complexio oppositorum именно потому, что не бывает реальности без полярности. Мы не должны упускать из виду тот факт, что противоположности приобретают моральную акцентированность только внутри сферы человеческих устремлений и поступков и что мы неспособны дать определение добра и зла, обладающее универсальной валидностью. Иными словами, нам неизвестно, что такое добро и зло как таковые. Следовательно, мы вынуждены предположить, что они проистекают из потребности человеческого сознания и по этой причине утрачивают свою валидность вне человеческой сферы. Таким образом, гипостазирование добра и зла как метафизических сущностей недопустимо, ибо это лишит их всякого смысла. Если называть «добром» все, что Бог делает или допускает, тогда и зло тоже добро, а значит, понятие «добра» становится бессмысленным. Однако страдания, будь то страсти Христовы или страдания мира, при этом остаются прежними. Глупость, грех, болезни, старость и смерть продолжают образовывать мрачный фон, обрамляющий радостное великолепие жизни.
424 Распознание анимы и анимуса – специфический опыт, главным образом остающийся прерогативой психотерапевтов. Тем не менее всякий, кто хоть немного знаком с belles-lettres, без труда может составить себе представление об аниме; она – излюбленный персонаж романистов, в особенности к западу от Рейна[794]. Тщательное исследование сновидений необходимо не всегда. Распознать анимус женщины не просто, ибо «имя ему легион». Однако каждый, кто способен выдержать анимозность своих ближних, не заразившись им, и в то же время подойти к нему критически, не может не обнаружить их одержимость. Правда, важнее и полезнее подвергнуть самому тщательному рассмотрению свои собственные настроения и их переменчивое влияние на личность. В том, чтобы знать, где другой совершает ошибку, мало ценного. Гораздо интереснее знать, когда ты сам совершаешь ее, ибо тогда ты можешь попытаться ее исправить. То, что мы можем исправить в других, как правило, обладает сомнительной полезностью, если вообще дает результаты.
425 Хотя первоначально мы встречаем аниму и анимус главным образом в их негативной и нежелательной форме, они отнюдь не являются исключительно разновидностью злого духа. Как мы уже говорили, в равной мере они обладают и позитивным аспектом. Благодаря своей нуминозной, суггестивной силе они издревле образуют архетипическую основу всех мужских и женских божеств, а потому заслуживают особого внимания – прежде всего со стороны психологов, а также со стороны вдумчивых неспециалистов. Как божества анима и анимус действуют иногда во благо, иногда во вред. Их противостояние – противостояние полов. Следовательно, они репрезентируют высшую пару противоположностей, отнюдь не безнадежно разделенных логическим противоречием, но, благодаря взаимному притяжению, не только обещающих единство, но и делающих его возможным. Coniunctio oppositorum занимало умы алхимиков в форме «Химической свадьбы», и каббалистов в форме Тиферет и Мальхут, или Бога и Шехины[795], не говоря уже о браке Агнца.
426 Двойственная сущность, рождающаяся из алхимического союза противоположностей, – Rebis, или Lapis Philosophorum – столь отчетливо обрисована в соответствующей литературе, что мы без труда можем распознать в ней символ самости. Психологически самость представляет собой единство сознания (мужского начала) и бессознательного (женского начала). Она означает психическую целокупность. В такой формулировке самость – психологическое понятие. Эмпирически, однако, самость спонтанно проявляется в виде специфических символов, а ее целокупность отражена прежде всего в мандале и ее бесчисленных вариациях. Исторически эти символы – образы Бога.
427 Стадия анимы/анимуса коррелирует с политеизмом, самости – с монотеизмом[796]. Естественная архетипическая символика, описывающая целокупность, которая включает в себя свет и тьму, в некотором роде противоречит христианской точке зрения, тогда как иудейской или яхвистической – не противоречит вообще или противоречит не сильно. Последняя представляется ближе к природе, а потому лучше отражает непосредственный опыт. Тем не менее христианские ересиархи пытались обойти подводные камни столь опасного для ранней Церкви манихейского дуализма и принять во внимание естественный символ. В результате среди символов Христа появились и такие важные символы, которые были у него общими с дьяволом, хотя на догму это не повлияло.
428 Впрочем, до сих пор наиболее плодотворные попытки подыскать для самости подходящие символические выражения были предприняты гностиками. Большинство – например, Валентин и Василид – на самом деле были теологами, которые, в отличие от более ортодоксальных богословов, позволили себе попасть под сильное влияние естественного внутреннего опыта. Следовательно, они, как и алхимики, представляют собой подлинный кладезь сведений обо всех естественных символах, возникающих из последствий христианского откровения. В то же время их идеи компенсируют асимметрию Бога, постулируемую доктриной privatio boni, – в точности как хорошо известные современные тенденции бессознательного порождают символы целокупности, дабы ликвидировать разрыв между сознанием и бессознательным, который расширился вплоть до универсальной дезориентации.
429 Я отдаю себе отчет, что данная работа является далеко не исчерпывающей и представляет собой лишь набросок того, как выглядят определенные христианские идеи с точки зрения психологического опыта. Поскольку моей главной задачей было указать на параллелизм или различия между эмпирическими данными и традиционными взглядами, необходимо было принять во внимание расхождения, обусловленные временем и языком. В особенности это относится к символу рыбы. Здесь мы неизбежно ступаем на нетвердую почву и время от времени вынуждены прибегать либо к умозрительной гипотезе, либо к пробной реконструкции контекста. Хотя любой исследователь, разумеется, обязан как можно более полно документировать свои находки, иногда надлежит выдвигать гипотезы, даже рискуя ошибиться. В конце концов, ошибки – фундамент истины; если нам неведомо, чем является некая вещь, наши знания приумножатся уже от того, что мы выясним, чем она точно не является.
Библиография
А. Древние манускрипты, содержащие алхимические трактаты разных авторов
Краткие названия даны заглавными буквами.
ARS CHEMICA, quod sit licita recte exercentibus, probationes doctissimorum iurisconsultorum… Argentorati [Strasbourg], 1566.
Материалы, цитируемые в настоящем томе:
i Septem tractatus seu capitula Hermetis Trismegisti aurei [стр. 7–31; «Tractatus aureus»]
ii Tabula smaragdina [стр. 32–33]
ARTIS AURIFERAE quam chemiam vocant… Basileae [Basel], [1593]. 2 тт.
Материалы, цитируемые в настоящем томе:
Том I
i Turba philosophorum [стр. 1–65, 66–139]
i-a Allegoriae super librum Turbae [стр. 139–45]
ii Aenigmata ex Visione Arislei philosophi et allegoriis sapientum [стр. 146–54; «Visio Arislei»]
iii In Turbam philosophorum exercitationes [стр. 154–82]
iv Aurora consurgens, quae dicitur Aurea hora [стр. 185–246]
v [Zosimus]: Rosinus ad Sarratantam episcopum [стр.277–319]
vi Maria Prophetissa: Practica… in artem alchemicam [стр. 319–24]
vii Tractatulus Aristotelis de practica lapidis philosophici [стр. 361–73]
viii Interpretatio cuiusdam epistolae Alexandri Macedonum regis [стр. 382–88]
ix Tractatulus Avicennae [стр. 405–37]
Том II
x Morienus Romanus: Sermo de transmutatione metallica [стр. 7–54]
xi Rosarium philosophorum [стр. 204–384]
MANGETUS, JOANNES JACOBUS (ed.). BIBLIOTHECA CHEMICA CURIOSA, sen Rerum ad alchemiam pertinentium thesaurus instructissimus… Coloniae Allobrogum [Geneva], 1702. 2 тт.
Материалы, цитируемые в настоящем томе:
Том I
i Allegoriae sapientum supra librum Turbae philosophorum XXIX distinctiones [стр. 467–79]
ii Turba philosophorum [стр. 445–65; другая версия, стр. 480–94]
iii Allegoriae supra librum Turbae [стр. 494–95]
MUSAEUM HERMETICUM reformatum et amplificatum… continens tractatus chimicos XXI praestantissimos… Francofurti [Frankfurt a. M.], 1678. Англ. пер. см (B) WAITE, The Hermetic Museum.
Материалы, цитируемые в настоящем томе:
i [Barcius (F. von Sternberg)]: Gloria mundi, alias Paradysi tabula [стр. 203–304]
ii Lambspringk: De lapide philosophico figurae et emblemata [стр. 337–72]
iii Sendivogius: Novum lumen chemicum e naturae fonte et manuali experientia depromptum [стр. 545–600]
iv [Sendivogius: ] Novi luminis chemici Tractatus alter de sulphure [стр. 601–46]
v Philalethes: Introitus apertus ad occlusum regis palatium [стр. 647–700]
vi Philalethes: Metallorum metamorphosis [стр. 741–74]
THEATRUM CHEMICUM, praecipuos selectorum auctorum tractatus… continens. Ursellis [Ursel] & Argentorati [Strasbourg], 1602–61. 6 тт. (Тт. I–III, Ursel, 1603; Тт. IV–VI, Strasbourg, 1613, 1622, 1661 соотв.)
Материалы, цитируемые в настоящем томе:
Том I
i Fanianus: De arte metallicae metamorphoseos ad Philoponum [стр. 28–48]
ii Hoghelande: Liber de alchemiae difficultatibus [стр. 121–215]
iii Dorn: Ars chemistica [стр. 217–54]
iv Dorn: Speculativae philosophiae, gradus septem vel decem continens [стр. 255–310]
v Dorn: Physica genesis [стр. 367–404]
v-a Dorn: Physica Trismegisti [стр. 405–37]
vi Dorn: Philosophia meditativa [стр. 450–72]
vii Dorn: Philosophia chemica ad meditativam comparata [стр. 472–517]