От волнения не заметил, как начал мысли вслух проговаривать. Преследователи начали уже хорошо отставать. Я было порадовался, но тут подвеска заколотила – асфальт с дороги почти исчез, она стала напоминать танкодром и универсал сзади начал быстро приближаться. Глянул в зеркало - за машиной преследователей пыль столбом. Когда дошло, что они просто съехали с дороги и прут по твердой, выжженной земле, белый рыдван был уже близко. Я поступил так же и навис над рулем, вглядываясь в дорогу и удерживая брыкающийся руль. За мной теперь тоже теперь поднимался шлейф пыли – Париж–Дакар отдыхает. Пролетев несколько километров по полю, выскочил на перпендикулярную дорогу качеством лучше – она вела меня на гору. Двигатель ревел, разгоняя Симбол, торпедой полетевший вперед. Дорога резко ушла вверх, извиваясь серпантином и петляя между оливковых насаждений. Встречались повороты на все сто восемьдесят градусов - когда на одном из них почувствовал, как заднее колесо уходит в пропасть – ограждений не было, чуть в штаны не наложил. Хорошо, привод передний – чиркнув днищем и рычагами подвески по земле, Симбол выпрыгнул, вцепившись в асфальт ведущими колесами.
Универсал, где водитель гораздо лучше знал эту дорогу, неумолимо приближался. Когда, со скрипом колодок, я в очередной раз топнул на педаль тормоза перед крутым поворотом, сзади грохнуло, а обшивку пассажирского сиденья как когтями рвануло. Обернувшись, выругался – на заднем стекле появилось несколько дырок в паутине трещин. В спину повеяло холодом, а повернувшись вперед, я истошно заорал – на секунду отвлекшись, чуть было не улетел в пропасть.
Преследователи немного отстали, а я выжимал из себя все возможное, проходя некоторые виражи буквально на грани офсайда. Вдруг, когда мельком бросил взгляд вниз на одном из поворотов, мне будто по спине ледяной водой плеснули. Я сразу понял, почему на белом рыдване больше не торопятся – мы доехали почти до вершины, еще буквально несколько поворотов и все! Дорога пойдет по соседнему склону вниз, нарезая спуск лесенкой и стоит встать на одном из поворотов, подождать, пока я поеду по дороге уровнем ниже и мою машину можно будет как в тире расстрелять.
[Вот ведь], последние секунды жизни.
Повинуясь внезапному наитию, войдя в один из поворотов, что было сил вдавил в пол педаль тормоза. С диким треском лязгом – машина еще вперед катилась, включил заднюю передачу и поехал назад.
Схватив подлокотник и обернувшись всем телом, я заорал, заглушая подвывание двигателя. Страшно – варианта два сейчас, или я, или…
Когда края обрыва на изгибе дороги был совсем близко, я не удержался, нажал на тормоз. Рено всеми четырьмя вцепился в асфальт, пытаясь остановиться перед обрывом, и в этот момент из–за поворота показался белый универсал. Я заметил даже расширившиеся глаза водителя, резко дернувшего руль в сторону. С хлопком брызнули осколками стоп–сигналы, а я, убрав ногу с педали тормоза, бросил сцепление, надавив на газ. Завизжала резина и с хрустом сминаемого металла универсал поехал в сторону обрыва. На короткий миг я увидел нацеленную в меня страшную дыру ствола ружья. Увидел даже вырвавшееся пламя – белое, еле заметное при свете дня. Вот только универсал в момент выстрела просел задом, а после камнем рухнул вниз, исчезнув из поля зрения.
На педаль тормоза я жал с такой силой, что ногу едва не свело. Заглушив двигатель – не сразу нащупав ключ трясущимися руками, я кое-как вышел из машины. Подойдя на негнущихся ногах к краю обрыва, осторожно заглянул вниз. Перекореженная машина лежала на боку метрах в ста ниже по обрыву; кузов согнуло едва не пополам – остановило падение универсала небольшое дерево. Я вновь осмотрелся по сторонам – вроде никого.
Еще не отойдя от шока, забрался обратно в Симбол.
Неправильно все это. Жалко мужиков тех, в машине – но я же арабского не знаю, как им объяснить было, что та баба бешеная была? Черт, я даже английского не знаю. Надо было в школе не на крыльце курить, а на уроках сидеть. Теперь только: «Ай вонт рашен консул!».
Развернувшись в несколько приемов, поехал в обратную сторону. Надо скорей до отеля доехать – и домой, домой. Ну его на хрен, лучше аквапарк и солярий дома, чем отдельное койка–место здесь.
Когда проезжал отворот в сторону города, где полицейские стояли, [страшно было] нешуточно – закрадывались опасения, что преследователи мои могли в полицию позвонить. Прокатило – стоящим на заставе стражам порядка было явно не до меня.
Машину бросил в закутке у заброшенного дома, метрах в трехстах от отеля. По узкой улочке, парящей жаром под лучами высокого солнца, я быстро, но не суетливо пошагал в отель. А чего мне суетиться – как там медведь Винни–Пух говорил? Все херня, кроме пчел. А пчелы, это тоже херня. И не в таких переделках бывали. Я, если что, через Алжир стопом проеду и Гибралтарский пролив переплыву – шенген же есть. Только пакетик найти надо – паспорт прятать, чтоб не намок, пока плыть буду. [Не нужен] пакетик, можно в [презерватив] спрятать – их с собой достаточно.
От волнения мысли путались, периодически превращаясь в несусветную чушь.
Уже подходя к отелю, издали заметил нездоровую толкотню у входа в здание рецепшена. Замедлил шаг, готовый в любой момент ударить по тапкам – но приблизившись, понял, что суета не про меня. У широких стеклянных дверей толпилось несколько десятков человек, все с чемоданами. В основном немцы и французы, судя по говору. Бурги громко общались – но как–то неправильно. Не так делятся впечатлениями люди, которые возвращаются домой, хорошо отдохнув на лазурном море с мягкими пляжами. Ладно, один там недоволен, ладно второму не дали, но когда все голосят что–то обеспокоенно и возмущенно, значит дело дрянь.
Быстро обойдя кучу чемоданов и протиснувшись через толпу толстых и потных тел, я прошел в холл отеля. Едва не бегом двинул к дивану в уголке.
«Так, Wi–Fi, подключиться», – шептал я телефону. «А вот тебе [нет Wi–Fi]», – отвечал мне телефон.
Вай фая нет. Ну ладно, будем деньги тратить – вознамерился подключить z мобильный интернет. «А вот тебе [нет] еще раз», – ответил мне телефон. Только сейчас я заметил, что табличка «Megafon Tunisia» сменилась на «Поиск сети». Вот это прикол! И что мне делать теперь? В аэропорт может, там билет купить? Или где интернет рядом расшарить? А в аэропорт как, на такси? Или автобус какой есть прямой, у кого бы узнать…
– Серега! – отвлек меня от метаний возглас, эхо от которого заметалось под потолком. Я вскинулся – Влад в центре холла, на меня смотрит. Не один, рядом с ним Юра, который на старшего помощника Лома отзывался, Махмуд и еще несколько мужиков, из семейных.
– Серега, как вовремя тебя поймал! Ты на машине же? – подходя, своим зычным голосом поинтересовался Влад. С удивлением я заметил, что в руках у него несколько клюшек для гольфа, да и парни с ним не с пустыми руками. У одного лопата, остальные кто с граблями, у кого просто черенок деревянный.
– На машине, – кивнул я.
– Серж, давай подключайся! Надо в город смотаться, попробовать узнать, что происходит! – посмотрел на меня Влад.
– А что происходит? – переспросил я, ошарашив и его, и спутников.
– Как что происходит? – воззрился на меня Влад. – Парни, давайте, сейчас подойду, – кивнул он спутникам своим, а мен просто показал рукой в сторону столовой.
Я посмотрел. Потом сквозь стеклянные двери посмотрел на улицу, где бурги торопливо грузились в автобус. Глянул на стойку рецепшн. Везде сновали озабоченные и растерянные люди, одинокую девушку за стойкой осаждали кучей вопросов. Особенно свирепствовала дородная женщина, которая теперь знает, как «кофе с молоком» по-английски. В этот момент, как раз, девушка за стойкой не выдержала и просто убежала в помещение для персонала, захлопнув за собой дверь.
– А что за херабора то? – обратился я к Владу.
– Да черт его знает. Ты на обеде был?
– С самого утра уехал, – отрицательно покачал я головой.
– Еще утром, на завтраке персонала не хватало, официантов не найти было, - пояснил Влад, - бар только один работал, у бассейна. К обеду и он закрылся, а в обед ни официантов, ни поваров. Жратвы почти не было, кончилась быстро - многим не хватило, а на кухне никого. Сначала пара перцев в пиджаках бегала вместо официантов, пытались что-то решить, потом и они исчезли.
– С интернетом что? – задал я главный вопрос.
– Да вообще нет ничего! – повысил голос Влад, – ни связи, ни инета! Давай, Серег, подключайся. Мы тут говна[1] набрали, – поднял он клюшки для гольфа, – всех русских в одном корпусе собираем, мало ли.
– Владик, дело такое… – замявшись, я закусил губу, – я тут кой–кого заколбасил на машине случайно, так что мне лучше на ней не выезжать сейчас.
– Тебя впалили? – с искренним, как мне показалось участием, спросил Влад.
– Нет вроде, но машина покоцана, – покачал я головой отрицательно.
– И чего париться? – развел руками Влад, – номера скручивай, да в канаву. Мы, если что, подтвердим, что ты с нами был. А машину угнали типа. Давай, Серег, не бзди, у них тут революция походу началась, ближайшее время им точно [все равно] будет, кого ты там сбил. Давай, ты смуглый, джинсы только надень и футболку с длинным рукавом. Махмуд с тобой поедет, будете оба на местных чуреков похожи, авось не [привяжется] никто. Пойдем уже! – Влад кипел жаждой деятельности.
- Подожди, девчонок забрали? Помнишь, со мной двое были?
- Одна в Сахару, [не вовремя], на экскурсию с Вовчиком уехала, - Влад едва не сплюнул, - вторая, Вика, с нами. Про тебя спрашивала.
- И еще, Катя, темненькая такая, с ребенком. У нее маман еще светлая, коротко стриженая?
- Эту тоже забрали. Сам ее отводил, не парься - всех русских собираем. Давай, пойдем уже! – потянул меня за собой Влад.
* * *
- Привет, я Махмуд! – улыбнулся мне узбек.
- Серега. Здорово! – пожал я протянутую руку. Моя ладонь, вроде не маленькая, практически исчезла в лапе Махмуда. Вчера я совсем внимания на это не обращал, а сейчас заметил, что узбек и выше меня на пол головы и в плечах гораздо шире. Вот человек-хамелеон - когда улыбается, кажется мягким и пушистым – прямо за ушком почесать хочется. Когда не улыбается… не, пусть лучше улыбается.