Специфическое лечение туберкулеза
1946 г.
Во время эвакуации я испытывал лечебное действие миколевой кислоты, добытой мною из туберкулезных бактерий еще в 1891 г. Получались интересные результаты, но сегодня я хочу говорить не о них, а о серотерапии туберкулеза, утраченное значение которой я хотел бы восстановить.
Открывшие серотерапию Рише и Герикур – первые постарались применить ее к туберкулезу. Но их попытки и вскоре затем исследование сыворотки Маральяно (1895) и Марморека. (1908), не основанные на экспериментальной базе излечения животных, а примененные непосредственно к больному человеку, имели лишь преходящее существование.
Более серьезными были опыты Беринга (1904). Для приготовления сыворотки он обратился к гусю, который действительно очень мало восприимчив к человеческому туберкулезу. Но он получил неблагоприятные результаты при лечении чахоточных и положил конец серотерапии туберкулеза, объявив, что для человека, больного туберкулезом легких, всякая чужая сыворотка вредна, так как вызывает аллергическую реакцию.
Все дальнейшие противотуберкулезные сыворотки, из которых можно указать на препараты Руппеля и Рикмана (1910), полагавшими возможным получить более сильную сыворотку, иммунизируя уже зараженных туберкулезом животных, также не имели экспериментальной базы и также не могли удержаться в терапии. То же следует сказать о препарате Шпенглера, готовившего его из цельной крови. Хотя для его эксплуатации был создан целый концерн, который давал немалый доход изобретателю, недейственность его была общепризнана.
Исключения составляют два русских ученых, которые приготовили сыворотки, предохранявшие морских свинок. Непорожний (1908) готовил ее на собаках, а Кутейщиков (1928) исследовал на лошадях. Однако, несмотря на благоприятную экспериментальную основу, обе эти сыворотки не удержались в применении к лечению людей.
Причины этой постоянной неудачи серотерапии при туберкулезе указываются две. Во-первых, повторное введение сыворотки должно вести к анафилактическому шоку со всеми его неблагоприятными последствиями.
Во-вторых, чужеродные белки вызывают появление преципитинов, которые осаждают антитела и лишают сыворотку ее специфического действия.
В доказательство приводятся опыты удачного лечения гомогенной сывороткой. Так, Ремер, заразив 4 овец туберкулезом, удачно лечил двух из них сывороткой иммунизированной овцы.
Нейфельд и Ланге повторили эти опыты в более широком масштабе и нашли, что хотя полное предохранение не удается, но иммунные сыворотки значительно удлиняют жизнь сравнительно с сывороткой нормальной. Майер и Хорли также подтвердили эти опыты, впрыснув овце 860 мл крови иммунизированной овцы и найдя, что это предохранило ее по отношению к ядовитым туберкулезным бактериям по сравнению с овцой нормальной. Однако Шредеру и Меллеру подобные опыты на корове не удались (Рич, стр. 571). Но главная причина недостаточной эффективности туберкулезной серотерапии заключалась в ничтожном содержании антител в применявшейся сыворотке. Получить же высокое их содержание нельзя было за невыделением соответственных антигенов. Они имелись в туберкулезных бактериях, как было установлено Кохом в 1891 г., но употреблять последние для необходимо продолжительной иммунизации было слишком вредно для иммунизируемых животных вследствие того, что цельные бактерии не рассасывались бесследно, а вызывали некробиоз тканей и абсцессы, как показал тогда же Кох. Выделить же из них необходимый антиген не удалось ни Коху, никому другому до самого последнего времени. Нужный антиген имеется также в жидких туберкулезных культурах, но здесь он связан с ингибирующим его полисахаридом, как было указано только на этих днях Флоренс Зейберт.
При таком положении вопроса представляла большой интерес найденная мною чрезвычайная невосприимчивость к туберкулезу бурых крыс – пасюков (Rattus norvegicus).
Как я сообщил в 1924 г., пасюки не только обладают высоким иммунитетом по отношению к бактериям человеческого туберкулеза, которые не способны повести у них к образованию бугорков, но, кроме того, очень легко вакцинируются и приобретают при этом способность бесследно уничтожать громадные количества вводимых в их организм живых бактерий. Я писал: «пасюки могут быть вакцинированы от туберкулеза и переносят тогда громадные количества живых бацилл». Замечательна история крысы № 10. Она была привита первый раз 31 августа густой эмульсией живой культуры в брюшину и оставлена в покое до конца сентября. К тому времени она приобрела иммунитет, благодаря которому безнаказанно перенесла в течение 2 месяцев 9 инъекций больших количеств, по 5 и 3 см3 бацилл в мышцы и в брюшину. Десятое впрыскивание было ей сделано 20 декабря в количестве 10 см3 густой эмульсии под кожу спинки. Она оставалась совершенно здоровой до 5 января, когда была убита хлороформом, так же как контрольная № 30, одинаково с с нею привитая 20 декабря.
У крысы № 30 на месте заражения под кожей небольшое скопление клеточек с туберкулезными бактериями.
У крысы № 10 на месте подкожной прививки – никаких его признаков: 10 см3 густой бациллярной взвеси (иначе говоря, 2/3 хорошо развившейся картофельной культуры) исчезли бесследно. Внутри брюшной полости также не осталось никаких следов сделанных инъекций: нигде нет ни абсцессов, ни каких-либо туберкулезных поражений. Все органы совершенно нормальны. Сальник также имеет нормальный вид, но в нем (и только в нем) найдены бациллы в очень небольшом количестве и в различных стадиях лизиса, как и в узелке крысы № 30.
Для сравнения я приведу историю крысы № 24. Она также была вакцинирована однократным введением туберкулезных бактерий в брюшину 15 сентября, а затем 16, 29 и 31 октября была реинфицирована впрыскиванием в брюшину 1,5 и 5 мл культуры. На следующий день, 1 ноября, она была убита хлороформом. При вскрытии в полости брюшины был найден экссудат и много отдельных гнойников: гнойники были также в печени. При микроскопическом исследовании в экссудате и во внутрибрюшинных гнойниках оказалось очень много туберкулезных бактерий внутри лейкоцитов. В печеночных же гнойниках бактерий почти нет. Небольшие количества попадаются во всех органах.
При однократном заражении очень большими количествами живых бактерий в брюшину пасюки обыкновенно погибают через 10–12 дней, а не через 1–2 дня, как иногда бывает; на вскрытии брюшной полости, отмечаются реактивные явления – серозно-фибринозное и слипчивое воспаление (сальник, например, бывает спаян с брюшными стенками), нагноение, гнойники в брюшине и в различных органах. Наблюдаются изредка узелки, но при микроскопическом исследовании они оказываются также клеточным скоплением с массой бактерий и не имеют типичного строения бугорков.
Иммунитет пасюков приобретается по существу без всяких явлений повышенной чувствительности к туберкулезу или к бактериям. Я вводил зараженным крысам громадные количества туберкулина (освобождая его от глицерина), не вызывая какой-либо реакции.
Но я нашел, что сыворотка вакцинированных крыс приобретает способность лизировать туберкулезные бактерии.
Установил это следующим образом. Сыворотки крови вышеупомянутых крыс № 10 и 30, не инактивированные, были смешаны с четвертным объемом густой туберкулезной взвеси и поставлены в термостат. На следующий день в обеих пробирках бактерии оказались агглютинированными, а микроскопическое исследование обнаружило лизис бактерий в сыворотке крысы № 10. Затем та и другая смесь была впрыснута по 10 мл под кожу двум свежим кроликам. На следующий день у кролика, получившего взвесь с сывороткой крысы № 30, не было никаких следов инъекции, а у второго образовался большой отек с поверхностной гангреной кожи. Этим опытом подтверждается, что при лизисе туберкулезных бактерий выделяется некротизирующий яд, а также и тот факт, что вакцинированные пасюки невосприимчивы к этому яду.
Имея в виду такую большую способность пасюков иммунизироваться и перерабатывать громадные количества антигена в виде туберкулезных бактерий, было естественно искать в сыворотке их крови антитела для лечения туберкулеза. Я предпринял в этом направлении опыты, о которых хочу рассказать. Однако так как нельзя получить от крыс много крови, то я решил использовать также и их органы, которые также содержат кровь и, кроме того, оказались полезными при других инфекциях.
Работа с пасюками очень трудоемкая. В Ленинграде она была легче, так как я имел большой институт и стоял близко к делу крысоистребления.
Здесь приобретать крыс стало очень затруднительно и своим запасом я всецело обязан энергии научного сотрудника М. В. Жаркова.
Трудности работы по туберкулезу с пасюками увеличиваются еще вследствие открытой мной у них болезни, сопровождаемой высыпанием бугорков во внутренних органах и вызываемой кислотоупорным микробом.
Различными способами я иммунизировал пасюков, убивал их эфиром, измельчая их органы, наливая в 10 раз большие количества физиологического раствора, стерилизовал формалином, фильтровал через бумажный фильтр и вводил под кожу туберкулезным свинкам. Здесь я укажу результаты, полученные на туберкулезных свинках при применении двух препаратов из вакцинированных крыс RN-22 и RN-19.
20 свинок весом 300–350 г 27/XI были заражены под кожу правого бедра по 0,1 мл 10-дневной культуры Т в разведении 1 на 100. Препаратом RN-22 лечились три свинки – № 1, 6, 10. З/ХII, т. е. через неделю после заражения, свинке № 1 введено 2 мл препарата RN-22. Она погибла 6 декабря. На вскрытии найдена сильная гиперемия на месте заражения. В мазках туберкулезные бактерии представляют явления распада. Свинкам № 6 и 10 тот же препарат введен 7 декабря в меньшей дозе – по 0,5 мл. 10/XII им впрыснуто по 0,25 мл и 11/XII – по 1 мл. На следующий день свинка № 10 погибла. При вскрытии на месте заражения не найдено ни язвы, ни казеозного распада. Правые паховые железы сильно гиперемированы.