— Слушай, Крип… валил бы ты? Тут всякие бдения скоро начнутся. И ужасы ночные. Не до тебя.
— Мне жаль, — настойчиво повторил Крип. — Я обещал, и я не смог.
В Отряде ругань категорически не поощрялась, но девушка подумала, что момент достойный крепкого словца. Однако замешкалась над адекватным переводом выражения "пиздливо спиздел", и Крип заговорил снова:
— Я не могу вернуть время назад. Но могу постараться исправить то, что сделал. Насколько получится.
— И как ты это намерен делать?
— Лично, — с нездоровой серьезностью вымолвил Крип, пристально глядя на Ольгу.
Сервитор стоял в неподвижности и чуть слышно гудел моторчиком в животе под броней.
— Чего?
— Я говорил с… разными людьми. Искал возможность оспорить твое зачисление сюда.
— И как?
— Это невозможно. Если только не совершить невероятный подвиг.
— Замечательное Деяние. Я знаю.
— Значит, предстоит отбыть весь сро… все послушание. Или все-таки сделать что-то значимое, героическое.
— Крип, ты дурак, я сдохну раньше, — сказала Ольга тихо и грустно. По лекциям Священника она уже представляла себе, чем занимаются инквизиторы и сколь опасен может стать даже обычный спор, не говоря уж об оскорблениях. Но почему-то ей казалось, что Крип уже не совсем инквизитор. А может быть и совсем не инквизитор.
— Да, — просто и без затей согласился Фидус. — И такое возможно.
— Черт побери, — скрипнула зубами Ольга.
— И самый умный из собеседников тогда сказал — если хочешь, чтобы она выжила, не ищи оправданий и долгих путей, просто иди, охраняй, будь готов разменять жизнь и здоровье на ее безопасность.
— И что ты сделал? — Ольга непонимающе уставилась на Фидуса.
— Пришел, чтобы охранять, — пожал широкими плечами Крип.
— Пришел… чтобы охранять.
Ольга сгорбилась, низко склонив голову, пряча кисти между колен. Крип говорил что-то еще, но девчонка его не слушала. Фидус, наконец, понял, что слова пропадают втуне и замолк. Ольга, в свою очередь, заметила, что поток слов завершился, и снова глянула на инквизитора. Она часто моргала, но удивительно светлые глаза василькового цвета оставались сухими. Во всяком случае, казались такими.
— Оставь меня, — выговорила она глуховато, но вполне отчетливо.
— Ольга…
— Крип, — девушка полуприкрыла глаза, еще плотнее сжала колени, будто пытаясь согреть замерзающие пальцы, тонкие, как прутики. — Ты пришел, чтобы успокоить больную совесть?
Фидус подумал и честно ответил:
— Да. Пожалуй.
Еще немного подумал и прибавил:
— И еще сделать хорошее, достойное дело.
— А мне то что с того?
— Не понимаю…
— А он предупреждал, он говорил, — пробормотала себе под нос Ольга.
— О чем ты? — насторожился Фидус.
— Он говорил, что это никому не нужно, никто не оценит, — прошептала девушка. — Никто не скажет спасибо. И накажут за то, чего я даже не понимаю. Он… был… прав…
— О чем ты? — жестко, требовательно повторил Фидус.
— Мне нужно выйти отсюда, — посмотрела глаза в глаза Ольга. — Пока меня не убили тут все эти ваши ведьмы и ксеносы. Как-то обустроить новую жизнь. Найти себя… как-нибудь. Но ты мне в этом не помощник, верно? Тебя разжаловали?
— Нет! — резко выпрямился Фидус. — Я инквизитор! Просто…
— Просто для меня ты ничего сделать не можешь.
Теперь в ее голосе слышался не вопрос, а утверждение, грустное и безысходное.
— Ты ничего не можешь, Крип. Только записаться в Отряд и красиво рассказать о том, какой ты пафосный и храбрый.
Фидус закусил губу и внезапно подумал, как сильно тоненькая желтоголовая девочка сейчас похожа на Шметтау. Два абсолютно разных человека, объединенные лишь одним — они не уважали инквизитора Криптмана ни на грош. И не верили в него даже на маковое зерно. Просто Калькройт выражал это с удовольствием, наслаждаясь торжеством, а Ольга с тихой безнадежностью.
— Оль…га.
Крип робко поднял руку, но девушка уже вставала, надев маску отреченной, безразличной сдержанности.
— Было приятно вновь познакомиться, господин Криптман. Добро пожаловать в наш славный вагон. А теперь меня ждут дела.
Уже из коридорчика, покосившись на электронного зомби с многостволкой, Ольга добавила с мрачной решимостью, уже вполне громко:
— Сунешься еще раз без спроса, получишь по морде.
— Эта может! — подтвердил один из отрядовцев, кажется Пыхарь, и громко заржал.
Ольга закинула голову с надменной гордостью так, что нос устремился едва ли не в потолок, и пошла вниз, к танку и своим баллонам. Ей очень хотелось остаться наедине с собой и подальше от Крипа.
Глава 8
— Погодь, — Берта перехватила баллонщицу в кубрике. — Вниз давай. Дело есть.
Ольга вытянулась во фрунт и хлопнула ладонью по груди, в Ордене это было аналогом отдания чести.
— Короче, — наставница спустилась в ангар сразу вслед за баллонщицей, там уже поджидали Грешник, Пыхарь и Водила. — Есть мнение, что… надо бы нам немножко приготовиться.
— Ибо грядет, — сразу же согласился Пыхарь. Грешник, как обычно немой, согласно кивнул, зачем-то перекручивая в руках толстую ременную плеть. Водила абстрактно покрутил ладонью в воздухе и непонятно уточнил:
— Главное, чтобы не как тогда.
Берта оценивающе глянула на мехвода, и во взгляде широкоплечей тетки Ольга заметила что-то похожее на отголоски прежнего страха. Так смотрят люди, которые очень хотели бы что-то забыть, но хорошо знают, что это невозможно.
— А что было… тогда? — рискнула вставить Ольга на правах уже бывалого члена роты.
Пыхарь, было, раскрыл рот, но Берта махнула пальцами с обстриженными едва ли не под корень ногтями.
— Не поминай всуе, — коротко и весомо приказала она, так что разведчик заткнулся, будто язык проглотил. Берта же испытующе глянула на Ольгу и сказала. — После. Когда ночь проведем.
В устах начальницы "проведем" звучало сродни "переживем" и это душевного спокойствия Ольге не добавило. Она понятия не имела, что произошло "тогда", но видимо что-то очень и очень нехорошее.
— Точно… Да, главное, чтобы не так. Святой Кларенс готов лично спуститься из Света Императора, чтобы вышвырнуть наших бюрократов в тундру…
— … И лишь надежда на то, что последователи не опозорят его дело, останавливает нашего покровителя… — провозгласила дружно остальная компания за исключением Ольги. Девушка поняла, что здесь цитируется какая-то старинная мудрость, но не знала какая, да и прозвучало это довольно бессмысленно.
— Дай угадаю, — ухмыльнулся Пыхарь. — Ты договорилась сама. С аудитором?
Ольга в замешательстве почесала нос. Плавающее значение "ты" и "вы" в готике все еще ставило ее в тупик, девушка регулярно не понимала, отчего спутники то запанибратствуют, то обращаются друг к другу подчеркнуто на "вы".
— В следующий раз перебьешь старшего, получишь по морде, — холодно, но беззлобно ответила БоБе. — Нет, не с аудитором. Нас снабдит Вакруфманн.
— Охренеть! — неприкрытый восторг в голосе Водилы был очевиден. — Слава командиру! Но как?
Берта замялась, впервые на памяти Ольги.
— Неважно, — опять махнула рукой наставница. — Скажем так, мы пришли к некоторому соглашению… относительно расположения грузов на восьмом складе. Магниты, если ты меня понимаешь. Две штуки. Из резерва.
— Воистину эта шестеренка благословлена мудростью Императора! — негромко сообщил Священник, спускающийся по лестнице. Пластмассовая кольчуга постукивала сотнями колец при каждом шаге. — Ужель в случае ремонта мы сможем не ждать отправки на техобслуживание?
"Ой-ей-ей" — подумала Ольга, внутренний голос нашептывал ей, что девушка оказалась свидетельницей некоего сговора и предосудительного деяния, очевидной махинации со снабжением. И ладно бы, но баллонщица то здесь при чем? Она даже не представляла себе, о каких "магнитах" идет речь.
— Сможем, сможем, если Святой Кларенс обернет к нам свою неоскудевающую длань, — хмыкнула Берта. — Мелкая, слышишь?
Ольга опасливо кивнула. Девушка уже поняла, что вагон собрался что-то притырить со склада, и ей заранее не нравилась отведенная и пока неизвестная роль.
— Мы бы и сами провернулись, — обратилась Берта уже непосредственно к Ольге. — Но скоро начинается Бдение. Мы на нем все участвуем.
Грешник молча кивнул, растягивая плеть до сочного хруста хорошо выделанной кожи. Девушке вспомнилась обмолвка Святого насчет того как эфиоп будет "хлестаться" за всех ночью. Флагеллант, что ли? Тьфу!
— А тебе такой почет в силу малого срока послушания еще не полагается, — продолжила Берта. — Так что будешь способствовать делу ЭпидОтряда иным образом. Сейчас отправишься на восьмой склад, — наставница достала замусоленную бумажку, по текстуре больше похожую на грязную тряпицу, — Вот схема. Тринадцатое здание, третий корпус, блок два. Там заберешь два магнита. Дневальному скажешь, что по вызову Механикуса Вакруфманн. Больше ни слова, уяснила?
Ольга вдруг поняла, что произнося "способствовать делу Эпидотряда" Большая Берта была предельно серьезна.
— Ага, — кивнула она без всякого энтузиазма.
"Ну что за день… То скотина Крип нарисовался, то бдения и плетки, а сейчас вот это…".
— Только я не знаю, как они выглядят, — спохватилась она. — Магниты эти.
— Там на коробках написано, — поморщилась Берта. — Найдешь.
"Ну, кто так строит!" — вспомнились слова из старой комедии, которую когда-то любила мать. О чем был тот фильм, Ольга не помнила, но фраза четко врезалась в память. Да и страдания заблудившегося в коридорах кавказца в горчичном пальто напоминали ее нынешнее положение.
Схема выглядела понятной, но в быстро сгущающихся сумерках все здания казались на одно лицо — серые безликие коробки. Вдобавок участок, по-видимому, был старым, неоднократно уплотнялся и достраивался, так что изначально логичная система нумерации пришла к появлению чудовищных кадавров нумерологии. Третий склад соседствовал с тридцать третьим, за ним начинался загадочный MCMLXXXIV. И даже спросить было некого, кажется этим вечером все как сговорились не оставаться под открытым небом.