– Обязательно ли жертвовать на церковные нужды? – По возможности. По желанию. По своей мере. Как душа подскажет. Жертвовать напоказ – грех тщеславия. Не жертвовать просто из жадности – грех скупости.
– Правда, что если поставишь за живого человека свечку за упокой, то он заболеет и может умереть? – Суеверие. Язычество. Вздор.
– Молитвы нужно выучивать, если свечку хочешь поставить перед определенной иконой или можно читать по писаному?
– Не нужно ничего специально учить из соображений, «чтобы было наверняка», «чтобы оно работало». Торг тут неуместен: «Я Тебе, Боже – молитву наизусть, а Ты мне – выполнение просьбы». Хочется знать молитву – учи. Часто ее читаешь – сама запоминается. Нет под рукой церковной молитвы, или она кажется на сегодняшнее твое состояние сухой, душа вопиет о своем – молись своими словами. Бог принимает не «текст», а твое сердце: скорбящее, отчаянное, благодарящее, ликующее, растерянное, вопрошающее.
Про пост
– Если сам с собой постишься, это считается? Или пост – только по благословению духовника? А нужно ли благословение на среду и пятницу?
– Считается любой пост во славу Божию и по послушанию Церкви. Не из самочиния, а из любви и веры. Именно поэтому, если есть возможность, на многодневные посты берут благословение священника. На среду и пятницу особо не благословляются. Среда – день памяти о предательстве Иуды. Пятница – о страдании и смерти Христа. Потому в эти дни мы постимся.– Если постишься по благословению, нужно каждый раз в случае отступлений рассказывать духовнику и каяться? – Это к вопросу о том, что такое покаяние. «Ловить блох», выискивать следы яичного желтка в печенье и ликовать от своей набожности куда гаже, чем искренне и по уши сидеть в навозной куче, просто оттого, что не подозреваешь, где сидишь.
—
В пост ходить в кино, театры можно? Смотреть телевизор? Читать детективы?
– Пост – это способ наложить узду на плоть и душу, на чувственные и душевные утехи ради того, чтобы хоть на время поставить дух на первое место. Человек отпал от Бога, и греховная природа держит нас в плену страстей, – мы не слышим Бога, не знаем Его, не стремимся к Нему как к единственному смыслу и ценности. Пост немного высвобождает нас из рабства самолюбия. Развлекаться же – это значит стремиться, как обычно, к душевным радостям. Вольному – воля. Хочешь – хоть навеки врасти в землю там, где стоишь. Только зачем тогда поститься? И в чем тогда для тебя пост? В диете?– Что и как делать с крещенской водой? – Принести домой, поставить поближе к иконам (в холодильник не нужно, она не портится годами, если налита в чистую посуду) и каждое утро пить натощак для отгнания бесов, исцеления тела, души и всей жизни. В церковных лавках продаются наклейки со специальной молитвой на принятие просфоры и святой воды.
– Как выразить всю неожиданность твоих вопросов, все удивление от них? Пожалуй, вот сравнение, которое прояснит это. Помню, нашему сыну было месяца три-четыре, когда мы с мужем внезапно оба поразились одной мысли: «А как мы вообще жили недавно – без него? Чем? И зачем? Слушай, мы же как-то без него жили – невероятно!» Представь теперь, что я пытаюсь передать тебе это потрясающее чувство, это счастье, наполненность жизни светом и смыслом, единство мира и его гармонию, имя которым: наш ребенок. Свет от его улыбки, счастье от взгляда на него, полную невозможность жизни без него, единственный в мире ужас – остаться без него. И в ответ ты взволнованно говоришь: «Да, я тоже так хочу, очень хочу такого же счастья. Чтобы я тоже испытала все это, скажи, из шерсти или хлопка нужно связать пинетки? И морковный сок – я должна буду отжимать его через марлю в два слоя или через кусок полотна? Он улыбнется мне, мой ребенок, озарит светом мою жизнь или нет, если коляску я куплю не голубую, а пеструю?»
О чем ты? Когда у него замерзнут ножки, ты согреешь их в любых носочках, или в теплой пеленке, или своей рукой, положишь его с собой под одеяло. К чему тебе эти мелочи – цвет, размер и фасон носочков?!
– Нет, все не совсем так. Я жду ребенка и надеюсь, что ты права, что с его появлением мир для меня озарится иным светом, обретет подлинный смысл. Но я очень волнуюсь. У меня масса мелких вопросов – о холодных ножках, о глубине коляски, о стерилизации соски, о составе молочной смеси. И сотни других. Я боюсь навредить ему, боюсь, что сделаю что-либо не так и тем уморю его или изуродую. Меня гнетет ответственность. Мне страшно сделать что-то не так. Сними мой страх. Тогда мне тоже откроется путь к радости. – Так вот о чем были твои вопросы! А я и не поняла…
Ну – и?
Павка Корчагин был прав. Жизнь дается человеку один только раз. И прожить ее нужно так, чтобы не было мучительно больно. «Что же из этого следует? Следует жить».
Нет реинкарнаций, – учит Православная Церковь. Не существует перевоплощений.
Человек рождается по воле Господней. Душа младенца формируется при зачатии из родительских душ. И Бог оживотворяет ее тем же дуновением Духа Своего, что подал некогда праотцу Адаму. Дух в нас – от Бога, он «ведает Бога, ищет Бога и в Нем одном находит покой».
Вне Бога покоя нет. Он только снится. Причем и снится-то редко, страсти даже во сне терзают, отдыха не дают.
Сотворив, Господь дал нам свободу. Хочешь иметь предком обезьяну – живи так. Хочешь быть Его творением – воля твоя. Обезьянье в себе ценишь или Божье – выбор за тобой.
Если довериться Ему, услышав Его голос в своей душе, не заглушить, не отвратиться – а дойти до храма и встать на службу – Он укрепит и исцелит каждого из нас, как прежде – бесконечную череду Своих детей.
Нужно только довериться Ему.
Когда непонятно – помнить: ответ есть и если действительно нужно, он найдется.
Если тяжело – потерпеть.
И потихоньку Он все изменит на доброе.
Нет, до божественной безгрешности и радости мы не дойдем. Даже первоверховный апостол Павел не справлялся: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7, 19). Даже любимый ученик Христа, апостол Петр, уже совершив множество подвигов, испугался быть распятым и бежал из Рима.
Мы и подавно всю жизнь так и будем мотаться: по кочкам, по кочкам, в ямку – бух.Но Господь любит меня. Лишь ответив на Его любовь – выбираюсь на свет из убогой норки душевных переживаний и плотских удовольствий. Тогда приходит покой и радость.
– Зачем это все? У вас есть внятный ответ: что я выиграю, придя в православную церковь, отстояв там службу, исповедавшись, причастившись?
–
У меня есть внятный ответ. Вы выиграете жизнь. Вечную жизнь. Царство Небесное. Здесь и сейчас.Мои дорогие, вы понимаете? Здесь и сейчас. Не после смерти – цветы в райском саду и порхающие ангелы. А сегодня весь день и завтра с утра – жизнь со Христом.
Проснуться и знать, ощущать, что Он – рядом. Что невозможно, немыслимо жить без Него. Незачем.
Утро, и первое слово – к Нему. Ночью, засыпая, последнее слово – к Нему.
Жизнь с Ним всегда имеет смысл, вся, целиком, со всеми несчастьями, с нестерпимой болью утрат, со счастьем человеческой любви и приязни, с любимой или нелюбимой работой, с грубыми или добрыми детьми, даже с болью, рвущей тело болью.
– Что с тобой, Тамара? Ты больна?
– Меня Господь посетил, Анечка. У меня рак. Неоперабельный.
И жизнь до последнего вздоха, и боль, и сама смерть имеют смысл. Потому что все они есть жизнь – уже в Небесном Царстве, уже здесь, на земле.Пребывая в себе, я не смогу войти туда, в это счастье, в это сияние. Грязная, заляпанная, небрачная одежда хама – одежда моей души. Ее чистит и убеляет покаяние и причастие, церковные таинства, которые и есть путь – к Богу. Мы никогда не станем достойны Его. Никогда не пройдем до конца этот путь. Всегда на пути к Нему, бесконечном, как бесконечен Он Сам.
– Это как дорога к горизонту и за горизонт, там вдали солнце, и ты идешь к нему, идешь, идешь, но никогда не достигнешь?
– В твоей картинке – безнадежие и усталость. Скорее это – как выдраться сквозь ограду из терновника, а может, и колючей проволоки – в тишину, солнце и горячий запах степных трав, и упасть на теплую землю, и смотреть, как на нее все реже и реже капает кровь из ран, вот и вовсе перестает, – и потом подняться на ноги, и в этом тепле и счастье остаться навеки, а они будут все нарастать, не обжигая – только не просто тепло и запах полыни, а еще и ощущение рук, бесконечно любящих и бережных, которые держат тебя в объятиях.Без воли Божией ни один волос не упадет с моей головы, ни один файл не пропадет из компьютера, ни один встречный не будет случайным. Это знаешь умом, вмещаешь в сердце – и вот оно уже объемлет не только меня, но и людей вокруг и потихоньку, пока еще робко – весь мир; живешь в этом, принимая и учитывая в ежесекундных выборах: мне не нужны бонусы ради себя, мне нужен только Он, Его любовь. По этой теплой степной дороге не идут поодиночке. Каждый за себя, сам по себе, одинокий навеки от рождения до смерти – это путь в стужу – в абсолютный ноль, непроницаемую ночь и вечное одиночество. А дорога ко Христу, жизнь в Его Царстве – только вместе. Подставь мне плечо, брат, я отдохну. Вот тебе моя рука, сестра, иди смелее, не бойся, все хорошо. Я сейчас поддержу тебя, расскажу тебе о Нем, Кого ты еще не увидела и не ощутила. А потом, когда я споткнусь, меня подхватит друг или учитель. А может, и ты, окрепшая в пути.
Но только туда, к Нему, с Ним и Его силой и любовью. Другой дороги в мире – нет.
я хочу быть с Тобой
я хочу быть с Тобой
я так хочу быть с Тобой
я хочу быть с Тобой
и я буду с Тобой
в комнате с белым потолком
с правом на надежду
в комнате с видом на огни
с верою в любовь.
(И. Кормильцев) Храм еще не достроен. Он белый внутри, с белыми стенами, сводами, парусами и подкупольным, почти готическим, пространством. В его белые своды летит общая молитва: «Отче наш, иже еси на небесех…» С верою в любовь.