Когда мы с Хомяком спустились по лестнице, я почти ожидал: сейчас музыка остановится и все уставятся на нас, как алкаши в фильмах про Дикий Запад, когда в салун входит незнакомец.
Кое-кто и правда посмотрел в нашу сторону, но не более того. Я решил: все просто кайфуют и устраивать разборки никому неохота.
– Что будем делать? – тихо спросил я Хомяка.
– Пойду возьму газировки, – сказал он. Его глазки-бусинки блестели от восторга – он попал на вечеринку! – Тебе принести?
– Тащи, – согласился я.
Он подошел к столу и налил два стаканчика, так что пена перелилась через край.
Рой Темпл, стоявший рядом, откинул голову назад и завопил:
– Хо-мя-а-ак!
Кто-то засмеялся, но это было все.
Сияя, Хомяк подошел к углу, где, кроме нас, никого не было.
– Есть я здесь, нет меня – никому и дела нет! – похвастался он, протягивая мне красный стаканчик. – Во крутяк, да?
– Нормально.
– Этого чмо, Тома, нигде не видно?
– Вроде нет.
– Да, не видать. Может, он обосрался и не пришел?
– Потому что узнал, что придешь ты – и хочешь выскрести пол его рожей?
– Именно так!
Одним глотком он опорожнил стаканчик наполовину.
Я оглядывал подвал, стараясь успокоить нервы. Оказаться рядом здесь, внизу, с самыми популярными одноклассниками – в этом было что-то нереальное. Непривычно, но здорово: все ладят друг с другом, никто никого не цепляет. Совсем не так, как в школе, где кто-то постоянно выпендривается или кого-то дразнит. Наверное, все просто: здесь не было правил, не было учителей, которые указывают тебе, что можно, а что нельзя. Тут разрешалось все, но эта свобода делала тебя более ответственным. Ведь выкинешь какую-нибудь глупость, будешь вести себя как последний остолоп, винить будет некого, кроме себя самого.
Я просто пытаюсь объяснить, что та вечеринка была первой в моей юной жизни, что-то во мне изменилось, я вдруг понял, что взрослею, а вместе со мной взрослеют все мои друзья – постепенно, изо дня в день.
– Вечеринка просто супер, – сказал Хомяк, допив жидкость из стаканчика и вытирая рот тыльной стороной ладони. – Никогда раньше в доме у девчонки не был. Пойдем глянем на спальню Вэн?
– Только без глупостей, – сказал я. – Потому что расхлебывать придется мне.
– Не парься, чувак. Пошутить нельзя? Родителей Вэн не видно?
– Они, небось, в школе, на собрании…
Хомяк толкнул меня локтем в бок.
– Смотри! – прошипел он. – Том! Только что вышел из той комнаты с Брендой!
Хомяк оказался не единственным, кто это заметил. Все кругом заохали и заахали.
Хьюби Пендлтон выкрикнул:
– Том и Бренда на дереве сидят и целуются третий час подряд.
– Сначала влюбились, – пропела Сильвия Хитон, – потом поженились…
И все вместе, включая Хомяка, закончили:
– А после детишки на свет появились!
Перекрывая смех, Ванесса подняла пустую бутылку из-под колы.
– Поиграем в бутылочку? – предложила она.
В ответ раздались одобрительные возгласы, и все уселись в большой круг прямо на пол.
– Давай, Бен! – подзадорил меня Хомяк, дернув за руку. – Крутни бутылку, чувак!
– Не-е-е… – сказал я, вырываясь.
– Не будь отстоем, чувак! Поцелуешь кого-нибудь.
Этого я и боялся. Я не целовался еще ни разу в жизни и понятия не имел, как это делается.
– Иди ты, – сказал я ему. – А я посмотрю.
– Ты проиграл, Понч.
Он часто называл меня Пончем, в честь полицейского Фрэнка Пончерелло из сериала «Калифорнийский дорожный патруль». Он вошел в круг и бухнулся на ковер между Дином и Сильвией. Сильвия тут же встала и перешла на другую сторону круга, оставив рядом с Хомяком красноречивую пустоту, но тот и бровью не повел.
Ванесса положила пластиковую бутылку из-под колы в центр круга и крутнула ее. Остановившись, горлышком бутылка нацелилась на Лу Мэлоуна, и девчонки захихикали, потому что Лу был довольно симпатичный. Ванесса крутнула бутылку снова. На сей раз горлышко указало на Сэма.
– Хо-хо! – воскликнул Лу и вскинул руки вверх. – Давай сюда губки, дружище Сэм!
– Да пошел ты, – буркнул Сэм, отработанным жестом тряхнув головой и убирая с глаз длинные светлые кудри.
Ванесса еще раз раскрутила бутылку. Выбор пал на Шелли Рэндольф.
Все радостно завизжали.
Лу и Шелли неохотно поднялись на ноги. Оба сделали вид, что идти в чулан не хотят, но все знали – притворяются. Они были влюбленной парочкой с шестого класса.
Лу вошел в чулан первым. Шелли с пунцовым лицом, не поднимая глаз от пола, – следом за ним, дверь за ней закрылась.
– Тридцать секунд! – объявила Ванесса и, взглянув на светящиеся розовые часы на запястье, стала считать вслух. На счете «тридцать» Лу и Шелли вышли из чулана, оба с раскрасневшимися лицами. Все стали их расспрашивать, целовались они или нет, но ответа не получили.
Ванесса снова покрутила бутылку.
Она указала на Хомяка.
– Победа! – воскликнул тот, вскочив на ноги и натянув на живот задравшуюся футболку. – Крути, Вэн! Посмотрим, кому из дам повезет!
Ванесса крутанула бутылку. Все девушки вокруг, кажется, замерли от ужаса – вдруг выбор падет на них? Кто-то в испуге сцепил руки с соседками. Другие подглядывали сквозь раздвинутые пальцы.
Бутылка остановилась. Горлышко нацелилось на Элизу Саммерс, но та изо всех сил запротестовала.
– Размечтался! – крикнула она, перекрывая шум. – Не пойду!
– Пойдешь, милая! – почти закричал Хомяк. – Кого бутылка выбрала, тот и идет! Еще чего выдумала! Скажите ей, пусть правила соблюдает!
– Он прав! – сказала Сильвия со смехом.
– Правило есть правило! – поддержала Шелли.
– Придется целоваться! – добавила Маргарет Уоллах.
Элиза сделала вид, что ее вот-вот вырвет.
– Заткните мне рот ложкой!
Но она поднялась и пошла к чулану с Хомяком. Было видно, что ей очень, очень не хочется. Тут она точно не притворялась. Но все равно вошла.
Хомяк последовал за ней, но сначала повернулся к кругу и трижды вильнул бедрами.
Надо отдать ему должное – задатки шоумена у него были.
Ванесса снова начала вслух считать секунды, но дошла только до пяти, потому что Элиза закричала, и дверь чулана распахнулась. Элиза нырнула на пол за спину Ванессе, используя ее как щит.
– Он меня за попу схватил! – завизжала она. – И ущипнул!
Хомяк вышел из чулана, ошеломленный и разочарованный, и воскликнул:
– Ты чего, Лиз, с дуба рухнула? Это же «бутылочка»! Как тут за жопу не цапнуть?
Прикольное поведение Хомяка даже сделало его героем в глазах кое-кого из парней на вечеринке, и они были вполне довольны, что он тусуется вместе с ними. Я взял картофельные чипсы со сметаной и луком и уселся на большой, пиратского вида сундук. Я уже слопал половину чипсов, когда ко мне подошла Хизер Рассел и спросила:
– Можно посижу с тобой?
Я кивнул, сгорая от стыда, потому что рот был набит чипсами.
– Как тебе тут, весело? – спросила она меня.
Я быстро дожевал и проглотил.
– Крутая вечеринка. Спасибо, что позвала меня.
– Я рада, что ты пришел.
– Я тоже.
– Почему не стал играть в бутылочку?
– Ну, я… – Вопрос застал меня врасплох. – Я не знал, что там за правила.
– Нет никаких правил, глупенький! Крутишь бутылку, на кого покажет, с тем идешь в чулан.
– И что там делаешь?
– Не знаю… Что хочешь…
Она только что сходила в чулан с Нилом Джойнером, и я спросил:
– Чем вы там с Нилом занимались?
– Ничем! – На миг мне показалось, что я ее обидел. Но она тут же смягчилась и сказала: – Если тебе кто-то нравится, тогда другое дело…
Ее колено коснулось моего. Я сделал вид, что не заметил. Но сердце вдруг забилось чаще, ведь она знала, что наши колени соприкоснулись, но свое не убрала – значит, я ей нравлюсь…
Нет, не может такого быть, сказал мне внутренний голос. Она первая красавица школы! С какой стати ей выбирать тебя?
Надо было что-то сказать.
– Тебе уроки Сэра в этом году нравятся?
– Вполне. Куда лучше, чем сидеть в классе мистера Занардо.
– Это в точку. У этого чела на меня зуб.
– Почему?
– Не знаю. Просто зуб, и все.
– Да он со всеми такой. Злобный, людей ненавидит.
– Но меня больше всех. Как только меня увидит, сразу хочет наказать.
– Пожалуйся на него родителям.
Тут я вспомнил, что вечером мама должна говорить с Дебилардо. Возможно, она говорит с ним прямо сейчас. Я покачал головой.
– Без толку. Он учитель. Мама поверит ему, а не мне.
Хизер подвинулась на пиратском сундуке ближе ко мне, и теперь наши локти тоже соприкасались. Я не знал, что делать. Обнять ее за плечи? Это как-то банально. Неловко, да и неудобно. Поцеловать ее? На глазах у всех? Подумают, что мы парочка. А какая мы парочка? Может, так оно и начинается, когда люди коленями и локтями касаются друг друга?
Я старался просто сидеть спокойно и вести себя, будто ничего не происходит, но знал: рано или поздно придется сделать шаг…
– Хомяк!!!
Я обернулся в сторону лестницы.
– Это Ванесса, – объяснила Хизер.
Я застонал.
– Похоже, Хомяк снова отколол номер. Пойду посмотрю, что там.
– Я с тобой.
Все в подвале двинулись к лестнице. Хомяка и Ванессу нашли на большой кухне. Ванесса была в ярости, а у Хомяка был вид, как обычно, когда он знал, что устроил какую-то лажу.
– Он спер три пирожных! – заявила Ванесса, показывая на тарелку с пирожными на кухонной стойке.
– Я же сказал – это положу на место, – отбивался Хомяк, поднимая руку со смятым пирожным.
– Ты уже слопал два!
– Значит, больше есть не буду. Давай положу это на место, тогда получится, что я съел только одно лишнее.
– Не парься. На нем уже все твои микробы.
– Тогда что ты от меня хочешь?
– Чтобы ты ушел домой.
– Ладно тебе, Вэн.
– Твои полчаса уже прошли. Ты обещал. Полчаса.
– Развлечься нельзя.
– Это мой дом, и я говорю тебе – уходи!