Епископ: избираемый или назначаемый?
Наравне с вопросом о носителе власти в епархии, важнейшим вопросом, поставленным как «сверху», так и «снизу» после Февральской революции, был вопрос о том, кому принадлежит право определять кандидата на вдовствующую епархиальную кафедру.
§ 1. В Предсоборном совете
В III отделе Предсоборного совета обсуждение этого вопроса начали с того, что отказались от основной формулировки IV главы проекта Предсоборного совещания «о порядке замещения архиерейских кафедр», «как совершенно не отвечающей новому строю церковной и государственной жизни» (Совещание предполагало сохранение права замещения кафедр за Синодом, с последующим «высочайшим утверждением»). По проекту Совета, архиерей избирается на епархиальном соборе «по особым правилам и, по одобрении (δοκιμασία) присутствовавшими при его избрании епископами, утверждается высшей церковной властью» (§ 85). Под особыми правилами имелись в виду правила, уже выработанные Синодом и вскоре им одобренные и изданные (определение от 5 июля)[1346].
Помимо этого отдел определил жесткие рамки для перемещения епископов: это становилось возможным лишь по суду или «в исключительных случаях, вызываемых пользою Церкви»[1347] (§ 87).
§ 2. В соборном отделе Об епархиальном управлении
Комиссия, которой после выработки согласительной формулы было поручено перерабатывать для рассмотрения в соборном отделе Об епархиальном управлении проект Предсоборного совета[1348], предложила отделу следующее изложение параграфа об избрании епископа на кафедру:
По освобождении епископской кафедры прежде замещения ее епископы округа составляют список кандидатов, в который после канонической оценки включаются и кандидаты, намечаемые епархией. По ознакомлении епархии со списком кандидатов, епископы округа, клир и миряне епархии, собравшись в главном городе вдовствующей епархии, совместно избирают одного, который и представляется на утверждение высшей церковной власти; если не достигнуто единодушия, то утверждение одного из кандидатов, получивших не менее 1/2 избирательных голосов, представляется высшей церковной власти[1349].
По мнению А. И. Покровского, выступавшего докладчиком комиссии, согласно этой формуле избрание «происходит всеми церковными элементами, то есть епископами округа, клиром и народом. Достигается, таким образом, consensus. <…> Если общего единодушия не получается, то высшей церковной власти представляется несколько кандидатов»[1350].
Пространное обсуждение этого предложения продлилось три заседания отдела (15, 16 и 17 ноября 1917 г.), несмотря на недоумение Покровского, удивлявшегося, что могли подняться какие бы то ни было принципиальные прения по такому основному и казалось бы совершенно бесспорному, категорически решенному и наукой и самой жизнью вопросу, как вопрос об избрании епископов[1351].
Ход дискуссий показал, что до бесспорности и категорического решения этого вопроса было далеко.
Первая линия обсуждения была инициирована А. Г. Куляшевым. Представитель Пермской епархии, сославшись на ряд канонов, в которых право избрания епископа очевидно предоставляется собору епископов[1352], и, указав на комментарии к ним Аристина, Зонары, Вальсамона, а также на мнения некоторых ученых (в частности, В. В. Болотова, Е. Е. Еолубинского), задался вопросом: как же быть с указанными правилами Православной Церкви? Кроме того, добавил он, правило Лаод. 13, устранявшее толпу от избрания архиерея, очевидно, было связано с понижением уровня нравственности и церковности народа. Как же, спрашивал Куляшев, быть с очевидной аналогией между этой ситуацией и нынешним положением вещей?[1353]
Отвечая на это и подобные возражения, Покровский развил историко-каноническую аргументацию в нескольких пунктах: 1) в Церкви I–III веков епископов избирал народ, что ясно показывают такие памятники, как Дидахи, Апостольские Постановления и др.; 2) приведенное Куляшевым правило I Всел. 4 говорит о праве епископов на поставление епископа, а не на его избрание (Покровский ссылался на епископа Никодима (Милаша) и на отдельные высказывания Вальсамона); 3) многочисленные исторические примеры доказывают, что и в более позднее время народ избирал епископа; 4) постепенное же устранение народа от этого процесса навязано государством (сначала византийским, потом российским)[1354].
Последний пункт звучал голословно, поскольку не был подкреплен ни одним аргументом. В связи с этим оппоненты не преминули подчеркнуть, что Покровский так и не смог объяснить, почему он оставляет в стороне каноны, предоставляющие епископам право избрание епископа (трактовка Покровским правила I Всел. 4 была оспорена на основании толкований Аристина, Зонары и Вальсамона)[1355]. Что касается исторических примеров, относящихся и к периоду ранней Церкви, и к периоду «симфонии», когда народ избирал своего епископа, то епископ Серафим (Александров) прокомментировал их, встав на юридическую точку зрения:
Как надо понимать эти факты? Как право народа выбирать себе епископов, или напротив, как право епископов передоверять свое право народу? О чьих правах в церковных канонах идет речь: о правах народа, или о правах собора епископов? Решительно заявляю, что все церковные каноны, принятые в руководство Церковью <…> говорят про собор епископов, который один только имел и имеет право избрания епископов[1356]. <…>
Если приведенные из истории Церкви примеры и факты избрания епископов понимать и толковать в смысле прав народа, то это противоречить будет смыслу <…> законов церковных. Ясно, что эти правила говорят о правах епископов, а приводимые примеры, о правах епископата доверять избрание и самому народу, если епископат широкое участие народа в избрании епископов найдет целесообразным, полезным[1357].
Покровский, стремясь опровергнуть возражения А. Г. Куляшева, в пылу полемики противопоставил «путь общецерковного избрания и способ административного назначения», признавая при этом каноничность лишь первого пути, а Куляшева причисляя к сторонникам второго[1358]. Против этого возражали архимандрит Вениамин (Федченков) и архиепископ Кирилл (Смирнов). Последний указывал, что «если право избрания епископа епископами стали понимать не как избрание, а как назначение, то это недопустимая подмена терминов»[1359].
Тщетность дискуссий, апеллирующих преимущественно к историческим примерам, подчеркнул И. М. Громогласов:
Я считаю излишним для нас убеждать друг друга теми приемами, какими здесь практиковались. Здесь говорили и доказывали, что епископа избирали епископы; другие наоборот доказывали, что избирали клир и миряне. Можно указать, сверх того, ряд законоположений и фактов (напр. Новеллы Юстиниана, законы Никифора Фоки), когда епископа назначает императорская власть, а епископы его только рукополагают. Все это разнообразие знает церковная жизнь, и все это не было ересью. Нужно спорить не о том, какой порядок единственно допустим, а какой более целесообразен[1360].
Однако полемика относительно правила Лаод. 13 носила не только исторический характер. Она приобретала особую тональность в том историческом контексте, в котором проходил Собор. А. И. Покровский высказал мнение, что в этом правиле идет речь вовсе не о запрещении народу избирать епископа, а о недопустимости избрания неорганизованной толпой: речь идет «лишь о необходимости организации». «Разве нынешние выборы епископов в России – охлократия?» – добавил Покровский, ссылаясь на организованную процедуру избрания, установленную синодальным постановлением от 5 июля 1917 года[1361]. Позднее еще несколько ораторов заявили, что не следует бояться выборов при правильной их постановке и сохранении права епископата на испытание кандидатов[1362]. На другом фланге вновь выступал епископ Серафим. Он отрицал ограничительное толкование Покровским правила Лаод. 13 и заявлял:
Широкое участие народа в выборах пастырей возможно только тогда, когда в народе процветают вера и благочестие, а не во времена упадка. А настоящее, переживаемое нами, время полного падения веры, благочестия, народного одичания. Нужны ли доводы? В Москве, сердце России, у Кремлевских святынь Вы имели возможность видеть одичание Русского народа, и в область прошлого отошло наименование этого народа «народом богоносцем». Не щадят ни старцев, ни стариц, ни больных, ни детей… Оскверняют храмы Божий, предаются поруганию алтари Господни, служители Божий предаются избиению и в момент служения – убиваются и мертвые предаются поруганию… Этому ли народу Вы хотите отдать во всей полноте святое святых?[1363]
В более конструктивное русло дискуссия была направлена архимандритом Вениамином и архиепископом Кириллом.
Архимандрит Вениамин, подчеркивая, что они ни в коем случае не против участия мирян в избрании епископов, указывал, что суть вопроса – в установке правильного соотношения роли епископата и паствы в избрании епископа:
Где нужно положить границу той и другой стороне? Как сочетать эти принципы: иерархический и клирово-мирской? Где центр тяжести?[1364]
Отвечая на этот вопрос, архимандрит исходил из постулата об «исключительном положении епископата при избрании епархиальных епископов»[1365], «о преимущественном праве собора епископов в избрании епископа вдовствующей кафедры»[1366], подкрепляя этот постулат рядом канонических[1367] и исторических ссылок, а равно авторитетом некоторых ученых. Основной недостаток упомянутого выше проекта комиссии, по мнению отца Вениамина, следующий: голоса епископов очевидно тонут в голосах клира и мирян. Это положение не исправляется правом высшего церковного управления на утверждение одного из кандидатов, получивших более половины голосов. Во-первых, замечал архимандрит Вениамин, такое право следует предоставить «епископам ближайшего округа, а не далекого центра», который «может совсем не знать новых кандидатов епархии»[1368]. Во-вторых, и это право весьма ограничено: очень редко будет представляться случай, чтобы более половины голосов получили несколько кандидатов – то есть высшая власть «вынужденно будет утверждать фактически уже утвержденного по положению»[1369]. Архимандрит Вениамин признавал активное участие клира и мирян в избрании епископа «в смысле рекомендации <… > своих кандидатов на утверждение собора епископов области»[1370].
Сами же выборы, заключал он, необходимо поставить так, «как это постановлено в канонах, то есть, чтобы центр тяжести, определяющий, решающий момент лежал на обязанности и ответственности епископов области»[1371].
Архиепископ Тамбовский Кирилл (Смирнов), указывая на те же, что архимандрит Вениамин, недостатки проекта, подчеркнул, что простое большинство голосов весьма далеко от защищаемого Покровским «единодушия», и предложил, чтобы «бесспорно избранным считался кандидат, получивший не менее ЪА всех избирательных записок и одобряемый епископами округа»[1372], в противном же случае должны быть непременно намечены не менее двух кандидатов, представляемых высшей власти. Но главная мысль архиепископа Кирилла состояла в том,
чтобы представляемый на утверждение Высшей Церковной власти кандидат имел на своей стороне и сочувствие епископов, <…> если же епископы не желают иметь его, то такого кандидата нельзя избирать в епископы[1373],
– то есть, чтобы к избранию представлялись лишь кандидаты, допущенные епископатом.
Следует подчеркнуть, что И. М. Громогласови А. И. Покровский также признавали особое право епископата в процессе избрания епископа – но, в отличие от архиепископа Кирилла, относили это право к более позднему этапу избирательной процедуры, что, конечно, давало меньше возможностей окружному епископату. Громогласов, в частности, выразил мнение, что избрание должно совершаться епархией, но «епископам принадлежит право сказать, может или не может быть принят избранник в сонм епископов»[1374]. Покровский же, разъясняя формулу комиссии отделу, указал: «Епископы округа <…> деятельно участвуют в избрании нового кандидата, им принадлежит законное право принимать или не принимать нового члена в свою среду»[1375]. Право же одобрения списка кандидатов Покровский предоставлял высшей церковной власти: «Вдовствующая епархия получает от нее одобренный список кандидатов»[1376], – что практически совпадает с точкой зрения архиепископа Кирилла: последний просто считал неправильным передавать такой вопрос на рассуждение далекой от епархии высшей власти.
Таким образом, дискуссия сосредоточилась на вопросе о том, когда епископы округа осуществляют свою особую роль в избирательном процессе: в его начале – при формировании списка кандидатов, или в его конце – посредством одобрения или неодобрения избранного епархиальной паствой кандидата.
В итоге дискуссий к голосованию были представлены несколько формул, в которых по-разному сочетались предложенные изменения. В связи с этим председатель предложил отделу голосовать формулу избрания по ее основным положениям. Были, таким образом, приняты следующие положения:
• «выбор епископов производится на соборе с участием епископов, клириков и мирян»;
• «кандидаты на епископство должны иметь одобрение (δοκιμασία) от епископов округа»;
• избрание одного кандидата требует не менее 1/2 голосов собрания;
• в противном случае высшей церковной власти представляются все кандидаты, получившие более И голосов[1377].
Относительно формы одобрения кандидатов епископами округа, еще в 16 заседании отдела священник А. А. Попов заметил, что в одной из оглашенных формул «епископам предоставляется двойное право – право одобрения кандидатов и право избрания одного из ранее ими же одобренных кандидатов»[1378]. Этот вопрос был также поставлен на голосование; отдел постановил, что «одобрение (δοκιμασία) кандидата на епископство со стороны епископов округа должно быть предварительным», до баллотировки кандидатур на епархиальном собрании[1379]. Конечный параграф проекта отдела представляет собой формулу комиссии, с внесенными в нее соответствующими изменениями.
В виде примечания к этому параграфу было принято предложение И. М. Громогласова о том, что «в случаях исключительных и чрезвычайных допускается назначение и перемещение епископов Высшей Церковной Властью»[1380].
Итак, утвердив предварительное одобрение кандидатов на кафедру епископами, отдел ясно высказался относительно того, в чем должно состоять участие епископов в избрании нового архиерея. В своей окончательной формуле отдел сохранил выражение комиссии о том, что «епископы округа составляют список кандидатов, в который после канонической оценки включаются и кандидаты, намеченные епархией».
Выражение «каноническая оценка со стороны епископов» как будто двусмысленно. Оно могло бы означать «оценку с точки зрения канонов», то есть проверку на отсутствие у кандидатов оговоренных в канонах препятствий к епископской хиротонии и соответствие оговоренным в канонах требованиям, – проверку, осуществляемую епископатом. Но указанное выражение может означать и «право оценки, предоставляемое канонами епископам», а именно то, что по канонам епископы имеют право согласиться или не согласиться на ту или иную кандидатуру. Следует подчеркнуть, что архимандрит Вениамин (Федченков), архиепископ Кирилл (Смирнов) и авторы некоторых других формул, внесшие принятое отделом предложение о закреплении за епископами округа права одобрения кандидатов, разъясняли выражение «каноническая оценка» во втором значении. Именно право отводить неугодных епископам кандидатов имел в виду архиепископ Кирилл, когда говорил о «канонической оценке новоизбранного епископа со стороны епископов округа»[1381], и вносил на голосование поправку о том, чтобы кандидаты, представляемые епархией, предварительно получали одобрение епископов.
Таким образом, необходимо признать, что в проекте отдела речь идет именно о том, что перед представлением списка кандидатов вниманию епархиального избирательного собрания каждый кандидат подвергается, так сказать, предварительной баллотировке со стороны епископов округа, которые могут его исключить, либо оставить в списке. Выражение «оценка» представляется нам в данном случае неудачным; слово «одобрение» больше соответствует данному действию.
§ 3. На Соборе
Обсуждение 15‑го параграфа проекта отдела, касающегося избрания епископов, распространилось на три заседания Собора, причем одно – в конце первой сессии и два – в начале второй[1382]. В целом, нельзя сказать, что это обсуждение принесло что-либо существенно новое по сравнению с дискуссиями в отделе.
Против избрания епископов народом, ссылаясь на противоречие такого порядка канонам, настойчиво выступали члены отдела архимандрит Матфей (Померанцев) и А. Г. Куляшев (последний – почти буквально повторяя свое выступление в отделе)[1383], а также епископ Волоколамский Феодор (Поздеевский)[1384]. Последний даже заявил, что такое решение будет противоречить принятой им архиерейской присяге хранить каноны, а потому он его не подпишет, если оно будет принято. Архиепископ Серафим (Чичагов), признавая, что избрание от народа не противоречит истории Церкви, полагал, однако, что необходимо – в условиях данного времени – ограничить это право[1385]. Ему возражали некоторые члены Собора, указывавшие на то, что прошедшие в первой половине 1917 года выборы дали достойных кандидатов (имелось в виду избрание святителя Тихона на Московскую кафедру, священномученика Вениамина – на Петроградскую…)[1386]. Впрочем, аргументация архиепископа Серафима интересна своей реалистичностью:
Мыслимо ли сегодня избрание народное? Можно ли установить правильные выборы, когда, при обширности епархии, народ может знать в качестве кандидата только разве викария, и выборы превращаются во внешнюю лишь форму избрания, часто происходя по указанию одной из партий, проживающих и действующих в одном городе? Не то время, не те люди, не те условия общественной жизни, чтобы выборы захватили все внимание церковной общины; естественно, что выборы, совершаясь чисто внешним способом, могут соответствовать только партийным целям[1387].
Из существенных поправок, предложенных к формуле отдела, можно назвать поправку архиепископа Кирилла, который считал нужным увеличить барьер первого тура от 2/3 голосов до 3/4 для достижения более полного единодушия[1388].
Формула отдела нашла многочисленных защитников, выступления которых, содержащие в основном ссылки на исторические прецеденты, – примеры избрания епископов народом, или на современное положение дел, большей частью повторяли аргументы, выдвинутые в отделе Об епархиальном управлении или в более ранних дискуссиях 1905–1916 годов. И. М. Громогласов, к примеру, и вовсе повторил свою речь в отделе[1389].
Примечательны выступления представителей отдела – его председателя епископа Георгия (Ярошевского) и докладчика епископа Серафима (Александрова). Преосвященный Георгий, отстаивая проектируемый порядок избрания как «совершенно канонический», спрашивал: «Какое значение в избрании должен иметь народ?» – и отвечал: «Искание, просьба – право, принадлежащее народу». То есть, «главное значение принадлежит епископам, но некоторое значение, второстепенное, имеет и народ». Именно таков, заключал преосвященный, порядок, устанавливаемый отделом[1390]. Докладчик отдела владыка Серафим, отстаивая, вместе с протоиереем Н. П. Добронравовым, каноничность проектируемого порядка, полемизировал с воззрением отца Николая на выбор епископа клиром и мирянами как на неотъемлемое право последних. По мнению преосвященного Серафима, выступившего с пространной историко-канонической справкой,
церковные каноны говорят совсем иное, именно: что избрание епископа принадлежит Собору епископов, что оно совершается в присутствии клира и народа, что народ на выборах выступал только как свидетель канонического достоинства избираемого, или, если были препятствия к рукоположению, выступал с протестом[1391].
Исторические же свидетельства об участии народа в избрании клириков преосвященный Серафим рассматривал, полагая, что таков же был взгляд на них большинства членов отдела, «как право епископов – уступать, передоверять свое право народу»[1392].
Таким образом, предложенный вниманию Собора текст отдела был разъяснен Собору именно в рамках преобладающего участия епископата в выборе епископа на вдовствующую кафедру. Это участие, помимо голосования епископов округа наравне с членами избирательного епархиального собрания – голосования, в котором голоса епископов естественно «тонут», – состоит в осуществлении двух прав. Во-первых, в праве отвода любого кандидата епископами округа («каноническая оценка»). Во-вторых, в праве утверждения одного из кандидатов, в случае отсутствия единодушия, выраженного не менее чем 2/3 голосов избирательного собрания – праве, принадлежащем высшей церковной власти (по разъяснению докладчика отдела в данном случае под «высшей церковной властью» следует понимать Синод, то есть епископский орган[1393]).
В дальнейшем Редакционный отдел внес два существенных изменения в редакцию отдела: во-первых, заменил выражение «каноническая оценка» на «каноническое одобрение», более соответствующее, на наш взгляд, изложенному выше праву епископата на отвод кандидатов, и, во-вторых, подробнее описал процедуру голосования, в случае если единодушие не будет достигнуто.
В итоге статья стала читаться следующим образом:
Избрание епархиального Архиерея производится следующим образом. По освобождении епархиальной кафедры, прежде замещения ее, Архиереи округа, или, при отсутствии округов, Священный Синод Российской Церкви, составляют список кандидатов, в который, после канонического одобрения, включаются и кандидаты, указанные епархией. По обнародовании в епархии списка кандидатов, Архиереи округа или Архиереи, назначенные к участию в избрании епархиального Архиерея Священным Синодом, клир и миряне епархии совместно производят по особым Правилам выборы кандидата, голосуя одновременно всех, указанных в списке, при чем получивший не менее 2/3 голосов считается избранным и представляется на утверждение высшей церковной власти. Если никто из кандидатов при таковом голосовании не получит указанного большинства голосов, то производится новое голосование о каждом из кандидатов, указанных первым голосованием, в отдельности, и высшей церковной власти представляются кандидаты, получившие не менее половины избирательных голосов[1394].
Вскоре после принятия соборного Определения против рассматриваемой статьи был выражен протест со стороны находившегося на покое митрополита Макария (Невского). Им было подано Патриарху представление, в котором, он протестовал против принятого в Отделе по епархиальному управлению законопроекта о праве клира и мирян принимать участие в избрании на вдовствующую кафедру епископа, ссылаясь при этом на правила I Всел. 4, VII Всел. 3, Лаод. 5 и 13, и их толкование Аристином и Вальсамоном.
В заключение своего обращения бывший Московский иерарх заявлял:
Настоящий Всероссийский Собор имеет значение только поместного собора; поэтому он не имеет права отменять правила большего собора – Вселенского. Когда все это будет пренебреженно, то не окажутся ли впоследствии правила этого Всероссийского Собора не каноничными? Правдивая история впоследствии, обсудив акты организации настоящего нашего Собора и деяния его, не назовет ли этот собор, по меньшей мере, не вполне каноничным? Не окажется ли Собор 1917–1918 годы потратившим напрасно время и средства?[1395]
Примечательна справка, положенная в обоснование принятого Совещанием епископов решения «принять к сведению и приложить к делам Собора» заявление митрополита Макария:
Всероссийский Поместный Собор в своих постановлениях, касающихся участия клира и мирян в избрании епископов, не отменял права Поместных и Вселенских Соборов, а, применительно к практике древней Церкви, дал возможность клиру и мирянам принимать участие в указании кандидатов на вдовствующие архиерейские кафедры или в избрании из указанных Высшей Церковной Властью кандидатов в епископы, окончательное же суждение об избранном и утверждение его принадлежит Священному Синоду[1396].
Это постановление Совещания епископов мы считаем определяющим для понимания данной статьи соборного Определения, поскольку согласие епископов с этой статьей – отсутствие возражений на соборное Определение – было обусловлено именно таким пониманием.
Во время третьей сессии Собора была предпринята попытка изменить уже установленную процедуру избрания епископа. К сожалению, оригинал соответствующего заявления 30 членов Собора не был нами найден в архиве Собора[1397]. В связи с этим, за исключением имени первого подписавшего заявление, нам неизвестно, кто выступил с данной инициативой. Первый же подписавшийся, московский миссионер А. Д. Зверев, не участвовал в работах отдела и не выступал при обсуждении проекта[1398]. Указанное заявление было представлено Соборным советом в заседании Собора 18 (31) июля 1918 года и передано на рассмотрение отдела. Авторы заявления ссылались на то, что Собором было «отменено выборное начало для клириков»[1399], и утверждали, что «переживаемое нами время и благо Церкви» требуют соответствующего решения относительно процедуры избрания епископов[1400]. Отдел рассмотрел этот вопрос в своих последних двух заседаниях и, за исключением «незначительного меньшинства», высказался против предлагаемого пересмотра[1401]. Здесь было, в частности, указано на неоднородность вопросов об избрании клира и епископа[1402], на то, что решение, касающееся клира, было принято потому, что «состав приходских собраний в большинстве малокультурен», что «трудно проверить принадлежность к Православию участников этих собраний», при выборах же епископата как кандидаты, так и выборщики проходят через многоступенчатую проверку[1403]. Кроме того, было указано и на формальную причину неприемлемости пересмотра. Этот аргумент подытожил докладчик отдела И. М. Громогласов, представляя заключение отдела в одном из последних заседаний Собора:
Было бы непоследовательно и странно в столь скором времени входить в новое рассмотрение Соборного определения по существенному вопросу епархиального управления, – определения, принятого по обстоятельном обсуждении, не проверив его на жизненном опыте[1404].
Собор поддержал мнение отдела[1405].