У стоек регистрации Анжелика лишь вздохнула – длинные вереницы очередей заворачивались невероятными улитками. Со стороны стоек регистрации несся крик, ругань людей в очереди, возмущенные возгласы.
- Мама, это [конец], - резюмировала Анжелика.
- Лика, что за слова! – возмутилась мама.
Девушка даже внимания не обратила.
- Ты будешь стоять? – посмотрела она на маму.
- Конечно! Надо же зарегистрироваться! – казалось, мысль о том, что можно игнорировать слова военного и не стоять в очереди на регистрацию, повергла в шок маму, опытную волчицу бюрократических сражений. – Да и багаж получать только после регистрации!
Анжелика вздохнула. Кажется, мама еще не прочувствовала всей той задницы, которая происходит.
- Мам, ты постой, я пока схожу, попробую что-нибудь покушать найти. Так есть хочу, что живот сводит, - поморщилась девушка.
Ей действительно стало уже гораздо лучше, но слабость от отравления, побежденного таблетками, заменила сейчас слабость и режущее чувство голода.
- Вот доча, держи, - потянулась в свою необъятную сумку мама и к удивлению Анжелики достала немного заботливо собранной с собой еды.
- Знала бы, обед из самолета еще с собой взяла, - расстроенно покачала головой мама.
- А попить есть? Спасибо, мамочка, - чмокнула женщину в щеку Анжелика и, приняв у предусмотрительной мамы сверток и бутылку с водой, нагло пронесенную той сквозь безалаберный предполетный досмотр в египетском аэропорту, отправилась искать укромное местечко.
С поиском такого в переполненном терминале возникли проблемы. Побродив немного, Анжелика махнула рукой и пристроилась просто у стены между большой компанией шумных мужчин с одной стороны, и большой семьей с плачущими детьми с другой.
Быстро перекусив, Анжелика поднялась и, отряхнув крошки с коленок, направилась к стойкам регистрации. Поддавшись искушению, она завернула в сторону кафе – очень хотелось чаю. Но, увидев огромную толпу у стойки, девушка от идеи отказалась. Не то что купить что-либо, к витрине то подойти вряд ли б получилось, чтобы даже ассортимент посмотреть.
Анжелика уже было разворачивалась обратно, как от стойки донесся несвязный рев, и толпа вдруг испуганно отшатнулась в стороны. Перелетев через стойку, на пол, вскрикнув, упала женщина продавец. Испуганно крича и пытаясь подняться, она заворочалась как жук, но вдруг к упавшей подлетел агрессивно настроенный мужчина.
- Ты что казала, а!!! – срываясь на визг, ударил он продавщицу, - ты что мразь!!! Как это нет!? Я тебя ….
Совсем рядом раздался резкий звук, будто толстая сухая ветка треснула. Голова мужчины дернулась, жидкие волосы рядом с блестящей от пота лысиной вдруг исчезли в красном ореоле, и Анжелика с ужасом увидела кусок черепной коробки, отлетевший в сторону. Агрессивный мужчина сложился и бочком ткнулся в пол - глухо чавкнула развороченная часть головы, скользнув и оставив за собой темный след.
Анжелика сморгнула, хотела отвести глаза, но не смогла. С болезненным любопытством она уставилась на сгусток будто бы светлого куриного фарша, с несколькими красными нитками, который лежал рядом с телом. И к этому сгустку уже подползали тягучие потеки густой бурой пленки из-под головы убитого, под которой уже вся поверхность пола была неожиданно ярко-красной.
Высунувшиеся на звук выстрела люди поспешно отходили, создавая пустое пространство вокруг кафе. А находившиеся внутри, наоборот, вжимались в стены помещения. Лишь вторая работница кафе выбежала из-за стойки и сейчас помогала своей коллеге подняться, не обращая внимания на лежащий неподалеку труп.
Анжелика почувствовала, что ее бросило в крупную дрожь, и сама невольно попятилась назад, не отрывая взгляда от лежащего тела. Остановилась она тогда, когда уткнулась спиной в препятствие и только после этого подняла глаза.
Выстреливший солдат уже опустил оружие и что-то негромко говорил в рацию. Прошло еще около полминуты, и вокруг застучали подошвы по полу – подбежало сразу несколько военных, а следом, почти одновременно появились настороженные уборщики аэропорта с большим пластиковым мешком.
- Докладывай! – резко произнес один из военных, в котором Анжелика узнала Баталова.
Девушка услышала лишь обрывки фраз, когда солдат сбивчиво, но коротко докладывал своему командиру. Видно было, что боец серьезно волнуется.
- Для тех, кто в танке, повторяю! В случае немотивированной агрессии будет открываться огонь на поражение! – зычным голосом повторил Баталов.
Вжикнула молния, и два азиата-уборщика принялись неаккуратно грузить тело на багажную тележку.
- Что вы за нелюди то? – вдруг послышался тихий, но сильный голос, - у него просто нервы не выдержали, а вы сразу стрелять.
Анжелика даже привстала на цыпочки, пытаясь высмотреть говорившую. У нее даже ком тошноты из горла исчез – возмущенной девушке очень захотелось сказать, что если кто-то решает из-за плохого настроения позволить себе пинать ногами буфетчицу, то вполне можно ему в голову стрелять.
В этот момент бледная и сухая женщина шагнула вперед, глядя на военного.
- Может быть ему…
- Не может, мль! – резко ее Баталов. Вдруг он вздохнул, сморгнул и почти нормальным голосом произнес, осматривая оставшихся рядом людей: - В случае распространения эпидемии здесь, в зоне карантина, последствия будут печальными для всех нас. Поэтому прощу всех сохранять спокойствие и быть предельно вежливыми, - последнюю фразыБаталов произнес даже без тени насмешки. Развернувшись, он пошагал прочь, за ним двинулось и несколько прибежавших с ним солдат.
Обогнув двух низкорослых тетечек, которые безэмоционально швабрами стирали густую кровь и мозги агрессивного мужчины, Анжелика бросилась вслед за Баталовым.
- Товарищ полковник! Товарищ полковник! – заметила девушка количество звезд на его погонах.
- Что?! – резко обернулся военный.
- Товарищ полковник, - быстро заговорила Анжелика, - если чрезвычайно положение, то частичная мобилизация идет? Возьмите меня к себе!
- Что? – прищурился полковник, - девочка, ты о чем?!
- Товарищ полковник, я на стойке регистрации могу работать, у вас там жопа, я видела, на выдаче в кухне могу, бумажки могу в штабе перекладывать! Что скажете, все могу, чего не могу, научусь! Возьмите меня, товарищ полковник!
Баталов хмыкнул только, покачав головой и разворачиваясь.
- Товарищ полковник, у меня папа военный и брат курсант, я всю вашу кухню знаю, лишней не буду! – сделала последнюю попытку в спину военному Анжелика.
Баталов приостановился, обернулся и посмотрел на девушку, склонив голову.
- Четвертый этаж, бизнес-салон. Послезавтра подойдешь, скажешь, что от Баталова, я предупрежу, - кивнул полковник и, развернувшись, пошагал прочь. – Только зарегистрироваться не забудь, - бросил военный, уже не оборачиваясь.
- Пипец, а откуда он знает, что я еще не зарегистрировалась? – негромко, обращаясь к самой себе, спросила Анжелика.
- Бэйджика потому что нету, - услышав слова девушки, проходя мимо со своей шваброй произнесла уборщица, и похлопала по ламинированной табличке у себя на груди, - всем вешают теперь!
- Спасибо, - кивнула девушка пожилой женщине и поспешила вниз, к очереди на регистрацию.
Лика работала в Почте России. И, несмотря на то, что не понаслышке знала о частенько полнейшем маразме организации процессов, невероятной неповоротливости, безалаберности и даже противоречивости работы государственных организаций, она в свои двадцать три года уже нюхом чувствовала, что когда в мире наступает [катастрофа], лучше быть внутри системы.
Пусть даже и еду в окошке кухни выдавать. Или бумажки перекладывать.
Уж не шваброй-то махать, это есть кому – подумала девушка, спускаясь по лестнице и лавируя между возмущенно, удивленно, обреченно переговаривающимися людьми.
Вот только почему он сказал не завтра, а именно послезавтра приходить?
Глава 13. Виктор и Маша
05 октября, день
Руки Виктора не просто подрагивали, а бились в крупной дрожи. Он чувствовал, как под кожей противной трясучкой исходят мышцы, и постоянно что-то делал, чтобы упокоить дрожь – теребил полы рубашки, вытирал мокрые ладони об штаны, шмыгая, тер костяшками нос, периодически начинал щелкать пальцами.
- Вик, прекрати! – громким шепотом ощерилась на спутника Маша, которую раздражало щелканье. Девушка сидела, подогнув ноги и разложив на коленях ноутбук, пытаясь слиться с вайфаем международного аэропорта.
Парень хотел было ответить, но сдержался – и так уже сколько друг-другу наговорили. Не время сейчас. Вот приземлится самолет, тогда он точно этой тупой склочной дуре выскажет все, что о ней думает. Потом, не сейчас.
И совсем скоро - уже регистрация пройдена, осталось только одно – улететь. Улететь из Африки, и домой, домой! Скорей домой, из этого ада.
Виктор осмотрелся – зал шумел, почти как обычно. Но именно почти – в гомоне, движениях многих чувствовалась озабоченность. Но магазины, кафетерии работали, мелькали загорелые лица, и даже редко-редко можно было заметить чью-то улыбку.
«Господи, господи, помоги пожалуйста!» - взмолившись, Вик посмотрел вверх.
Потолок зала ничего ему не ответил, и он опустил глаза, тут же столкнувшись взглядом с одним из проходящих мимо полицейских. Стараясь сохранять невозмутимость, Виктор, с трудом разрывая щупальца опутавшего его страха, как можно спокойнее отвел глаз от стража порядка и на деревянных, плохо слушающихся ногах подошел и присел рядом с Машей.
- Вон, смотри, уже и на пикабу появилось в горячем! – ткнула на экран девушка, потеребив Виктора за плечо.
- Где? – сглотнул тягучую слюну парень. Ему было очень страшно – что их сейчас остановят, задержат до выяснения, снимут с рейса, отправят в тюрьму, на карантин, в больницу…
Но самый сильный страх Виктор пока сдерживал. Ему очень хотелось верить в то, что они не заражены. И хотя никаких симптомов пока не было (за исключением глубокого желания набить [лицо] Маше по прибытии домой), но мысль о том, что он мог подхватить вирус, заставляла тянуться холодом низ живота.