Вокруг храма множество народа, умильные старушки в платочках, чинные пожилые мужчины, даже присутствует рьяно крестящаяся молодежь, но в основном тусующаяся вокруг банкира Соткина и олигарха Архарова. Осеняют себя крестными знамениями Альбибек с Редорьяном. Даже Дуло здесь, но он не вполне адекватен, подергивается, пугливо поглядывает по сторонам, а жена Катя бережно поддерживает его под локоток. Архиепископ Евлалий в блистательном исполнении Леши Петренко совершает чин освящения только что воздвигнутой церкви, с особым благоговением благословляет благоустроителей храма сего — банкира, олигарха, бандитов, под благословение трепетно подходит и Стыкин, он в сверкающей милицейской форме и уже в чине генерал-майора, во множестве орденов и медалей. Далее владыка Евлалий вручает Архарову и Соткину церковные ордена, звучат его слова:
— Сим орденом святого благоверного князя Даниила Московского награждаются лица, много сделавшие для возрождения духовной жизни России, для укрепления ее могущества и благосостояния. Именно таковыми являются награжденные ныне почетные жители Чистореченска Геннадий Николаевич Архаров и Леонид Андреевич Соткин.
Хор исполняет «Многая лета». Далее Пельмешкин берет интервью у архиепископа в его монашеской келье, премного богато украшенной, на стенах картины в золотых рамах, над камином зело многочисленные мощевики в золоте и драгоценных каменьях.
— Владыка Евлалий, еще один вопрос к вам, — говорит Пельмешкин. — Несколько лет назад в Чистореченске, как вы помните, происходили довольно странные события. А во время телевизионной съемки, которую выпало проводить мне и оператору Зрачкову, с улицы подошла некая особа и объявила, что является волшебницей и призвана наказать нечестивых. Среди которых, в частности, фигурировали все, кто участвовал в возведении храма Святого мученика Архария. Что бы вы могли сказать по этому поводу?
— Допрежь всего, — чинно отвечает архиепископ Чистореченский и Атуевский, — должен еще раз выразить почетным гражданам Чистореченска благодарность за воспомоществование при возведении данного храма. «Архарий» по-гречески означает «начинающий». Промыслительным совпадением является фамилия нашего самого уважаемого чистореченца Геннадия Николаевича Архарова, выдающегося предпринимателя, мецената, я бы сказал, жертвователя. Его богоугодный комбинат известен не только в России, но и во всем мире. А сам Геннадий Николаевич выступает зачинателем всех великих дел в городе, оправдывая значение своей фамилии. Также должен назвать имена других почетных чистореченцев, коим я ныне вручил ордена и медали Русской Православной Церкви: генерального директора банка «Чистые деньги» Леонида Андреевича Соткина, предпринимателей Григория Альбибекова, Олега Редорьяна, Сергея Абдулова. И конечно же нашего главного в городе законоохранителя Игоря Матвеевича Стыкина, заслуженно ставшего в этом году генерал-майором милиции.
— И все-таки, владыка Евлалий, как бы вы сегодня прокомментировали события, взволновавшие несколько лет не только Чистореченск, но и всю Россию? Да что там, во всем мире ждали новостей из нашего города, который с тех пор стал всемирно известен.
— Хм... — морщится Петренко, изображая недовольство владыки Евлалия. — К чему вспоминать тот давний курьез? Зловредное чародейство известно издревле. Вспомним библейскую Аэндорскую волшебницу... Чародейки, колдуньи, ведьмы — все сие суть нечистая сила, коей воплощение мы имели возможность наблюдать тогда в Чистореченске. Якобы праведница, она отвергла Бога и своевольно решила вершить суд над якобы неправедными. И на наших глазах испарилась, аки тать в ночи. Яко исчезает дым, исчезла. В тот день я тоже предстал пред экраном телевизора и, когда сия чародейка вещала, осенил экран крестным знамением. Вскоре ее перекорежило, и она была извержена из мира Божьего. Дабы мы все забыли о ней. Аминь. Давайте лучше поговорим о том, как после ея исчезновения строился храм Святого мученика Архария...
И — финал. Вновь по московскому каналу телеведущая Екатерина Андреева ведет новостную программу. Ее в разных местах, на квартирах и в загородных виллах, смотрят с женами или любовницами Архаров, Соткин, Альбибек, Редорьян, Стыкин, Дуло, Белобокин, Пельмешкин, Зрачков, владыка Евлалий с красивой келейницей, Люблинская.
— Еще одна крайне любопытная новость, — с иронией во взгляде произносит Андреева. — Все мы помним о событиях, три года назад развернувшихся в Чистореченске. Начавшись неожиданно, они столь же неожиданным и непонятным образом завершились. И вот... До недавних пор Белоснеженск считался одним из самых замусоренных и загаженных городов России. Но сегодня утром жители этого промышленного города, выйдя на улицы, увидели их в идеальной чистоте.
Андреева умолкает, мелькают растерянные лица всех персонажей фильма, кроме волшебницы. Но она неожиданно появляется, и снова не без помощи компьютерной графики: лицо Андреевой медленно преображается и становится лицом Иры Купченко. Волшебница Сентшег строго смотрит с экранов телевизоров, затем усмехается и машет всем ручкой.
Погас и этот шедевр Незримова, конец фильма, но никак не хотела угасать его последняя ночь, а неуспокоенная жена, всю жизнь хранившая ему верность, летала по опустевшей даче «Эолова Арфа», улетала в другие места Земли, подобно улетевшей волшебнице, и возвращалась вновь сюда, во Внуково, на берега спящего пруда, перемещалась из комнаты в комнату, тосковала, не обретая главного решения, не находя себе места, замирала то перед строгим и таким любимым лицом усопшего мужа, то перед афишами его фильмов. «Волшебница» — и улетающая Ира Купченко, а снизу на нее таращатся все персонажи, мелкие, как людишки, когда на них смотришь с десятого этажа. Она, кстати, потом призналась, что стала чуть ли не каждую ночь летать во сне.
В страшное время он работал над своей «Волшебницей». Чуть ли не каждый день приходили мрачные новости. Бомбили Югославию, а на «Мосфильме» шел кастинг. С июня начались натурные съемки во Внукове, где уже появились богатые виллы нуворишей, и в Селятине, до которого двадцать минут езды, там строились дома улучшенной планировки среди старых пятиэтажек, и можно было поиграть на контрастах. А Югославию продолжали бомбить, и лишь марш-бросок наших десантников на Косово стал каплей чести в океане бесчестия. В сентябре приступили к павильонным съемкам, а один за другим гремели теракты: Буйнакск, улица Гурьянова, Каширское шоссе, Волгодонск... Когда снимали сцену в ресторане, где Саша Белявский играл полковника Стыкина, пришло известие о гибели его приемного сына. В отличие от Толика, Андрюша сильно переживал, что его воспитывают не родные родители, а особенно что подкидыш. В девяностые запил, и не только, от наркоты дурел, и вот — выпал из окна с четвертого этажа. Незримов испугался, что Белявский теперь выпадет из съемок, но уже на похоронах, куда Незримовы тоже отправились, дабы поддержать актера, мужественно сказал:
— Ёл, ты не бойся, я тебя не подведу. Доснимусь как положено.
Он, бедняга, одновременно еще в трех фильмах тогда снимался. С этих похорон вернулись поздно ночью, Эол Федорович, утешая Белявского, крепко принял на грудь, трезвая и благочестивая Марта привезла его на новенькой «альфа ромео 166», купленной за бешеные бабки еще весной, к ее дню рождения. Договорились так: Эол соглашается на такую головокружительную покупку, и это как бы его подарок, но — на ее деньги. До этого они, как только Марта стала зашибать деньгу, купили восхищавший обоих «мерседес 190» серебристо-сиреневого цвета и как-то само собой прозвали его Мерсиком, потом Мурзиком, наконец остановились на Мурзилке: «Давай ты сегодня на Эсмеральде сгоняешь, пусть Мурзилка отдохнет...», «Да, все-таки Мурзилка у нас молодец», «Надо бы Мурзилку помыть, извазюкался мальчик в нашей российской глубинке»...
«Альфа ромео» — нравилось само название, которое, само собой, превратилось в «Эолову Альфу». Ярко-красная зверюга, мощная, как все ветра на свете. И хорошее вложение денег: если что — продадим. А по мере съемок, видя, как тают бюджеты, эта мысль начала обретать реальные очертания.
После похорон сына Белявского, с трудом вытащив мужа из Эоловой Альфы, Марта Валерьевна довела его до дома и усадила точь-в-точь в такой же позе, как он сидит вот уже который час, одетый, готовый к отправке незнамо куда, запрокинув голову и словно задремав под хмельком. Сама же достала из холодильника бутылку двенадцатилетнего «Гленфиддика», налила полный стакан и, разжигая камин, попивала маленькими глоточками, согреваясь после холодного во всех отношениях дня.
И тут — тревожно зазвонил телефон. И эта избитая вдрызг фраза реально пронзила все ее существо. Он действительно зазвонил тревожно. Это Марта Валерьевна Незримова? Вы и ваш муж являлись приемными родителями Анатолия Владиславовича Богатырева?.. И с этого мгновения виски стал самым ненавистным ее напитком.
За свою недолгую карьеру фигуриста Толик успел заработать достаточно, чтобы, продав старую квартиру в Подмосковье, добавить и купить себе и папаше трехкомнатную в Москве. Когда узнали где, долго смеялись: поменял Электрогорск на Электродный проезд. И вот теперь это смешное обстоятельство превратилось в страшное, убийственное. Толика ударило током, и больное сердце парня не выдержало, остановилось. Он еще сколько-то времени лежал на полу, пока не умер, и, если бы его придурошный папаша находился дома, возможно, скорая бы спасла. Но Владислав Богатырев который день отсутствовал, ибо время от времени впадал в запои и исчезал на две-три недели. Могла бы спасти Толика невеста Рита, они собирались пожениться перед Новым годом, у нее и ключи от квартиры на Электродном имелись, но она пришла через час после того, как Толика не стало. Вызвала скорую и милицию...
Эол Федорович узнал лишь на следующее утро, когда опохмелился, пришел в норму и мог выдержать удар. Хоронили хорошего Толика неподалеку от дачи «Эолова Арфа», на Изваринском кладбище, где рядом вовсю шло восстановление храма Ильи Пророка, который, как известно, заменив Перуна, громы и молнии пускает, — опять тебе электричество, горькая ирония. Отец Андрей, восстанавливавший церковь, предлагал совершить отпевание, но потомок языческих богов поморщился: спасибо, не надо. Кстати, до начала девяностых в этом Илье Пророке размещался мосфильмовский архив ленинизма, и во время работы над фильмом к юбилею вождя пролетариата потомок богов в нем несколько раз рылся, хотя и без горячего энтузиазма. На закате горбачевской эпохи архив частично разворовали, частично попросту вывезли на свалку, алюминиевые яуфы местные жители использовали как отличную тару, а выброшенные из яуфов ленты еще долго валялись вдоль дорог длинными перфорированными змеями, как издохшие и иссохшие гады из булгаковских «Роковых яиц».