— Не волнуйтесь, Патриция, — успокаивающе сказал он.
Их профессиональная уверенность слегка пугала. Это были опытные космонавты, работавшие ранее на околоземных орбитальных платформах, а теперь обслуживающие рейсы между Землей, Луной и Камнем. Она же была всего лишь молодой женщиной, только-только закончившей аспирантуру, и никогда прежде не покидала даже штат Калифорния — до того, как отправилась во Флориду, на космодром Кеннеди.
Интересно, думала она, что сейчас делают отец и мать у себя дома в Санта-Барбаре? Где, они предполагают, может быть их дочь? Патриция попрощалась с родителями всего неделю назад, и у нее до сих пор сжималось сердце при воспоминании о последних минутах, проведенных с Полом. Его письма дойдут до нее — это было гарантировано, — но что она сможет ответить? Скорее всего, ничего. А ей предстояло провести в космосе, как минимум, два месяца.
Она прислушалась к гудению механизмов ОТМ. Работали топливные насосы, послышались таинственные звуки, похожие на бульканье, словно большие водяные пузыри всплывали позади пассажирского салона. Затем — резкое завывание двигателей, уносящих транспортный модуль прочь от шаттла.
Они начали вращаться вокруг оси, совпадающей с центром грузового кокона, закрепленного на запасном шестиугольном резервуаре с горючим. ОТМ рванулся вперед с ускорением, которое придал ему первый импульс двигателя. Блондинка, не успевшая сесть в кресло, приземлилась на ноги у задней переборки, спружинила коленями и закончила вводить команды в процессор.
Затем все пристегнули ремни.
Второй импульс последовал через пятнадцать минут. Патриция закрыла глаза, поудобнее устроилась в кресле и решила поработать над проблемой, отложенной более двух недель назад. На начальном этапе работы она вполне могла обходиться без бумаги. Сейчас в ее голове проплывали символы, разделенные знаками, изобретенными Патриция, когда ей было десять лет. Музыки не было — обычно во время работы она слушала Вивальди или Моцарта — но, тем не менее, она начала погружаться в море абстракций. Рука потянулась к дискам и плейеру, лежавшим в сумочке.
Несколько минут спустя Патриция открыла глаза. Все сидели на своих местах, внимательно глядя на приборы. Она попыталась задремать, но, прежде чем заснуть, вновь поставила перед собой Большой Вопрос:
Почему именно она была выбрана из списка математиков который километровой длины? То, что она получила премию Филдса, не являлось серьезной причиной; многие превосходили ее и опытом, и известностью…
Хоффман ничего, собственно, не объясняла. Вот, что она сказала: «Вы отправляетесь на Камень. Все, что вы должны знать, находится там, и информация эта секретна, так что я не имею права передавать вам документы на Земле. Вам многое предстоит узнать, и я уверена, что для такого ума, как ваш, это будет великолепное развлечение».
Насколько было известно Патриции, ее опыт был ни при чем, и это ее вполне устраивало.
Она не сомневалась в своих способностях. Но сам факт, что выбрали именно ее, что о ней знали (как там звучала тема ее диссертации? «Геодезия негравитационных искривлений n-пространственных относительных систем: подход к суперпространственной визуализации и распределение вероятностей»), лишь усиливал ее тревогу.
Шесть лет назад профессор математики в Стэнфорде сказал Патриции, что единственными, кто в состоянии в полной мере оценить ее работу, являются лишь боги или инопланетяне.
В полудреме, когда куда-то уплыли шум модуля и неприятное ощущение в желудке, она думала о Камне. Власти не препятствовали возникновению дискуссий вокруг этой проблемы, но и не поддерживали их. Русские, которых допустили на Камень лишь в прошлом году, тщательно скрывали, что увидели там их исследователи.
Астрономы-любители и немногие гражданские специалисты, не участвующие в проекте отмечали наличие трех правильных полос, опоясывающих Камень параллельно экватору, и странных углублений на каждом из полюсов, словно он был выточен на токарном станке. В итоге все знали, что это крупная сенсация, возможно, величайшая сенсация всех времен. Поэтому не было ничего удивительного в том, что Пол, сопоставив несколько странных фактов, сказал Патриции, что, по его мнению, она летит на Камень. «Ты слишком умна, чтобы отправиться куда-либо еще», — заметил он.
Боги и инопланетяне.
Ей все же удалось заснуть. Проснувшись, она на короткое время увидела Камень, когда ОТМ разворачивался перед посадкой. Он был очень похож на фотографии, которые она много раз видела в газетах и журналах — по форме напоминающий фасолину, густо покрытый кратерами между опоясывающими его искусственными каналами. Девяносто один километр в диаметре в самом широком месте, двести девяносто два километра в длину. Скала, никель, железо и много чего другого.
— Мы приближаемся к южному полюсу, — сообщила блондинка, поворачиваясь к Патриции. — Сейчас — небольшая лекция, на тот случай, если вас еще не просветили. Так сказать, слепой ведет слепого. — Она бросила многозначительный взгляд на своих коллег. — Прежде всего, несколько цифр и фактов, важных для навигаторов. Обратите внимание, что Камень вращается вокруг длинной оси. Ничего удивительного — все об этом знают, — но он совершает полный оборот за семь минут или около того…
— Каждые шесть целых восемьсот двадцать четыре тысячных минуты, — уточнил Джеймс или Джек.
— Это означает, — невозмутимо продолжала блондинка, — что все не закрепленое на поверхности сразу же улетит оттуда на хорошей скорости, так что сесть там мы не можем. Нам придется пройти через полюс.
— Там внутри что-то есть? — спросила Патриция.
— Там внутри есть много чего, если они сохраняют все — и всех, — доставленных нами за последние несколько лет, — сообщил Джеймс или Джек.
— Камень имеет такое же альбедо, как и любой кремниевый астероид. Вероятно, таковым он и был когда-то. А вот и южный полюс.
Посреди большого полярного кратера находилось углубление — судя по размерам самого Камня, довольно маленькое, не более километра в глубину и трех-четырех километров в ширину.
Вращение Камня было отчетливо заметно. Когда ОТМ начал приближаться к нему по оси, кратер вырос и стали различимы детали. Почти без удивления Патриция обнаружила, что дно углубления выложено мелкими шестиугольниками, словно пчелиные соты.
В центре виднелось круглое черное пятно, примерно, ста метров в диаметре. Отверстие. Вход. Оно росло, но оставалось столь же интенсивно черным.
ОТМ скользнул внутрь.
— Нам придется задержаться на пять минут, пока вращающийся стыковочный узел не наберет нужную скорость, — пояснил Джеймс или Джек.
— Это сделали мы? — неуверенно спросила Патриция. — Всего за пять лет?
— Нет, дорогая моя, — сказала блондинка. — Это уже было здесь. Я уверена, вы слышали о том, что Камень внутри пуст в нем семь камер. У нас тут изрядное количество персонала и тысячи тонн оборудования. Они занимаются Бог знает чем и находят такие вещи, что мы многое отдали бы ради того, чтобы их увидеть, уж поверьте. Но больше мы ничего не знаем, и нам приказано не распространять слухи. Однако вам это ни к чему.
— Мы принимаем стыковочный сигнал в течение семи минут, — объявил Джеймс или Джек. — Через несколько секунд будет прямая связь.
Послышался мелодичный сигнал вызова.
— ОТМ три-семь, — произнес спокойный мужской голос. — Стыковочный узел вращается в рабочем режиме. Двигайтесь вперед со скоростью одна десятая метра в секунду.
Рита щелкнула переключателем, и вспыхнули прожектора ОТМ, частично осветив внутренность серого цилиндра, внутри которого находился модуль. Впереди появились четыре ряда огней, слегка покачивающихся вперед и назад, пока регулировалась скорость вращения стыковочного узла.
— Поехали.
— ОТМ медленно двинулся вперед.
Патриция кивнула и зажала руки между коленями. Последовал едва различимый толчок — заработали двигатели ОТМ, — затем корабль остановился. Впереди открылся люк, и из него выплыли три человека в скафандрах с кабелями в руках. Пользуясь ранцевыми двигателями, они облетели модуль и закрепили его.
— Вы пришвартовались, ОТМ три-семь, — сообщил голос по радио несколько минут спустя. — Добро пожаловать на Камень.
— Спасибо, — сказал Джеймс или Джек. — У нас большой и ценный груз. Обращайтесь с ним поаккуратнее.
— Импортный или местный?
— Местный. Лучших калифорнийских сортов.
Патриция не знала, говорят они о вине или о ней, но была слишком взволнована, чтобы спросить.
— Понял вас.
— Посвятите нас в какие-нибудь новые тайны, проводник. — попросила блондинка.
— Мои люди хотят получить груз через пять минут.
— Время пошло.
— Новые тайны? Посмотрим. Почему ворон похож на грифельную доску?
— Ублюдок. Я подумаю, — бросил Джеймс или Джек. Он отключил связь и взлетел над креслом, чтобы помочь Патриции отстегнуть ремни. — Они тут все держат язык за зубами, — сообщил он, ведя ее к выходу. — Оставляю вас на их милость. И обещайте нам когда-нибудь — обещаете? — Он отечески похлопал ее по плечу. — Когда все здесь образуется, и мы соберемся в баре в Саусалито… — Он улыбнулся, представив себе всю нелепость этой картины. — Расскажите нам, что, черт побери, здесь стряслось, шаг за шагом? Мы будем наслаждаться этим всю оставшуюся жизнь.
— Почему вы думаете, что мне об этом расскажут? — спросила Патриция.
— Вы разве не знаете? — Рита присоединилась к ним у люка. — Вам даны неограниченные полномочия. Ваша задача — спасти их коллективную шкуру.
Патриция забралась в переходной пузырь, и люк за ней закрыли. Глядя в иллюминатор, она видела любопытство на лицах оставшихся. Шлюзовая камера открылась, и появились два человека в скафандрах, которые извлекли пузырь из ОТМ. Ее передали из рук в руки через круглое отверстие в темно-серой поверхности стыковочного узла.
Глава 2
На расстоянии двадцати пяти километров от оси вращение Камня создавало силу тяжести в шесть десятых земной. Гарри Лэньер ежедневно пользовался этим для гимнастических упражнений, которые были бы сложны или просто невозможны на Земле. Он раскачивался вперед и назад, с силой выдыхая воздух, и взлетал над брусьями и ямой с великолепным белым песком. Вертеться и переворачиваться было легко — нужен был только замах ногами.