Ахмад и Лада стоят на носу корабля, плывущего по Аральскому морю, тогда еще не обмелевшему, как в наши дни, и Марамойка рассказывает, как недавно среди ночи ее пронзила молния, прилетевшая со звезды Альтаир, и с тех пор она стала предвидеть будущее и даже менять его. И когда Ахмад проплывал мимо, она поняла, что это он стоит на корабле и смотрит на нее.
Дальше конечно же Ахмад показывает ей свиток своей книги сказок, которые Шахразада по ночам вливает в уши царю Шахрияру.
— Я придумал вот как: этому Шахрияру изменяли жены, он их убил, а потом каждый день брал невинную девушку, ночью овладевал ею, а наутро убивал. Пока не попалась Шахразада. Она стала рассказывать ему сказки, но всякий раз рассвет застает ее на самом интересном месте, и концовку она рассказывает уже в начале следующей ночи. И если так она продержится в течение тысячи ночей, то Шахрияр не станет убивать ее.
— Она продержится?
— Разумеется! Особенно теперь, когда ей в помощь придешь ты.
Давненько не пели. В самый раз. Альтаир берет свой ситар и поет что-то типа: я встретил девушку, полумесяцем бровь, на щечке родинка и в глазах любовь.
От берегов Арала посольство двигается дальше снова на верблюдах, теперь это не арабские одногорбые дромадеры, а среднеазиатские двугорбые бактрианы. В степях Северного Казахстана странников застает лютая зима. Ветер бьет людям в лицо. Зато как хорошо в бане, жарко, горячий пар согревает кости. Путешественники парятся с наслаждением. Ночью в войлочной юрте Ахмад и Лада согревают друг друга своими объятиями и поутру выходят наружу как супруги. А до юрты она была...
— Девственницей! — воскликнула Марта Валерьевна. — Это Марамойка-то!
В землях, населенных племенами огузов, посольство догоняют-таки хазары и мерзкий наемник Абдульхак, но Ахмад Альтаир храбро сражается, убивает всех, кроме наемника, тот спасается бегством, но недолго ему останется стращать мир своей разбойничьей мордой.
Снова путь. Верблюды и лошади идут сквозь ледяной ветер, но продолжают двигаться вперед. На них как снег ложится арабская вязь — текст книги Альтаира. Звучит его голос:
— И отстали от нас многие выехавшие вместе с нами из Багдада. Но мы двигались далее, не сворачивая ни перед чем.
А в Каире у окна стоит Ясмина. Смотрит на звездное небо полными слез глазами. И арабская вязь ложится на ее лицо. Слышен голос Ахмада:
— И нам встретились бедствия, трудности, сильный холод. И мы были близки к гибели...
Ясмина восклицает:
— Ахмад!.. Ахмад!..
В столице огузов Альтаир наблюдает страшное зрелище: казнят мужчину и женщину, наносят им удары ножами, а затем вспарывают животы. Это прелюбодеи, о чем рассказывает правитель Буга, следует разговор о нравственности. У огузов нравы дикие, мужья и жены делают детей в присутствии родственников, но при этом кичатся, что у них измена — редкое явление.
Ясмина просыпается среди ночи, щупает постель.
— На помощь!
Вбегает Лейла, тоже щупает постель Ясмины:
— Начинается, воды отошли. Не волнуйся, все будет хорошо.
Ахмад, ничего не зная о родах своей арабской жены, ласкает русскую, читает ей новые записи:
— В детстве я слышал превеликое множество сказок об удивительных странствиях Синдбада-морехода. И я решил их тоже записывать. Как бы их рассказывает Шахразада царю Шахрияру. Вот послушай: «Во времена халифа Гаруна ар-Рашида, повелителя правоверных, жил в городе Багдаде человек по имени Синдбад-мореход. Всякий раз, отправляясь в далекие странствия и попадая в беду, он сильно раскаивался и давал себе клятву: если только Аллах позволит ему возвратиться в Багдад, то он уж больше из Багдада ни ногой. Но всякий раз, благополучно возвратившись в родной город, Синдбад-мореход вскоре начинал тосковать, забывал о своих клятвах и вновь отправлялся в чрезвычайно опасные путешествия...»
Где-то с середины этого текста голос Ахмада продолжает звучать на фоне того, как Лейла держит на руках новорожденного малыша, передает его измученной родами Ясмине, та улыбается. А караван уже продолжает двигаться по степям под звуки голоса Альтаира. Снега больше нет, кругом весело цветет весна. Навстречу каравану выезжает шайка разбойников. Новая стычка? Как бы не так. Лада бросает главарю разбойников лепешку, тот ловит ее, с недоумением разглядывает и уводит своих головорезов прочь.
— Ну это уж совсем чепуха, — недовольна Марта Валерьевна. — Получается, что Марамойка колдунья.
И вот уже совсем весна, тепло. Путешественники добрались до башкирских степей. Их небольшой караван весело и бойко движется вперед. По нему бегут буквы арабской вязи, и слышен голос Альтаира:
— И вот мы прибыли в страну народа, называемого аль-Башгирд. Мы остерегались их с величайшей осторожностью, потому что они самые безжалостные, более других посягающие на убийство.
Следует смешная сцена. Ахмад едет рядом с проводником-башкиром, у того на груди болтается что-то продолговатое.
— Уважаемый, скажи, что это у тебя на груди деревянное? — спрашивает его Альтаир.
— Это мой бог.
— Твой бог? Но он очень похож на то, чем мужчины делают детей.
— Так и есть. Это оно самое.
— Разве это может быть богом?
— Конечно! Благодаря ему я был произведен на свет. Стало быть, это лучший творец. И потому он мой бог.
— Многие народы до сих пор блуждают во мраке невежественных представлений о мире, — говорит Альтаир. — Таковы же были и арабы до того, как появился Мухаммед. Разве не диким теперь кажется нам древний арабский обычай закапывать живьем первенца, если этот первенец девочка? Да и после того как Мухаммед озарил умы светом истинной веры, этот обычай кое-где сохранялся.
В Каире Ясмина и Лейла нянчатся с ребенком.
— Жалко, что девочка. Я так хотела родить ему сына.
— Э-э-э! — смеется Лейла. — Бывают такие девочки, что только держись.
Караван удаляется, и снова ложится арабская вязь, звучит голос Альтаира:
— Мы двигались дальше, пересекли реку Джарамсан, потом реки Урам и Уран, потом реку Джавашин. И наконец прибыли в страну волжских славян, именуемых булгарами.
Караван едет уже в окружении знатных булгар, посланных царем Алмушем, чтобы встретить посольство. А вот и сам Алмуш со своей свитой выезжает навстречу арабам, и они встречаются на просторном берегу Волги. Алмуш осыпает ар-Раси и Альтаира золотыми дирхемами:
— Я, эмир Алмуш Шилка, приветствую тебя, Сусан ар-Раси, и тебя, Ахмад Альтаир, на своей земле!
На поле перед большими шатрами, при стечении народа Ахмад и Сусан облачают очень толстого и пузатого Алмуша в черные одежды из драгоценных шелков. На голову ему надевают великолепный тюрбан. Разворачиваются знамена, черное и белое, расшитые изречениями из Корана. Трубят трубы, гремят барабаны. Все очень торжественно. Альтаир разворачивает письмо от халифа и начинает его зачитывать:
— «Послание от повелителя правоверных халифа Багдада Джафара аль-Муктадира биллаи ибн аль-Матадида эмиру Волжской Булгарии Алмушу ибн Шилка элтабару. Я призываю мир на тебя и воистину прославляю, обращая к тебе Аллаха, кроме которого нет иного бога...»
В небольшом шатре Альтаир показывает Алмушу древний свиток Корана, но это не производит на булгарина никакого впечатления, тогда Ахмад конечно же поет под ситар, а потом приходит Зойка-Марамойка, Алмуш восхищается, какая у Альтаира красивая жена.
— А еще он пишет книгу сказок, лучше которой нет на белом свете, — пиарит Марамойка своего писателя, и тот по просьбе Алмуша достает свиток, начинает читать:
— Жил-был один богатый купец. Когда он умер, все наследство захапал старший сын, а младшему достался только топор, и он стал бедным лесорубом, в жены взял нищенку. Звали лесоруба Али-Баба, а его жену Марджана. Однажды в лесу Али-Баба подслушал разговор разбойников: один другому поведал секрет, как открывается пещера, в которой разбойники прячут свои несметные награбленные богатства. Нужно только подойти к пещере и произнести заклинание: «Сим-сим, откройся!»
Ясмина и Лейла купают малыша в Ниле, вдалеке видны треуголки пирамид.
В Багдаде халиф радуется известию, что посольство дошло до Булгарии, а визирь исходит бессильной злобой.
— По мобильнику сообщили? — рассердилась Марта Валерьевна. — Или по Интернету?
В большом шатре Алмуш с довольным видом угощает послов. Переговоры идут в теплой, дружеской обстановке. Договариваются о совместных санкциях против проклятой Хазарии. А в случае военного конфликта решают использовать ядерное оружие — ислам, который Алмуш согласен принять. Пир продолжается. Ахмад щебечет:
— Как велико расстояние между нашими странами, и сколько разных диких народов встретилось нам в пути! Мы видели хорезмийцев, чьи речи подобны крикам скворцов, и кардалинцев, чьи разговоры похожи на кваканье лягушек. А еще мы побывали у огузов, женщины которых не стесняются обнажаться перед чужими мужчинами, но при этом считается, что они самые верные жены...
— У нас такие же обычаи, — отвечает Алмуш. — И мы считаем их правильными. Наши женщины купаются голые вместе с мужчинами, но пусть только попробует кто-либо позариться на чужую жену! Прелюбодеев вместе зашивают в сырую кожу и оставляют на солнце.
— Придется привыкать к мусульманским обычаям, согласно которым женщина должна скрывать свои прелести.
Ахмад и Лада в окружении стражи гуляют по берегу Волги, к пристани подплывает корабль.
— Алмуш печалится, — говорит Альтаир. — Его сын томится в Хазарии, будучи заложником на тот случай, если Алмуш перестанет платить дань. И дочь Алмуша насильно взята в жены к хазарскому кагану Арону... Куда ты смотришь, Лада?
— Вон те люди, что сходят с корабля на пристань...
— И что же?
— Мне знакомы их облик и речь... Это радимичи. Они приплыли с моей родины!
— О, кривичи-радимичи! — весело воскликнула Марта Валерьевна.
— Они резко выделяются среди других, — с восторгом говорит Альтаир. — Они высоки, стройны, могучи. И движения их полны достоинства. У таких доблестных мужей и дети рождаются красивые. Такие, как ты.