Гром и стук за бортами, тем временем, продолжались. Грешник, как всегда безмолвный, занял привычное место в углу, под образом Императора, с трогательной осторожностью и заботой долил масла в лампадки и затеплил новую свечку, сплошь с символами веры. Взяв специальную кисточку, обмахнул несуществующую пыль с пергаментных свитков вокруг светлого образа повелителя вселенной. Опустился на колени, накинул поверх головы толстый вязаный платок, словно кающаяся грешница. И опять же, как всегда начал стучаться лбом в стену. Ольга в очередной раз поймала себя на мысли, что это должно выглядеть очень комично… однако не выглядит. Все дело в абсолютной серьезности, с которой выполнял ритуалы Грешник. И серьезности, с которой остальные принимали регулярные упражнения эфиопа.
Еще один день… не лучший в ее жизни, однако, скажем прямо, далеко не худший. Чувствуя приятную тяжесть в пузе и терпимую боль в ногах, девушка вспомнила, что надо проверить тележку и шланг, на всякий случай. Так что развернулась и пошла к лесенке, а затем на нижний уровень, к гаражу и мастерской.
На гаражном уровне как обычно шла движуха. Священник намеревался разбавить кислоту реагентом, пока вся польза не ушла в осадок. Водила громко и очень высоким голосом требовал отправить "Химеру" неким жрецам, потому что машинный дух давно уже не получал должного ухода, чахнет и грустит. И вообще прометий с "черного-север-двадцать" это не прометий, а моча, от которого духу еще хуже и грустнее. На приближающийся звук тяжелых неторопливых шагов баллонщица отреагировала не сразу. Возможно потому, что другие отрядовцы продолжали спокойно заниматься текущими делами, словно ничего и не происходило. Только когда через тамбур с тяжелыми бронезаслонками вошли две гротескные фигуры, Ольга поняла, что предстоит нечто удивительное.
Сервиторы. За долгие месяцы жизни в безумном мире, Ольга редко встречала что-либо отвратительнее. А спутники по нелегкой работе до сих пор улыбались, регулярно вспоминая истошный вопль "зомби!!!", который девушка издала в тот момент, когда поняла, что сервитор — отнюдь не робот, декорированный под мертвеца, а вовсе наоборот — покойник, заделанный под робота.
Первый из них представлял из себя человеческий торс в грязно-рыжем подобии комбинезона с телескопическим подъемником на гусеничной тележке. Вместо рук у мертвецкой машины были грузовые захваты для контейнеров, за спиной торчал пластиковый горб, а проклепанная голова синюшно-розового цвета заключена в шарообразную клетку из стальных прутьев. Второй, облаченный в короткий темно-красный балахон с потеками масла, казался более человечным, вот только и ноги, и руки, и даже видимая из-под капюшона часть головы сверкали полированным железом с вкраплениями тусклых заплаток из пластмассы.
Ольгу передернуло, когда эти два гудящих трупа проследовали мимо нее, направляясь к "Химере". Водила торопливо выбрался из железной утробы, явно радостный в ожидании мертвецких гостей. Реакция девушки не осталась незамеченной.
— Тебя что-то беспокоит? — заботливо спросил Деметриус.
— Меня… нервирует… вот это, — Ольга замялась, подбирая слова, ее готик все еще оставлял желать лучшего. — Подобное отношение к человеку. Даже после его смерти.
— Многие достойные люди считают своим долгом продолжить служение Империуму, — наставительно произнес Священник. — Даже после смерти, если хоть часть их тел сможет приносит пользу Его делу. Такой удел почетен и достоен.
Прибывшая парочка что-то колдовала у моторного отсека. Причем именно колдовала, меньше всего их действия походили на ремонт, они будто молились, причем тот, что на тележке, еще и музыкально гудел на разные лады как небольшой и тихий орган.
— Вот чего я точно не захочу, так это продолжить… быть… в таком виде, — что-то, подспудно копившееся в душе девушки, наконец-то прорвалось наружу. — Пускай моя жизнь до Отряда и была хреновой… дерьмовой даже… и люди почти все были долбанными уродами… но лучше я останусь такой, какая есть. А если и помру, так лучше вообще нахрен сгорю, чем стану… как это… безмозглое чудище. Франкенштейн какой-то!
Рука Ольги указывала на металлическую башку. Девушка не сразу поняла, что вряд ли кто-то знает слово "Франкенштейн". Но реакция остальных на ее взрыв оказалась… неожиданной. Савларец погано ухмыльнулся и захрюкал, роняя капли сквозь провал над губами. Святой Человек на пару с Плаксой неожиданно всхлипнули, глотая смех, Пыхарь заржал в голос.
— Вы че творите? — с противоположного конца вагона появилась БоБе.
— Олла приняла шестеренку за сервитора! — все еще всхлипывая, ответил ей Плакса. На этот раз его слезы казались очень уместными и оттого обидными.
— Техновидец? — в голосе наставницы прозвучало неожиданное почтение, даже какая-то вежливость. Очень странно. — Нечасто вас тут можно увидеть. Добро пожаловать.
— Регламентная проверка громкой связи, двигательного узла, системы подачи священного прометия, — неожиданно внятно и разумно произнес "киборг-убийца". Его железный палец, больше похожий на сегментированное щупальце, ткнул в недра "Химеры" под снятым листом обшивки, который повис на цепях крана-балки.
— О! — Берта явно была рада. — Благодарю за своевременную заботу. Император защищает.
— Разумеется.
В безжизненном голосе "киборга" не слышалось ни грамма почтения к Императору, но все сделали вид, что этого не заметили. Проведя какие-то мудреные действия с мотором танка, железная парочка сдвинулась вдоль борта, туда, где Водила уже вытащил короб рации. В сопровождении органного жужжания из спины человека-тележки выдвинулись два щупа с большими отвертками на концах и еще два с клешнями, как у круглогубцев. Искусственные "руки" быстро сняли потертый кожух, открылась удивительно грубо, с точки зрения Ольги, собранная плата на куске коричневого текстолита. "Киборг" растопырил пальцы и с удивительной ловкостью заколдовал над платой. Что-то шипело, сыпались искорки, орган в утробе тележки сменил тональность и как будто заиграл некий гимн, пропущенный через электронные фильтры.
— Готово, — сообщил "киборг". — Предварительное служение завершено. Да пребудет милость Омниссии с машинами, что вас окружают, и вами.
Весь ремонт занял несколько секунд. Человек-тележка величаво махнул всеми конечностями, его музыкальный аппарат издал веселый звон литавр. Водила расплылся в улыбке неподдельного счастья. Девушка невольно залюбовалась — впервые после баллистической станции она увидела нечто, заслуживающее определения "эффективно".
Закончив дело, "киборг" в сопровождении сервитора направился дальше, очевидно собираясь перейти в следующий вагон. Проходя мимо баллонщицы, он вдруг поднял руку и железный палец "шестеренки" — что бы это прозвище не значило — почти уперся в ольгин нос.
— Создание Виктора Франкенштейна не имело собственного имени. Помимо этого кадавр был целиком создан из мяса, — Ольга готова была поклясться, что в искусственном голосе явственно прозвучала насмешка. — Потому называть меня "Франкенштейном" неразумно.
— Я уверен, это дитя не хотело выразить… неуважение, — дипломатично заметил Священник, натягивая плотные перчатки для работы с кислотными емкостями.
— Несовершенной плоти во мне осталось мало. Зато моя жизнь намного интереснее твоей, — сообщил техновидец, прежде чем уйти.
Очумевшая от калейдоскопа событий девушка проигнорировала беззлобные насмешки коллег, проверила шины у тележки, убедилась, что заплатка на шланге держится как влитая. И наконец, побрела к себе, желая больше никого не видеть и не слышать.
Ольге не хватало обычной двери, за которой можно укрыться от всего мира. Как ни крути, брезентовая занавеска — всего лишь тряпка, хоть и плотная — настоящего уединения не дает. Но этот момент, как она уже поняла, тут являлся принципиальным. По какой-то причине любой отрядовец должен был всегда находиться в пределах слышимости и досягаемости.
В своем плацкартном купе Ольга тщательно задрапировала дверной проем занавесью, стараясь не оставить ни малейшей щелочки. За тонкой переборкой Доходяга слушал карманный радиоприемник, кажется что-то спортивное.
— Жги их, жги! — дико заорал снизу Безумец, так что девушка вздрогнула. — Больше огня! Топливо на исходе!!!
Несчастному посттравматику ответил голос Пыхаря, который громко пообещал на весь вагон:
— Огня хватит на всех, брат!
Безумец неожиданно замолчал, видимо голос товарища успокоил внутренних демонов страдальца. Интересно, что же такого он увидел… и кого надо было жечь? Ксеносов, что ли? Или ведьм? В любом случае Ольга надеялась, что узнать это ей доведется как можно позже. В идеале не придется вплоть до истечения искупительного послушания. Было бы слишком хорошо, но помечтать то можно?..
Девушка критически осмотрела свой новый дом. Выглядел он более-менее обжитым, но пустоватым, без разных мелочей, которые накапливаются у человека, заполняя среду обитания. Гигиенический набор, казенные полотенца, одежда, комбинезон с противогазом в специальном коробе под нижней полкой. Казенная же библия с потрепанными страницами и обилием выцветших штампов поездного каптенармуса. Доска, треснувшая после встречи с рожей Савларца. Вот и все.
А ведь, наверное, Ольге как послушнице и штатному номеру огнеметного расчета положены какие-то деньги, даже с надбавками за вредность? Не может же быть так, чтобы совсем без жалования. Покупают на что-то сокамерники разные безделушки, то же радио или новые штаны Доходяги вырвиглазного малинового цвета. Надо будет уточнить. Маникюр, конечно, теперь роскошь, но где-то взять хотя бы лак для ногтей, пока не расслоились. И еще всякой мелочи. И еще…
В коридоре послышались тяжелые шаги. Опять сервитор? Или эта… "шестеренка"? Вернулись? А зачем?
Некто могуче протопал к самому ольгиному прибежищу, остановился рядом. Что-то негромко сказала Берта, неизвестный мужской голос после короткой паузы согласился. Странное дело, Наставница снова изменила обычному тону суровой злобной требовательности, сейчас культуристка говорила с невидимкой почти дружелюбно, с нескрываемым уважением.