Что касается насыщенности событиями и переменчивости, его жизнь вполне соответствовала его творчеству — как можно справиться с задачей воздать должное такому гиганту хотя бы в кратком пояснительном тексте, подобном этому?
Это невозможно, и даже не стоит пытаться.
Все, что я могу предложить, — это приближение, фрагмент, воля к неудаче.
Мифорез был мастером скрывать, прославлять, фальсифицировать или даже отрицать обстоятельства своей жизни.
Трудно отделить зерна достоверной информации от плевел слухов, поддельных дневников и документов, легенд и злословия.
У Мифореза было столько же друзей, сколько и врагов, а количество неавторизованных биографий превышает даже количество его собственных произведений.
Как при его жизни, так и после были имитаторы, выдававшие себя за него, публиковались многочисленные пиратские издания, сам он в зрелые годы отказывался признавать свои более слабые ранние работы своей интеллектуальной собственностью.
Так с чего же начать?
Линдвурмфесте
Хильдегунст фон Мифорез, это исторически засвидетельствовано, родился в Линдвурмфесте{13}, монументальной обитаемой известняковой скале в Западной Замонии, расположенной между Лох Лох и плоскогорьем Дулл, недалеко от юго-западных отрогов Сладкой пустыни. Он был, как и все жители Линдвурмфесте, литературно одаренным, прямоходящим потомком тех замонийских динозавров, которые произошли из Лох Лох.
Мифорез — типичная фамилия жителей Линдвурмфесте, как и Эпеншмид, Ферзендрехслер или Химненгиесер, — имена, которые должны были одновременно сигнализировать о литературном чутье и солидном мастерстве{14}, поскольку почти все саурии, живущие в крепости, были практикующими литераторами с врожденной склонностью к ремесленной тщательности. Документально подтверждено, что Мифенмец провел там большую часть своего детства, около семидесяти лет. Он пережил несколько осад Линдвурмфесте (в том числе особо легендарные осады Медных Парней и Хульдлингов), свои травмы от этого раннего военного опыта он переработал в более поздних работах. Здесь он написал свои первые пятьсот стихов, автобиографический фрагмент «Ливень стрел в апреле — Дневник осад Линдвурмфесте», двадцать две новеллы (от авторства которых он позже пытался отказаться, потому что они больше не соответствовали его возросшим требованиям) и множество писем, которые он адресовал самому себе (собраны в: Хильдегунст фон Мифорез: «Любимый Хильдегунст» — Письма к самому себе){15}.
Годы путешествий
После того как Мифорез покинул крепость, начались его годы странствий{16}. Он исколесил Замонию в запутанном путешествии, которое он в основном совершил пешком и фактические этапы которого больше не поддаются проверке. Его "Путевой дневник сентиментального динозавра", созданный в то время, во всяком случае, не может служить серьезным источником, если вы придаете значение научной точности. Мифорез описывает в нем многочисленные места Замонии очень подробно, но, как можно доказать, литературно преувеличенно, так что можно усомниться в том, действительно ли он там бывал. Среди прочего, он сообщает о путешествии по городу мертвецов Дулльсгард, в который на самом деле ни один живой не мог войти, не будучи мумифицированным заживо жителями этого жуткого места. Описание Мифореза, тем не менее, долгое время использовалось на уроках географии Замонии, поскольку других документов о внешнем виде внутреннего Дулльсгарда не было, и его подробные объяснения были настолько убедительными, что даже эксперты по Дулльсгарду были введены в заблуждение.
Гральсунд
Достоверно известно, однако, о его длительном пребывании в Гральсунде, где он путем самообразования (Мифорез презирал академическое образование) систематически освоил местную университетскую библиотеку от А до Я, что было письменно задокументировано штатными библиотекарями академии{17}.
Здесь, по собственным словам, Мифорез написал от скуки и за один день стихотворение, которому суждено было стать основой его будущей славы:
"Темно, горы молчат
Жуткая тишь: Лабиринт
Предо мной еще жизни хоровод
Без света и без ветра."
Какой образованный житель Замонии не знает наизусть все семьдесят восемь строф "Мрачногорской девы", стихотворения, положившего начало целому литературному жанру, поэзии о редких существах{18}.
Благосклонная судьба распорядилась так, что стихотворение было предписано Министерством образования Замонии для обязательного чтения во всех школах, особенно из-за его образцовой метрики: теперь Мифорез был у всех на устах.
Конкель Церниссен, один из самых влиятельных литературных критиков Замонии того времени, наряду с Лаптантиделем Латудой, писал о "Мрачногорской деве": "Стихотворение, как волшебная бутылка благороднейшего вина, которую можно пить снова и снова, и которая с каждым разом становится все более зрелой и восхитительной".
Вероятно, Церниссен действительно выпил ту или иную бутылку вина во время чтения, потому что, если оценивать "Мрачногорскую деву" с сегодняшней точки зрения на предмет ее литературного качества, поднимается изрядная пыль.
Сам Мифорез, говорят, неоднократно пренебрежительно отзывался о своем стихотворении.
В то же время он зарекомендовал себя как видный член богемы Гральсунда и собрал вокруг себя кружок молодых строптивых литераторов, которых он посвятил в свои еще довольно сырые представления о литературе и художественной работе.
Он, должно быть, обладал немалой харизмой, потому что их называли Бандой Линдвурма, хотя Мифорез был единственным жителем Линдвурмфесте в группе.
Говорят, его последователи настолько рабски имитировали манеру Мифореза одеваться, говорить и даже его рептильный способ передвижения, что это должно было выглядеть гротескно.{19}
Пребывание в Гральсунде также знаменует начало интенсивной дружбы с Хоркеном Шмё, пишущим волтерком из Мидгарда, с которым Мифорез разделял литературные и политические концепции революционного толка.
Вместе они написали "Манифест Линдвурма", бессвязный конгломерат незрелых политических идей и напыщенных формулировок, который они прибили к двери Гральсундской библиотеки.
Манифест не имел политического эффекта, но с тех пор прибивание манифестов к университетским дверям стало популярным обычаем в замонийских студенческих кругах.
Шмё впоследствии стал величайшим соперником Мифореза в борьбе за присвоение замонийских литературных премий.{20}
Во время своего чрезмерного чтения в Гральсундской библиотеке Мифорез попал под влияние рикшадемонической литературы ужасов{21} и попутно изучал биографические труды алхимика Цолтеппа Цаана.{22}
Под этим влиянием (и не в последнюю очередь под влиянием Гральсундского трактирного вина) он написал здесь свой первый действительно опубликованный роман "Замомин", которому суждено было стать классикой замонийского экспрессионизма, литературного жанра, который был обязан скорее диктату спонтанного вдохновения, чем мелочному редактированию.
В то время Мифорез писал пером, обмакнутым в красное вино, на обратной стороне неоплаченных счетов из трактира.
Еще влажные, его излияния сразу же отправлялись в печать, он не допускал никаких исправлений.
Говорят, в более поздние годы он неоднократно сожалел об этом методе работы.
В конце концов, произошел разрыв с Хоркеном Шмё из-за оплаты счета в трактире.
Шмё вызвал Мифореза на дуэль с ручными арбалетами.
Мифорезу, убежденному пацифисту, противнику физического насилия и хроническому ипохондрику, была невыносима мысль о стреляной ране.
Он покинул Гральсунд ночью и в тумане.
Шмё был настолько взволнован бегством своего бывшего друга, что случайно выстрелил себе в ногу.
Он заразился столбняком и с тех пор должен был носить деревянную ногу.
Героиды
Разрыв с Хоркеном Шмё вызвал распад Банды Линдвурма и ознаменовал начало этапа в биографии Мифореза, который он впоследствии пытался скрыть.
"Замомин" сначала продавался посредственно (он станет классикой только после его более поздних успехов), Мифореза преследовали некоторые кредиторы, и поэтому он скрылся в Бухунге, где получил доступ к полуподпольным кругам.
В то время на юго-востоке Замонии ходили так называемые "Героиды"{23}, или письма героев, написанные от руки любовные письма с сильно напыщенным уклоном, которые якобы были написаны популярными замонийскими героями и адресованы определенным дамам из высшего общества, в основном наттифтоффинкам.
В этих письмах к адресованным женщинам обращались с горячей любовью, всегда тринадцатисложными александрийскими стихами высокого мастерства, если не считать китчевого содержания.
Обычно посредник подходил с таким письмом к даме из высших кругов, конфиденциально сообщал ей, что он обладает письмом некоего героя, который боготворит данную даму, - и амурное послание уже исчезало в вырезе платья знатной дамы.
Первое письмо всегда было бесплатным - с этого все и начиналось.
В нем обычно говорилось, что герой из-за своей героической занятости (удушение змей, охота на драконов и т.д.) может поклоняться соответствующей возлюбленной только издалека, но она должна позволить ему воспеть нежную молочность ее кожи или жемчужное сияние ее зубов в нескольких неуклюжих стихах.