Корни человеческого насилия и алчности: исследования сознания и выживание человечества
С незапамятных пор склонность к необузданной жестокости и ненасытной алчности были двумя фундаментальными движущими силами человеческой истории. Количество и природа зверств, совершавшихся на протяжении веков в различных странах мира, зачастую во имя Бога, поистине шокирует. Миллионы солдат и простых людей во все времена убивали друг друга в войнах, революциях и прочих кровопролитных конфликтах. В прошлом эти акты насилия имели трагические последствия для вовлеченных в них людей и их семей. Тем не менее они не угрожали будущему человечества в целом и не представляли опасность для экосистемы и биосферы планеты. К тому же в тот период охота, собирательство и земледелие были экологически безопасными видами человеческой деятельности.
Даже после самых кровопролитных войн природа могла устранить последствия и полностью восстановиться в течение нескольких десятилетий. Ситуация резко изменилась в XX веке вследствие стремительного технологического прогресса, развития промышленного производства, загрязнения окружающей среды, огромного роста населения, создания атомной и водородной бомб, разработки химического и биологического оружия и оружия массового поражения.
Мы столкнулись с глобальным кризисом невиданного масштаба и обладаем сомнительной привилегией стать первым в истории видом, развившим способность уничтожить самого себя и поставить под угрозу дальнейшую эволюцию жизни на планете. Дипломатические переговоры, административные и юридические меры, экономические и социальные санкции, военные вторжения и прочие методы не привели к заметному успеху. По сути, они создали больше проблем, нежели решили. Вполне понятно, почему все это было обречено на провал: методы, используемые для устранения кризисов, коренятся в той же самой идеологии, которая способствовала появлению этих проблем. Как отметил Альберт Эйнштейн, невозможно решить проблему на том же уровне, на котором она возникла.
Становится все очевиднее, что кризис, с которым мы столкнулись, отражает достигнутый уровень сознания человечества, поэтому его успешное разрешение, или по меньшей мере смягчение, требует радикальной внутренней трансформации значительной части человечества. Данные исследований холотропных состояний сознания предоставили новые догадки о природе и корнях человеческой агрессивности и алчности и могут предложить эффективные стратегии, способные устранить разрушительные и саморазрушительные тенденции человеческого вида.
Анатомия человеческой деструктивности
Научные исследования агрессивного поведения людей начались в середине XIX века с эпохальной книги Чарльза Дарвина об эволюции видов (Darwin, 1952). Попытки объяснить человеческую враждебность его происхождением от животных породили разнообразные теории, среди которых идея о «голой обезьяне» Десмонда Морриса (Morris, 1967), концепции «территориального императива» Роберта Ардри (Ardrey, 1961) и «триединого мозга» Пола Маклина (MacLean, 1973), а также социобиологические объяснения Ричарда Докинза, истолковывающие враждебность в терминах генетических стратегий «эгоистичного гена» (Dawkins, 1976).
Более изящные модели поведения, разработанные первопроходцами этологии, такими как нобелевские лауреаты Конрад Лоренц и Николас Тинберген, дополняли механистический подход, делающий упор на инстинкты, изучением ритуалистических и мотивационных аспектов (Lorenz, 1963; Tinbergen, 1965). Однако, как показал Эрих Фромм в своей революционной книге «Анатомия человеческой деструктивности» (Fromm, 1973), любые теории, утверждающие, что человеческая склонность к насилию всего лишь отражает наше животное происхождение, недостоверны и неубедительны. Животные проявляют враждебность, когда они голодны, соперничают за право спариваться или защищают свою территорию. За редкими исключениями, такими как случающиеся время от времени жестокие набеги шимпанзе на территории соседних групп (Wrangham and Peterson, 1996), животные не охотятся на представителей своего вида. Природа и размах человеческого насилия – «пагубной враждебности», по Эриху Фромму, – не имеют подобия в животном царстве (Fromm, 1973).
Понимание того, что человеческая враждебность не может быть сведена к филогенетической эволюции, привело к появлению психодинамических и психосоциальных теорий, согласно которым человеческая склонность к насилию в значительной степени является приобретенным поведением. Это направление зародилось в конце 1930-х годов, и начало ему было положено исследованиями Долларда и Миллера (Dollard et al., 1939). Создатели психодинамической теории попытались объяснить присущую лишь человеку агрессию как реакцию на травматические переживания человека на стадии младенчества и в детстве, во время продолжительного периода зависимости от других людей: физическое, эмоциональное и сексуальное насилие, нехватка любви, чувство незащищенности, недостаточное удовлетворение основных биологических потребностей, эмоциональная депривация, чувство покинутости и отверженности.
Тем не менее подобные теории терпят полнейшую неудачу при истолковании таких экстремальных проявлений индивидуального насилия, как серийные убийства, совершенные Бостонским Душителем, Джеффри Дамером, Сыном Сэма или Тедом Банди. Они также не могут объяснить массовые убийства, совершаемые в порыве беспричинной ярости в многолюдных местах, что обычно заканчивается самоубийством (или убийством) преступника. Амок долго считался этноспецифическим синдромом, свойственный жителям Малайзии. За последние несколько десятилетий подобные проявления немотивированной агрессии неоднократно наблюдались в западных странах, в том числе массовые убийства на территории школ.
Не существует убедительных психодинамичных объяснений такого феномена, как комбинация насилия и самоубийства по религиозным мотивам. Во время Второй мировой войны японские воины камикадзе проводили операции по уничтожению американских кораблей, жертвуя собой ради императора, которого они почитали Богом. В последние десятилетия исламские фундаменталисты совершили множество массовых убийств ради обретения счастливого существования в мусульманском раю, которое они считали наградой за свои действия.
Современные психодинамические и психосоциальные теории еще менее убедительны, когда речь идет о зверских поступках, совершаемых целыми группами, наподобие убийства Шэрон Тейт бандой Чарльза Мэнсона, трагедии во вьетнамской деревне Ми Лай, где американские солдаты уничтожили пятьсот безоружных жителей, пыток в тюрьме Абу-Грейб и злодеяний, происходящих во время тюремных бунтов.
Наконец, они оказываются полностью несостоятельными, когда пытаются объяснять такие массовые общественные явления, охватывающие целые государства, как нацизм, коммунизм, кровавые войны, революции, геноцид и концентрационные лагеря. Психоаналитические теории неспособны объяснить гитлеровский холокост, сталинский ГУЛАГ, массовые убийства миллионов крестьян, украинцев и армян, китайскую «культурную революцию» Мао или геноцид в Тибете.
Перинатальные корни насилия
Нет никакого сомнения, что человеческая агрессивность в значительной мере связана с травматическими переживаниями и недостаточным удовлетворением основных потребностей в младенческом и детском возрасте. Тем не менее современные психоделические исследования выявили гораздо более важные корни насилия в тех глубоких закоулках психики, которые выходят за рамки послеродовой биографии и связаны с травмой биологического рождения. Ощущение смертельной угрозы, боль и удушье, переживаемые в течение многих часов во время прохождения через родовые каналы, порождают невероятное количество агрессии, которая вытесняется и хранится в организме.
Как указывал Зигмунд Фрейд в своей книге «Скорбь и меланхолия», подавленная агрессия ведет к депрессии и саморазрушительному поведению (Freud, 1917). Перинатальные энергии и эмоции представляют собой смесь разрушительных и суицидальных побуждений. Повторное проживание рождения в различных видах эмпирической психотерапии включает в себя не только повторное проигрывание эмоций и ощущений, сопровождавших прохождение через родовые каналы, но и разнообразные переживания из коллективного бессознательного, отображающие сцены невообразимого насилия.
Зачастую это яркие, впечатляющие серии образов, связанных с войнами, революциями, расовыми бунтами, концентрационными лагерями, тоталитаризмом и геноцидом. Непроизвольное появление подобной образности во время повторного проживания рождения заставляет предположить то, что перинатальный уровень может быть тесно связан с экстремальными формами человеческого насилия. Безусловно, войны и революции – чрезвычайно сложные явления, имеющие историческое, экономическое, политическое, религиозное и иные измерения. Я не предлагаю упрощенный подход к данному явлению и у меня нет намерения свести его к одной единственной причине, игнорируя все прочие. Я хочу добавить новые объяснения психологических и духовных измерений этих видов общественной психопатологии, которые в предыдущих теориях не учитывались или удостаивались лишь поверхностного внимания.
Образы жестоких и кровавых общественно-политических событий, сопровождающие повторное проживание биологического рождения, тесно связаны с базовыми перинатальными матрицами (БПМ), то есть с последовательными стадиями процесса рождения (см. том I).
Пока мы проживаем эпизоды безмятежного внутриутробного существования (БПМ-1), мы, как правило, переживаем образы человеческих сообществ с совершенным общественным строем, культур, живущих в гармонии с природой, или утопических обществ будущего, в которых все основные конфликты уже разрешены. Воспоминания о нарушениях внутриутробного существования, таких как «плохая матка», резус-несовместимость матери и плода, угроза выкидыша или попытки аборта, сопровождаются образами человеческих сообществ, живущих в промышленных зонах, где природа загрязнена и отравлена, или в обществах с несправедливым общественным устройством и всепроникающей паранойей.
Переживания, относящиеся к первой клинической стадии рождения (БПМ-2), во время которой матка периодически сокращается, а шейка матки еще не раскрыта, представляют собой в точности противоположную картину. Обычно они связаны с образами угнетающих и жестоких тоталитарных обществ с закрытыми границами, приносящих в жертву собственное население и «удушающих» личную свободу, такие как царская Россия, сталинский ГУЛАГ, гитлеровский Третий рейх, восточноевропейские союзники СССР, Китай при Мао Цзэдуне, южноамериканские военные диктатуры и южноафриканский апартеид. Когда мы переживаем эти картины, мы чувствуем эмоциональные и физические мучения. Мы отождествляем себя исключительно с жертвами и проникаемся глубоким сочувствием к угнетенным и обездоленным. Нам кажется, что этому кошмару не будет конца.
Схема четырех базовых перинатальных матриц Станислава Грофа, нарисованная для его первой лекции, посвященной важности травмы рождения. Конференция по вопросам психотерапии с применением ЛСД, Амстердам, 1966 год.
Переживания, сопровождающие повторное проживание второй клинической стадии родов (БПМ-3), когда шейка матки расширяется и продолжающиеся сокращения проталкивают плод по узкому проходу родовых путей, связаны с яркими образами насилия и ярости: кровавыми войнами и революциями, массовой резней и забоем скота, изувечиванием, сексуальным насилием или убийством. Зачастую эти сцены содержат демонические темы и отвратительные скатологические мотивы. Дополнительными образами, сопровождающими БПМ-3, являются картины горящих городов, запускаемых ракет и взрывов ядерных бомб. Здесь мы уже не ограничиваемся ролью жертв, но участвуем во всех трех ролях: жертвы, насильника и эмоционально вовлеченного наблюдателя.
Повторное проживание третьей клинической стадии родов (БПМ-4), то есть непосредственного рождения и отделения от матери, как правило, связано с образами победы в войнах и революциях, освобождения заключенных и успеха таких коллективных усилий, как патриотические или националистические движения. В эти моменты мы также можем видеть картины победного ликования и парадов или удивительно быстрого послевоенного восстановления.
В 1975 году я описал эти наблюдения, связывающие общественно-политические перевороты со стадиями биологического рождения, в своей книге «Области человеческого бессознательного» (Grof, 1975). Вскоре после этой публикации я получил письмо от Ллойда де Моза, нью-йоркского журналиста и психоаналитика, одного из основателей психоистории – дисциплины, которая применяет методы глубинной психологии к истории и политической науке. Психоисторики изучают такие вопросы, как взаимосвязь между историей детства политических лидеров, их системой ценностей и ходом принятия решений или влияние методов воспитания детей на природу революций в конкретный исторический период.
Ллойд де Моз живо интересовался моими открытиями, касающимися травмы рождения и ее возможных социополитических последствий, поскольку они давали независимое подтверждение его собственным исследованиям. Какое-то время де Моз занимался изучением психодинамических особенностей периодов, непосредственно предшествующих войнам и революциям. Ему было любопытно, как военным вождям удавалось мобилизовывать массы мирных граждан и практически за одну ночь превращать их в машины для убийства. Его подход к этому вопросу был весьма незаурядным и творческим. В дополнение к тщательному изучению традиционных исторических источников он черпал информацию, имевшую большое психологическое значение, из карикатур, шуток, сновидений, личных зарисовок, оговорок, побочных пояснений выступающих и даже мазни или каракулей на полях черновиков политических документов.
Ллойд де Моз (1931–2020), американский психоаналитик, журналист, политолог, основатель «Журнала психоистории».
К тому времени как он связался со мной, он изучил таким образом семнадцать исторических ситуаций, предшествующих началу войн и революционных переворотов, охватывающих много веков, начиная с античности и до недавнего времени. Он был поражен обилием речевых оборотов, метафор и образов, связанных с биологическим рождением, которое он обнаружил в собранных материалах. Военные лидеры и политики всех эпох описывали критическое положение или объявляли войну, зачастую пользуясь словами, которые применимы к страданиям, связанным с биологическим рождением (de Mause, 1975).
Они обвиняли врага в том, что тот душит и притесняет их народ, выдавливает последнее дыхание из его легких, сжимает его и не дает ему достаточного жизненного пространства («лебенсраум», о котором говорил Гитлер). Почти столь же часто встречаются упоминания темных пещер, туннелей, путаных лабиринтов, опасных пропастей, куда могут столкнуть, и угроза поглощения зыбучими песками или ужасным водоворотом.
Предлагаемое решение кризиса также зачастую приходило в виде перинатальных образов. Лидер обещает вывести свой народ из зловещего лабиринта, повести к свету на другом конце туннеля, добиться, чтобы опасный захватчик и угнетатель был побежден, чтобы каждый снова смог дышать свободно. Исторические примеры Ллойда де Моза в то время включали таких знаменитых людей, как Александр Македонский, Наполеон Бонапарт, Сэмюэл Адамс, кайзер Вильгельм II, Адольф Гитлер, Никита Хрущев и Джон Кеннеди.
Сэмюэл Адамс, говоря об американской революции, ссылался на то, что «дитя независимости бьется сейчас за рождение». В 1914 году кайзер Вильгельм утверждал, что «монархия схвачена за горло и поставлена перед выбором: позволить задушить себя или на последнем дыхании предпринять отчаянное усилие и защитить себя от нападения». Во время Карибского кризиса Хрущев писал Кеннеди, призывая, чтобы две страны не «столкнулись, как слепые кроты, которые дерутся насмерть в туннеле».
Еще очевиднее эта образность в зашифрованном послании японского посла Курусу, который звонил в Токио, чтобы сообщить, что переговоры с Рузвельтом прерваны и что можно готовиться к нападению на Перл-Харбор. Он заявил, что «предстоит рождение ребенка», и спросил, как идут дела в Японии: «Кажется, ребенок может скоро родиться?» Ему ответили: «Да, кажется, ребенок вот-вот родится». Интересно, что американская разведка подслушивала разговор и правильно истолковала «рождение» как войну.
Недавние примеры можно найти в видеозаписи Усамы бен Ладена, где тот угрожает превратить Соединенные Штаты в «удушливый ад», и в речи американского госсекретаря Кондолизы Райс, которая описывала острый кризис в Ливане как «родовые схватки Нового Ближнего Востока». Особенно страшным было использование перинатального языка в связи со взрывом атомной бомбы в Хиросиме. Самолету дали имя матери пилота, «Энола Гей», на самой атомной бомбе была надпись «Малыш», а условленным сообщением об успешном взрыве, посланным в Вашингтон, были слова: «Дитя родилось». Наверное, не будет большим преувеличением, если мы увидим образ новорожденного и в названии бомбы, брошенной на Нагасаки: «Толстяк».
Со времени нашей переписки Ллойд де Моз собрал гораздо больше исторических примеров и усовершенствовал свою теорию о том, что память о травме рождения играет важную роль и в немалой степени побуждает людей к жестокому социальному поведению. Связь между ядерной войной и рождением настолько существенна, что мне бы хотелось рассмотреть ее подробнее, используя сведения из восхитительной статьи Кэрол Кон, озаглавленной «Секс и смерть в рациональном мире интеллектуалов от обороны» (Cohn, 1987).
Интеллектуалы от обороны – это гражданские лица, которые могут входить в состав правительства, иногда занимают посты административных чиновников или консультантов, часто преподают в университетах или работают в «мозговых центрах». Они создают теоретическую основу, которая формирует и узаконивает ядерную стратегию Соединенных Штатов: где размещать ядерные ракеты, как умело вести гонку вооружений, как предотвращать использование ядерного оружия, как вести боевые действия в ядерной войне в случае, если ее не удалось предотвратить, как наносить первый удар и как объяснять, почему же небезопасно жить без ядерного оружия.
Активист Дэниел Эллсберг, автор разоблачительной книги «Документы Пентагона», опубликованной в 1971 году (Ellsberg, 1971), раскрыл дьявольскую природу и апокалиптический масштаб стратегий и сценариев этих специалистов в своем недавнем труде «Машина Судного дня». По его подсчетам, в случае американского ядерного удара по Советскому Союзу в Европе сразу погибло бы около 370 миллионов человек. Смогли бы выжить такие страны, как Дания и Швеция, или нет, зависело бы от направления ветра в это время. Нет никакого сомнения в том, что у американских специалистов по вопросам обороны есть достойные противники в странах противоположного лагеря. Трудно поверить, что это история рода человеческого.
Кэрол Кон присутствовала на двухнедельном семинаре по вопросам ядерного вооружения, ядерной стратегической доктрины и контроля над вооружениями. Она была настолько заинтригована тем, что там происходило, что провела весь следующий год погрузившись в мир специалистов по вопросам обороны, состоящий практически полностью из мужчин (за исключением секретарш, конечно). Она собрала чрезвычайно любопытные сведения, подтверждающие наличие у ядерной войны перинатального измерения. По ее собственной терминологии, эти данные подтверждали, что «мужское рождение» и «мужское творение» являются важными мотивами, лежащими в основе психологии ядерной войны.
Чтобы пояснить свою точку зрения, она воспользовалась следующими историческими примерами. В 1942 году Эрнст Лоренс послал телеграмму чикагской группе физиков, занимавшихся созданием атомной бомбы, которая гласила: «Поздравляю новоиспеченных родителей. С нетерпением жду возможности повидать новорожденного». В Лос-Аламосе об атомной бомбе говорили как об «оппенгеймеровом чаде». В статье «Лос-Аламос из-под земли» Ричард Фейнман писал, что когда он был в отпуске по случаю смерти жены, то получил телеграмму, в которой было написано: «Дитя ожидается такого-то числа».
В Ливерморской национальной лаборатория имени Э. Лоуренса о водородной бомбе говорили как о «ребенке Теллера», хотя те, кто хотел умалить вклад Эдварда Теллера, утверждали, что он был не отцом бомбы, а ее матерью. По их заявлениям, настоящим отцом был Станислав Улам, который дал все важнейшие идеи и «зачал ее», после чего Теллер ее только «вынашивал». Термин, связанный с материнством, также часто употреблялся для обозначения технического обслуживания ракет – «вскармливание».
Генерал Гроув послал торжествующую закодированную телеграмму военному секретарю Генри Стимсону на Потсдамскую конференцию, докладывая об успешности первого ядерного испытания: «Доктор вернулся в абсолютном восторге, уверенный в том, что малыш такой же здоровяк, как и его большой братец. Свет его глаз был виден до самого Хайхолда (загородного дома Стимсона), а его крики я мог слышать отсюда и до самой своей фермы». Стимсон в свою очередь сообщил об этом Черчиллю, послав ему записку: «Дети рождены удовлетворительно».
Уильям Л. Лоренс был очевидцем испытания первой атомной бомбы и писал: «Большой грохот раздался через сотни секунд после великой вспышки – первый крик новорожденного мира». Ликующая телеграмма Эдварда Теллера в Лос-Аламос, извещающая об успешном испытании водородной бомбы «Майк» на атолле Эниветок Маршалловых островов, гласила: «Это мальчик».
Согласно Кэрол Кон, «ученые-мужчины дают жизнь потомству, проявляя верховное господство над природой-женщиной». Больше подтверждений ключевой роли перинатальной области бессознательного в психологии войны можно найти в замечательной книге Сэма Кина «Лица врага». Кин собрал замечательную коллекцию военных плакатов, пропагандистских роликов и карикатур из различных стран и исторических эпох (Keen, 1988).
Он наглядно показал, что то, как описывается и изображается враг во время войны или революции, представляет собой некий шаблон, с незначительными вариациями, который имеет мало общего с подлинными особенностями упоминаемой страны и ее жителей. Все эти агитки, как правило, пренебрегают разнородностью населения каждой страны и используют грубые обобщения: «Вот какие они, эти немцы, американцы, японцы, русские и прочие!»
Кину удалось распределить эти образы по нескольким архетипическим категориям. Теория Сэма Кина не затрагивает конкретно перинатальную область бессознательного. Однако анализ собранных им изображений выявляет преобладание образности, характерной для БПМ-2 и БПМ-3. Враг, как правило, изображается в виде опасного спрута, злого дракона, многоголовой гидры, исполинского ядовитого паука, засасывающего левиафана, жутких змей, в особенности гадюк и удавов. Сцены, изображающие удушение или сдавливание, зловещие водовороты и зыбучие пески, также в изобилии встречаются на рисунках времен войн, революций и политических кризисов.
Сопоставление рисунков, созданных в холотропных состояниях сознания и изображающих повторное проживание рождения, с историческими изобразительными документами, собранными Ллойдом де Мозом и Сэмом Кином, убедительно свидетельствует в пользу того, что человеческое насилие имеет перинатальные корни. В соответствии с новыми открытиями, сделанными в сфере исследования сознания и психоистории, все мы несем в своем глубинном бессознательном мощные силы, чувства и болезненные физические ощущения, связанные с травмой рождения, которую мы недостаточно проработали и усвоили.
Для многих людей эта сторона психики может оставаться полностью неосознанной до тех пор, пока они не начнут процесс глубокого самоисследования либо с помощью психоделиков, либо посредством таких мощных психотерапевтических эмпирических техник, как холотропное дыхание, первичная терапия или ребефинг. Другие могут в той или иной степени осознавать перинатальный уровень бессознательного. Активация содержания этого уровня может приводить к серьезной индивидуальной психопатологии, включая беспричинное насилие.
Ллойд де Моз предполагает, что, по неизвестным причинам, влияние перинатальных аспектов может усиливаться одновременно у большого числа людей. Это приводит к атмосфере всеобщего напряжения, тревоги и опасения. Лидером же оказывается человек, который находится под более сильным влиянием перинатальных энергий, чем обычный человек. Он не признает эти невыносимые чувства своими (тень – в терминологии Юнга) и переносит их на внешние обстоятельства. Всеобщая неудовлетворенность и раздражение связываются с внешним врагом, а военное вторжение предлагается как возможное решение.
Революционный труд Ричарда Тарнаса «Космос и психика» проливает дополнительный свет на проблему повышенного коллективного напряжения, предшествующего войнам и революциям, о котором пишет де Моз (Tarnas, 2006). В своем глубоком историческом исследовании Тарнас смог показать, что на протяжении истории войны и революции были связаны с определенными астрологическими транзитами. Его наблюдения свидетельствуют о том, что архетипические силы играют существенную роль в формировании человеческой истории.
Войны и революции позволяют преодолеть механизмы психологической защиты, которые в обыденной жизни сдерживают опасные перинатальные силы. Фрейдовское «сверх-я» – психическая сила, которая требует сдержанного и воспитанного поведения, замещается «военным сверх-я». Мы получаем похвалу и награды за убийства, за разрушение всего подряд и за грабеж – то есть за то поведение, которое в мирное время считалось бы неприемлемым и привело бы нас в тюрьму или хуже. Подобно этому сексуальное насилие во время войны было распространенным явлением и не вызывало особого порицания. По сути, зачастую военные вожди обещали своим воинам неограниченный доступ к женщинам завоеванной страны, чтобы побудить их к сражениям.
С началом войны высвобождаются разрушительные и саморазрушительные перинатальные побуждения. Темы, с которыми мы обычно сталкиваемся на определенных стадиях в ходе самоисследования и внутреннего преображения (БПМ-2 и 3), отныне становятся частью повседневной жизни либо прямо, либо через новости. Различные безвыходные ситуации, садомазохистские оргии, сексуальное насилие, зверское и бесноватое поведение, высвобождение огромных взрывных сил и скатологические проявления, то есть все то, что относится к привычной перинатальной образности, разыгрывается в войнах и революциях с необычайной силой и яркостью.
Если вы являетесь очевидцем картин разрушения или разыгрываете вовне бессознательные агрессивные побуждения – на индивидуальном уровне или на коллективном (в войнах и революциях), – это не ведет ни к исцелению, ни к трансформации, как это произошло бы в случае внутренней встречи с этими аспектами в терапевтической обстановке. Поскольку это переживание не порождается нашим собственным бессознательным и у него нет свойства глубокого всматривания в себя, оно не приводит к глубоким озарениям.
Ситуация проигрывается во внешнем мире, и связь с глубинными движущими силами психики отсутствует. Разумеется, в данном случае нет намерения исцелиться и мотивации к преображению. Поэтому и не достигается цель этой фантазии о рождении, представляющей собой глубинную движущую силу насильственных действий, даже если война или революция приходят к успешному завершению. Самая блистательная внешняя победа не приносит того, чего люди ожидали и на что они надеялись: внутреннего ощущения эмоционального освобождения и психодуховного возрождения.
Поскольку многие из моих клиентов, с которыми я работал в Праге, пережили и нацистскую оккупацию, и влияние сталинского режима, мне удалось собрать любопытные данные относительно того, как перинатальная динамика связана с нацистскими концлагерями и коммунизмом. Как мы видели на протяжении всей истории, опьяняющее триумфальное чувство после победы революции неизбежно сменяется отрезвлением и в дальнейшем – горьким разочарованием.
Чаще всего не требуется много времени, чтобы копия прежней гнетущей системы возникла на руинах почившей мечты, ведь разрушительные и саморазрушительные силы никуда не делись и продолжают действовать в бессознательных слоях психики каждого человека. Это повторялось снова и снова на протяжении человеческой истории: во время Французской революции, большевистской революции в России, коммунистической революции в Китае или любого другого восстания, с которыми были связаны ожидания и надежды людей.
Инсайты и переживания, связанные с коммунистической идеологией, как правило, возникали при лечении моих пациентов, когда они боролись с перинатальными энергиями и чувствами. Вскоре стало очевидным, что страсть, которую революционеры испытывают по отношению к своим угнетателям и их власти, подкрепляется бунтом против внутренней тюрьмы их перинатальной памяти.
И, наоборот, потребность принуждать других и господствовать над ними является внешним замещением стремления человека преодолеть страх перед тем, что его подавит собственное бессознательное. Поэтому смертельная схватка угнетателя и революционера является отражением состояния, переживаемого в родовых путях, перенесенным во внешний мир. Подобная эмоциональная связь, по-видимому, существует также между преступниками и полицией.
Коммунистическая идеология содержит один аспект психологической истины, который делает ее привлекательной для большого числа людей. Представление о том, что агрессивные революционные проявления необходимы, чтобы положить конец страданию и угнетению и установить гармонию, правильно, когда это относится к процессу повторного рождения и внутреннему преображению. Однако оно становится опасным заблуждением, когда переносится на внешний мир и превращается в политическую идеологию насильственных революций. Его ошибочность заключена в том, что архетипический образ психодуховной смерти и возрождения, относящийся к глубинному уровню, во внешнем мире принимает вид атеистической и антидуховной программы.
Как это ни парадоксально, коммунизм имеет много общих черт с организованной религией и использует для своей выгоды духовные потребности людей при полной неспособности их удовлетворять и при целенаправленном подавлении всякого подлинного духовного поиска. Сходство коммунизма с организованной религией проявляется, например, в том, что любые высказывания Сталина на пике его власти были объявлены непогрешимыми, хотя он высказывал авторитетное мнение по вопросам, которые выходили за рамки его компетенции.
Коммунистические революции были необычайно успешными в своей разрушительной фазе, но вместо обещанного идеального утопического общества их победы порождали режимы, при которых угнетение, жестокость и несправедливость господствовали безраздельно. После того как экономически подорванный и политически развращенный Советский Союз пал и коммунистический мир развалился, всем здравомыслящим людям стало очевидно, что этот масштабный исторический эксперимент, проведенный ценой миллионов человеческих жизней и невообразимого человеческого страдания, был колоссальным провалом. И если вышеупомянутые наблюдения являются верными, то никакие внешние вмешательства не могут создать лучший мир, если они не связаны с глубоким преображением человеческого сознания.
Данные исследований холотропных состояний сознания также помогают понять психологию нацизма и концентрационных лагерей. На протяжении многих лет профессор Ян Бастианс из Лейдена в Голландии проводил ЛСД-терапию с людьми, страдающими от «синдрома концлагеря» – состояния, которое развивается у бывших узников этих лагерей много лет спустя после заключения. Бастианс также работал с бывшими надзирателями, «капо» (заключенными концлагерей, сотрудничавшими с нацистской администрацией), разбирая их переживание глубокой вины.
Художественное описание этой работы можно найти в книге «Шивитти», написанной бывшим заключенным Ка-Цетником 135633, который проходил ряд лечебных сеансов с Бастиансом (Ka-Tzetnik, 1989). Сам Бастианс описал свою работу в статье под названием «Человек в концлагере и концлагерь в человеке» (Bastiaans, 1955). Там он отметил, хотя не развил эту мысль, что концлагерь является проекцией некой области, которая существует в человеческом бессознательном: «Перед тем как человек оказался в концлагере, концлагерь уже был в человеке».
Изучение холотропных состояний сознания дает возможность выявить ту область психики, о которой говорил Бастианс. Более тщательное изучение общих и конкретных условий в нацистских концлагерях свидетельствует о том, что они являются дьявольским и натуралистическим отображением кошмарной атмосферы, характеризующей повторное проживание биологического рождения.
Заборы из колючей проволоки, изгороди под высоким напряжением, смотровые вышки с пулеметами, минные поля и своры натасканных собак создавали адский и почти архетипический образ абсолютного отчаяния, гнетущего состояния безвыходности, которое характерно для БПМ-2. В то же самое время все составляющие жестокости, зверства, скатологии и полового насилия над мужчинами и женщинами, включая изнасилование и садистские извращения, относятся к феноменологии БПМ-3.
В концлагерях сексуальное насилие совершалось беспорядочным образом, на индивидуальном уровне, а также в «кукольных домах» – учреждениях, обеспечивавших «развлечение» для офицеров. Единственным способом избежать этого ада была смерть: от пули, от голода, от болезни или удушения в газовых камерах. В книгах Ка-Цетника 135633 «Кукольный дом» и «Восход над адом» (Ka-Tzetnik, 1955 and 1977) содержатся жуткие описания жизни в концентрационных лагерях.
Кажется, что зверства эсэсовцев в особенности были сосредоточены на беременных женщинах и маленьких детях, что еще больше подкрепляет перинатальную гипотезу. Самым сильным отрывком из книги Терренса де Пре «Выживший», несомненно, является описание вагонетки, полной детей, вываливаемых в огонь, за которым следует картина, в которой беременных женщин избивают прикладами и прутами, отдают на растерзание собакам, волочат за волосы, пинают в живот, а потом бросают в крематорий, пока они еще живы (des Pres, 1976).
Перинатальная природа иррациональных побуждений, проявляющаяся в лагерях, также очевидна в скатологическом поведении надзирателей. Бросать миски для еды в отхожие места и заставлять заключенных доставать их оттуда, принуждать узников мочиться в рот друг другу – эти зверские забавы могли привести к распространению болезней. Будь концлагеря просто учреждениями, обеспечивающими изоляцию политических врагов и дешевый рабский труд, поддержание правил гигиены было бы первейшей заботой организаторов, как это бывает в случае любого сооружения, вмещающего большое число людей. Однако только в Бухенвальде за один месяц вследствие подобных извращенных привычек двадцать семь узников утонули в фекалиях.
Глубина и убедительная естественность переживаний подобных проявлений коллективного насилия, обладающих перинатальными чертами, наводят на мысль, что они берут начало в глубинной бессознательной сфере. Когда наше эмпирическое самоисследование пробуждает воспоминания о травме рождения, мы подключаемся к огромному запасу болезненных воспоминаний всего рода человеческого и получаем доступ к переживаниям других людей, которые когда-то были в трудных обстоятельствах. Нетрудно представить себе, что перинатальный уровень нашего бессознательного, который хранит «знание» об истории насилия, на самом деле отчасти ответственен за войны, революции и похожие проявления жестокости.
Природа и масштаб исторических зверств и злодеяний, связанных с перинатальными переживаниями, поистине поразительны. Кристофер Баше, тщательно исследовав различные стороны этого явления, пришел к интересному заключению. Он предположил, что воспоминания о насилии, совершенном за множество веков человеческой истории, заражают общественное бессознательное, подобно тому как травма нашего младенчества или детства загрязняет наше личное бессознательное. Согласно Баше, возможно, когда мы начинаем переживать эти коллективные воспоминания, наш внутренний процесс выходит за рамки личной терапии и мы начинаем участвовать в очищении и исцелении поля человеческого сознания (Bache, 2000).
Роль травмы рождения как источника насилия и склонности к саморазрушению была подтверждена клиническими исследованиями. Например, по всей видимости, существует важная зависимость между трудным рождением и преступностью (Litt, 1974; Kandel and Mednick, 1991; Raine, Brennan and Mednick, 1995). Таким же образом, враждебность, направленная вовнутрь, в особенности склонность к самоубийству, вероятно, психогенетически связана с трудным рождением (Appelby, 1998).
Скандинавский исследователь Бертиль Якобсон обнаружил строгое соотношение между этим видом саморазрушительного поведения и ходом рождения. Самоубийства, связанные с удушением, соотносились с удушьем при рождении, насильственные самоубийства – с механической травмой рождения, наркомания, ведущая к самоубийству, – с опиатами или барбитуратами, назначавшимися при родах (Jacobson et al., 1987).
Трансперсональные корни насилия
Исследования холотропных состояний сознания выявили, что корни человеческой склонности к насилию уходят еще глубже, чем в перинатальный уровень психики. Дополнительные источники агрессии можно обнаружить в трансперсональной области, где можно наблюдать сцены пыток и убийств из прошлых жизней, мифологические фигуры демонов и свирепых божеств, архетипические картины грандиозных битв и разрушений, такие как скандинавский Рагнарек (Суд или Сумерки богов), сражение архангела Михаила с ордами демонов, зороастрийскую Битву Ахурамазды (или сил Света) с Ахриманом, повелителем Тьмы, а также новозаветный Апокалипсис.
К. Г. Юнг полагал, что архетипы общественного бессознательного оказывают мощное воздействие не только на поведение людей, но также и на события человеческой истории (Jung, 1954). С его точки зрения, целые нации или культурные группы могут разыгрывать важные мифологические темы в своем поведении. Он считал, что многие аспекты немецкого националистического движения отражали одержимость немецкой нации архетипом Вотана, «древнего бога бурь и ярости» (Jung, 1947). Джеймс Хиллман в своей блестящей книге «Ужасная любовь к войне» собрал убедительные свидетельства, что война представляет собой грозную архетипическую силу, которая обладает необоримой властью над людьми и государствами (Hillman, 2004).
Во многих случаях военные, политические и религиозные лидеры для достижения своих целей намеренно используют не только перинатальные, но и архетипические образы и духовную символику (Grof, 1985). Крестоносцев Средневековья призывали принести свои жизни в жертву за Иисуса Христа в войне, которая освободит Святую Землю из-под владычества магометан. Адольф Гитлер использовал в своих интересах мифологические темы о превосходстве нордической расы и о тысячелетней империи, а также древние ведические символы – свастику и солнечного орла. Аятолла Хомейни и Усама бен Ладен возбуждали воображение своих мусульманских приверженцев ссылками на джихад, священную войну против неверных. Американский президент Рональд Рейган именовал Советский Союз «империей зла», а Джордж Буш прибегал в своих политических речах к упоминаниям об «оси зла» и Армагеддоне.
Кэрол Кон описывает в своей статье не только перинатальную, но также и духовную символику, используемую по отношению к ядерному оружию и ядерной доктрине (Cohn, 1987). Авторы стратегической доктрины обращаются к членам своего сообщества как к «ядерному священству». Первое ядерное испытание было названо «Тринити» – Троица, триединство Отца, Сына и Святого Духа, мужских сил творения. Со своей феминистской точки зрения Кон видит в этом попытку ученых-мужчин присвоить себе право на высшую силу творения. Ученые, которые работали над атомной бомбой и были очевидцами ее испытания, описывают это следующим образом: «Казалось, будто мы стояли при первом дне творения». А Роберт Оппенгеймер вспомнил слова из Бхагавадгиты, сказанные Кришной Арджуне: «Я стал смертью, разрушителем миров».
Биографические причины алчности
Зигмунд Фрейд рассматривал алчность как феномен, связанный с нарушениями, возникающими в период кормления грудью. По его представлениям, постоянная неудовлетворенность или перекармливание во время оральной фазы либидного инфантильного развития могут усиливать первоначальную детскую потребность поглощать предметы до такой степени, что во взрослом возрасте в сублимированном виде это переносится на совершенно иные объекты и обстоятельства.
Когда стремление к приобретению сосредоточено на деньгах, психоанализ объясняет это фиксацией на анальной стадии либидного инфантильного развития. Это основано на любопытном наблюдении Фрейда о символической ассоциации фекалий с золотом. Ненасытная сексуальная потребность считается результатом фиксации на фаллической стадии. Многие другие навязчивые человеческие стремления истолковываются в терминах сублимации подобных фаллических инстинктивных побуждений. Однако современные исследования сознания обнаружили, что подобные толкования являются поверхностными и неточными, и открыли важные дополнительные источники стремления к наживе и алчности на перинатальном и трансперсональном уровнях бессознательного.
Перинатальные источники алчности
В ходе биографически направленной психотерапии многие люди обнаруживают некую фальшь, присутствующую в определенных сферах их отношений с другими. Например, проблемы, связанные с властью родителей, в дальнейшем могут приводить к конкретным затруднениям в отношениях с представителями власти. Корни повторяющихся нарушений в половых взаимоотношениях можно найти в том образце полового поведения, который показали родители, а соперничество с братьями и сестрами может исказить будущие отношения со сверстниками, и так далее.
Когда в процессе эмпирического самоисследования мы достигаем перинатального уровня, обычно мы обнаруживаем, что не просто отдельные сферы нашей жизни были искажены, а что вся наша жизнь вплоть до этой поры текла не в том направлении, а потому не могла приносить подлинного удовлетворения. Причина этого в том, что нашим выбором и поведением руководили главным образом страх смерти и бессознательные силы, связанные с биологическим рождением, которые не были соответствующим образом проработаны и усвоены.
Другими словами, во время биологического рождения мы завершили процесс физически, но не эмоционально. Когда поле нашего сознания подвергается сильному воздействию со стороны заложенной в его глубине памяти о борьбе в родовых путях, это приводит к чувству дискомфорта и неудовлетворенности нынешним положением. Это недовольство может быть направлено на неудовлетворительную физическую внешность, на недостаточные возможности и материальные средства, на низкое общественное положение, на недостаточное количество власти или славы и на многое другое. Подобно ребенку, зажатому в родовых путях, мы чувствуем сильнейшую потребность пробиться к какому-то лучшему положению, которое ожидает нас в будущем.
Какими бы ни были наши нынешние обстоятельства, мы не находим в них удовлетворения. Наше воображение постоянно творит образы будущего, которые кажутся нам более привлекательными, чем наше настоящее. Нам кажется, что, пока мы их не достигнем, наша жизнь будет лишь подготовкой к лучшему будущему, но не той жизнью, которой нам хочется и которую мы заслужили. Это приводит к тому, что наше существование превращается в «бег в колесе» или в «крысиные бега», как это часто описывают люди, занимающиеся глубоким самоисследованием.
Экзистенциалисты говорят о «самопроектировании» в будущее. Подобная стратегия – основное заблуждение человеческой жизни. По сути, она заранее обречена на неуспех, так как внешние цели никогда не приносят того удовлетворения, на которое мы рассчитываем, независимо от того, достигнем мы поставленных целей или нет. Нам никогда не может быть достаточно того, чего мы на самом деле не хотим и в чем не нуждаемся.
Если цель не достигается, то сохраняющаяся неудовлетворенность объясняется тем обстоятельством, что нам не удалось добиться желаемого положения вещей. Если же мы преуспеваем в достижении цели, то, как правило, это не оказывает большого влияния на наше восприятие жизни. И тогда сохраняющаяся неудовлетворенность объясняется либо неправильным выбором цели, либо тем, что она недостаточно амбициозна для нас. В результате прежняя цель заменяется на новую, либо выбирается откорректированная версия той же самой цели.
В любом случае причина неудачи определяется неверно. На самом деле это неизбежное следствие изначально ошибочной жизненной стратегии, которая в принципе не способна принести удовлетворения. Это широко распространенное заблуждение ответственно за безрассудное, иррациональное преследование «грандиозных целей», которое ведет к еще большему страданию и к умножению проблем в мире. Эта бессмысленная погоня за призрачными целями может происходить на любом уровне и не зависит от наличия богатства, власти или славы, но она никогда не приносит истинного счастья. Джозеф Кэмпбелл описал эту ситуацию так: «Достигнуть самого верха лестницы и обнаружить, что она приставлена не к той стене». Единственная стратегия, которая может значительно уменьшить подобное иррациональное побуждение, – это полное сознательное проживание и интеграция травмы рождения в ходе целенаправленного внутреннего самоисследования, а также переживание воспоминаний о свершившемся рождении (БПМ-4), хорошей матке (БПМ-1) и позитивных трансперсональных состояниях.
Трансперсональные корни ненасытной алчности
Современные исследования сознания и эмпирическая психотерапия выявили, что самый глубокий источник нашей неудовлетворенности и нашей тяги к совершенству имеет трансперсональную природу. По словам Данте Алигьери: «Желание совершенства делает любое удовольствие неполным, ибо нет в этой жизни радости или удовольствия столь великого, чтобы оно могло утолить жажду нашей души» (Dante, 1990).
В самых общих чертах глубочайшие трансперсональные корни ненасытной алчности проще всего понять при помощи объяснения, приведенного в книге Кена Уилбера «Проект Атман» (Wilber, 1980). Наше истинная природа божественна (Брахман, Будда, дао, Бог, вселенский Христос, Аллах), и, хотя процесс творения отделяет и отчуждает нас от нашего истока, это знание никогда не утрачивается полностью.
Глубочайшее побуждение души на всех уровнях развития сознания – это вернуться к переживанию своей божественности. Однако достижению этого переживания препятствуют сдерживающие условия последовательных ступеней развития нашей личности. Подлинная трансцеденция требует смерти отдельного «я», отказа от автономного существования субъекта. Из-за страха уничтожения и из-за цепляния за свое «я» человеку приходится довольствоваться заменителями, суррогатами Атмана, конкретными для каждой ступени.
Для плода и новорожденного это означает удовлетворение, переживаемое в хорошей матке или у хорошей груди. Для младенца это удовлетворение особых физиологических потребностей, свойственных его возрасту, и чувство безопасности. Для взрослого ряд возможных проектов Атмана гораздо шире: они включают помимо еды и секса также деньги, славу, власть, внешность, знания и многое другое. Благодаря нашему глубинному ощущению, что наша истинная идентичность – это полнота вселенского творения и само творящее начало, заменители любого масштаба и рода (проекты Атмана) никогда нас не удовлетворят.
Только переживание своей божественности в холотропном состоянии сознания может удовлетворить нашу глубочайшую нужду. И окончательно разрешить проблему ненасытной алчности можно лишь во внутреннем мире, а не в мирских устремлениях любого рода. Вот как точно и красиво это выразил персидский мистик и поэт Руми:
«Все надежды, желания, любови и привязанности, которые люди принимают за различные вещи – за отцов, матерей, друзей, небеса, землю, дворцы, науки, деяния, еду и питье, – святому ведомы как желания, направленные к Богу, а все эти вещи – просто завесы. Когда же люди покинут этот мир и узрят Царя без этих завес, они узнают, что все это были лишь завесы и покровы, и в действительности предмет их желаний – Единственная Вещь» (Rumi, 1983).
Психология выживания
Открытиям, сделанным в области исследования сознания и трансперсональной психологии, можно найти практическое применение для того, чтобы смягчить кризис, наблюдаемый в современном мире. Они показали, что корни людского насилия и ненасытной алчности проникают намного глубже, чем подозревала академическая психиатрия. При этом были обнаружены эффективные терапевтические механизмы, которые имеют потенциал уменьшать и преобразовывать человеческую склонность к насилию.
Попытки изменить человечество следует начинать с психологической профилактики в самом раннем возрасте. Данные пренатальной и перинатальной психологии говорят о том, что можно многого достичь, изменив условия беременности, родов и раннего ухода за младенцами. Это включает заботу об эмоциональном состоянии матери во время беременности, естественные роды, создание психодуховного информированного пространства рождения, поддержание постоянной эмоциональной связи между матерью и ребенком в послеродовой период. Обстоятельства рождения играют важную роль в формировании склонности к жестокому и саморазрушительному поведению либо, напротив, склонности к любви и здоровым межличностным отношениям.
Французский врач-акушер Мишель Оден показал, что гормоны, участвующие в процессе родов, грудном вскармливании и материнском поведении, влияют на то, что откладывается в нашей памяти. Катехоламины (адреналин и норадреналин) играют важную роль в перегрузках организма во время родов, а в истории они служили медиаторами реакции матери (бороться или бежать), когда роды происходили в небезопасной обстановке и существовала угроза нападения хищных зверей.
Окситоцин, пролактин и эндорфин отвечают за родительское поведение животных и способствуют формированию чувства зависимости и привязанности. В наши дни рождение детей происходит в безопасной в физическом смысле обстановке, однако шум, суета и хаос, царящие в роддомах, порождают тревожность и вмешиваются в катехоламиновый обмен. В сознании новорожденного отпечатывается образ потенциально опасного мира, который требует агрессивных реакций. Это мешает гормонам, отвечающим за позитивный межличностный импринтинг и чувство общности. Поэтому очень важно создавать для рожающих матерей тихую, безопасную, интимную среду (Odent, 1995).
Многое было написано о важности воспитания ребенка и о разрушительных эмоциональных последствиях травмирующих ситуаций в младенчестве и детстве. Безусловно, это область, где необходимо непрерывное образование и руководство. Тем не менее, чтобы применять теоретические правила на практике, родителям самим нужно достичь достаточной эмоциональной устойчивости и зрелости. Хорошо известно, что эмоциональные недуги передаются из поколения в поколение подобно проклятию.
Различные направления гуманистической и трансперсональной психологии выработали действенные методы самоисследования, исцеления и преображения личности. Некоторые из них связаны с традициями западной терапии, другие представляют собой современную адаптацию древних духовных практик и традиций коренных народов. Предлагая эмоциональное исцеление, эти методы могут также возвратить подлинную духовность в западную культуру и помочь современному человечеству преодолеть отчужденность. Некоторые такие методы подразумевают работу профессиональных помощников с клиентами, другие используют целительный потенциал группового взаимодействия.
Систематическая и ответственная работа с психоделиками и другие виды холотропных состояний сознания способны дать людям нечто большее, чем исцеление эмоциональных и психосоматических расстройств. Он могут ускорить глубокую психодуховную трансформацию и изменить нашу систему ценностей. Это включает значительное снижение агрессивности, развитие сострадания, чувство покоя, улучшение самооценки, принятие себя и других. Некоторые из этих изменений соответствуют тому, что описывал Абрахам Маслоу, когда говорил о спонтанных мистических состояниях у некоторых людей («пиковых переживаниях»): самоактуализация и самореализация, подлинное понимание истины, красоты и блага («метаценности»), побуждение воплощать в жизнь эти добродетели («метамотивация»).
Люди, занимающиеся ответственной психонавтикой, описывают это как вкус жизни, joie de vivre, умение наслаждаться самыми простыми вещами в жизни, такими как прогулки на природе, слушание музыки, общение с другими людьми, занятия любовью и наслаждение едой. Когда содержание перинатального уровня бессознательного проникает в сознание и усваивается, это приводит к радикальной трансформации личности. Переживание психодуховной смерти и возрождения, а также осознанная связь с позитивными постнатальными и пренатальными воспоминаниями уменьшают иррациональные побуждения и амбиции. Это переводит фокус нашего внимания с прошлого и будущего на настоящий момент.
Некоторые из таких изменений могут оказать значительное влияние на человеческое общество в целом. Одним из наиболее распространенных результатов ответственной психонавтики является расовая, гендерная, политическая и религиозная терпимость. Различия между людьми воспринимаются уже не как несущие угрозу, а как представляющие интерес и взаимообогащающие, будь то различия по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, политических или религиозных убеждений или какие-то другие. Еще одним важным и распространенным результатом является замена духа соперничества на сотрудничество и синергию.
Многие психонавты обнаруживают силу и эффективность даосского принципа «у-вэй» (искусство непринужденного усилия, недеяние), когда человек не нарушает естественный ход вещей своим амбициозным целеполаганием, а скользит по течению, словно мастер мягких стилей боевых искусств. Подобный подход позволяет добиться большего меньшими усилиями, и результаты не только приносят удовлетворение самому человеку, но и служат обществу в целом. Зачастую все это сопровождается удивительными проявлениями синхронистичности, такими как внезапное появление нужных людей, информации и ресурсов.
Процесс духовного раскрытия и трансформации становится еще более глубоким в результате трансперсональных переживаний. Перемены в людях, с которыми это происходит, напоминают то, что пережили астронавты в своих космических путешествиях. Космическое пространство оказывает на людей невероятное воздействие, что хорошо показано в знаменитом документальном фильме Мики Лемли «Другая сторона Луны» (Lemle, 1990), где своими откровениями делятся восемь американских астронавтов, в том числе Нил Армстронг, Эдгар Митчелл, Базз Олдрин и Расти Швайкарт. Подобно астронавтам, психонавты видят Землю как прекрасный голубой драгоценный камень, сияющий во тьме необъятного Космоса, как «Космический корабль Земля» Бакминстера Фуллера, который принадлежит всему человечеству. Это рождает в нас понимание того, что все мы в первую очередь – граждане планеты, а уже потом русские, чехи, немцы или американцы.
Отождествление себя с другими людьми, с человечеством, с животными и растениями наполняет нас восхищением и любовью к природе и всему творению. В основе лежит осознание, почти на клеточном уровне, того, что границы Вселенной условны и что каждый из нас вплетен в единую сеть бытия. Становится очевидным, на каком глубоком уровне мы связаны с природой и что, нанося урон окружающей среде (загрязняя воздух, воду и почву, на которой мы выращиваем пищу), мы причиняем вред самим себе. Это понимание способствует развитию экологического сознания и стремлению беречь природу.
И последнее, но не по значению: ответственная психонавтика пробуждает неконфессиональную и нешовинистическую, универсальную, всеохватывающую и мистическую духовность, которая является подлинной и убедительной, поскольку основана на глубоком личном переживании. Она обладает силой заменить атеистический и материалистический взгляд на мир, а также косные, фундаменталистские вероучения, построенные на буквальном толковании религиозных писаний.
Очевидно, что внутренние трансформации, описанные выше, увеличат наши шансы на выживание, если будут происходить с большим количеством людей. Многие из тех, с кем мы работали, видели, что человечество сейчас стоит на перепутье и должно сделать выбор: либо всеобщее уничтожение, либо беспримерный по своему размаху эволюционный скачок в сознании. Пионер психоделии Теренс Маккенна выразил это очень лаконично: «Так или иначе, история глупой обезьяны закончилась». Наш вид должен либо пройти через глубокую внутреннюю трансформацию, либо вымереть.
По всей видимости, мы участвуем в захватывающей гонке на время, которой во всей истории человечества еще не было. На кону – будущее нашего вида и сохранение жизни на планете. Если мы будем цепляться за старые стратегии, разрушительные и саморазрушительные по своей природе, вряд ли человеческий вид сохранится на этой земле. Но, если достаточно большое число людей пройдет через глубокое внутреннее преображение, мы сможем достичь такого уровня эволюции сознания, когда станем достойными славного имени, которое дали своему виду: Homo sapiens sapiens.
Литература
Alighieri, D. 1990. Il Convivio. (R. H. Lansing, transl.). New York: Garland.
Appleby, L. 1998. 8. “Violent Suicide and Obstetric Complications.” British Medical Journal 14: 1333–1334.
Ardrey, R. 1961. African Genesis. New York: Atheneum.
Bache, C. 2000. Dark Night, Early Dawn: Steps to a Deep Ecology of Mind.
Albany, NY: State University of New York (SUNY) Press.
Bastiaans, J. 1955. Man in the Concentration Camp and the Concentration Camp in Man. Unpublished manuscript. Leyden, Holland.
Cohn, C. 1987. Sex and Death in the Rational World of the Defense Intellectuals. Journal of Women in Culture and Society. 12, pp. 687–718.
Darwin, C. 1952. The Origin of Species and the Descent of Man. Chicago, IL: Encyclopaedia Britannica, (originally published in 1859).
Dawkins, R. 1976. The Selfish Gene. New York: Oxford University Press.
Dollard, J. et al. 1939. Frustration and Aggression. New Haven, CN: Yale University Press.
Ellsberg, D. 1971. The Pentagon Papers.
Ellsberg, D. 2018. The Doomsday Machine: Confessions of a Nuclear War Planner. New York/London: Bloomsberry Publishing.
Freud, S. 1917. “Mourning and Melancholia.” The Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud, Volume XIV (1914–1916).
Fromm, E. 1973.The Anatomy of Human Destructiveness. New York: Holt, Rinehart & Winson.
Grof, S. 1975. Realms of the Human Unconscious: Observations from LSD Research. New York: Viking Press.
Grof, S. 1985. Beyond the Brain: Birth, Death, and Transcendence in Psychotherapy. Albany, NY: State University of New York (SUNY) Press.
Grof, S. 2000. Psychology of the Future: Lessons from Modern Consciousness Research. Albany, NY: State University of New York (SUNY) Press.
Hillman, J. 2004. A Terrible Love of War. New York: The Penguin Press.
Jacobson, B. et al. 1987. Perinatal Origin of Adult Self-Destructive Behavior. Acta psychiat. Scand. 6:364–371.
Jung, C.G. 1947. Wotan: Essays on Contemporary Events, London: Kegan Paul.
Jung, C.G. 1954. Archetypes of the Collective Unconscious. Collected Works IX.1. Princeton, NJ: Princeton University Press.
Kandel, E. and Mednik, S.A. 1991. Perinatal Complications Predict Violent Offending. Criminology 29 (3): 509–519.
Ka-Tzetnik 135633. 1955. The House of Dolls. New York: Pyramid Books.
Ka-Tzetnik 135633. 1977. Sunrise Over Hell. London: W. A. Allen.
Ka-Tzetnik 135633. 1989. Shivitti: A Vision. San Francisco, CA: Harper & Row.
Keen, S. 1998. Faces of the Enemy: Reflections of the Hostile Imagination. San Francisco: Harper.
Lemle, M. 1990. The Other Side of the Moon. Lemle Pictures, Inc.
Litt, S. 1974. “A Study of Perinatal Complications as a Factor in Criminal Behavior.” Criminology 12 (1), 125–126.
Lorenz, K. 1963. On Aggression. New York, Harcourt: Brace, & World, Inc.
MacLean, P. 1973. “A Triune Concept of the Brain and Behavior. Lecture 1. Man’s Reptilian and Limbic Inheritance” in: T.J. Boag & D. Campbell (Eds.), The Hincks Memorial Lectures. University of Toronto Press, Toronto, Ontario, pp. 6–66.
Mause, L. de. (ed.). 1975. The Independence of Psychohistory. New York: The New Psychohistory.
McKenna, T. 1992. Food of the Gods: The Search for the Original Tree of Knowledge. New York: Bantam,
Morris, D., 1967. The Naked Ape: A Zoologist’s Study of the Human Animal. New York: McGraw-Hill.
Odent, M. 1995. Odent, M. 1995. “Prevention of Violence or Genesis of Love? Which Perspective?” Lecture at the Fourteenth International Transpersonal Conference in Santa Clara, CA.
Près, T. Des. 1976. The Survivor: An Anatomy of Life in the Death Camps. Oxford: Oxford University Press.
Raine, A., Brennan, P., Mednick, S.A. 1995. Birth Complications Combined with Early Maternal Rejection at Age 1 Predispose to Violent Crime at Age 18 Years. Obstetrical and Gynecological Survey 50 (11):775–776.
Rumi, 1983. Translated by W. Chittick in Sufi Path of Love. Albany, NY: State University of New York (SUNY) Press.
Tarnas, R. 2006. Cosmos and Psyche: Intimations of A New World View. New York: Viking Press.
Tinbergen, N. 1965. Animal Behavior. New York: Time-Life.
Wilber, K. 1980. The Atman Project: A Transpersonal View of Human Development. Wheaton, IL Theosophical Publishing House.
Wrangham R., Peterson, D. 1996. Demonic Males: Apes and the Origins of Human Violence. New York: Houghton Mifflin Company.