Может, ее не было вовсе?
Я сошел с подиума, почти не слыша вежливые аплодисменты. Взял фужер шампанского, отмахнулся от Дональда и ввинтился в толпу, внимательно глядя по сторонам.
Салли стояла, прислонившись к одному из черных столбов. В руках – моя книжка, она разглядывала заднюю страницу обложки. Я пригляделся к ней, к овалу лица, наклону головы. Каштановые волосы пострижены чуть короче, чем я помнил.
Это действительно Салли? Все-таки я не видел ее тридцать один год.
Она подняла голову от книги, и наши взгляды встретились.
Я шагнул вперед, постарался улыбнуться.
– Салли? – спросил я и на какое-то мгновение решил, что ошибся. Она не была похожа на Салли, которую я знал. – Салли Ливайн?
– Бен Грейвс, – пусть она и изменилась, но голос был тот же.
– Господи, это и правда ты.
Я замешкался: то ли пожать ей руку, то ли поцеловать, то ли обнять. Я выбрал поцелуй.
– Ты сделал меня знаменитой, – с улыбкой сказала она.
Я покраснел. До сих пор своих героев я не списывал с людей, которых знал лично. Я мог что-то позаимствовать, какие-то черты личности или внешнего вида, но эти ссылки никогда не были очевидными. В «Эпидемии D» от этого правила я отступил. Книга носила автобиографический характер. И хотя это была художественная проза, я хотел, чтобы все в книге было так, как происходило на самом деле. В первом варианте даже дал своим героям подлинные имена. Решил, что потом их поменяю… но так этого и не сделал. История сильно от этого проиграла бы.
– Прошло тридцать лет, – сказал я. – Не думал, что ты будешь возражать. Вернее… даже не думал… что ты вообще услышишь об этой книге.
Она открыла книгу на странице, где стояли авторские права, и прочитала:
– «Эта книга – литературное произведение». – Она подняла на меня бровь и продолжала: – «Имена, герои, места и события являются плодом авторского воображения или используются вымышленно и не могут считаться реальными». – Снова поднятая бровь. – «Любое сходство с реальными событиями, местами, организациями или личностями, живыми или умершими, является совпадением».
– Я поменял твою фамилию, – возразил я. – Бишоп.
– То есть Салли, у которой телевизор во всю стену, – это я? – кокетливо спросила она.
– Ты прочитала книгу? – нахмурился я.
– Конечно.
– Но ее еще нет в продаже. – Я смутился. – Ты купила экземпляр только что?
– Несколько месяцев назад я написала твоему издателю и попросила почитать верстку.
Она показала мне обложку, на которой стояла печать «Для предварительного ознакомления».
– И они тебе прислали? – удивился я.
– Написала, что я рецензент из «Нью-Йоркского книжного обозрения».
– Как ты вообще о ней узнала?
– Я прочла все твои книги, Бен. Ты меня, может, и забыл… но я помнила о тебе всегда.
– Никогда не забывал, – сказал я негромко. – Видишь, целую книгу о тебе написал.
– Я польщена.
– Не будешь подавать на меня в суд?
– Посоветуюсь с адвокатами.
Мы засмеялись, я отхлебнул шампанского. Передо мной Салли – было в этом что-то нереальное и бодрящее.
– И каково это, – спросила она, – видеть на обложке книги свое имя?
– После первой привыкаешь.
– Но первая – наверное, крышу сносит?
Я кивнул.
– Балдеж.
Она моргнула.
– Серьезно?
– Ну да, полный балдеж.
Она усмехнулась.
– Ты шутник.
– Ты про что?
– До сих пор пользуешься этим словом?
– Конечно.
– Не верю.
Теперь усмехнулся я.
– Ты помнишь, когда я произнес это слово у тебя дома?
– Вспомнила, когда прочитала здесь. – Она махнула книгой. – Ту вечеринку ты пересказал здорово.
– Счастлив это слышать. Я сомневался. Ведь все это было так давно, иногда казалось, что память меня подводит.
– Нет, в книге все в точку. Кроме твоего взгляда на цыган, конечно. Но в конце ты вырулил, куда надо.
Мне показалось, что я ослышался.
– Моего взгляда?
– На оборотней.
Я в изумлении уставился на нее, но тут у моего плеча возник Дональд Блумстайн.
– Вот ты где, Бен. Кто твоя очаровательная спутница?
– Я старая подруга Бена, – сказала Салли.
– Будьте внимательны, когда с ним разговариваете. Знаете, что за народ эти писатели. Возьмет и процитирует вас в своей следующей книге.
– Только процитирует? Думаю, это я переживу.
– Я Дональд. А вас как зовут?
– Салли, – представилась она и пожала ему руку.
– Ага! Вот, пожалуйста! Ваше имя он уже похитил. Салли – так зовут одну из героинь его последнего романа.
– Знаю. – Она подняла книгу, которую держала в руке.
– У вас уже есть экземпляр. Прекрасно. Надеюсь, вам понравится.
– Дональд, – вмешался я. – У нас с Салли личный разговор…
– Мне два раза говорить не надо. Оставляю вас наедине. Просто хотел тебе сказать, Бен, что Мередит внесла в твой рекламный тур еще один город. Кэмп-Верде, в Аризоне.
– Но у нас в программе уже есть столица этого штата – Финикс?
– Да, и Кэмп-Верде – это всего лишь точка на карте. Но вот в чем штука – у них там своя танцевальная эпидемия! – Он энергично кивнул головой. – Последние несколько дней там тоже появились безумные танцоры! Одна женщина даже рухнула замертво, никто не успел ее остановить, и эта история попала в новости. Поэтому мы с Мередит решили, что, если выступишь перед читателями в Кэмп-Верде, попадешь в новости и ты. Если нам повезет и еще несколько человек допляшутся до могилы, мы прославимся на всю страну…
Я шагал взад-вперед перед книжным магазином на Бродвее, а Салли забрасывала меня вопросами, которые я едва слышал.
– К ним это не имеет никакого отношения, Бен.
Тут я встрепенулся.
– К цыганам? Еще как имеет! Иначе и быть не может. – Я вспомнил, что она сказала мне перед появлением Дональда. – Что ты имела в виду, когда сказала насчет «моего взгляда» на цыган?
Она пожала плечами.
– Что ты превратил их в настоящих оборотней.
– Салли, они и были оборотнями.
Она засмеялась.
– Перестань, Бен. Опять ты со своими штучками.
– С какими штучками?
– Морочишь мне голову.
– Что, по-твоему, произошло на Райдерс-Филд?
– В основном ты все описал как было, последовательность событий верная. Только цыгане не были оборотнями. Это была шайка извращенцев, которые выдавали себя за оборотней.
– Что?
– Ты же знаешь, что такое ликантропия? Заболевание такое?
Разумеется, что такое ликантропия, я знал. Это форма безумия, когда человек с расстроенным сознанием воспринимает себя животным, обычно волком, и ведет себя соответствующим образом.
Я смутился – что, если она права? Нет, быть такого не может.
– Я видел их, Салли, – сказал я. – И ты тоже. Это не были люди, которые играли в маскарад, черт подери.
– Они носили волчьи шкуры и головные маски. Остальное мы додумали благодаря наркотикам.
Я нахмурился.
– Наркотикам?
– Эти цыгане принимали наркотики, чтобы войти в роль. Эти же наркотики они дали шерифу, чтобы свести его с ума. И нам тоже…
– Нам?
– Именно поэтому мы совсем потеряли берега, Бен. Особенно ты. Ты решил, что превращаешься в настоящего оборотня!
Я покачал головой.
– Ничего похожего, Салли. Нет. Все было не так.
– Оборотней не существует, Бен.
Я был рад, что мы находились в Нью-Йорке. Мимо нас по оживленной улице шли люди, они наверняка слышали обрывки нашей беседы, но никто даже не обернулся.
– Кто тебе все это сказал? – спросил я.
– Что «все это»?
– То, что ты сейчас говоришь мне! Что те цыгане были шайкой психов! И угостили нас наркотиками!
– Родители сказали. Твоя мама тебе этого не говорила?
Я покачал головой.
– После той ночи она перестала со мной разговаривать. Решила, что смерть отца – на моей совести.
– На твоей совести? Почему?
– Во-первых, потому что мы поехали на Райдерс-Филд. Если бы не поехали, отцу не пришлось бы нас искать.
– Бен… – Она хотела взять меня за руку, но передумала. – Твоя мама все знала. Не могла не знать. Об этом знал весь город. А ты в школу уже не вернулся, потом уехал из города… Наверное… раз мама тебе ничего не сказала, ты и не слышал того, о чем говорили люди. Если спросить ее сейчас…
– Она умерла. И ты ошибаешься, Салли. Я видел то, что видел. И никто нам наркотиков не давал. – Я стиснул зубы. Казалось, мой мир от меня ускользает. – А что скажешь насчет танцев в городе? Как ты это объяснишь?
– Массовый психоз…
– Ага, как же.
– Именно так. Об этом много писали чатемские газеты. Массовый психоз существует. Это заболевание, Бен. И цыгане тут абсолютно ни при чем.
– Она пришла к нам домой, Салли. Эта цыганка. И загипнотизировала маму. Заставила ее танцевать. Я был там. Все произошло на моих глазах.
– Бен…
– Как думаешь, зачем мы вообще поехали на Райдерс-Филд? Я хотел разобраться с этой цыганкой.
– Знаю. Я не говорю, что она не приходила к вам домой. Но что за отношения у нее были с твоей мамой, я тоже не знаю. Только танцевать ее она не заставляла. Тут нет никакой логики. Ты все не так понял.
– Логика есть. И я все понял правильно. Ты же прочитала книгу. Она хотела исцелить людей, которых заразил Грегори Хенриксон.
– Бен…
– Хватит! Хватит произносить мое имя с такой печалью. – Я поднял перед собой ладони. С меня было достаточно. – Мне пора, – сказал я, вдруг поняв, что с трудом смотрю Салли в глаза.
– Бен, не уходи. Не хочу, чтобы наш разговор опять закончился… на плохой ноте.
– Никакой плохой ноты нет, – солгал я. – Я был рад тебя повидать, Салли. Но мне пора.
– Тогда вот, возьми. – Она достала из сумки карточку и протянула мне. – Позвони как-нибудь, хорошо? Посидим за кофе?
Не взглянув на карточку, я сунул ее в карман.
– Я живу в Бостоне, – ответил я уклончиво.
– Позвони, когда в следующий раз будешь в Нью-Йорке.
Я кивнул, натянуто улыбнулся и ушел.