– Это что-то в воде? – крикнул кто-то.
– Это как-то связано с танцами? – крикнул другой.
– Эта молодая учительница, – воскликнул третий, – мне показалось, что она одержима дьяволом! И она, и Маргарет Флэтли. Никто в здравом уме не станет так танцевать!
– Нам нужно второе мнение!
– Мы должны докопаться до истины!
– Их убили!
Мой отец взял маму за руку и вывел нас из церкви, мы изо всех сил старались не обращать внимания на насмешки и безумные угрозы, летевшие в нашу сторону.
Глава 27. Башенка на крыше
Мы вышли из церкви в такой спешке, что только у машины поняли: Ральф и Стив остались в подвале, где идут занятия воскресной школы, и мне пришлось сбегать за ними. По дороге домой отец был мрачнее тучи. Он ничего не говорил, но этого и не требовалось: гнев расходился от него невидимыми волнами. Даже мама поняла, что лучше его не трогать.
В гараже я снял нарядную одежду и решил пока в дом не ходить. Сердился отец нечасто, а если такое и случалось, приступы гнева длились недолго, так что лучше не попадаться ему на глаза до ужина.
Чтобы убить время, я плюхнулся на кровать с комиксом «Арчи» – ведь в полдень меня ждала Салли. Почему-то, когда мне было не по себе, комиксы «Арчи» всегда меня успокаивали. Может, дело в том, что эти истории не имели ничего общего с реальной жизнью? Например, Бетти на творческом конкурсе штата входит в огромную макаронину, изображавшую Арчи, или Джинкс страдает от разлуки со своей плюшевой куклой, которую выбросил Хэп. Где-нибудь в жизни вы слышали подобную хрень? А для двенадцатилетнего парнишки такая немыслимая лабуда – самое то. После смерти Бриттани, когда я страшно переживал, всю свою коллекцию комиксов «Арчи» перечитал, наверное, по пять раз.
Раздался стук в дверь. Подняв голову, я увидел, что в высокое оконце заглядывает Хомяк. Я ему искренне обрадовался. Вчера он был в таком состоянии, что я опасался: сляжет на неделю.
Он распахнул дверь и вошел.
– Какие дела, чувак?
В разноцветных штанах, как у рэпера Эм Си Хаммера, и узкой, готовой лопнуть по швам, футболке с черепашками-ниндзя он выглядел как огурчик.
Я сел на кровати и отбросил «Арчи» в сторону.
– Очухался?
Он кивнул.
– В яблочко, мудила.
– Что это вообще значит – «в яблочко»?
– Не знаю. Папа всегда так говорит, когда у него все путем.
Я рассказал Хомяку обо всем, что произошло за последние сутки, и добавил:
– Никогда не видел, чтобы в церкви люди такую волну поднимали.
Он явно прифигел.
– Они кричали на твоего отца?
– Я чуть не обделался. Как толпа крестьян, которые идут охотиться на чудовище.
– Три трупа? Фигасе! Думаешь, они доплясались до смерти? Но с какого перепуга?
– Может, что-то в воде?
– Ага, хрен-то, в воде. Тогда бы плясал весь город, разве нет?
– Когда бывает эпидемия гриппа, не все же болеют. Кому-то везет больше.
– Выходит, эту танцевальную бациллу может подхватить любой – и окочуриться? Во дела, блин. Может, надо маски носить или еще какую хрень?
– Если это какая-то болезнь.
– Что же еще?
– Может… это дьявол?
Я думал об этом с той самой минуты, когда дьявола помянул кто-то в церкви, как раз перед нашим уходом. Спроси меня несколько дней назад, есть ли дьявол, я, скорее всего, сказал бы «нет». А сейчас я уже стал в этом сомневаться – вон что творится!
– Дьявол! – воскликнул Хомяк. – В смысле, он вселяется в людей? И сидит внутри мисс Форрестер?
– Не знаю. Может быть. Отец сказал мне, что шериф отвез мисс и другую женщину, которая танцевала, в больницу, так что, если их захватил дьявол, они, по крайней мере, будут под присмотром врачей и сестер. – Я взглянул на часы, что стояли на столике у кровати. – Ладно, мне надо смыться.
Хомяк нахмурился.
– Ты же сказал, что ничего не делаешь.
– То было раньше. А сейчас надо идти.
– Куда?
– Не твое дело.
– Кончай, чувак. Колись. Я тебе всегда говорю, куда иду.
В таких случаях спорить с Хомяком бесполезно, поэтому пришлось говорить правду.
– Меня Салли пригласила потусоваться.
Хомяк ухмыльнулся.
– О-о. Это что же, вы теперь парочка? Глядишь, и ребеночка заведете?
– Точно, и назовем его Хомячком, – сказал я, подходя к двери. – Теперь линяй. А то я опоздаю.
Снаружи, когда я запирал дверь, он спросил:
– Как думаешь, она будет против, если я тоже приду?
– Будет.
– Может, я сам пойду спрошу?
– Тебе не повезло, Хомяк. Тебя не пригласили. Напрашиваться в гости не годится.
Я пошел к забору, но остановился. Хомяк шел за мной.
– Тебе нельзя.
– А как ты меня остановишь? – бросил он с вызовом. – Пойду за тобой, и все, если захочу.
– Хомяк, хватит дурить. Тебя не пригласили, припрешься – Салли подумает, что тебя пригласил я.
– Не подумает. Я скажу, что просто шел за тобой.
– Иди домой.
– А ты меня заставь.
Я сжал кулаки. Уже был готов припечатать его к земле. Но можно перепачкаться, а тогда придется переодеваться, и я точно опоздаю. К тому же Хомяк встанет и все равно пойдет за мной. Если он что надумает, его не собьешь, и это совсем не комплимент.
– Пока, Хомяк.
Я перепрыгнул через забор. Идя через двор к дому Салли, глянул через плечо. Хомяк остался на той стороне и молча смотрел на меня. Скажу честно: притом что в те дни он был моим лучшим другом, вид у него был очень странный. Он стоял за забором, частично скрытый кустами, с застывшим лицом, точь-в-точь как злодей Майкл Майерс из «Хеллоуина».
Я уже решил, что дело сделано, но, когда подошел к террасе и оглянулся в последний раз, Хомяк уже был во дворе Салли.
Выругавшись, я взлетел по ступенькам и постучал в стеклянную дверь. Салли была в кухне. Она махнула мне – входи.
Я распахнул дверь, захлопнул ее за собой и закрыл на задвижку.
– Бен? – Салли поспешила ко мне. – Что-то случилось?
– Меня преследует Хомяк, – сказал я, понимая, как глупо это звучит.
– Преследует? Тебя? Зачем?
– Он тоже хочет прийти.
– Э нет. Скажи ему, пусть идет домой.
– Иногда он ничего не хочет слушать.
– Тогда я скажу ему сама. Это мой дом.
Мы посмотрели на Хомяка через стеклянную дверь. Он нерешительно топтался на крылечке. Улыбнулся и махнул нам рукой.
– Просто не будем обращать на него внимания, – предложил я.
– И оставим стоять на крыльце? – спросила Салли.
– Ему надоест, и он уйдет домой.
– Возможно. Но это реально стремно.
Салли достала из холодильника две банки колы, и вместе с закусками, которые она приготовила, мы отнесли их на диван. Оказалось, что у нее есть кабельное телевидение и куча крутых каналов, даже такой, где постоянно крутили кино. Отец сказал, что в следующем году мы подключим кабель, но то же самое он уже говорил год назад.
Салли стала щелкать пультом дистанционного управления, пролистывая каналы, спросила, что я хотел бы посмотреть, тут я вздрогнул и сказал:
– Стоп! Назад!
Она вернулась к предыдущему каналу.
– Новости?
– Ну да! Это наш учитель!
Я не мог поверить своим глазам. Мистер Занардо танцевал, видимо, на крылечке своего дома. Глаза прикрыты, лицо перекошено, либо от блаженства, либо от боли, при этом он играл на воображаемой гитаре и дергался, как Дэвид Ли Рот или еще какой рокер.
С ним явно было что-то не так.
На переднем плане стояла журналистка с микрофоном и говорила:
– Судя по всему, этот учитель средней школы начал танцевать два часа назад. Видите, он даже не замечает нашего присутствия. Кстати, еще одну учительницу из Чатемской средней школы, я бы сказала, практикантку, Дженнифер Форрестер, вчера вечером доставили в больницу Кейп-Кода. Медсестра рассказала, что учительнице пришлось дать успокоительное, потому что этот непроизвольный танец может причинить вред ее здоровью.
Экран разделился надвое, и появился сидевший за столом ведущий.
– Непроизвольный танец, который может причинить вред здоровью? В жизни о таком не слышал, Эгни.
– Я тоже не знаю, как это объяснить, может, то, что мы наблюдаем, имеет отношение к… фанатичным… танцам. Но этот мужчина, Тони Занардо, похоже, совершенно не страдает. Возможно, лучше всего эту мысль выразила группа «Люди без шляп», которые поют: «Мы танцуем, мы танцуем, мы, когда хотим, танцуем». Вам слово, Дэн.
– Значит, Дебилардо подхватил танцевальную бациллу, так? Красавчик, так ему и надо!
Мы с Салли развернулись на диване.
За нашими спинами, в гостиной, как ни в чем не бывало стоял Хомяк.
– Как ты сюда попал? – возмутилась Салли.
– А ты как думаешь, Шерлок? Через дверь.
Мы посмотрели на стеклянную дверь. Она была закрыта. К тому же на защелку.
– Передняя дверь, гении, – объявил Хомяк.
– Я тебя не приглашала.
Если бы Салли стояла, наверняка бы топнула ногой.
– Ладно тебе! Кому от этого плохо? В пятницу ты меня пригласила.
– И ты отметился у нас в бассейне!
Хомяк пнул ногой что-то невидимое, потер подошву о ковер.
– Ничего такого не помню.
– Отметился, еще как.
– Ладно, больше не буду. И вина больше в рот не возьму, обещаю. Можно останусь?
Салли посмотрела на меня. Я беспомощно пожал плечами. Сейчас Хомяк был мне ни к чему. Мне хотелось побыть наедине с Салли. Но как от него избавиться? Не полицию же вызывать?
– Ну, елки зеленые! Оставайся, – сказала она неохотно.
– Ура! – вскричал Хомяк. – И что вы тут, братцы, делаете?
– Собирались телик посмотреть, – сказал я.
– Что именно?
– Искали что-то, тут Дебилардо объявился, танцевал прямо в новостях.
– Спорить готова, в городе еще есть танцоры, – заявила Салли. – Прикиньте. Если два ваших учителя подхватили танцевальную бациллу или бог знает что, значит, эта штука заразная, так?
– Надеюсь, я не подхватил, – заметил я. – Терпеть не могу танцы.
– Если что, дадут успокоительное, – сказала Салли. – Как вашей учительнице.