Маша упала вниз, скользнула по унитазу, упала на пол, больно ударившись плечом в кафель пола, но тут же забарахталась и начала отталкиваться ногами, переползая под смятой загородкой в другую кабинку.
Помещение наполнили громкие, уверенные возгласы и частные, глухие звуки ударов. Через несколько секунд грузная туша рухнула на пол и звучно тренькнули пластиковые наручники, стягивая оглушенному дубинками насильнику руки и ноги.
* * *
Сжавшись на сиденье, Маша обхватила ноги руками и спрятала разбитое лицо в коленях. Прячась от окружающего мира, она тихонько плакала от еще не прошедшего испуга и боли.
- Маша, поднимайся, посадку объявили, слышишь? – легонько тронул девушку за плечо подошедший Виктор.
Девушка от прикосновения невольно дернулась, но справившись с собой, поднялась. Опустив лицо, она вытерла слезы и несколько раз вздохнула, пытаясь прийти в себя.
- Пойдем, пойдем быстрее, - приобняв, потащил ее за собой Виктор.
- Подожди! – поморщившись, негромко и не очень четко из-за распухших губ произнесла Маша, - ты понимаешь, нет? У меня болит все!
- Машенька, давай быстрей, солнышко, ты же читала, что в интернете написано, нам надо быстрее отсюда улететь. А если аэропорты закроют?
Маша кинула злой взгляд на спутника, но кивнула и побрела вслед за ним. К стойке у посадочных ворот стояло сразу несколько человек в форме российской авиакомпании. Выглядели они очень встревоженными, поторапливая всех. Маша с Виктором подошли одними из последних, и парень по этому поводу очень нервничал.
Уже на стойке регистрации, перед посадочным рукавом, девушка бросила взгляд в сторону и замерла, будто пронзенная электрическим разрядом.
- Витя!
- Маш, не называй меня так, ты же знаешь…
- Витя, его уводят! – показала пальцем девушка, не обращая внимания на слова.
- Кого? – недовольно сморщился Виктор и посмотрел в ту сторону, куда указывала Маша.
Несколько секунд парень не мог понять, кого же все таки уводят, но после увидел нескольких полицейских в черном, которые подвели замотанного и скрюченного мужика к соседним посадочным воротам.
- Витя! Он сейчас улетит!
- Машенька, давай уже в самолет…
- Витя, ты справку взял в полиции?
- Нет, но…
- Ты знаешь, как его зовут?
- Нет, Маша…
- Он меня изнасиловал, Витя!
- Машенька, солнце, пойдем в самолет. Он тебя не изнасиловал, ты же сама сказала что…
- Хорошо, не изнасиловал! – повысила голос девушка. – Он меня избил, разбил моей головой унитаз, а после тыкал членом мне в задницу, только вставить не смог! – Маша уже кричала.
Люди вокруг начали оборачиваться, Виктор же, чувствуя стыд и раздражение, шагнул к девушке, пытаясь взять ее за предплечье.
- Руки убери от меня! – истерично крикнула забывшая о боли Маша, делая шаг назад.
- Девочка, девочка, тише, - вдруг как-то рядом с ней оказалась женщина в форме стюардессы и что-то тихо заговорила, приблизившись к Маше. Та несколько раз кивнула, после чего бортпроводница ее обняла и продолжила тихо говорить ей почти в ухо, подведя Машу к стойке регистрации.
Обнявшая девушку стюардесса зыркнула на Виктора и показала ему глазами на стойку. Тот быстро шагнул туда, но на его билеты даже не посмотрели, лишь один из присутствующих бортпроводников сделал характерный жест, чтобы он поторапливался.
- Сколько еще? – нервно спросил один из оставшихся у входа в рукав бортпроводников.
Виктор, услышав нешуточное напряжение в голосе, сделал еще два шага и присел, якобы шнурки завязывая.
- Трое.
- Так может [черт] с ними? Полетели?
- Кэп сказал еще десять минут и все…
Виктор хотел еще послушать, но тут от самолета вернулась бортпроводница, до этого проводившая в салон Машу и жестом потребовала от Виктора проследовать на свое место.
Прошагав по ребристому полу посадочного рукава, Виктор оказался в салоне. Большинство пассажиров, несмотря на загорелый и здоровый вид, сидели притихшие и озабоченные. Через некоторое время в салон ввалились запоздавшие – две грузные дамы и мужик навеселе с раздутыми пакетами из дьюти-фри. Взволнованные стюардессы сразу забегали по салону туда-сюда, а когда вскоре самолет все же покатился назад, никто не спешил проводить инструктаж перед взлетом.
Самолет не взлетал долго. Очень долго. Стояли, как будто ждали чего-то. Но вдруг ускорился как-то резко, лихо вывернул на полосу и двигатели заревели, разгоняя машину. Когда, наконец, застучали колеса по стыкам взлетно-посадочной полосы и самолет приподнял нос и почти сразу лег в пологий разворот, Виктор зажмурился и вздохнул с облегчением.
Рядом, сжавшись на сиденье, плакала Маша.
- Уважаемые пассажиры, с вами говорит капитан, - послышался голос из динамиков, когда самолет набрал высоту, - поздравляю вас, мы взлетели. В салоне рядом с вами должно быть трое [несознательных людей], которые задержались в магазинах свободной торговли, и из-за них мы чуть было навсегда не остались на гостеприимной земле Северной Африки, в которой сейчас как вы знаете, началась эпидемия неизвестной болезни.
На территории Российской Федерации указом президента объявлено чрезвычайное положение, и по прилету мы с вами все будем помещены в карантин. Но искренне надеюсь, у всех все будет хорошо, чего и вам желаю.
Капитан замолчал, некоторое время стояла тишина, но через некоторое время начался робкий, тихий гомон обсуждения, кто-то уже кидал косые взгляды на троих пассажиров, кто-то из конца салона зычно предложил использовать рукоприкладство.
- Ну… - послушался вдруг снова голос капитана. – Выдохните, мальчишки и девчонки, мы домой летим…
Глава 14. Сергей
05 октября, вечер
Выбрались из города на удивление благополучно.
Темнело, но уличного освещения не было, и ехали мы медленно. Осторожничали. Дорожное движение в предместьях города присутствовало, притом довольно оживленное. То и дело проносились машины с мигающими проблесковыми маячками, но не останавливались. Даже мимо лежащих на дороге трупов проезжали, а одно тело так и вовсе переехали.
А вот нижняя дорога вдоль моря, когда на нее выехали, была довольно пустынна. Здесь тоже не горели фонари, не светились витрины ни одной из многочисленных сувенирных лавок или магазинчиков. Здесь я все больше жался к обочине, так как несколько раз из-за поворотов вылетали машины, с визгом резины проносясь мимо.
Один из отелей горел.
Зарево мы увидели довольно далеко, а когда подъехали, я сбавил скорость, осматриваясь.
Большое, вытянувшееся по второй линии здание весело полыхало: огонь лизал белые стены, закрашивая их копотью, и зрелище напоминало Белый Дом в девяносто третьем. Только огня было значительно больше. У ворот отеля собралась немаленькая толпа, озаряемая всполохами пламени.
Местные.
- [Черт], - выдохнул Махмуд рядом, - давай Серег, по встречке объезжай. Иэй, наклонись, а? – обернулся он назад.
- Зачем? – недоуменно выдохнула светленькая на заднем сиденье.
- Голову [быстро] спрячь!
- Ух ты, - удивился я, глянув на Махмуда.
Обычно добрый, тихий, вежливый. А как в убеждение умеет, оказывается.
- [Черт-черт-черт], - сдавленно и напряженно повторял Махмуд, пока я объезжал группки арабов, шумно переговаривающих и наблюдающих за полыхающим отелем.
- [Ай шайтан]! – еще раз выдохнул Махмуд протяжно и с полустоном, когда несколько человек шагнули в нашу сторону.
- Двери блокируйте, - негромко произнес я, чуть повернув голову назад, обращаясь к девушкам.
Нога будто вросла в пол, так сильно я выжал сцепление. На нейтральную скорость не скидывал, рука лежала на склоненном вперед рычаге коробки – первая передача включена.
Один из направившихся к нам арабов что-то сказал, несколько подошло к капоту машины, будто путь перегораживая. Махмуд вновь выругался, негромко, но очень грязно.
- Аллечто-то там? – спросил меня один из арабов, подходя.
- Братан, [ничего] не понимаю, - покачал я головой, - спик инглиш?
Что-то не понравилось мне, как подошедший усмехнулся.
- Серега, это жопа, - пробормотал рядом Махмуд.
- Рашен? – поинтересовался я у подошедшего.
Араб снова усмехнулся, и только сейчас я обратил внимание, что у него в руках небольшая бейсбольная бита. И в метании призрачных теней от горящего неподалеку отеля было видно, что бита в чем-то вязком и темном. Явно не малиновое варенье.
В тот момент, когда один из арабов, обступивших машину, дернул ручку пассажирской двери, я бросил педаль сцепления, одновременно топая по педали газа.
- Ааа! – громко заорал я, а Симбол, куце и быстро взвизгнув резиной по асфальту, прыгнул вперед, подминая под себя нескольких человек. На мгновенье капот задрался вверх, и меня как холодной водой окатило – а ну как сейчас на задавленных телах машина вывесится и не поедет? Вот нас тут оприходуют то, а!
Брызнуло осколками стекло – я еле успел отдернуть голову, кто-то надрывно закричал от боли внизу, еще несколько ударов прилетело по кузову, завизжали сзади девчонки. Перепрыгнув через тела, машина дернулась и полетела вперед. Раздался еще один удар – кто-то не успел отбежать в сторону, и лобовое стекло глубоко прогнулось внутрь, покрывшись паутиной трещин. Я продолжал жать на педаль, и круто дернул рулем, так что тело тяжело улетело в сторону.
- Махмуд! Не вижу [ничего]! – я уже переключился на третью передачу и еще сильнее разгонял машину ориентируясь по обочинам и мутным очертаниям впереди. . Лобовое стекло превратилось в белую скатерть трещин, и я высунул голову в разбитое боковое. Позади захлопали выстрелы, слышались пронзительные крики боли и ярости. Многочисленные фигуры перед нами шустро разбегались в стороны.
- Махмуд!!! – снова крикнул я, - стекло! Выбей [его наконец]!
Узбек понял, и быстро развернувшись – он смотрел назад, изогнулся интегралом на сиденье и буквально выстрелил ногами вверх. Полотно лобового стекла от удара вылетело, но стало еще хуже – оторвался край с пассажирской стороны, а с моей нет.