировки обычно активируют симптомы и не приводят к успешному завершению переживаний, поскольку способствуют мобилизации защитных механизмов. Более высокие дозировки позволяют достичь более «чистого» завершения.
При употреблении высоких доз вещества важно не терять интроспективной связи с внутренним процессом, чтобы иметь возможность пронаблюдать и проинтерпретировать проявляющийся бессознательный материал и свои переживания. Открытые глаза и взаимодействие с окружающей обстановкой во время сеансов с использованием высоких доз ЛСД могут быть опасными и непродуктивными. Возникает смешение внутреннего и внешнего, что препятствует процессу самоисследования.
Я встречал людей, которые принимали ЛСД сотни раз и не понимали, как этот опыт связан с их бессознательным. Для них эти переживания были подобны просмотру странного фильма с калейдоскопом ярких цветов и узоров, в котором все находится в движении, а лица людей и предметы обстановки искажены. При этом они испытывали глубокие, но необъяснимые эмоциональные состояния. Подобное использование ЛСД опасно и способствует чувству незавершенности, продлению психоделических эффектов и последующему их возвращению («флэшбэки»), а также более серьезным последствиям. Безопасная психонавтика подразумевает концентрацию на собственном бессознательном материале по мере его раскрытия, полное проживание эмоций, проработку и интеграцию переживаний.
В идеале терапевтический сеанс должен проводиться в защищенной обстановке, где клиент в случае необходимости может беспрепятственно «пошуметь»; также на сеансе должны присутствовать два ситтера или фасилитатора, желательно мужчина и женщина. Постоянная интроспективная направленность процесса достигается использованием повязок для глаз и сведением к минимуму вербального контакта и вмешательства ситтеров, за исключением тех случаев, когда клиент сам просит об этом. Если клиент прерывает процесс и открывает глаза, мы мягко убеждаем его вернуться к наблюдению за своим внутренним процессом.
Музыка, звучащая во время сеанса, обычно помогает клиенту находиться в потоке переживаний, преодолевать трудные моменты и проходить тупики. Она также способна пробудить глубокие эмоции и вынести их на поверхность. Что касается подбора и использования музыки, мои рекомендации схожи с теми, что я описал в главе, посвященной холотропному дыханию. Базовым правилом является чуткое соответствие текущему процессу, а не попытки программировать переживания, направить в конкретное русло. Необходимые подсказки можно найти в изменяющемся выражении лица клиента, в его обрывочных репликах и языке теле. Это могут быть чувственные движения с участием тазовой области, сжимание кулаков или челюсти, расслабленная поза и счастливая улыбка, произнесение названия страны, в которой проводится сеанс, и так далее.
Мы также следуем общей траектории переживаний ЛСД-сеанса: музыка становится все более напряженной и воодушевляющей, достигая пика примерно через три часа после начала сеанса, затем звучит более лиричная, успокаивающая, плавная музыка. Для завершающего этапа выбирают тихую, плавную, медитативную музыку, имеющую вневременной характер. Мы стараемся избегать широко известных музыкальных произведений, которые могут вызвать у клиента конкретные ассоциации, а также вокальных композиций на известных клиенту языках. Если мы используем записи с вокальными партиями, голос должен восприниматься клиентом как музыкальный инструмент и не иметь конкретного интеллектуального наполнения.
Примерно через пять часов после начала сеанса полезно сделать перерыв и попросить клиента коротко поделиться своими переживаниями. Это хороший момент, чтобы переместить фокус внимания на внешний мир. В идеале психоделические сеансы следует проводить в красивой обстановке посреди природы: в горах, в парке, в лесу, на лугу, неподалеку от реки, озера или океана. Во время завершающего этапа психоделического сеанса принятие ванны или душа либо плавание в водоеме могут принести незабываемые ощущения и иметь исцеляющий эффект. На этой стадии может произойти регрессия в пренатальное состояние. Также человек может погрузиться в переживание зарождения жизни в первобытном океане. В зависимости от места проведения сеанса и времени дня можно отвести клиента в место, где он сможет понаблюдать за закатом, луной или ночным небом. Даже если мы не можем позволить себе подобной роскоши, мы стараемся сделать внешнюю обстановку максимально приближенной к природной. Психоделический опыт, как правило, вводит нас в близкий контакт с природой, позволяет осознать нашу тесную взаимосвязь с нею, а также то, насколько сильно индустриальная цивилизация отдалила нас от нее.
Если по окончании сеанса переживания остаются незавершенными, необходимо провести с клиентом интенсивную работу с телом для проработки остаточных эмоций и снятия физических напряжений и блоков. Тем не менее я знаю лишь о нескольких психоделических терапевтах, которые используют подобную практику. Принципы работы с телом те же самые, что и описанные мной в главе о холотропном дыхании (см. том I). Мы не используем заранее выбранную методику, а стараемся следовать естественному течению процесса, доверяя способности психики клиента к самоисцелению. Мы находим наилучшие способы активировать и усиливать существующие симптомы и поощряем клиентов полностью переживать и выражать все, что у них проявляется.
На своих учебных и подготовительных курсах в Мэрилендском центре психиатрических исследований мы организовывали встречи пациентов с близкими на завершающем этапе психоделических сеансов. Пациенты могли пригласить партнеров, мужей или жен, членов семьи или кого-то из друзей. Мы заказывали в ближайшем китайском или японском ресторане блюда, отличавшиеся необычным вкусом, текстурой и цветовой гаммой, и устраивали совместный ужин, сопровождаемый спокойной музыкой. В это время клиенты по-прежнему находились в холотропном состоянии сознания, что значительно улучшало их сенсорное восприятие. Применив этот опыт «открытия дверей восприятия», если воспользоваться термином Олдоса Хаксли, к объектам и событиям повседневной жизни, они учились по-новому воспринимать природу, наблюдать закаты, ощущать вкус пищи, слушать музыку и взаимодействовать с людьми.
Несмотря на сложную и запутанную историю, психотерапия с использованием психоделиков подтвердила свой невероятный потенциал в лечении фобий, депрессии, психосоматических расстройств и физических болей. Психотерапия с использованием ЛСД как катализатора смогла помочь определенным категориям пациентов, ранее считавшимся неподходящими для психотерапии: алкоголикам, наркозависимым пациентам, субъектам с сексуальными девиациями и преступникам-рецидивистам. Надеюсь, что нынешнее возрождение интереса к психоделикам сделает возможным возобновить клинические исследования, которое были заморожены на сорок лет, и при этом избежать прошлых ошибок и начать все с чистого листа. У меня нет сомнений в том, что новые исследования подтвердят уникальность психоделиков как терапевтических агентов, не имеющих аналогов в истории психиатрии.
Литература
Condrau, G. 1949. “Klinische Erfahrungen an Geisteskranken mit LSD-25” (Clinical Experiences in Psychiatric Patients with LSD-25). Act. Psychiat. Neurol. Scand. 24:9.
Ditman, K.S. and Whittlesey, J.R. B. 1959. “Comparison of the LSD Experience and Delirium Tremens.” Arch.gen. Psychiat. 1:47.
Fadiman, F. 2017. “A Researcher Wants to Test the Effects on Microdosing on Cognitive Ability and Productivity.” Futurism August 10.
Fenichel, O. 1945. A Psychoanalytic Theory of Neurosis. New York: W. W. Norton.
Freud, S. and Breuer, J. 1936. Studies in Hysteria. New York: Nervous and Mental Diseases Publication Company.
Grof, S. 1975. Realms of the Human Unconscious: Observations from LSD Research. New York: Viking Press. Republished in 2009 as LSD: Gateway to the Numinous. Rochester, VT: Inner Traditions.
Grof, S. 2001. LSD Psychotherapy. Santa Cruz, CA: MAPS Publications.
Grof, S. 2006. When the Impossible Happens: Adventures in Non-Ordinary Realities. Louisville, CO: Sounds True.
Jost, F. 1957. “Zur therapeutischen Verwendung des LSD-25 in der klinischen Praxis der Psychiatrie” (Apropos of the Therapeutic Use of LSD-25 in the Clinical Practice of Psychiatry). Wien. klin. Wschr. 69:647.
Jost, F. and Vicari, R. 1958. “Zu den Provokationsverfahren in der Meedizin: LSD als Provokationsmittel” (Apropos of the Provocation Process es in Medicine: LSD As A Provocation Agent). Medizinsche Nr. 8:319.
Krippner, S. 1970. Letter. Drug deceptions. Science 168, 654–655.
Levine, J. and Ludwig, A.M. 1967. “The Hypnodelic Treatment Technique.” In: H. A. Abramson (editor): The Use of LSD in Psychotherapy and Alcoholism. New York: The Bobbs-Merill Co. Inc.
Ludwig, A.M., Levine, J., and Stark, L.H. 1970. LSD and Alcoholism: Clinical Study of Efficacy. Springfield, IL: Charles C. Thomas.
Martin, A.J. 1957. “LSD Treatment of Chronic Psychoneurotic Patients Under Day-Hospital Conditions.” Internat. J. soc. Psychiat. 3188.
McCririck, P. 1965. “The Importance of Fusion in Therapy and Maturation.” Unpublished mimeographed paper.
Hoffer, A. 1970. “Treatment of Alcoholism with Psychedelic Therapy.” In: Aaronson, B.S. аnd Osmond, H.: Psychedelics: The Uses and Implications of Psychedelic Drugs. New York: Anchor Books.
Pahnke, W.A. 1970. “The Experimental Use of Psychedelic (LSD) Therapy.” J. Amer. Med. Assoc. (JAMA) 212:856.
Robinson, J.T. et al. 1963. “A Controlled Trial of Abreaction with LSD-25.” British J. Psychiat. 109:46.
Roquet, S. 1971. Operación Mazateca: Estudio de hongos y otras plantas hallucinogenas Mexicanas, tratamiento psicoterapeutico psicosintesis (Mazatec Operation: Study of the Mushrooms and Other Mexican Hallucinogenic Plants, Psychotherapeutic Treatment Psychosynthesis). Mexico City: Associatión Albert Schweizer.
Rosen, D. 1975. “Suicide Survivors; A Follow-Up Study of Persons Who Survived Jumping from the Golden Gate and San Francisco-Oakland Bay Bridges.” West. J. Med. 122:289.
Sandison, R.A., Spencer, A.M. and Whitelaw, J.D.A. 1954. “The Therapeutic Value of LSD in Mental Illness.” J. Ment. Science 1900:491.
Stoll, W. A. 1947. “LSD-25: Ein Fantastikum aus der Mutterkorngruppe” (LSD-25: A Fantasticum from the Ergot Group). Schweiz. Arch. Neurol. Psychiat. 60:279.
Turner, V. 1969: The Ritual Process: Structure and Antistructure. New York: PAJ Publications.