209 Возвращаясь к нашему тексту, я хотел бы подчеркнуть, что адский огонь есть не что иное, как Deus absconditus (скрытый, незримый Бог), обитающий на Северном полюсе и проявляющий себя посредством магнетизма. Другой его синоним – Меркурий, сердце которого находится на полюсе и который направляет людей в их опасном плавании по мировому морю. Идея, что миром движет инфернальный огонь на Северном полюсе, что это ад, и что ад есть система высших сил, отраженных в низших, сокрушительна. Однако именно эта нота звучит, когда Майстер Экхарт говорит о том, что, возвращаясь к своему подлинному «я», он погружается в бездну, «более глубокую, нежели сама преисподняя». При всей своей оскорбительности алхимическая идея не лишена определенного величия. Что особенно примечательно с психологической точки зрения, так это природа образа: он представляет собой проекцию архетипического паттерна упорядоченности[380], мандалу, репрезентирующую идею целокупности. Центрирование образа на аде, одновременно являющемся Богом, базируется на переживании того, что и высокое, и низкое исходят из глубин души и приводят утлый челн сознания либо к крушению, либо к безопасным берегам, причем практически или вообще без нашего участия. Переживание этого «центра», следовательно, нуминозно само по себе.
210 Пичинелли полагает, что его stella maris, «рыба, которая горит в воде, но не дает света», не только обозначает Святой Дух, любовь, милосердие и религию, но и символизирует нечто в человеке, а именно, его tongue, речь, способность выражать свои мысли, ибо именно в этих свойствах проявляется психическая жизнь. Очевидно, он имеет в виду инстинктивную, бездумную психическую деятельность, поскольку цитирует в этой связи Иакова, 3:6: «И язык – огонь, прикраса неправды. Язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет колесо жизни, будучи сам воспаляем от геенны»[381].
211 Таким образом, злая «рыба» совпадает с нашими необузданными и, очевидно, не поддающимися обузданию наклонностями, которые, подобно тому как «небольшой огонь как много вещества зажигает»[382], оскверняет все тело и даже воспламеняет «колесо жизни». (rota nativitatis) – весьма странное выражение в данной связи. Колесо, согласно разъяснениям, символизирует жизненный круг, ход или цикл жизни. Данная интерпретация предполагает идеи, схожие с буддизмом, если, конечно, мы не станем рассматривать колесо как банальный статистический цикл рождений и смертей. На вопрос о том, как может колесо воспламениться, невозможно ответить без дальнейших размышлений. Скорее, нам следует обратить внимание на то, что здесь оно выступает в качестве параллели осквернению всего тела – иначе говоря, разрушению души.
212 Со времен платоновского «Тимея» неоднократно утверждалось, что душа – это сфера[383]. Как anima mundi душа вращается с колесом мира, ступицей которого является Полюс. Именно поэтому здесь находится «сердце Меркурия», ибо Меркурий и есть anima mundi[384]. Anima mundi – двигатель небес. Колесо звездной вселенной отражается в гороскопе, «thema» рождения. Это деление неба на двенадцать домов, вычисленное на момент рождения; при этом первый дом совпадает с асцендентом. Разделенный таким образом небосвод похож на вращающееся колесо; вероятно, астроном Нигидий[385] получил прозвище Фигул («горшечник») из-за того, что колесо небес вертится подобно колесу горшечника[386]. «Thema» («установленное» или «предопределенное») действительно , «колесо». Основное значение гороскопа заключается в том, что посредством установления положений планет и их связей друг с другом (аспектов), а также распределения знаков зодиака в кардинальных точках, он дает представление, во‐первых, о психической, а во‐вторых, о физической конституции индивида. По сути, он репрезентирует систему исходных и фундаментальных качеств в характере человека, а потому может рассматриваться как эквивалент индивидуальной психики. Присциллиан (ум. в 385 г.), очевидно, понимал колесо именно в этом смысле. Он говорит о Христе: «Он один обладал силою, способною свести вместе Плеяды и ослабить скрепы Ориона. Зная о переменах на небосводе и разрушив колесо поколений, он преодолел действие дня нашего рождения обновлением через крещение»[387]. Отсюда ясно, что в IV веке колесо рождения мыслилось как гороскоп. Слова «воспламеняя круг жизни», таким образом, суть фигуральное обозначение катастрофического смятения всех исходных компонентов психики, пожара, напоминающего панику или иную неконтролируемую, а потому фатальную вспышку эмоций[388]. Тотальная природа катастрофы объясняется центральным положением так называемого «языка» – дьявольского элемента, чья деструктивность является неотъемлемой частью всякой психики. В этом свете stella maris олицетворяет тот огненный центр, из которого исходит либо творческое, либо деструктивное влияние.
2. Рыба
213 В ходе обсуждения средневековой символики рыбы мы до сих пор рассматривали только медузу, не учитывая, однако, что в зоологическом смысле медуза не относится к рыбам и отличается от них даже по форме. Наше внимание привлекло описание «круглой рыбы». Тем не менее в Средние века это было не так: свидетельство Теобальда де Хогеланда – адепта, жившего в XVI столетии, – показывает, что по крайней мере он понимал под рыбой настоящую рыбу. Перечисляя многочисленные синонимы тинктуры, он замечает: «Также ее сравнивают с рыбами. Мундус говорит в “Turba”: возьми одну часть рыбьей желчи и одну часть телячьей мочи, и т. д. А в «Aenigmata sapienctum» говорится: есть в нашем море маленькая круглая рыбка, без костей и ног [cruribus]»[389]. Поскольку желчь, упомянутая в цитате, может быть только у настоящей рыбы, Хогеланд очевидно понимал «маленькую круглую рыбку» как настоящую рыбу; учитывая, что рыбу без костей еще можно представить, но только не без кожи или иной внешней оболочки, то непонятное «corticibus» оригинальной версии[390] трансформировалось в «cruribus» (ноги). Разумеется, ног у рыбы тоже не бывает. Однако данный отрывок из текста XVI века доказывает, что «маленькая круглая рыбка» в «Aenigmata» понималась алхимической традицией как настоящая рыба, а не медуза. Особая круглая прозрачная рыба без «cortices» описана в «Cyranides»; «кинедическая рыба» – «pisciculus rotundus» (круглая рыбка) длиной шесть-семь сантиметров – обитает в море у берегов Сирии, Палестины и Ливии. У нее имеется два камешка в голове и еще один – в третьем хвостовом позвонке (spondilo), или хорде. Этот камешек отличается особой силой и применяется для изготовления любовного напитка[391]. Кинедический камень практически неизвестен, ибо крайне редок. Также его называют «opsianus»[392], т. е. «serotinus» (поздно вырастающий) и «tardus» (медленный). Он принадлежит Сатурну. «Камень этот – двойной; один непрозрачен и черен, а второй хотя и черен, блестит и сверкает, как зеркало»[393]. Этот камень ищут многие, ибо это драконий камень (dracontius lapis)[394].
214 Единственное, что можно с уверенностью извлечь из этого путаного описания, – это то, что животное, о котором идет речь, должно быть позвоночным и, следовательно, настоящей рыбой. Почему оно названо «круглым», неясно. Очевидно, рыба есть прежде всего мифологема, поскольку содержит драконий камень. Этот камень был известен Плинию[395], а также средневековым алхимикам, которые называли его draconites, dracontias или drachates[396]. Считалось, что этот камень можно добыть, отрубив голову спящему дракону, причем он становится драгоценным только тогда, когда частица души дракона остается внутри[397] – а именно, «ненависть чудовища, каковую оно испытывает, умирая». Камень имеет белый цвет и является мощным противоядием. Хотя в наши дни драконов нет, говорится в тексте, дракониты иногда можно обнаружить в головах водяных змей. Руланд утверждает, что видел такие камни синего или черного цвета.
215 Кинедический камень обладает двойственной природой, хотя, как показывает текст, она не совсем ясна[398]. Можно предположить, что его двойственная природа первоначально заключалась в белой и черной разновидностях и что переписчик, будучи озадачен противоречием, вставил слова «niger quidem» («хотя и черен»). Руланд, однако, подчеркивает, что «драконит белого цвета»[399]. Пролить свет на данную дилемму может его родство с Сатурном. Сатурн (в астрологии – «звезда солнца»), с алхимической точки зрения черный; он даже называется «sol niger» (черное солнце) и как тайная субстанция[400] имеет двойственную природу: снаружи он черный как свинец, а внутри белый. Иоганн Грассеус приводит мнение монаха-августинца Дегенхарда относительно свинца: свинец Философов, именуемый свинцом воздуха (