Белоснежная пена крупным планом. Быстряков и Леночка сидят друг напротив друга в просторной ванне, в белоснежных хлопьях пены. На роль Леночки взяли Лену Кореневу, такую очаровательную в «Вас вызывает Таймыр», а недавно сыгравшую главную роль в «Романсе о влюбленных» у Андрона Михалкова-Кончаловского.
— Олежек, тебе хорошо со мной?
— Очень.
— А можно мне тебя спросить?
— Спроси.
— А вот вы с женой сколько лет вместе живете?
— Больше десяти.
— А почему у вас детей нету?
— Больная тема.
— Прости! Я дура, что спрашиваю. И чего я, в самом деле?..
— Да ладно, ничего страшного. Детей у нас не может быть, Леночка. Не получалось, не получалось, а в начале этого года диагноз: бесплодие.
— Вот оно что... Жаль мне ее.
— Да, ничего не скажешь, жаль ее.
— Олежек, а хочешь я тебе ребеночка рожу?
— Давай! Прямо сейчас, в ванну! За границей повальное увлечение — в воду рожают.
Эту сцену Незримов так и назвал: «Пена». Знал, что ее сто процентов выкинут. И потом подобный балласт, обреченную жертву цензуры, так и называл пеной, как Гайдай ядерный взрыв в финале «Бриллиантовой руки». И конечно же разговор Быстрякова с любовницей в ванне возмутил цензоров, потомок богов кипятился, доказывая, что ему необходимо было подчеркнуть, какой подлец Быстряков, и неожиданно пена в фильме осталась.
Вернувшись домой, Быстряков, бледный, осунувшийся, снимает пиджак, бросает его на диван. Срывает с себя галстук, швыряет его поверх пиджака.
— Пока все эти протоколы заполняли... Главное, все смотрят на меня и откровенно смеются. Злорадствуют! Иномарка оказалась в розыске! Делового человека щелкнули по носу!
Татьяна нисколько не разделяет горя своего мужа, смотрит на него с иронией:
— Бедный Олежек! Ну как же ты не проверил, что машина в угоне?
— Доверился старому другу.
— Разве у тебя есть друзья?
— Теперь одним стало меньше!
Он идет в ванную, снимает рубашку, швыряет ее в короб для грязного белья. Продолжает раздеваться.
— Господи! До чего же я рада, что его угнали!
— Конечно, ты рада! А как же!
— О, Шанз-Элизе! — поет Татьяна. — О-о-о-о, Шанз-Элизе!!! — Она берет галстук, расправляет его, вешает в шкаф. Продолжает напевать под мотив песни Джо Дассена: — Сю ля плю и сю ля плю, тю-тю-тю и тю-тю-тю...
Самое удивительное, что не успели снять эту сцену, как у Высоцкого и впрямь арестовали его БМВ. Он оказался угнанный! Незримов в ужасе нервно хохотал:
— Все мое начинает сбываться, уже не отходя от кассы!
Высоцкий, узнав о том, что и в фильме машина оказалась в угоне, нешуточно объявил:
— На тебе печать, Ёлкин, от тебя подальше держаться надо.
В закатных лучах солнца много грибов, Татьяна с матерью перебирают их.
— Зануда же ты, Танька, — говорит мать. — Довела мужика. А мужик редкостный.
— Дарю. А вон и он, легок на помине. На старом «жигуленке». На новую иномарочку еще не накопил.
Быстряков, какой-то странно веселый, приближается к ним:
— Привет грибникам!
— Здравствуйте, Олег Витальевич, — отвечает Татьяна.
Быстряков садится на корточки перед женой, берет ее за руку:
— Здравствуйте, Татьяна Геннадьевна.
На рассвете они лежат в одной кровати, обнявшись. Татьяна снимает с себя руку спящего Олега, тихонечко вылезает из постели, одевается, осторожно выходит из дому и направляется к сарайчику. Там она выбирает две досочки, длинную и короткую, берет молоток и гвозди, прибивает одну досочку поперек другой, получая таким образом крест. Находит банку с белой краской и кисть. На перекладине креста пишет: Витя.
Быстряков блаженно зевает и потягивается, стоя на крыльце. Появляется Татьяна, загадочно смотрит на мужа.
— А что, Татьяна Геннадьевна, не завести ли нам тут какую-нибудь живность? Чтобы по утрам петухи пели, коровы мычали, овцы блеяли?
— Смотрю я на вас, Олег Витальевич, и не перестаю радоваться вашему жизнелюбию. Прежде вы мне изменяли с другими девушками. Теперь другим девушкам изменяете со мной.
— О чем это? — растерянно моргает Быстряков.
— Идемте, Олег Витальевич, я вам кое-что новое покажу в нашем дачном хозяйстве.
— Сюрприз?
— Сюрприз, сюрприз.
Татьяна ведет мужа в огород. Быстряков поначалу заинтригованно улыбается, но вдруг улыбка птицей слетает с его лица. Посреди огорода пять могильных холмиков, в которые воткнуты кресты с обозначением имен: Витя, Люда, Дима, Ира, Леша. Быстров не сразу, но понимает. Лицо его ужасно:
— Лечиться тебе надо, Танюша!
Он резко поворачивается и быстро уходит в дом. Татьяна рвет с грядки цветы и кладет их поочередно на каждый могильный холмик. Потом медленно идет к дому, из которого выскакивает быстро собравшийся Быстряков. Он устремляется к своей старой машине, но, прежде чем сесть за руль, поворачивается к жене и крутит себе пальцем у виска:
— Понятно?
Он бросается за руль, заводит машину и уезжает. Из дома выходит мать. Она идет в огород, смотрит на могилы, идет к Татьяне:
— Он прав. Тебе и впрямь надо лечиться.
Дальше Быстряков принимает решение взять ребенка из детского дома, и жена соглашается. Олег хотел задорного мальчика, но Татьяне больше по душе грустная Лика Тестовская, и следующим летом зритель видит на даче полную идиллию: между Быстряковыми словно и не было ничего плохого, они счастливы, щебечут над Ликой, всячески ее ублажая, кормят клубникой со своего огорода, говорят о том, как она пойдет учиться в новую школу. На роль Лики взяли именно такую по характеру девочку из Кошкиного дома, Таню Пестель, ее еще там все звали декабристкой. Ей, собственно, и играть особо не приходилось, просто грустно смотреть и произносить недлинные фразы.
Лика стоит перед пятью могилками на задворках дачи Быстряковых, в ужасе смотрит на них. Сзади подходит Татьяна.
— Что это? — спрашивает Лика.
— Это наши дети. Нерожденные, — говорит Татьяна.
— И они все там, в могилках?
— Нет, их тут нет. Только одни имена. Они где-то там, на небесах летают.
Марта Валерьевна пришла в ужас от первой части фильма, не принимала этой мрачной стилистики.
— Мне кажется, ты куда-то не в ту область углубился, — говорила она мужу. — У тебя фильм ужасов получается.
Но Незримов уперся. Аборт, когда-то сделанный первой женой, оказался осколком, так и не вынутым из его души, и сейчас первым эпизодом «Муравейника» он решил дать бой умерщвлению детей во чреве матери, которое, вопреки возражениям многих, уверенно считал убийством. К тому же после хрущевского благоволения абортам сейчас, при Брежневе, все больше усиливалась пропаганда вреда этой операции. Правда, об узаконенном убийстве никто не говорил, но во всех больницах и поликлиниках появились плакаты о последствиях для матерей, о возможном бесплодии. Кстати, одним из яростных борцов с абортами стал добрый ангел Незримова хирург Григорий Шипов.
Общую идею первой части фильма с некоторыми трениями в целом одобрили.
Градова неплохо справилась с ролью женщины, глубоко страдающей оттого, что она поддалась на уговоры мужа и убила пятерых нерожденных младенцев. Миронов и вовсе играл непревзойденно. Быстряков отказывался понимать, что они совершили пять убийств, доказывая, что там еще не человек, а всего лишь эмбрион, ничего не имеющий общего с человеком. Но тем самым лишь увеличивал пропасть. Он требовал убрать жуткое кладбище с дачного участка, Быстряковы вновь ссорятся, причем еще страшнее, чем раньше. И Лика слышит, как Татьяна кричит, что они убили этих детей. В ужасе, воспользовавшись тем, что взрослые ссорятся, она убегает с дачи.
В финале «Лета» Быстряков уничтожает кладбище, ломает кресты, бросает в костер. Огонь пожирает доски с именами: Витя, Люда, Дима, Ира, Леша. А Лика сидит в объятиях Муравьевой, которую глубоко и сильно играет Мордюкова:
— Не бойся, деточка. Если не захочешь, мы тебя никуда не отдадим.
— Мама Даша! Я никогда... Больше никогда... Ведь у нас тут никто не убивает детей, никто!
Лес. Муравейник. По нему деловито ползают крупные мураши.
— Помнишь, Ветерок, как ты был бешено увлечен жизнью в те дни? — спросила Марта Валерьевна, вновь кружа рядом с мужем, по-прежнему сидящим в неживой позе, важно запрокинув голову, словно царь, принимающий трудное решение, начать или не начать войну, казнить или не казнить бунтовщиков.
О да, это было удивительное время, когда он в течение целого года снимал «Муравейник»! Он носился по всему миру, как и полагается богу ветра Эолу, успевая и работать, и обласкивать жену, и вовсю заниматься с Толиком. Осенью начал снимать «Осень», второй эпизод, с Лановым и Купченко, но, вернувшись под вечер усталый на дачу, жарил шашлыки или запекал на углях рыбу, кормил свою семью, в которой наконец-то появился ребенок, а утром еще успевал сходить с Мартой и Толиком по грибы, коих в тот год уродилось видимо-невидимо; только отошли белые и подберезовики, как прямо с начала сентября посыпались опята, каждый пень выглядел как клиент, пришедший подстричься в парикмахерскую, и Незримов изображал из себя ловкого цирюльника, ножницами стригущего пням шевелюры. Несколько раз видели зайца, приводившего Толика в полнейший восторг.
— Его надо изловить, и пусть с нами живет.
Потомок богов клеил с Толиком модели танков и самолетов, покупая сразу же, как только в продажу поступала очередная коробка с частями, красками и клеем, источающим изумительный запах эфира. Втроем они играли в бегалки — так Толик наименовал настольные игры, где по разноцветным кружочкам с циферками шастают разноцветные фишки и кубик перекатывается, чтобы показать игроку количество ходов по картонному полю с изображением всех похождений Буратино — от полена до прибытия в страну счастья, или девочки Элли — от урагана до возвращения из Изумрудного города, или Старика Хоттабыча — от кувшина, найденного Волькой, до поступления в цирк. И такие бегалки появлялись в продаже не намного реже, чем модели самолетов, кораблей и танков.