Походная генеральская палатка, Маргарите снится страшный сон, и она кричит во сне:
— Бородино? Нет! Не может быть! Как? Бородино?
Тучков вскакивает, зажигает свечу, будит жену:
— Маргарита! Проснись! Тебе приснился кошмар.
Она просыпается:
— Да... Кошмар... — Она стонет. — Бородино...
— Что такое Бородино?
— Мне снилось. Улица. Белая стена. На ней кровь. Кровью образуются буквы: БОРОДИНО. Потом я видела своего отца с Николушкой на руках, и он сказал мне, что ты погиб в сражении при Бородино. Где находится такой город?
— Не знаю такого. — Тучков достает карту европейской части России, подносит к ней свечу, долго ищет глазами, камера движется по старинной карте, выхватывая названия городов и селений. — Да нет такого города Бородино! Успокойся. Сны — пустое.
Летним утром около походной палатки Маргарита с Николушкой на руках сидит за столиком. Денщик Тимофей накрывает завтрак. Тучков снова с картой:
— Совершенно пустой сон. Я все утро подробно изучал карту. В России нет никакого Бородина.
— Не отправляй нас в Москву, умоляю тебя!
— Неужто ты заставишь меня гневаться на тебя? Мне это так не привычно! — непреклонен муж.
Спустя некоторое время подъезжает экипаж и Маргарита прощается с мужем, не хочет от него оторваться. Тучков и денщик Тимофей насильно усаживают ее в экипаж, на руки Маргарите сажают Николушку. Экипаж трогается с места. Звучит голос за кадром:
— Я с сыном вернулась в Москву. Там, в родительском доме, с ужасом встречала все новые и новые страшные известия о том, как Наполеон наступает, а наши только отбиваются, отступая.
Маргарита и Елизавета идут по саду, осень еще только наклевывается, лишь кое-где желтые листья.
— Ваш Александр и мой Михаил такие разные люди, разных убеждений. Мой был поклонником Бонапарта. Но они бок о бок отступали, сражались с Наполеоном и погибли в один и тот же день на Бородинском поле.
Когда через несколько лет Бондарчук будет снимать «Войну и мир», для его фильма сошьют девять тысяч костюмов, военных и мирных. Для «Бородинского хлеба» сшили всего лишь триста, и они, кстати, потом пополнили реквизит для Бондарчука.
Лагерь под Вязьмой, офицерская палатка, вечер. Михаил Орлов, его играет молоденький Володя Ивашов, тогда еще студент мастерской Ромма, и другие офицеры лейб-гвардии гусарского полка — Вяземский, Демидов, Ивлиев режутся в карты. На раскладном столике около постели Орлова — портрет Наполеона.
— Дико на это смотреть, Михаил! — удивляется Вяземский, актер Олег Борисов, недавно блеснувший ролью Голохвастова в комедии Виктора Иванова «За двумя зайцами».
— На что, позволь спросить? — лениво спрашивает Орлов.
— На эту французскую морду.
— Поручик Вяземский! Извольте придержать язык!
— Он прав, — поддерживает Вяземского Демидов, его играет актер театра Вахтангова Вячеслав Шалевич, сыгравший Швабрина в «Капитанской дочке». — Наглый корсиканец вторгся в наши пределы. Нам с ним в бой идти, а вы, Орлов, молитесь на него.
— Я имею право на свои убеждения. Не станете же вы спорить, что Бонапарт — лучший полководец во всей мировой истории.
— Бывали и получше. И Суворов бил его!
— Однако не он от нас бежит, а мы от него.
— Господа, только не ссорьтесь, умоляю вас! — встревает миролюбивый Ивлиев в исполнении смешного Васи Ливанова.
— Тебе лишь бы никто не ссорился, — сердится Демидов. — А я говорю, что успехи Бонапарта временные. Ему нечистый помогает.
— Не случайно его предали анафеме и наши попы, и римские, — говорит Вяземский.
— Да чихал он на ваши анафемы! — спорит Орлов. — Он, смеясь, заявил в ответ: «Какой там Бог? Разве я сделал бы то, что сделал, если бы верил в вашего Бога?»
— Вот то-то и оно! — качает головой Демидов.
В палатку врывается еще один офицер — Репнин, эпизодическая роль Володи Гусева:
— Господа! Радостное сообщение! Назначен новый главнокомандующий! Кутузов!
— Вот это браво! — восклицает Вяземский. — Ну что, Орлов, готовьтесь — Кутузов надает вашему кумиру по мордасам!
— Я вот вам сейчас сам надаю по мордасам!
— Извольте отвечать за свои слова, граф Орлов!
— Я к вашим услугам, князь Вяземский!
— Тотчас драться!
— Господа! Господа! — испуганно кричит Ивлиев. — Вы с ума сошли! Дуэль в военное время!
На фоне только что догоревшего заката Орлов и Вяземский дерутся на саблях. Орлов ранит Вяземского в левое плечо, тот в ответ рассекает сопернику щеку. Репнин и Демидов в стороне наблюдают:
— Сказано было — до первой крови!
— Прекратить поединок!
— Как бы не так! Я уложу бонапартиста! — кричит Вяземский.
— Вряд ли вам это удастся, сударь! — отвечает Орлов.
К месту дуэли скачут Ивлиев и еще несколько гусар во главе с Тучковым.
— Приказываю прекратить дуэль! — кричит Тучков. — Вы оба арестованы! Будете разжалованы! И как только в голову взбрело!
На Бородинском поле рассвет, разжалованный в рядового гусара Орлов точит саблю. Другие рядовые гусары тоже готовятся. Один из них, Зуев, актер Станислав Чекан, с неудовольствием смотрит на работу Орлова:
— Славный ты рубака, ваше сиятельство, да вот саблю точить не умеешь.
— Покажи, голубчик, как надо.
— Дай-ка сюда! Эх, беспомощность наша!
Орлов отдает саблю Зуеву, усмехается, глядя, как тот ловко точит. Другой рядовой гусар Васильев рядом чистит коня:
— Радуйся, ваше сиятельство: хотя и в рядовые гусары разжаловали, но не в безлошадные. Нынче стретимся с Наплюоном. Имеете случай отличиться. Глядишь, вернут званию.
Эпизодическую роль Васильева согласился сыграть тогда прославленный Сергей Гурзо — Тюленин в «Молодой гвардии», Говорухин в «Смелых людях», Птаха в «Рожденных бурей», все крупные роли. Перед ним раскрывалось огромное актерское будущее, но после эпизодика в «Бородинском хлебе» судьба Гурзо покатилась под откос: пара мелких ролей в короткометражках, и все.
В полдень на Бородинском поле густой дым, едва видно сражающихся. Орлов на коне отчаянно дерется с неприятелем, здорово рубит саблей направо и налево. Взрыв, осколками пробивает грудь Орлову. Он делает еще несколько ударов саблей и падает с коня, обливаясь кровью. В дыму бежит Вяземский:
— За мной, ребята! — Пуля сражает его наповал.
Со знаменем бежит Ивлиев, кричит смешным ливановским голосом:
— За мной, братцы! — И тоже падает, сраженный.
Васильев борется с французским солдатом, кладет его на спину, но другой француз втыкает ему в спину штык. Репнин на коне рубит шашкой одного француза, тот падает с коня, другого, тот тоже падает, но пуля попадает в грудь Репнина, и он тоже валится с коня на землю, корчится в предсмертных муках на фоне конских копыт. Демидов контужен взрывом, из ушей льется кровь, он стонет и ползет по земле. Сквозь дым проступает лицо Тучкова. Генерал хладнокровно руководит боем:
— На левый фланг, ребята! Приказываю не бояться!
В доме Нарышкиных Маргарита сидит на кушетке, читает книгу. Вдруг сердце ее отчаянно колотится, книга выпадает из рук. Она вскакивает, глядя на дверь и слушая приближающиеся шаги. Дверь открывается, на пороге стоит Нарышкин с Николушкой на руках, точь-в-точь как в пророческом сне, и Маргарита падает без чувств...
По весенней распутице едет экипаж, в нем Маргарита и денщик Тимофей. За кадром голос Маргариты:
— Смертельно ранен был и родной брат Александра — генерал Николай Тучков. Он скончался от раны в Ярославле и был похоронен в Толгском монастыре. Но о нем сведения были точные, а об Александре — не вполне. Я искала мужа среди тяжелораненых, но не находила. Едва представилась возможность, отправилась вместе с денщиком мужа на Бородинское поле.
— Напрасно мы едем, барыня, — говорит Тимофей. — Я видел, как все было. Его высокопревосходительство генерал Тучков шел со знаменем в руках. Французское ядро попало ему в грудь. Разнесло в клочья так, что ничего невозможно было потом собрать.
— Почему же ты раньше молчал, Тимофей?
— Жалко было вас. Рассказывать такое.
— Нет, я найду его! Хотя бы что-нибудь.
Закат над Бородинским полем, совсем недавно сошел снег, еще во многих местах он есть. Зрелище страшное: всюду в разных позах, порой ужасающих, лежат мертвые тела. Маргарита и денщик Тимофей ходят среди трупов и ищут. За кадром взволнованный голос Маргариты:
— Весной тринадцатого года тела погибших еще не были убраны с Бородинского поля. День за днем с рассвета до заката мы осматривали участок за участком, переворачивали трупы, заглядывали в лица... Мне помогло то, что в предыдущие годы я уже привыкла и к запаху гниющих тел, и к виду обезображенных лиц. Насколько к этому вообще можно привыкнуть.
Маргарита переворачивает трупы, рассматривает оторванные конечности. Тимофей мрачно произносит:
— Кажись, здесь это было, барыня.
Во вдовьей обители Маргарита и Елизавета останавливаются перед беломраморным крестом. Маргарита гладит мрамор ладонью, камера долго любуется ее красивой рукой.
— На этом самом месте я и нашла его.
— Мужа?!
На заваленном трупами Бородинском поле что-то сверкнуло красным огоньком в лучах заката. Маргарита наклонилась и увидела заветный перстень, подняла его дрожащей рукой, поднесла ближе к лицу, рубин таинственно засверкал в лучах закатного солнца.
Вновь две вдовы в траурных одеждах перед беломраморным крестом.
— Нет, не мужа, а только перстень, — произносит Маргарита. Она снимает с пальца перстень с рубином и показывает Елизавете. — Он единственный остался из всех моих фамильных драгоценностей. Все остальные я продала. Заложила и тульское имение. Чтобы начать строительство. Здесь, возле средней Багратионовой флеши, я поселилась с Николенькой, возвела поминальную часовню. А вскоре стала строить нашу обитель для вдов, чьи мужья погибли на Бородинском поле.
Благословение на строительство обители Маргарита получила у митрополита Филарета Московского, но поначалу он гневно прогнал ее, когда она явилась к нему и могла говорить только по-французски. Филарет не только знал этот язык, но и любил и преподавал его, но тут рассердился: