азывала, что ее сугубо логические построения, выходящие за пределы всякого опыта, впоследствии совпадали с реальным поведением вещей. Это, наряду с событиями, которые я называю синхроничными, указывает на принципиальную гармонию всех форм бытия.
414 Поскольку построение аналогий – закон, в значительной мере управляющий жизнью психики, мы вполне можем предположить, что наша с виду сугубо умозрительная конструкция не есть некое новое изобретение, но имеет прототипы на более ранних уровнях мышления. В целом такие прототипы можно найти в многообразных стадиях процесса мистической трансформации, а также в различных степенях посвящения в мистерии. Мы также находим их в античной и христианской трихотомии пневматического, психического и вещественного. Одной из наиболее всеобъемлющих попыток такого рода является шестнадцатичастная схема, приведенная в «Книге платоновских тетралогий»[782]. Подробно я рассматриваю ее в своей работе «Психология и алхимия», а потому здесь ограничусь лишь основными положениями. Схематизация и построение аналогий начинаются с первых четырех принципов: 1) творения природы, 2) воды, 3) составных природы, 4) чувств. Для каждой из этих четырех отправных точек характерны три стадии трансформации, которые вместе с первой стадией в целом составляют шестнадцать частей. Однако, кроме такого четырехчастного горизонтального деления каждого из принципов, все стадии имеют свои соответствия в вертикальном ряду:
415 Данная таблица соответствий показывает различные аспекты opus alchemicum, также связанного с астрологией и с так называемыми некромантическими искусствами. Об этом свидетельствует использование значимых чисел и призывание или вызывание фамилиарного духа. Аналогичным образом древнее искусство геомантии[783] построено на шестнадцатичастной схеме: четырех центральных фигурах (Sub- или Superiudex, Iudex и два Testes), четырех nepotes (внуках), четырех сыновьях, четырех матерях. (Ряд записан справа налево.) Фигуры упорядочены согласно схеме астрологических домов, однако центр, в гороскопе остающийся пустым, заменен квадратом, содержащим четыре центральных фигуры.
416 Афанасий Кирхер[784] предлагает следующую кватерную систему, которую также стоит упомянуть в данной связи:
I. Unum = Monas monadikē = Deus = Radix omnium = Mens simplicissima = Divina essentia = Exemplar divinum.
(Один = Первая Монада = Бог = Корень всех вещей = Простейшее понимание = Божественная сущность = Божественный эталон.)
II. 10 (1 + 2 + 3 + 4 = 10) = Secunda Monas = dekadikē = Dyas = Mundus intellictualis = Angelica intelligentia = Compositio ab uno et altero = i. e., ex oppositis.
(…Вторая Монада = десятая = Двойственность = Духовный мир = Разум ангелов = Состав одного и иного = т. е. из противоположностей.)
III. 102 = 100 = Tertia Monas = hekatontadikē = Anima = Intelligentia.
(…Третья Монада = сотая = Душа = Разум.)
IV. 103 = 1000 = Quarta Monas = chiliadikē = Omnia sensibilia = Corpus = ultima et sensibilis Unionum explicatio.
(…Четвертая Монада = тысячная = Все чувственные вещи = Тело = Окончательное и чувственное развертывание единств.)
417 Кирхер замечает, что если чувства затрагивают только тело, то первые три единства являются объектами понимания. Иначе говоря, если человек стремится понять воспринимаемое органами чувств (sensibilia), то он может это сделать лишь посредством разумения. «Все воспринимаемое органами чувств, следовательно, должно быть поднято до рассудка, или разумения, или абсолютного единства. Когда таким путем мы сведем абсолютное единство из всякой воспринимаемой, рациональной или интеллектуальной множественности назад к бесконечно простому, тогда уже более нечего будет сказать, и тогда Камень уже не столько некий Камень, сколько не Камень, ибо все есть простейшее единство. И как абсолютное единство этого чувственно воспринимаемого и рационального Камня имеет своим эталоном Бога, так и его интеллектуальное единство есть ум. Благодаря этим единствам ты увидишь, как чувственные восприятия переходят к рассудку, от рассудка к разуму, от разума к Богу, где в совершенном круге обнаруживаются начало и конец»[785].
418 Система Кирхера имеет определенные сходства с нашим рядом кватернионов. Так, Вторая Монада – двойственность, которая состоит из противоположностей, соответствующих расколу мира ангелов из-за падения Люцифера. Другая значимая аналогия состоит в том, что Кирхер понимает свою схему как цикл, который приводит в движение Бог как первопричина. Этот цикл разворачивается из себя, но затем снова возвращается к Богу благодаря деятельности человеческого разумения, так что конец снова приходит к началу. (То, что Кирхер выбрал lapis в качестве примера дискретных [discretae] природ, вполне объяснимо с точки зрения алхимии, поскольку lapis есть arcanum, в котором содержится Бог, или та часть Бога, которая сокрыта в материи.) Это – еще одна аналогия нашей формуле. Алхимики любили изображать свой opus как круговой процесс, циркулярную дистилляцию или уроборос – змею, кусающую собственный хвост, – и запечатлели этот процесс на многочисленных рисунках. Как центральная идея lapis philosophorum обозначает самость, так и opus с его бесчисленными символами иллюстрирует процесс индивидуации, пошаговое развитие самости от бессознательного к сознательному состоянию. Именно поэтому lapis как prima materia находится как в начале, так и в конце процесса[786]. Согласно Михаэлю Майеру, золото – еще один синоним самости – возникает из opus circulatorium солнца. Данный круг есть «линия, возвращающаяся к самой себе (как змей, который кусает собственный хвост), и в этой линии можно различить сего вечного живописца и горшечника – Бога»[787]. В этом круге Природа «соотнесла четыре качества друг с другом и будто бы нарисовала равносторонний квадрат, ибо противоположности связаны противоположностями, а враждующее – враждующим, одними и теми же вечными узами». Майер сравнивает данную квадратуру круга с homo quadratus, квадратным человеком, «остающимся собой» и в радости, и в горе[788]. Он называет ее «золотым домом, дважды разделенным пополам кругом, четырехугольной фалангой, валом, городской стеной, четырехсторонним боевым порядком»[789]. Это – магический круг, состоящий из союза противоположностей, «неуязвимого и не подверженного никаким пагубным воздействиям».
419 Вне зависимости от западной традиции, ту же идею кругового opus можно найти и в китайской алхимии: «Когда свет движется по кругу, все энергии неба и земли, света и тьмы кристаллизуются», – говорится в тексте «Золотого цветка»[790].
420 , кругообразное приспособление, облегчающее круговой процесс, упоминается уже у Олимпиодора[791]. Дорн придерживается мнения, что «круговое движение Физиохимиков» исходит от земли, самого нижнего элемента. Ибо огонь возникает в земле и трансформирует более тонкие минералы и воду в воздух, который, поднимаясь в небеса, конденсируется там и снова падает вниз. Однако в процессе подъема ставшие летучими стихии вбирают в себя «из высших звезд мужские семена, которые низводят в четыре матрицы, стихии, дабы спагирически оплодотворить их». Это – «циркулярная дистилляция»[792], которая, согласно Рупесциссе, должна быть повторена тысячу раз[793].
421 Основную идею восхождения и нисхождения можно найти в «Tabula smaragdina», а стадии трансформации изображались вновь и вновь, прежде всего в «Свитке Рипли» и его вариациях, что следует понимать как косвенные попытки осмыслить бессознательные процессы индивидуации в графической форме.
XV. Заключение
422 В данной книге я попытался прояснить и расширить различные аспекты архетипа, понимание которого крайне важно для современного человека, а именно архетипа самости. В качестве вступления я описал понятия и архетипы, проявляющиеся в ходе любого более или менее глубинного психологического лечения. Первый из них – тень, та сокрытая, подавляемая, преимущественно низшая и отягченная чувствами вины личность, которая уходит своими корнями в царство наших животных предков и, следовательно, охватывает весь исторический аспект бессознательного. Посредством анализа тени и происходящих в ней процессов мы обнажаем сизигию анима/анимус. При поверхностном наблюдении тень отбрасывается сознательным разумом и представляет собой как отсутствие света, так и физическую тень, следующую за телом. При таком подходе психологическую тень с ее моральной неполноценностью можно расценивать как отсутствие блага. При более близком рассмотрении, однако, она оказывается тьмой, таящей в себе влиятельные и автономные факторы – аниму и анимус. Наблюдая их в действии – как разрушительного, упрямого демона категоричности у женщин и чарующей, властной, капризной и сентиментальной соблазнительницы у мужчин, – мы начинаем сомневаться в том, может ли бессознательное быть просто иллюзорным кометным хвостом сознания и не более чем отсутствием света и блага.
423 Если до сих пор считалось, что тень в человеке является источником всего зла, то сейчас на основании более тщательного исследования можно утверждать, что бессознательный человек, то есть его тень, состоит не из одних лишь морально предосудительных тенденций, но демонстрирует также и ряд положительных качеств, таких как нормальные инстинкты, адекватные реакции, реалистические прозрения, творческие импульсы и т. д. На таком уровне осмысления зло выглядит скорее как искажение, деформация, неверное истолкование и применение фактов, которые сами по себе естественны. Подобные фальсификации и карикатуры кажутся теперь специфическими эффектами анимы и анимуса, а последние – подлинным источником зла. Однако мы не можем остановиться даже на этом, ибо оказывается, что все архетипы спонтанно развивают благоприятную и неблагоприятную, светлую и темную, добрую и злую стороны. В конце концов мы вынуждены признать, что самость есть