— Вперед! — скомандовал Энгельс и сам стеганул лошадь.
Дорога была наезженной, без подъемов и спусков, лошаденка тянула справно, и Энгельс и мрачноватая охрана едва успевали за ней. Часа через два с половиной такой хорошей езды впереди уже показался Оффенбах. Энгельс представлял себе, как обрадуются Виллих и отряд привезенным боеприпасам и как ошеломит их весть о том, что армия без сопротивления отступает и вот-вот может оказаться здесь. Но странное дело: в Оффенбахе не было заметно никакого движения, он казался вымершим. Это настораживало. Энгельс дал команду остановиться и послал двух парней из охраны разведать обстановку. Минут через сорок те вернулись и доложили, что ночью отряд ушел из Оффенбаха во Франквейлер — местечко, расположенное к северо-западу от Ландау. Это означало, что надо повернуть обратно и, снова переправившись через Квейх, вскоре повернуть на запад. К полудню, пожалуй, можно будет добраться. Охрана была довольна таким оборотом дела, ибо Франквейлер лежал на пути в их родные горные места. Все-таки в столь бурное время лучше быть поближе к дому. Энгельс же сильно опасался, что снова может встретить отступающую армию, которая своим хаотичным потоком собьет его маленький отряд с дороги, а то и опрокинет подводу, отнимет лошадь, растаскает боеприпасы. Особенно опасался Энгельс встречи с армией на переправе через Квейх. И потому он приказал гнать лошадь что есть силы — другого выхода не было. А между тем лошадь уже начинала уставать. Тогда, чтобы сохранить ее силы, Энгельс разбил отряд на три пятерки и велел каждой из них по очереди толкать телегу сзади. Лошадь заметно ободрилась, зашагала веселей.
— Не спать, не спать, ребята! — покрикивал Энгельс, тревожно всматриваясь вперед.
Раньше, чем можно было рассчитывать, показался мост через Квейх. Слава тебе господи — он был пуст. Вперед, вперед! Только бы проскочить! Вкатились на мост. Хорошо, хорошо…
После моста до поворота налево оставалось каких-нибудь два километра. Скорее! Скорее! Энгельс уже и сам уперся в задок повозки, что есть силы толкая ее, покрикивая на лошадь и подбадривая бойцов. Но вот уже виден и поворот, а дорога, ведущая из Майкаммера, просматриваемая далеко, пустынна. И все-таки Энгельс не сбавил темпа до тех пор, пока поворот не остался позади.
Отъехав от него метров триста, остановились, сделали небольшую передышку.
Было уже близко к полудню, когда маленькая команда Энгельса въезжала во Франквейлер. Быстро разыскав Виллиха, Энгельс доложил ему о боеприпасах.
— Очень кстати, очень, — сказал Виллих. — Завтра мы выступаем навстречу пруссакам, в горы, чтобы хоть немного задержать их западную колонну, не дать ей в ближайшее время соединиться с северной.
Рассказ Энгельса о том, что он видел в Нёйштадте и Майкаммере, не очень удивил командира отряда, у него уже имелись кое-какие сведения на этот счет. Более того, он сказал, что с минуты на минуту ожидает появления головного отряда отступающей армии здесь, во Франквейлере, ибо, по некоторым сведениям, Шнайде, опасаясь действительно вполне возможных ударов с обеих сторон, не решился двинуть свою армию между крепостями Ландау и Гермерсгейм прямо на Оффенбах и дальше на юг, а избрал путь западнее Ландау, оставляя таким образом обе крепости слева.
— Хорошо, что у него хватило соображения хотя бы на это! — сказал Энгельс.
— Да, — согласился Виллих, — но у него не хватило соображения понять, что западная колонна пруссаков может вот-вот нагрянуть из-за гор и тогда его армия все-таки окажется между молотом и наковальней — между западной колонной и крепостью Ландау.
— И вот теперь, выступая навстречу этой колонне, мы должны восполнить недостаток сообразительности его превосходительства в данном пункте?
— Да. Ничего другого не остается.
Виллих оказался прав. Буквально через полчаса во Франквейлер вошел головной отряд отступающих, а вскоре подошли и все остальные. Таким образом, Энгельсу в третий раз предстала трагикомическая картина бегущей армии. Та же бестолковщина, суета, гвалт… Но как и в первых двух случаях, Энгельса удивило обилие веселых и беззаботных людей, среди которых многие были крепко навеселе, шумели и грозились не сегодня-завтра разбить пруссаков. Впервые Энгельс увидел Людвига Бленкера, прославившегося своими несуразными действиями по захвату Ландау и Вормса. Бленкер не спеша ехал по улице на прекрасном вороном коне, рядом с ним Феликс Трочинский, командир польского отряда. Чуть приотстал от них подполковник Штрассер, явившийся из Австрии. Вид у всех был такой, словно они не бегут от неприятеля, а вступают победителями в город, который только что освобожден ими после славного сражения.
Энгельс невольно подумал, что сталось бы со всем этим великолепием, явись внезапно из-за гор хоть один кавалерийский полк пруссаков с несколькими орудиями. Произошло бы не сражение, а жестокое побоище.
Блуждая по улицам, Энгельс забрел и в гостиницу. Она, как и следовало ожидать, была набита битком: в ней разместились и временное правительство со всеми своими чиновниками, и генеральный штаб, и какая-то непонятная публика, сновавшая по коридорам с чрезвычайно озабоченным видом.
В саду одного уютного домика под развесистой яблоней — жара становилась все нестерпимей — Энгельс неожиданно увидел за легким столиком в кресле Шнайде. Видимо, крайне утомленный переходом и умственной работой по выбору маршрута отступления, его превосходительство завтракал…
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Утром вся лавина отступающей армии двинулась дальше на юг, к Книлингенскому мосту, чтобы укрыться за Рейном. И лишь отряд Виллиха с батальоном Дреера выступили навстречу пруссакам, в горы. Там, в горах, на пути наступающих прусских колонн находился отряд, сформированный двадцатипятилетним офицером Александром Шиммельпфеннигом. Ему следовало бы занять удобные для обороны позиции в Хинтер-Вейдентале, чтобы блокировать дорогу на Бергцаберн и не пустить противника в долину Лаутера, переходящую в долину Рейна, по которой сегодня будет отступать вся армия. Однако, по полученным сведениям, Шиммельпфенниг уже сдал эти выгодные позиции, отошел километров на пятнадцать к востоку от Хинтер-Вейденталя и сейчас обосновался в деревнях Ринталь и Анвейлер, расположенных близко друг от друга на берегу реки Квейх.
С большой вероятностью можно было предположить, что пруссаки пойдут именно здесь, так как, во-первых, через эти деревни лежал путь к крепости Ландау, которую они, конечно же, очень хотят освободить от осады; во-вторых, этим путем пруссаки могли бы раньше настичь отступающую армию, чем если бы двинулись по долине Лаутера, хотя теперь, после отхода отряда Шиммельпфеннига, она была открыта, о чем, впрочем, они могли еще и не знать.
Все это взвесив, Виллих и Энгельс двинули отряд туда, где стоял Шиммельпфенниг. По их расчетам получалось, что если здесь пруссаки сегодня не прорвутся и не настигнут отступающих, то, когда они выйдут в долину Рейна кружным путем — через долину Лаутера, отступающие уже достигнут Книлингенского моста или даже минуют его.
Через три часа хорошего марша отряд прибыл в Анвейлер. Шиммельпфеннига в деревне не было, он с утра находился в Ринтале, руководя подготовкой позиции к обороне. Виллих отдал необходимые в связи с прибытием на новое место распоряжения, и, оставив отряд в Анвейлере, они с Энгельсом на лошадях направились в Ринталь.
Подъезжая к деревне, услышали ружейную стрельбу. Однако сама деревня оказалась почти пустой. Шиммельпфенниг выдвинул свой отряд немного выше по реке, решив именно там занять оборону, оттуда и доносилась стрельба.
Вскоре показались бойцы отряда Шиммельпфеннига. Большинство их были вооружены косами, лишь изредка то там, то здесь виднелись ружья. Виллих сразу оценил всю выгодность занятой позиции. С обеих сторон дороги, которая делает здесь поворот, образуя довольно узкое ущелье, высились горы. Их надо занять, и дорога окажется под надежным обстрелом. А бойцы отряда вместо этого пытались чем попало загородить дорогу.
— Где командир? — спросил Виллих одного из бойцов.
— Вон сидит под деревом, — показал боец. — Он ранен.
Виллих и Энгельс подъехали к Шиммельпфеннигу. Он сидел на чурбаке, прислонясь спиной к толстой сосне. Его молодое красивое лицо было бледно.
— Вы ранены? — спросил Виллих после того, как поздоровались.
— Безделица. Чуть царапнуло колено, — ответил Шиммельпфенниг, указывая на вытянутую ногу. — Они, канальи, стреляют коническими пулями, но не очень-то метко. Вместе со мной раненых всего трое.
— Что делают ваши бойцы на дороге? — спросил Виллих, понимая и то, что надо бы еще сказать несколько слов о ранении, и то, что времени для этого уже не остается.
— Они строят баррикаду.
— Баррикады хороши в городах, но здесь это нелепость, — стараясь быть возможно более сдержанным, сказал Виллих. — Прикажите прекратить бесполезное дело. И пусть ваши бойцы займут высоты по обе стороны дороги, пока их не заняли пруссаки, оттуда они смогут держать дорогу гораздо надежней.
Отдав еще несколько распоряжений, Виллих один поскакал обратно в Анвейлер, чтобы привести отряд. Энгельс остался. Переходя с места на место, он видел растерянность солдат и беспомощность командиров. Смешно и горько было наблюдать их бессмысленные передвижения, суету. Противник скрывался за деревьями, скалами и другими укрытиями. Стрельба участилась. Вскоре со свистом стали долетать и пушечные ядра. Это еще больше усилило суету и волнение среди волонтеров. Через некоторое время пруссаки перебежками начали продвигаться к высотам с явным намерением занять их.
Энгельс подбежал к Шиммельпфеннигу, крикнул:
— Что вы медлите? Вы видите, они взбираются на кручи!
Шиммельпфенниг что-то ответил, но в это время неподалеку ударило ядро, и Энгельс ничего не расслышал. Обернувшись в сторону ядра, он увидел Виллиха и весь отряд. «Слава богу! Теперь можно будет хоть что-то предпринять», — с облегчением подумал Энгельс.
Бойцы отряда Шиммельпфеннига со своими нелепыми бесполезными косами и суетой только мешали волонтерам Виллиха продвигаться и занять нужные позиции. Но как только им это удалось, Виллих тотчас направил одну группу на правые высоты, другую — на левые, третий отряд в составе двух рот он послал еще левее для обхода пруссаков. Основные силы оставались в долине.