Сняв уникальные кадры, малолетний корреспондент помчался в сторону ближайшего интернет-кафе. Он хотел как можно быстрее отправить материал на телевидение, но не успел сделать и десяти шагов, как был настигнут безжалостной героиней только что отснятого сюжета.
Мать Джона Хэрриса, которой полиция передала телефон погибшего мальчика, пролистала электронную память и тут же нашла на мобильнике последнюю съемку. Возвратившись домой, она судорожными движениями набрала на компьютере адрес телевизионной студии и отправила туда материал сына.
Уже через полчаса осуществилась самая большая мечта двенадцатилетнего репортера. Его материал пошел в эфир. Да еще как!
После показа по Си-эн-эн кадры гибели Сэма Ломана тут же продублировали другие каналы. Еще через час имя Джона Хэрриса стало известно всему миру.
К часу дня после полудня жертвами опасных насекомых стали тридцать шесть жителей города. Страшные новости, которые поступали из Гринхилса, в мгновение ока облетели всю Америку.
«Черная муха в Гринхилсе» – такой заголовок вынесла на первую страницу газета «Нью-Йорк таймс».
Президент Ларри Гровер связался по телефону с мэром Гринхилса Яном Бабкопом. Через два часа после этого разговора Пентагон перебросил в город полк противохимической защиты. Взвыли сирены.
Мэр обратился к населению с просьбой закрыть двери и окна в связи с предстоящей обработкой городской территории сильнодействующими химическими веществами. Он предложил людям временно не покидать помещений.
Солдаты в противогазах и серых комбинезонах с какими-то штуковинами за спиной, напоминающими автомобильные выхлопные трубы, окружили город. По приказу командира полка все эти «выхлопные трубы» одновременно издали страшный грохот и окутались синим дымом.
Солдаты стали медленно продвигаться к центру города, не пропуская ни единой улочки, дворика, сквера. Среди бела дня на Гринхилс опустились сумерки. В густом ядовитом тумане, поднявшемся над городом, расплылись силуэты домов и деревьев. Через час военные химики, двигавшиеся с разных сторон, сошлись на площади у двухэтажного здания мэрии. Сизая клубящаяся туча стала медленно расползаться по окрестностям, затекать в лощины и цепляться за верхушки кустарника.
Выполнив свою миссию, доблестные бойцы химического фронта погрузились в бронетранспортеры. Длинная зеленая змея воинской колонны поползла по шоссе на восток. Ядовитая туча, накрывшая город, побледнела и от дуновения легкого ветерка двинулась в противоположном направлении.
Жители стали выходить из домов. По улицам заспешили прохожие, в магазинах опять появились покупатели. Дети с рюкзаками на спинах покидали школы и рассаживались по автобусам, чтобы разъехаться по домам. Жизнь вроде бы возобновилась, но это только казалось людям. Вскоре на город опять обрушился непрерывный вой сирен медицинских карет и автомобилей полиции.
Химическая обработка никак не сказалась на активности смертоносных насекомых. До наступления темноты население Гринхилса сократилось еще на сорок восемь человек. Общее число жертв черных мух за светлое время суток составило восемьдесят четыре человека. Среди погибших были люди различных возрастов, профессий и религиозных конфессий.
Первые трагедии произошли в восточной части городка. Потом, как показала компьютерная карта, наскоро сверстанная в отделении полиции, где черными кружками помечались места гибели людей, беда постепенно продвигалась к центру Гринхилса.
Президент США Ларри Гровер повторно позвонил мэру и приказал каждые три часа докладывать обстановку, затем вызвал помощника и сказал:
– Химия, к сожалению, не сработала. Этого ученого, знатока мух… как его? Брегель, кажется?
– Да, сэр, профессор Джонатан Брегель, – подтвердил подчиненный и услужливо закивал.
– Так вот, профессора срочно доставить в Гринхилс, создать условия для работы!
Только с наступлением темноты телефоны в городском полицейском управлении и местном госпитале, раскалившиеся за день, стали остывать. Сообщения о новых жертвах ночью не поступали.
Укус «небесной собаки»
Пассажиры «Калифорнии» были той самой четвертой партией «морских свинок», о которой шла речь в телефонном разговоре адмирала Кондраки с сенатором Майклом Ферри. Еще на борту яхты Бенджамин ввел всем подопытным вакцину против укусов ядовитой мухи. Теперь ее действенность предстояло проверить в ходе эксперимента, проводимого на острове.
Сперва испытания прошли Дэн Ливингстон, Аналин, Тереза, Ноэль и Эрвин. Черед Нимфы наступил во второй половине дня.
Чарльз вывел девушку из вагончика. Они прошли по берегу океана, затем поднялись по узкой тропе, круто карабкающейся вверх, и вступили на каменную террасу, в глубине которой под густыми ветвями гигантского баньяна скрывался старый двухэтажный дом. На крыльце курил высокий седой господин. Он вежливо поздоровался с Нимфой и, как показалось девушке, с сочувствием посмотрел на нее.
Следуя за Чарльзом, Нимфа пересекла просторный холл и вошла в комнату. Филиппинку удивила прозрачная кабина, похожая на большой прямоугольный аквариум, стоявшая посередине этого помещения.
Маленький длинноволосый человек с непропорционально большой головой, похожий на лохматого карлика и сидевший на стуле около стены, окатил девушку холодным взглядом. Справа от него пристроился Бенджамин. При виде Чарльза и Нимфы он слегка наклонил голову, как бы приветствуя их.
– Мистер Роджер, Нимфа Санчес доставлена, – проговорил Чарльз, почтительно вытянулся перед карликом и изобразил на лице что-то наподобие улыбки.
– Ты, Чарльз, можешь идти, – повелительно сказал тот.
Рыжебородый тип мгновенно исчез и затворил за собой дверь.
«Этот самый мистер Роджер у них главный», – сообразила Нимфа и с тревожным любопытством осмотрелась.
Прозрачная перегородка разделяла кабину на две неравные части. Первая играла роль крошечного тамбура, во второй находились небольшая тумбочка и лежак.
В комнату вошел мужчина, куривший на крыльце.
– Действуйте, доктор Милтон, – распорядился мистер Роджер и встряхнул взлохмаченными прядями.
– Ничего не бойся, девочка, – обратился к филиппинке человек, названный доктором Милтоном, и жестом пригласил ее пройти в кабину.
Как только Нимфа оказалась в тамбуре этого «аквариума», прозрачные створки за ее спиной со звучным щелчком затворились. Девушка перешагнула через порог, и вторые створки закрылись. Под потолком кабины вспыхнули яркие лампы, и Нимфа на мгновение зажмурилась. Она чувствовала себя открытой для взглядов со всех сторон, не знала цели своего пребывания в кабине и растерянно огляделась.
Трое мужчин не спускали глаз с тумбочки, на которой лежал овальный предмет лилового цвета, похожий на футляр для очков, только меньшего размера. Под потолком раздался музыкальный сигнал. Крышка футляра открылась, и из него выползла муха весьма неприятного вида. Она выкатила на филиппинку шары своих фасеточных глаз, и та боязливо поежилась.
Словно раздумывая, с чего начать, муха почистила лапки, затем с воющим противным звуком взлетела и стала описывать круги под потолком. Набрав скорость и сузив спираль полета, она трижды пронеслась вокруг девушки, чуть не задевая ее. Нимфа отклонилась назад и замахала руками. Муха отлетела в сторону и уселась на потолке. Не сводя с нее глаз, филиппинка отступила в угол и прижалась спиной к стенке кабины.
Выждав несколько секунд, муха с тем же неприятным жужжанием опять сорвалась с места, стремительно спикировала вниз и взлетела вверх. Нимфа на мгновение упустила насекомое из вида и тут же почувствовала острую боль в шее. Затем у нее, как от ожога, загорелись правая сторона лба и кисть руки, закружилась голова. Нимфа почувствовала слабость, дрожь в коленях и присела на лежак, чтобы не упасть.
На этом ее злоключения не закончились. Из отверстия в полу кабины выползла метровая змея. Это вам не муха!
Нимфа, парализованная ужасом, не могла понять, за что эти люди в медицинских халатах намерены казнить ее таким страшным способом. Она не сделала им ничего плохого, хотела работать, чтобы помочь семье, самым близким и дорогим ей людям. Девушка стала неистово креститься, умолять Бога сжалиться над ней.
Муха перестала носиться и затихла под потолком камеры. Змея подняла хищную треугольную голову. Извиваясь гибким телом, она с тихим металлическим шелестом проследовала мимо босых ног филиппинки, обвила тумбочку и взобралась наверх. Там эта жуткая тварь свернулась в клубок и издала еле слышный призывный свист.
Обидчица Нимфы отозвалась на этот звук громким, полным ужаса жужжанием. Муха яростно работала крылышками, всеми силами стремилась удержаться на месте, но какая-то неведомая гипнотическая сила оторвала ее лапки от гладкой поверхности. Она закувыркалась в воздухе, упала на стол и забилась в судорогах.
Две тонкие розовые проволочки змеиного языка аккуратно захватили бьющееся насекомое, и оно исчезло в раззявленной пасти. Проглотив муху, змея неспешно слезла с тумбочки, окатила филиппинку равнодушным взглядом черных глаз, окруженных зелеными ободками, и скрылась в своем убежище.
Змеелов
Подключение к эксперименту доктора Милтона стало для Кондраки вынужденным шагом. Этот субъект, известный под прозвищем Змеелов, был не самым обычным человеком. Изучение ядовитых рыб, медуз, моллюсков, змей и пауков, которых абсолютное большинство нормальных людей считает существами омерзительными, составляло для него смысл жизни.
Ученый много путешествовал и изрядно натерпелся от объектов своего интереса. В афганском Кандагаре его кусала среднеазиатская кобра, в пещерах лаосской провинции Самныа ужалил скорпион. В Бангладеш Милтон получил укус «черной вдовы» – самки паука каракурта.
После таких инцидентов доктор бредил в жару на больничных койках, терял слух, кожа его покрывалась сыпью. Но, выходя из госпиталей, он опять возвращался к своему увлечению.
К сорока пяти годам волосы Змеелова побелели. Его преждевременно поседевшая голова слегка клонилась набок после того, как в Арафурском море у северного побережья Австралии его правую лопатку обожгла своими отравленными щупальцами медуза ируканджи.