— Вот почему русских девушек так любят похищать чужеземцы.
— Быть может, ты хочешь уплыть вместе с твоими соотечественниками?
— Да, я хотела бы вернуться на родину...
— Вот как? — Ахмет неприятно поражен, а Лада спешит продолжить:
— ...если бы не встретила тебя. Теперь моя родина там, где ты, Ахмад Альтаир. Ты — моя родина.
Алмуш и Альтаир в окружении стражи гуляют в густом лесу, вышли на поляну, под огромным дубом лежат огромные человеческие останки. Ахмад берет в руки берцовую кость, примеряет ее, и оказывается, что она ему по пояс.
— Вот это да!..
Алмуш доволен произведенным впечатлением и говорит:
— Этот гигант уверял, что он один из племени Яджудж и Маджудж, которому суждено прийти карать мир перед Страшным судом. А я взял да и повесил его!..
Из кости вылезает змея, Ахмад едва успевает отбросить от себя кость, змея быстро уползает в траву.
— У нас много змей, — говорит Алмуш. — Мои люди прекрасно умеют добывать яд и использовать его, когда нужно.
В лесу прячется Абдульхак, раздвигает ветви, ползет на четвереньках, приближаясь к Ахмаду. И вдруг — змея! Он нечаянно наступает на нее ладонью, и она кусает его.
— Шайтан! — восклицает Абдульхак.
Он испуганно осматривается по сторонам, в глазах его все начинает плыть, он видит Махмуда, который идет к нему с распростертыми объятиями. Абдульхак бежит ему навстречу:
— Махмуд, друг, ты ожил! Я иду к тебе! А знаешь, хорошо, что мы так и не убили этого Ахмада!
Ахмад и Лада вдвоем в доме в Булгаре. Альтаир весел:
— Клянусь Аллахом, после того как мы побывали в гостях у русов, я чувствую в себе неимоверные силы! Я смогу, явившись в Киев, обратить Русь в мусульманство!
— Щаз, разбежался! — фыркнула Марта Валерьевна.
— Твои соплеменники умны, сильны, мужественны... — продолжает Альтаир.
— И они более, чем кто-либо, любят слушать сказки! Но они и прекрасные воины.
— То, что они рассказывают о князе Игоре и его супруге княгине Ольге, свидетельствует, что Русь становится сильным государством. Игорь недавно разгромил печенегов, значит, воинская дружина его сильна. Византийские императоры имеют у себя отдельные печенежские отряды. Русские вместе с арабами уже воевали однажды против Византии. К тому же и у русских, и у арабов — ненависть к хазарам. Девять лет назад хазары истребили русское войско, которое через Хазарию возвращалось с огромной добычей с берегов Каспия.
В Каире Лейла успокаивает Ясмину:
— Но это только слухи, Ясмина! Перестань реветь! Испортишь свою дивную красоту! Глазки опухнут, покраснеют...
— Моя красота — для Ахмада, для него одного! А если не для него — так и пусть пропадает... Я так и знала, что этот его проклятый сон сбудется! Ведь Ахмад не такой, как все, — он особенный, он единственный! Даже сны его сбываются! Ах, он уже не вернется ко мне! Он нашел ту, другую — с золотыми волосами...
— Даже если и так, ничего страшного. Ну, привезет ее в Каир, она станет его второй женой. А ты останешься главной.
— Я не хочу! Не хочу его делить!
— Вот и я не хочу тебя делить. — Марта Валерьевна посмотрела на Эола Федоровича. — С этой твоей. Безносой. Скоро кончится восточная чепуха?
Она ступила на корабль, чтобы придать ему ускорение. Корабль плывет под парусом по Волге против течения, на носу Ахмад и Лада, одетые как радимичи, которым принадлежит судно. Что там произошло-то? А, да, Альтаир решил со своей Марамойкой бежать в Россию. Он пообещал Сусану ар-Раси сколотить тысячное войско из кривичей-радимичей и привести его для защиты халифа в качестве иностранного легиона.
— А стало быть, либо Ясмина, либо Лейла, — пришла к выводу Марта Валерьевна, других актрис-египтянок там, собственно, и не было, только массовка, танцовщицы там всякие, торговки на рынке. — Та, что помоложе, или та, что постарше и покрасивее?
В прекрасном каирском саду Ясмина печально ходит среди деревьев. Она сломлена:
— Пусть даже и так. Только вернись.
— Да, ты права, — согласилась с ней Марта Валерьевна. — Какая разница, та или эта? Только вернись. Слышишь, Ветерок?
Пейзаж меняется, появляются постройки ХХ века. Большой джип «лендровер» выкатывается на холм. Из автомобиля выходят русские ученые, молодой мужчина и женщина постарше, разговаривают:
— Ученые всегда обращали внимание на то, как внезапно обрывается текст записки Альтаира о путешествии в Волжскую Булгарию. Ахмад ибн Альтаир досконально записывал все события, происходившие с ним во время посольства девятьсот двадцать первого — девятьсот двадцать второго годов, когда в Булгарии был принят ислам, причем под его непосредственным руководством.
— Да, я знаю записку Альтаира почти наизусть. В первой ее половине рассказано, как посольство ехало из Багдада в Булгар. Во второй половине описано пребывание при дворе булгарского эмира Алмуша. А вот про то, как посольство вернулось в Багдад...
— Это-то и загадка. Альтаир много пишет о том, как не может выплатить Алмушу четыре тысячи золотых динаров, обещанных в письме халифа на постройку в Булгаре мощной крепости. И вдруг его записи обрываются на самом интересном месте.
— И до сих пор неизвестно, что стало с Ахмадом ибн Альтаиром дальше.
— Я нашла в разных источниках косвенные сведения, по которым смогла сделать вывод, что Ахмад ибн Альтаир по неизвестной причине скончался в Булгаре и был похоронен на этом холме около каменной бабы.
— Значит, раскопки теперь будут вестись тут?
— В том-то и дело, что я уже не хочу этих раскопок. Что-то подсказывает мне, что не надо ворошить могилу Ахмада.
— Вспомнилось, как двадцать первого июня сорок первого года вскрыли гробницу Тамерлана, и началась Великая Отечественная война?
— И это тоже. А почему бы и нет? Помните могилу шейха в Луксоре? Ее так и оставили нетронутой. Хотя по археологической логике надо было ее перенести и продолжить раскопки древнеегипетского храма.
— Там просто воспротивились местные мусульмане.
— Здешние мусульмане тоже не скажут про нас доброго слова, если мы нарушим покой мертвых. И это надобно уважать, а не относиться скептически.
— Так что же, раскопок не будет?
— Скорее всего, нет.
Ясмина смотрит на плавающих у берега Нила рыб. Девочка лет пяти бегает поблизости.
— Зульфия, не заходи в воду!
Вдалеке виден Каир, пирамиды. Ясмина обводит взглядом мир вокруг себя, смотрит, как по небу плывут облака, похожие на идущий по пустыне караван. Тихо произносит как заклинание:
— Ахмад!
Вдалеке появляются Ахмад, Лада и между ними светлоголовый мальчик. Ясмина вглядывается, узнает, не верит своим глазам.
— Зульфия! Вон идет твой отец!
Она хватает дочку за руку и ведет навстречу Альтаиру.
В прекрасном саду, из которого в отдалении видны пирамиды, расстелен ковер, на нем всякие яства, кувшины, вокруг сидят Ясмина, Лейла, Ахмад и Лада, мальчик и девочка играют вместе неподалеку, стреляют из лука.
— Я исполнил все и даже больше, — говорит Альтаир. — Я привел Булгарию к свету истины и сделал ее союзницей халифата. Я собрал тысячу русских воинов и привел их в Багдад. Теперь они надежно охраняют халифа. Но самое главное сокровище я привез сюда, в Каир. — Он достает и кладет на ковер огромную рукопись. — Это книга сказок. Я назову их «Тысяча и одна ночь».
И конечно же ему протягивают его нетленный ситар, чтобы напоследок он усладил слух зрителя еще одной песней.
— Да, Ветерок, если ты и обогатил своими фильмами песенную культуру народа, то только арабского!
После Египта снимали в Казахстане, в Поволжье, дома на «Мосфильме», к московскому фестивалю не успели, да и там нечего было ловить, Бондарчук, как ядерным взрывом, накрыл все «Войной и миром», да еще пронзительный «Отец солдата» Резо Чхеидзе. В короткометражке Богина «Двое» Незримов отметил интересную молодую актрису Викторию Федорову, надо будет ее в следующем фильме задействовать, и судьба необычная — дочь Зои Федоровой и американского офицера, судьба свела их в конце войны, Федорова зачала 9 мая 1945 года, потому и, родив девочку, назвала ее Викторией. Потом Федорову надолго упекли в лагеря, и до девяти лет Вика считала своей матерью родную тетю. Сейчас она училась во ВГИКе.
В Венецию тоже не успел, там приз отхватил Маркс-Ленин Хуциев со своим «Мне двадцать лет», а «Золотого льва» дали Висконти с «Туманными звездами Большой Медведицы» — куда там тягаться всего одной звезде, хоть и Альтаир! Лишь к концу октября четвертая лента Незримова оказалась готова к прокату. Все стороны остались довольны, режиссеру и его команде выписали баснословные по тем временам гонорары. Эол Федорович мог наконец осуществить мечты Вероники о машине и даче.
Разные люди посодействовали, и не пришлось стоять в очереди на автомобиль. Незримов купил взошедшую в прошлом году звезду советского автопрома «москвич-408» с мощным для малолитражки двигателем и двухкамерным карбюратором. Цвета индиго. Эол и Ника-клубника тотчас же побежали на курсы вождения, а десятилетний Платоша горевал, что еще нескоро ему разрешат тоже получить права.
Дачу присоветовал Твардовский, рядом со своей, в поселке Абабурово, входящем в общее дачное поселение Внуково, на берегу пруда. После снятия Хрущева автора Теркина потихоньку уже начали сживать со свету, но пока он еще оставался в силе и добился предоставления Эолу участка под строительство дачи. У самого Александра Трифоновича одна дача располагалась в Красной Пахре, другая здесь, около другого пруда, бок о бок с дачей Исаковского, с которым он всю жизнь дружил.
Вообще же в Абабурове и Внукове на своих дачах жили не только писатели, но и артисты, певцы, композиторы: Утесов, Ильинский, Лебедев-Кумач, Образцов, Дунаевский, Орлова с Александровым. Звезда тридцатых годов даже сочинила стишок:
Ах, какое все зеленое!
Всем известно уж давно:
Переделкино хваленое
Перед Внуковом г...но.
И вот теперь здесь начал строить себе дачу Эол Незримов, до Нового года успел возвести временный домишко на легком фундаменте — одна комнатка четыре на четыре, терраска четыре на два, под крышей чердачок высотой метр. Красота!