Будем надеяться, что зубы у библиотекарш не ядовиты.
Или все-таки ядовиты? Ближе к обеду Егору Петровичу показалось, будто у него теплеют щеки. Заглянул в зеркало — так и есть, розоватые малость. Попросил у Галочки градусник, смерил температуру. Вроде нормальная…
— Покажитесь врачу! — убеждала секретарша. — Она же сумасшедшая! Вдруг нарочно заразилась СПИДом — и…
Стало так страшно, что пришлось на нее прикрикнуть.
Угрюмо сопя, отыскал номер библиотеки, взял трубку служебного телефона, затем, усомнившись, отправил на место и достал мобильник. А то по служебному как-то… уж больно… того… Так, а что сказать директорше? Увольте вашу сотрудницу — она меня укусила? Ну это курам на смех!.. Хорошо, допустим, так: «Дарья Даниловна! Что у вас там с сотрудницами творится? Заходила ко мне сегодня одна… и как-то, знаете, неадекватно себя повела. Разберитесь с ней, будьте добры!»
Да, это лучше. Это увольнение. Хотя… Директриса наверняка вызовет шахидку на ковер, потребует объяснений. А та с перепугу выложит всю подноготную, история пойдет гулять по городу… Нет, не годится.
Самое время вспомнить старое правило: когда не знаешь, что делать, не делай ничего. Во всяком случае, без приказа…
К врачу Егор Петрович все же съездил. Взяли кровь, заверили, что результат будет готов недельки через полторы. И это у них называется «экспресс-анализ»? Он-то думал, прямо сегодня скажут…
Щеки пылали по-прежнему. Ощущение совершенно кретиническое. Как будто с пляжа вернулся. Внезапно в голову пришло, что обгоревшее на солнце лицо не зря кажется глуповатым, — по нынешним временам краснеют одни дураки.
Дураком Егору Петровичу выглядеть не хотелось, поэтому с обезумевшей библиотекаршей он решил пока не разбираться — куда мудрее оставить все как есть. Кроме того, не исключено, что сама с перепугу уволится.
Да и супруге лучше ничего не рассказывать. Укушен женщиной? На работе? И при этом ничего личного?..
Кем же надо быть, чтобы в такое поверить!
К счастью (или к несчастью), первый послеобеденный час делами не изобиловал, и было о чем подумать.
СПИД… При чем тут СПИД? Бред собачий, Галочкины фантазии, будь ей пусто!.. Заразилась нарочно… Ради чего? Ради того, чтобы укусить Егора Петровича? Да что от него, от Егора Петровича, зависит? Будем смотреть правде в глаза — мелкая он сошка, Егор Петрович, чиновничек на подхвате. А ведь биолог по образованию. Палеозоологом стать мечтал. Ах, если бы не карьера…
Замычал, зажмурился.
Так он спасался в юности, вспомнив что-либо сильно стыдное. Стиснешь веки до боли — и воспоминание полегоньку уходит, отпускает. Потом возмужал и в подобных случаях лишь ухмылялся да покручивал головой: надо же, каким придурком был…
Теперь вот снова.
Нет, но каков пассаж: библиотекарша укусила чиновника…
А может, и не нарочно заразилась, может, просто подцепила у кого-нибудь… Терять нечего — ну и решила воспользоваться случаем! Да, но тогда бы она принялась всех подряд кусать… Или он просто первым ей подвернулся?
Черт, и посоветоваться не с кем! Внезапно вспомнился Святослав Игоревич, давний друг отца. Вот кому следует позвонить. Кстати, жив он, нет?..
И Егор Петрович вновь схватился за телефон.
— Слушаю вас, — раздался в трубке бодрый старческий голос. — Кто-кто?.. Егорка, ты? Давненько, давненько… Что у тебя стряслось?
— Ну… почему обязательно…
— Не морочь голову! Раз позвонил — значит стряслось.
— Э-э… в общем… да. Вот вы психиатр…
— Отставной.
— Неважно! Тут такая штука… Совет нужен… Короче, меня укусили.
— Сделай прививку от бешенства.
— А если человек укусил?
— Морду набей, — весело предложил собеседник.
— Женщина!
— Темпераментные у тебя женщины…
— Святослав Игоревич! — взмолился укушенный. — Да не до шуток мне! У вас в практике такие случаи были?
Последовала пауза.
— Были… — Отставной психиатр стал заметно серьезнее, заговорил с профессиональной осторожностью. — Называется это — дакномания. Навязчивое стремление кусать окружающих.
— А последствия?
— Бывает, что и психушка.
— Да нет… Я не о психе. Я о том, кого укусили…
Святослав Игоревич рассмеялся.
— Заразиться боишься?
— Да вот… щеки горят…
— Это от стыда, — утешил тот. — Не звонишь, не заходишь…
Минут через пять в кабинет заглянула секретарша.
— Егор Петрович, к вам тут из полиции…
Этого еще не хватало!
— Н-ну… проси…
Вошел озабоченный сотрудник в штатском. Устало поздоровался, неуклюже предъявил удостоверение. Неуклюже, потому что был в толстых кожаных перчатках — еле корочки раскрыл. Странно: вроде бы на улице май месяц…
— Присаживайтесь!
Поблагодарил, спрятал удостоверение, сел. Хмуро взглянул на заплатанное запястье чиновника.
— Сильно болит?
— Вы по какому вопросу?
— Да вот по этому… — И посетитель вновь указал глазами на пластырь. — Можете точно сказать, когда именно она вас укусила?
Опаньки! Кто ж это мог стукнуть? Галочка? Святослав Игоревич?.. Да нет, когда бы он успел!..
— Простите, — решительно произнес Егор Петрович. — Полицию я не вызывал… и вообще… Откуда вам известно?
— Отслеживаем… — Сотрудник вздохнул.
— Каким образом?
— По-разному… В данном случае все просто — сама с повинной прибежала… Но вы не ответили. Когда?
В смятении Егор Петрович посмотрел на стенной циферблат.
— Перед обедом… Да нет, раньше. Где-то в одиннадцать…
— Ну да, ну да… И она то же самое говорит. То есть прошло уже часа четыре… Как вы себя чувствуете?
И стало Егору Петровичу зябко. Вдруг и вправду инфицированная?
— Чувствую?.. Да нормально вроде… Что происходит?
— Сами бы хотели знать, — с тоской признался гость. — Вы ведь у нас не первая жертва, Егор Петрович… Далеко не первая…
Внезапно бросилось в глаза, что на левой перчатке гостя угадывается оттиск человеческих зубов. Кто-то, видать, пытался прокусить, да не смог. Неужто во время захвата? Вот так библиотекарша!.. Хотя нет — какой захват? Сама сдалась…
— И всех — она?
— Покусала?.. Нет, не всех. Говорит, что только вас.
— А кто же тогда… остальных?
— Остальных — другие…
Выглядел сотрудник утомленным, почти измотанным.
— Но это не СПИД? — сипло спросил чиновник.
— Да нет, какой там СПИД… Если бы СПИД!
Слава богу!..
— Галочка! — позвал воскресший Егор Петрович. — Сделайте нам по кофейку…
— Да. Спасибо! — встрепенулся гость. — Не откажусь…
В приемной зашумела кофемашина, и вскоре Галочка принесла две чашки на подносике. Уходя, оставила дверь приоткрытой.
— Так что вы от меня хотите? — чуть ли не благодушно осведомился Егор Петрович. — Сразу говорю: претензий ни к кому не имею. Где-то я ее даже понимаю. В моем лице она укусила систему. А кто бы не укусил?
Собеседник покосился на него с подозрением и тут же перевел взгляд на стенные часы.
— Что-то быстро вы… — удрученно заметил он.
— Да объясните же наконец!
— Неделю назад все началось… — глуховато сообщил полицейский. — Есть у нас следак… Вернее, был…
— Погиб?
— Хуже… Взяли одного ботана — за чепуху. А Мишаня на него решил висяк спихнуть. Два часа мурыжил. Ну и перестарался, видать, пережал… Короче, укусил его ботан. Завизжал — и укусил… Ну, понятно, скрутили, сунули в отстойник… А потом опять на допрос. К нему же, к Мишане… — По-прежнему не снимая перчаток, сотрудник взял кофе, попробовал. Горячий. Снова отставил на блюдце. — А мы, главное, только к вечеру спохватились. А он… в смысле — Мишаня… подследственного отпустил, дело уничтожил, вызвал орлов из внутренней безопасности и вовсю уже показания дает, кается… во всех своих прегрешениях… И если бы только в своих!
— И-и… что с ним теперь? — спросил потрясенный Егор Петрович, тоже отставляя чашечку. — С этим… с Мишаней…
— Под суд… — нехотя ответил сотрудник. — Что теперь?.. И это еще не все! Попробовал его полковник выручить, а он озверел — полковника цапнул… Ну с Мишаней — ладно, таких Мишань у нас целый отдел, а вот полковник… Приказали, короче, все укусы по городу фиксировать…
— И… что оказалось?
— Вот! — Работник силовых структур стиснул челюсти и показал кулачище, облитый телячьей кожей. Блеснул полумесяцем оттиск человечьих зубов. — Хорошо, перчатки надеть догадался… Эпидемия! Самая настоящая эпидемия! Восемнадцать случаев!.. И со всеми укушенными одно и то же. Сначала щеки гореть начинают, а потом, глядишь, правду пошел пороть, справедливости требовать…
— И полковник?!
Полицейский болезненно крякнул, убрал кулак.
— На следующий день три государственные тайны разгласил! — сдавленно известил он. — Почему все и вскинулись…
— Анекдот… — скривив рот в недоверчивой улыбке, еле выговорил Егор Петрович. — Хотя… позвольте! Вы сказали: эпидемия. А почему тогда этим занимаетесь вы, а не медики?
— И медики занимаются, — буркнул гость. — Только толку от них… Изменений в организме нет? Нет. Значит, и говорить не о чем! — Убедился, что кофе подостыл, выпил залпом. — Короче, так. Инкубационный период у вас вот-вот закончится. Мой вам совет: скажите начальству, что температура у вас, и отправляйтесь домой. На улицу не высовывайтесь…
— И это все, за чем вы ко мне приходили?
— Все! — отрубил гость. — Задерживать я вас не имею права, вы еще ничего не натворили. Натворите — тогда…
— Послушайте, — с улыбкой молвил Егор Петрович. Услышанное было, конечно, безумно интересно, тревожно, нелепо, однако ощущение прямой опасности сгинуло. — Мне-то чего бояться? Честности? Так я и так честен. Я добросовестно выполняю свою работу. Да, бывают, конечно, мелкие грешки, а кто без греха?
Сотрудник взглянул на него с сожалением и встал.
— Знаете, — сказал он. — Все так говорят. Пока их не укусят.
И направился к двери.