— Могу, — неожиданно отвечает Айдамир. — Но если вы все поклянетесь не называть меня Чечундрой. Неужели трудно запомнить, что я Айдамир? Мозгов не хватает?
— Ого, как мы заговорили! — восхищается смелостью Айдамира Олег. — Ну что, пацаны? Не будем его больше Чечундрой называть?
Ребята призадумались.
— Айдамиром, что ли? — недоумевает Славик.
— Айдамиром, — кивает Айдамир.
— Да легко! — объявляет Олег. — Клянемся. Я лично клянусь. Кто не клянется, может отвалить пока что.
— А чё, я тоже клянусь, — говорит Игорь.
— Запросто, клянусь, — хихикает Славик.
Остальные присоединяются к клятве.
— Смотрите, клятва есть клятва, — предупреждает Айдамир.
— Хорош мозги парить, говори по-чеченски!
— Ну ладно, — вздохнув, подбоченивается Айдамир. — Хорошал, санан лазан Айдамир. Яс вашийн драг. Драгайш шьюга дикаа. Мила мина драгайш, яс ямо хелхалда кайш яс.
— Это что все значит? — спрашивает Олег.
— Здравствуйте, меня зовут Айдамир. Я ваш друг. Дружить — это хорошо. Кто будет со мной дружить, я научу его танцевать, как я.
— Ишь, чего захотел! — возмущается еще один мальчик, Сергей.
— Ну ты даешь, Чечундра! — смеется Славик.
— Слушай, Славик, ты клятву дал! — возмущается Айдамир. — Нет презреннее человека, который нарушает клятву. Стыдись, ведь ты русский человек.
— Я-то русский, а ты — чурка неотесанная! — восклицает Славик.
— Ты не русский, — спокойно отвечает Айдамир. — Русские такие же достойные люди, как чеченцы. Вот ты и есть чурка.
— Олег, дай ему просраться! — кричит Славик.
— Олег может, но не будет, а ты хочешь, но не можешь со мной подраться, — отвечает Айдамир.
— Ну, вас долго ждать?! — войдя в раздевалку, возмущается Драгин.
В спортзале Драгин усаживается с аккордеоном на стул в углу:
— Как всегда, в качестве разминки танцует Айдамир Рахманов.
Он играет задорную кавказскую мелодию, и Айдамир начинает лихо танцевать, идет по кругу мимо выстроившихся детдомовцев, летит ласточкой, так здорово, что дух захватывает.
В кабинете директора детского дома Рябининой, которую играет Нина Усатова, только что окончившая сниматься у Хотиненко в фильме «Поп», Драгин беседует с Рябининой. Она листает папку и рассказывает:
— Нашли в Грозном в девяносто шестом, примерно месяцев семь ему было, на груди шнурок с запиской: «Рахманов Айдамир». Родителей найти так и не удалось. То есть имя, фамилия, примерный возраст. Ну и то, что, вероятнее всего, чеченец. Вот и все сведения. Воспитывался в детдоме для малюток, потом перевели уже в нормальный детдом, там пожар случился, перевели к нам. Я узнавала, нигде он с чеченцами не общался и чеченский язык нигде не мог выучить. Так что, Анатолий Юрьевич, это полнейшая загадка.
— Да нашел я разгадку, Виктория Петровна, — усмехается Драгин. — Он сам его придумал.
— То есть как?
— А вот так. Мне он доверился наконец. У него тетрадка, он придумывает слово и записывает туда. Потом заучивает. Так что чеченский язык у него выдуманный.
По весенней Красной площади Москвы идут Осман и Кривцов.
Из всех известных актеров в фильме снимались только Сидихин да Усатова, остальных Незримов нашел таких, у кого лица не примелькались, кто в двух-трех фильмах снялся, не более, да и то в эпизодах. Кривцова играет Юрий Коноплянников, актер с энного времени не пьющий, но со следами бывших пристрастий, а роль Османа исполняет и вовсе не профессиональный актер, стоял возле вокзала и артистично спрашивал: «Цвети, цвети, кому цвети? Иди за мной, уважаемий!»
— Теперь он Драгин. Драгина ищите, — говорит Кривцов. — Конечно, если еще транш сделаете, мы сами можем вам его найти. Но, как понимаете, это требует усилий с нашей стороны.
— Вы слишком много запрашиваете денег, — возмущается Осман.
— Так этот снайпер не нам нужен, а вам! — смеется Кривцов. — К тому же и парень золотой, жаль его вам отдавать на растерзание.
— Сколько будет новый транш?
— Вот это уже деловой разговор. А то «много, много»! Много, уважаемый, это не мало.
Коноплянников пару раз мелькнул в эпизодиках в середине семидесятых, сейчас о нем вспомнили, а получив эпизод у самого Незримова, он не на шутку загордился:
— Ну, теперь я нарасхват буду!
И угадал, после «Общего языка» его стали гораздо чаще приглашать, правда, по-прежнему лишь в эпизоды.
Драгин в райцентре договаривается с торговцем на рынке:
— Шамиль, ты ведь чеченец?
— Есть грех, — улыбается тот.
— Можешь одного парня послушать, на чеченском языке он говорит или нет?
В одной из комнат детдома Айдамир на своем «чеченском» долго говорит что-то Драгину громким голосом, а Шамиль в соседней комнате подслушивает. Потом Шамиль и Драгин идут по аллее, и Шамиль удивленно посмеивается:
— Он по-чеченски говорит, но я ни слова не понимаю! Может, это какой-то древний чеченский? Я в древнем ни бум-бум. У меня был знакомый чеченец из Макажоя, заговорит — половину слов не понимаешь, они там в Макажое все такие.
В московской танцевальной студии «Шалахо» руководитель Асламбек внимательно просматривает, как танцует Айдамир. Потом спрашивает Драгина:
— Зачем вы меня обманули?
— В смысле?
— Зачем сказали, что парень никогда не видел танцев своего народа?
— Я не обманывал, он даже с чеченцами никогда не общался.
— Не верю.
— Клянусь честью!
— Тогда это какая-то память крови, что ли?.. — задумчиво разводит руками Асламбек.
Драгин и Айдамир вдвоем плывут на речном кораблике по Москве-реке. Светлый летний день, они медленно проплывают мимо Кремля, и у Айдамира дух захватывает от красоты и величественности.
— Ну что, мощь? — спрашивает Драгин.
— Мощь, — восхищенно отвечает Айдамир.
— Такова наша Россия, — говорит Драгин с пафосом. — А у меня для тебя подарок. Точнее, это для нас двоих подарок, не только для тебя. — Он достает из сумки книгу и кладет ее на столик между собой и мальчиком. На обложке: «Самоучитель чеченского языка». — Вот. Вместе станем учить. Ты и я. А торговец Шамиль будет нас поправлять.
Айдамир берет книгу и смотрит на нее как на Священное Писание.
В детском доме при свете настольной лампы Драгин задает Айдамиру на русском языке:
— Птицы летают высоко в небе... Москва — столица России... С древних времен чеченцы жили как в горах, так и на равнинах...
Айдамир переводит каждую фразу на чеченский, иногда вынужден заглянуть в самоучитель. Потом они меняются, и уже Айдамир дает задания:
— Сколько стоит этот баран?.. Где находится остановка автобуса?.. Я хочу купить билет туда и обратно...
Драгин медленно отвечает, но на последнем вопросе срезается, и Айдамир смеется:
— Анатолий Юрьевич! Вы сказали: «Билет туда и туда».
Драгин тоже смеется, потом с грустью задумывается:
— Обратного билета у меня нет. — Но отгоняет грусть: — Что застряли? Следующее!
— Облака летят по небу, — задает Айдамир.
Драгин долго молчит, наконец отвечает по-чеченски. Айдамир вздрагивает:
— Что вы сказали, Анатолий Юрьевич? Я вас правильно понял?
— Да, ты не ослышался. Я хочу, чтобы ты стал моим сыном. Ты согласен, Айдамир?
Айдамир молчит еще дольше. Наконец отвечает:
— Хьяй!
Драгин хватает его, обнимает, прижимает к себе:
— Вот и хорошо! Дика ду, дика ду!
Эту сцену русский актер и кавказский мальчик сыграли так проникновенно, что половина съемочной площадки хлюпала носами и тянулась к бумажным салфеткам.
Деревня, заваленная снегом. Драгин и Айдамир приехали на старой машине Драгина, на окраине деревни выходят, идут, мелодично хрустя снегом. Невдалеке от берега реки стоит дом. Останавливаются.
— Вот этот, — говорит Драгин. — Видишь, река совсем близко. Ну как тебе?
— Нормально, — пожимает плечами Айдамир.
Они входят в дом. Внутри весьма неприглядно.
— Да уж, — усмехается Айдамир.
— Это ты не видел, что тут раньше было, пока я не повыбрасывал всякого хлама, — смеется Драгин. — Хозяева — дураки, ленились навести порядок и привести в божеский вид. Потому и не могли продать за хорошую цену. А я малость сбил цену и купил домишко. Ничего, сынок, мы тут такой порядок наведем. И заживем дай Бог каждому. Летом у них завклубом сваливает в Питер к дочери, я вместо него устраиваюсь.
— А собаку заведем?
— Обязательно. Ты какую породу хочешь?
— Немецкую овчарку.
— Согласен.
Весна. В детском доме гости — чеченец Зелимхан с женой.
— Ни один чеченский мальчик не должен оставаться в детских домах, — говорит Зелимхан. — Такова традиция. У нас в Гудермесе огромный дом, как у вас говорят, полная чаша. Трое детей: два сына и дочка. Айдамир станет третьим сыном.
— Ничего не получится, уважаемый Зелимхан, — отвечает Драгин. — Я уже заканчиваю оформлять все документы. Скоро Айдамир станет моим сыном. Я его усыновляю.
— А почему у вас нет семьи? — спрашивает жена Зелимхана. — Надо, чтобы у ребенка был не только отец, но и мать.
— Это мое дело, — сурово отвечает Драгин. — Я вполне могу воспитывать мальчика. А мать... Глядишь, и мать наклюнется.
Зелимхан поворачивается к жене и что-то произносит по-чеченски, на что Драгин сердито откликается:
— А вот этого, уважаемый Зелимхан, я от вас не ожидал! — И он добавляет несколько слов по-чеченски.
Зелимхан удивлен. Спрашивает Драгина что-то по-чеченски, и тот отвечает тоже по-чеченски.
— Удивительно! — произносит жена Зелимхана.
— Да уж, трудно было ожидать такое, — усмехается Зелимхан. — И все же, пока документы недооформлены, не поздно спросить самого Айдамира. Айдамир, разве ты не хочешь вернуться в родную Чечню, увидеть горы, жить среди гор? Ты войдешь в нашу семью как равный среди равных. Да, я не твой отец, но я тоже ношу фамилию Рахманов, как и ты. Даже ничего не придется менять. Подумай хорошенько!
Айдамир долго и томительно молчит.
— Ну что же ты не отвечаешь? — спрашивает Драгин.