Запыхавшись до такого состояния, когда уже каждый вдох рвал горло, пробежав еще пару улочек, мы остановились.
- Оторвались? – заполошно осматриваясь, поинтересовался Махмуд.
- Не знаю, - выдохнул я и выглянул за угол.
И тут же столкнулся взглядом с парнем, который оторвался от того, что бил кого-то ногами. Неподалеку уже виднелась набегающая, гомонящая толпа.
- Ля иллаха ил аллах! – вскинув руку в жесте нацисткого приветствия, крикнул я первое, что пришло в голову. И тут же, спрятавшись обратно за угол, потащил Махмуда за собой.
Черт, что ту вообще творится? Пора из города сваливать, тут безумие какое-то!
Пока бежал, из ворота футболки выскочила цепочка с крестиком, который вырвавшись на волю, заметавшись, звучно стукнул мне по зубам открытого в запаленном дыхании рта.
«Господи, прости, ты ж понимаешь, что я [не специально]» - на бегу сжал я крестик горстью, поцеловал его и быстро убирал за пазуху.
Оглянувшись одновременно, мы с узбеком чуть притормозили – за нами вроде никто больше не гнался.
- [Ай]! – обернувшись, воскликнули мы одновременно с Махмудом.
- Ай! – воскликнула одна из девушек, на которых мы наткнулись. В голубых, полных ужаса и слез глазах читался ужас.
Затормозив в последний момент, я схватил ее за хрупкие плечи, удерживая и себя, и ее в равновесии.
Вторая девчонка в это время летела назад, вскинув ноги.
Масса Махмуда побольше раза в полтора чем у меня, да и баул у него не легкий (как прет то его еще на бегу!), так что затормозить узбек не успел.
- Помогите, помогите пожалуйста-а-а! – буквально заскулила та, которую я за плечи схватил.
- Материально? – машинально переспросил я.
Глава 11. Сергей
- Помогите, там Дашу и Ваню… они…. ии… - не смогла справиться с эмоциями голубоглазая девушка, обессилев от отчаяния, обмякнув в моих руках.
- Кто? Где? – уже чувствуя, что дело дрянь, спросил я.
- Там, - махнула рукой вторая девчонка, поднимаясь с помощью Махмуда, даже не обращая внимания на свои всклоченные волосы и частично порванную блузку.
- Там они, помогите, пожалуйста!
«[Дело дрянь]».
- Посмотрим? – одними губами спросил меня Махмуд.
Вздохнув, еще раз выругавшись про себя, я кивнул.
Перейдя улицу, мы забежали вглубь опустевшего уличного кафе, расположившегося на первом этаже, обнимая террасой угол дома.
Пригнувшись, повинуясь жестам девушки, мы укрылись за столами.
Только сейчас, первый раз остановившись за последние полчаса, наверное, когда мы второй раз от машины отошли, я затаил дыхание, прислушиваясь.
Опустевший как-то вдруг город, несомненно, жил. Вот только если сегодня утром город жил, и дышал звуками обычной жизни, то сейчас… палата для буйных душевнобольных тоже живет, и тоже дышит звуками – пришло мне вдруг на ум сравнение. Сейчас не было слышно фоном работающих двигателей сотен машин, гудков клаксонов, шумного гомона праздно шатающихся людей, криков продавцов, хлопанья дверей, да и просто обычного гула. Зато то тут, то там раздавались крики, рев, где-то трещали выстрелы, то и дело воздух рвали истошные возгласы.
И кто-то кричал совсем рядом, недалеко от нас.
Опущенный Махмудом баул глухо лязгнул банками. После этого я вспомнил, что надо дышать.
- Они там… - дрожащим голосом произнесла светленькая, изогнув руку, показывая в как будто за угол.
Ну да, как раз туда, откуда сейчас истошные резкие крики слышатся.
Аккуратно пробравшись мимо столиков, мы подкрались к заграждению кафешки за углом. Стоило выглянуть, как картина нам открылась очень уж неприглядная – около десятка человек, может больше, ногами били двоих лежащих. Те уже не шевелились, а просто сжались на земле, дергаясь от ударов.
- Помогите, помогите, пожалуйста! – заскулила опять светленькая, подбираясь ко мне.
Черт, я даже не услышал, как она тут появилась! – дернулся я от прикосновения к плечу.
- Да вы [с ума сошли], - не смог я сдержаться, - их там десяток, нас затопчут…
Девушка, хлопнув несколько раз глазами, просто начала беззвучно рыдать, спрятав лицо в ладонях.
- [Черт], вот [зачем] вы сюда пришли, а? – едва не зарычав от бессилия и злости, сквозь стиснутые губы произнес я.
- Нет! – вдруг истошно закричала вторая, взлохмаченная девушка, подскакивая.
- Стой, куда! – схватил ее находящийся рядом Махмуд.
Не удалось – многострадальная блузка затрещала, еще более разрываясь, а девушка бросилась вперед, выскакивая на улицу.
– Стойте, нет!
Да, контроль над собой она явно потеряла. Но было от чего – один из избивавших ее спутников притащил с обочины большую тумбу и как раз сейчас бросил ее на одно из скрючившихся тел.
Истошные визги перекрыл громкий звук лопнувшей, будто арбуз головы. У взлохмаченной девушки совсем сорвало крышу, и она сейчас бросалась на оскаленных в своей ярости мужчин. Один из них, отойдя от секундного замешательства, отмахнулся хлесткой оплеухой, от которой она покатилась по пыльному тротуару.
- [Что же ты сделала]! – в бессилии закричал я, невольно бросаясь следом. – [Тупая коза]!
Почти сразу я оказался рядом с ней и прыгнул ногами вперед в толпу. Один из арабов, получив удар в грудь, отлетел, двое кинулись на меня, но я откатился, поднимаясь.
- [Уходи]! – увернувшись от удара, я кулаком сломал кому-то нос. – Беги отсюда, дура! – почувствовал, как лопнули чьи-то губы под костяшками. И тут же мазнуло ужасом узнавания – лица арабов, которые избивали туристов, в гримасах ярости походили на ту безумную бабку, которая кинулась мне под колеса днем!
Я завертелся волчком, несвязно заорав, и чудом проскочил к девчонке, которая склонилась над бездыханным телом. Рванул ее за ворот, пытаясь поднять и откинуть в сторону, но она осталась на месте, а остатки блузки оказались у меня в руках. Тут же в меня вцепилось сразу несколько цепких рук, посыпались удары и меня повалил на землю. Перед глазами мелькнуло, и чей-то ботинок врезался мне в лицо. Губы и щеку обожгло, голова дернулась, а я попытался встать. Не давали – кто-то захватом держал мои ноги и пытался прокусить джинсы!
Еще один удар взорвал мне все в животе, так что я даже подпрыгнул в воздухе, выпустив из себя весь воздух. Глухо хакнув, я ничком приземлился на брусчатку мостовой, и тут же меня будто взбесившаяся колотушка обрушилась. Впрочем, град ударов прекратился почти сразу – вместе с диким ревом, от которого даже кусаку с моей ноги снес. А, не, не акустикой того скинуло – в руках бешено ворвавшегося в толпу и ревевшего Махмуда было высокое сиденье от стойки бара из кафе.
Узбек продолжал реветь, размахивая вокруг себя длинной табуреткой, которая то и дело встречалась с препятствиями в виде бешеных арабов. Те, кстати, в столкновении проигрывали – табуретка продолжала крутиться, а они разлетались по сторонам.
- Беги, дура! – морщась от боли, приподнялся я и рванул за руку девчонку, которая склонилась сейчас над безжизненным окровавленным телом. Она вскрикнула, но у меня на руках повис нападавший с окровавленным лицом – ее я отпустил, и она тут же вновь упала на колени рядом с трупом.
Крик Махмуда оборвался звучным и сочным хлопком – кто-то прыгнул ему в ноги, своим телом связывая его движения, кто-то как обезьяна напрыгнул ему на спину и узбек упал. Судя по звонкому звуку столкновения с мостовой, приземлился он качественно.
Меня тоже потянуло вниз, я почувствовал на руке чьи-то зубы и каждой клеточкой ощутил как чужие зубы вгрызаются в мое предплечье.
От мысли о том, что меня сейчас загрызут, я бешено рванулся. Вовремя – убившая уже одну жертву тумба пролетела мимо. Но тут цепкие руки вцепились в мои руки, ноги, и я оказался на земле, придавленный сразу несколькими телами.
[Конец]. Это [конец], – мысленно всхлипнул я, после того как меня начали втаптывать ногами в землю.
Вот [зачем] я сюда пришел, а?
Как ни прижимал ноги к груди, кто-то запрыгнул на меня прямой ногой сверху и дыхание из меня выбило. В глазах потемнело, несколько ударов пришлось по рукам, и я просто закрыл глаза.
Все, долетался по курортам. Лучше бы на дачу в Пупышево съездил.
В момент, когда уже прощался с жизнью, понял, что никто меня больше не бьет. Хотя шум и звуки ударов по-прежнему звучат. И криков стало гораздо больше.
Захрипев, открыл глаза и осмотрелся – неудивительно, такая толпа вокруг.
- Хей, мэн, а ю олрайт? – участливо склонился надо мной молодой араб.
«У тебя глаза как у лошади» - мысленно сказал я ему.
Вслух произнести ничего не получилось, только кивнул. Араб тут же кивнул, и его озабоченное лицо с большими, покрытыми поволокой глазами исчезло из поля зрения.
- [Конченые] вы [твари]! – рядом Махмуд пытался подняться. Лицо его было все в крови, узбека ощутимо качало, руки его заметно дрожали. Рядом с ним валялась высокая табуретка, которой он небезуспешно некоторое время отмахивался.
Выручившие нас арабы, числом человек в двадцать, добивали бешеных. Именно добивали – наши спасители были вооружены дубинами и арматурой, на руке у каждого была белая повязка. И сейчас они просто месили безумцев, отходя от тел только тогда, когда те затихали навсегда.
Один из арабов между тем склонился над Махмудом, спрашивая что-то на своем, узбек с расширившимися глазами начал отвечать.
Рядом пискнуло, и мимо мелькнула светленькая головка – подбежавшая девушка, единственная оставшаяся в укрытии, грохнулась на колени рядом с телами своих друзей.
- [Конченые] вы [твари], - повторил я слова Махмуда, глядя на безжизненные тела.
И парня, и девушку забили насмерть. Рядом с девушкой сейчас плакала светленькая, ноги парня обнимала темненькая. Ее тоже побили и поваляли – красная от загара кожа вся пыли, кровоподтеках и ссадинах, грязный бюстгальтер сбился набок и вниз, так что было видно совсем небольшую грудь.
- Вот, возьми, - появился рядом Махмуд, пытаясь надеть на нее свою рубашку. Девушка почти не обращала внимания – продолжала подвывать в истерике.